Полоской света оказалась неплотно закрытая крышка люка над нашими головами, и, судя по доносившимся запахам, там находилась кухня. Коша отважно предложил слетать на разведку, но мы поступили умнее. Из волос Ады мы кое-как достали вопящего и кусающегося мыша, пару раз колданули, и вот уже на его спине трепыхаются тонкие, покрытые белым мехом крылышки.
Мыш сосредоточенно их рассматривал, сидя на земле.
– Это чего, я теперь летучая мышь, что ли?
– Летучая, летучая, – успокоила я его, – давай лети, разведай обстановку. – И с этими словами мы выпихнули его наружу.
Мыш немного покачался на краю люка, щурясь от яркого света, потом неуверенно взмахнул крыльями раз, другой, и опасными зигзагами полетел вверх. Послышался истерический крик поварихи и грохот разбиваемых тарелок. Мы осторожно прикрыли люк. Времени у мыша было до вечера.
– Так… – Я с удобством расположилась на полу, положив рюкзак с провиантом себе на колени и опираясь спиной о свод коридора.
Ада села рядом, разглядывая мешок голодными глазами. Коша почему-то, наоборот, отошел подальше. Я с видом профессионального фокусника открыла рюкзак и сунула туда руку. Секунда, другая, Ада нетерпеливо ерзала, следя за моей рукой, я сосредоточенно рылась на дне.
– Ну? – не выдержала она.
Я вытащила огрызок яблока. Мы сосредоточенно на него уставились. Коша куда-то уползал.
– Стоять! – рявкнула я.
Но Коша еще и замахал крыльями, экстренно удаляясь на как можно большее расстояние от двух голодных и обиженных ведьм. Сил догонять его у меня просто не было.
– Да ладно, – Ада похлопала меня по плечу, – у меня тоже кое-что с собой есть.
И она вытащила из небольшой сумки пару булок и кусок сыра, обгрызенный со всех сторон мышом. Ада удивленно повертела сыр перед глазами, но я заявила, что небрезгливая и готова съесть и его. Поделили пополам, честно запив водой из, к счастью, железной фляжки. Вернувшийся Коша робко попросил попить. Мы, пребывая в благостном расположении духа, дали. А потом все трое уснули, прижавшись друг к другу, перемазанные землей и очень уставшие.

Меня разбудил стук. Стучали почему-то сверху. Я попробовала было повернуться на другой бок и ничего не замечать, но получилось у меня плохо: стук превратился в царапанье плюс появился еще и надоедливый писк. Открыв глаза и оглядевшись, я долго не могла понять, где я. Спина и ноги замерзли, в плечо уткнулась носом спящая Ада, на коленях у нас развалился Коша, посапывая и похрапывая во сне. А писк все не прекращался. Я ткнула Аду локтем в бок, услышала недовольное бурчание и снова затеребила подругу. Коша зашевелился, с трудом сел и широко зевнул, показывая розовую пасть и маленький огненный язычок. Ада с трудом продрала правый глаз и недовольно на меня уставилась.
– Наш разведчик вернулся, – пояснила я, тыча пальцем вверх.
Писк стал ругательным, и мыш заскребся еще сильнее. Я встала и приоткрыла крышку люка, Пуф тут же влетел и плюхнулся на колени к Аде. Высунув голову наружу, я осмотрелась вокруг, увидела лунный свет, пробивающийся через окно, и снова закрыла люк.
Мыш сидел весь взъерошенный и деловито грыз оставленный ему самый обкусанный кусочек сыру, от которого даже Коша отказался. Я села рядом, приготовившись внимать докладу.
– Значит, так, – начал разведчик, вышагивая взад и вперед перед удивленной мордой Коши, – правит замком барон – главарь разбойников этого и двух соседних городов. Официяльно…
– Офизиально, – поправила я, но на меня так взглянули, что я тут же заткнулась, чувствуя возмущенные тычки в бок Ады. Нет, ну а чего я такого сказала-то?
– Официяльно. – Я мужественно сдержалась, мыш подождал, понял, что перебивать его больше не будут, и спокойно продолжил. – Барон из числа знати, титул дан ему нашим королем, но он не любит зарабатывать деньги честно. Да и крестьяне, не выдержавшие уж чересчур жестокого обращения, все от него сбежали, так что и этот источник доходов накрылся. Поэтому он просто объединил сначала воров, а потом бандитов этого города, поставив им условие, что каждая десятая часть всего украденного должна быть отдана ему. Вскоре он перенес свое влияние и на соседние города, и теперь все преступники служат только ему и платят ему за защиту, кров, а иногда и за пищу. Он вытаскивает особо верных псов из тюрем, а те за это ради хозяина готовы на все.
– А ты был его псом? – не выдержала я.
Мыш насупился и помахал в воздухе своим хвостом.
– Я похож на пса?!
Мне стало стыдно. Коша пытался лапкой придавить постоянно извивающийся мышиный хвостик, но пока это у него не получалось. Я корчила ему страшные рожи, чтобы он прекратил, пока не обратила внимание на то, что все молчат. Увидев удивленные взгляды мыша и Ады, я смущенно потупилась и начала старательно корябать что-то пальцем на полу.
– Итак, – мыш откашлялся, – на чем я остановился? Ах да. В доме около полусотни человек, еще пятьдесят охраняют стены и расположены в казарме. Барон спит в крайней комнате на третьем этаже, а кристалл находится там же, в шкафу.
Мы с уважением посмотрели на мыша, и не подозревая, что все это он узнал из разговора двух чересчур болтливых служанок. Тут Коша все-таки поймал прыгающий хвостик, с силой придавив его лапой к полу.
– А-а-а! – Мыш заорал так, что у меня заложило ухо.
Он рванул вверх, бешено махая крыльями, Коша от неожиданности его отпустил, мыш со свистом пересек расстояние от пола до потолка, врезался в люк, и крик оборвался. Сиренево-розовая тушка шмякнулась мне на колени. Мы очень укоризненно посмотрели на бледного Кошу, все еще сидевшего с поднятой передней лапкой.
– Как тебе не стыдно обижать маленьких?! – возмутилась Ада и бережно уложила мышастика в свой капюшон.
Я уже открывала люк, готовясь вылезти наружу.
Крышка с грохотом откинулась на пол, мы замерли, прислушиваясь. Тишина.
Первым я вытащила и посадила на пол Кошу, следом, подтянувшись на руках, вылезла сама, а потом помогла Аде. Люк мы снова закрыли крышкой.
Из угла мяукнул, сверкая зелеными глазами, черный как смоль кот.
– Ой, какой пушистик! – восхитился Коша и бросился к нему.
Кот был не дурак и тут же дал деру, а Кошу я успела поймать за хвост.
– Ш-ш-ш!
– Ладно, ладно, – проворчал он и снова обрел свободу.
Кухня была просторной, но везде стояли столы, чаны, холодильные шкафы… да мало ли что еще. Перед одним из шкафов мы замерли. У Ады совершенно неприлично забурчало в животе, у Коши тоже.
– Ди, а может… – жалобно начала Ада.
Я задумчиво почесала нос.
– А в конце концов, почему бы и нет? – Не успела я закончить фразу, как эти двое уже рылись внутри, вытаскивая наружу колбасы, паштеты, жареную курицу, помидоры и даже чеснок.
Коша слетал и вернулся с чайником в лапах и тремя кружками, которые держал зубами за ручки. Я, стараясь не греметь, аккуратно их у него взяла.
Некоторое время тишину кухни нарушало только довольное чавканье да изредка шепот вроде: «Передайте мне, пожалуйста, колбасу, спашишо!» На стол запрыгнула недавняя кошка (или кот, кто его ночью разберет), обозрела наши заговорщицкие физиономии, жующие чужую еду, и громко, гнусаво заорала. Я понятливо сунула ей в пасть кусок колбасы. Кот вылупил глаза, подавился и судорожно задергался, царапая когтями горло. Внезапно он замер, закатил глаза и рухнул на пол. Мы задумчиво на него посмотрели.
– Ну ты садистка, – прошептал Коша и продолжил есть.
Я тоже решила не отвлекаться.
Наевшиеся, но все еще грязные, мы выбрались из кухни. Полы скрипели при каждом шаге, что чрезвычайно бесило. Только Коша передвигался бесшумно, с натугой махая крыльями, решив, видимо, что после такого ужина надо полетать.
– А то чешуя вылезет, – пояснил он.
Ой, да кто бы возражал.
В огромном холле мы нашли при свете луны, льющемся из огромных окон, около одной из дверей винтовую лестницу, ведущую наверх.
– Третий этаж. – Мы удивленно посмотрели на очухавшегося мыша, он сидел в капюшоне Ады и прижимал к груди отдавленный хвост. – Ну чего уставились? Я же сказал: третий этаж!
Возражений не было.
По пути наверх мы имели возможность насладиться незабываемым зрелищем: галерея портретов предков барона впечатляла. Коша слетал и где-то раздобыл уголек, и теперь мы с ним еще и каждый портрет художественно расписывали. Ада потребовала свой кусочек угля, Коша покорно слетал еще раз.
– Смотри! Смотри, я ему рога нарисовала! – радостно прыгала Ада перед портретом хмурого высокого бородача с выпученными глазами.
Я старательно пририсовала прыщи по всему лбу, потом отступила на шаг, полюбовалась творением и дополнила его огромными, почему-то кривыми очками во все лицо. Вид у бородача был теперь довольно забавный, и мы тихо похихикали. Коша в это время заканчивал дорисовывать четвертую грудь, на мой взгляд, чересчур больших размеров, у длинной и худой как жердь тетки неподалеку. Также у тетки теперь были третья нога и длинный сопливый нос, я пририсовала ей выпирающие изо рта вверх и вниз клыки, и Коша одобрительно замурчал.
– Я тоже хочу! – переживал мыш.
Его посадили на еще одну раму, Ада сунула было ему уголек, но он презрительно отстранил ее руку.
– У меня свои методы, смотрите и учитесь у профессионала.
Мы смотрели и видели, как на месте глаз, рта и правого пальца у барона появляются аккуратные, повторяющие бывшие контуры дырочки. На мой взгляд, портрет приобрел глубину и загадочность. Друзья хором со мной согласились.
– Так, а теперь наверх, а то мы так и не дойдем до цели, – прошипела я и потащила Адку за собой на буксире.
Мыш еле успел запрыгнуть к ней на плечо, Коша летел следом.
На третьем этаже был всего один, зато очень длинный и темный коридор.
– Последняя дверь, – шепнул мыш и на всякий случай снова спрятался в капюшоне Ады.
Коша тоже попытался было сесть на мое плечо, но я увернулась, и он шлепнулся на пол. Сделав вид, что вовсе и не собирался никуда садиться, он, цокая когтями по полу, двинулся вперед, гордо задрав хвост.
Нужная нам дверь была довольно массивной, из резного черного дерева. Я опустилась на колени и, тихо шепнув заклинание, махнула рукой в сторону щели под дверью. Тут же из ладони в комнату поплыл синеватый туман, втягиваясь в щель, как в черную дыру профессора Мёбиуса. Минута, и я встала с колен, а потом, нажав на витую ручку, храбро толкнула дверь от себя. Ада спряталась за моей спиной, зажмурившись и бормоча что-то.
Сунув нос в проем, я обнаружила, что все тихо. Одеяло на стоящей в углу широкой кровати под мощным балдахином равномерно двигалось вверх-вниз, показывая, что барон и вправду спит. Лавируя между столиками и прочей мебелью, я пошла в угол, впившись глазами в стоящий там высокий резной шкаф. Друзья вошли следом, Ада аккуратно прикрыла дверь. Коша, который с пола ни фига не видел, с натугой взлетел. Мыш прыгал в капюшоне, попискивая от возбуждения. Я тихонько приоткрыла дверцу шкафа и сунула нос внутрь. Ада осторожно посадила мне на плечо мыша, чтобы он говорил мне, что делать дальше.
– Видишь дверцу с кнопками? Это сиф.
– Что? – удивилась я.
– Сиф… или сюф… не знаю. Короче, нажимай те кнопки, которые я скажу.
Я кивнула.
– Семь, вода, огонь, да не ту, а где две вертикальные волнистые черты! Так, теперь четыре, ноль, еще раз вода… всё.
Послышался тихий щелчок, и дверца с тихим скрипом отворилась. Внутри лежали золото, драгоценные украшения и… маленький, с кулак размером, золотистый прозрачный шарик, в центре которого будто мерцали сотни желтых искорок, перемигиваясь и переглядываясь между собой. Я осторожно взяла в руки шар и аккуратно закрыла дверцу. Правда, Ада сунула между ней и стенкой руку и, игнорируя мой удивленный взгляд, принялась деловито выгребать и рассовывать по карманам украшения. Я задумалась, почесала нос и… присоединилась. Золото мы решили не трогать – тяжело такие кирпичи таскать. Мыш называл нас молодцами и умницами, мы на провокации не отвечали. Наконец все было вытащено, и я снова аккуратно начала закрывать дверцу. Она с тихим щелчком захлопнулась, а кнопки отжались обратно. Мы вздохнули с облегчением и радостно переглянулись.
– Ну вот и все, – шепнул мыш.
Позади нас раздался оглушающий грохот. Я медленно обернулась. И увидела… Кошу, сидевшего на столике и удивленно разглядывающего осколки еще недавно стоящей неподалеку довольно массивной скульптуры из хрусталя. Одеяло на постели вздрогнуло, и фигура барона медленно села. Мы все, не сговариваясь, упали на пол. В карманах предательски звякнули уворованные монеты и украшения. Я знала, что жадность меня погубит!
– Кто здесь?! – прогремел барон и встал с постели. – Мурзик, ты? Убью, зараза!
Вспыхнул свет. Я до сих пор не понимаю, как мы все, да еще и бесшумно, успели перебраться под кровать. Я усиленно зажимала себе и Коше носы, чтобы не чихнуть от поднявшейся пыли. Ада, бесшумно шевеля губами, шептала заклинание-античих. Успела. Никто не чихнул, но Кошин нос я не отпустила, страстно желая его вообще сломать. Коша заелозил и тяпнул меня за палец, я аж губу прикусила, чтоб не заорать. А перед моими глазами все еще стояли голые и волосатые ноги барона. Коша сунулся пощекотать ему пятку и был почти задушен моими и Ады руками. Мы зажали ему пасть и убрали поглубже под кровать.
Барон сел. Пятки покачивались прямо у моего лба, я не смела пошевелиться. Свет погас. Ада облегченно закрыла глаза, а барон со скрипом снова начал укладываться на кровать. Мы переглянулись, я прошептала заклинание сна, строя рожи и призывая всех задержать дыхание. Комнату снова окутал синий туман, и через какое-то время мы кое-как вылезли из-под кровати. Пыльные, грязные, но счастливые. Кошу я на всякий случай зажала под мышкой, чтобы он не трепыхался. Мы осторожно двинулись к двери, старательно огибая все углы.
Свет, который неожиданно зажегся над нашими головами, заставил нас замереть на месте. А грозный крик: «Стража!» – вздрогнуть и обернуться. Барон сидел на кровати в ночнушке и колпаке и с довольной усмешкой нас рассматривал. В комнату немедленно, чуть не снеся дверь, ворвались вооруженные люди в шлепанцах и штанах (ничего больше они надеть не успели) и немедленно взяли нас в кольцо, наставив на нас клинки, мечи и даже пару пик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39