Помнишь пещеры клиффсайдских драконов? Мы были предоставлены самим себе, и ты предложила мне лететь за помощью к Каролинусу. Думаешь, я сгорал от желания прыгнуть с отвесной скалы? Но ты уверила меня, что все кончится благополучно. Вспомни свои слова: Все получится само собой. Как только ты окажешься в воздухе, сработает рефлекс. Вспоминаешь?
– Я действительно так сказала? Я была не права.
– Нет, ты была права. В действительности все так и происходит. У тебя сейчас новое тело, и оно наделено присущими ему инстинктами и рефлексами.
– Я в этом не уверена.
– Кроме того, я буду рядом и, если что-то случится, подхвачу тебя в воздухе.
– Я не уверена, – сказала Энджи. – Я боюсь. Не хочу больше быть драконом. Преврати меня в человека, Джим. Прекрати это...
Последние ее слова потонули в крике. Воспользовавшись своим преимуществом в весе, Джим просто толкнул Энджи, и она заскользила с помоста к краю башни, лихорадочно цепляясь за скользкий камень.
– Так поступает самка со своими птенцами, когда тем приходит время летать, – сказал Джим. – Да и самец тоже, – добавил он, увидев, как Энджи в последний раз попыталась удержаться на краю помоста и наконец рухнула в пустоту.
Не успела она пропасть из виду, как послышался шум крыльев и Энджи пронеслась мимо Джима вверх, быстро набирая высоту, – так истребитель стремится вырваться на оперативный простор.
По существу, Энджи поступила так же, как и Джим во время своего первого опыта. Только бы не упасть – это, пожалуй, единственное, о чем он тогда думал. И эта человеческая мысль, передавшаяся телу дракона, привела к бурной активности каждую клетку моментально заработавших крыльев.
Джим поспешно спрыгнул с башни и, расправив крылья, стал набирать высоту вслед за Энджи.
Работать одними крыльями, как делала сейчас Энджи, – не лучший способ передвижения в воздухе. Усталость быстро дает о себе знать. И Джим лишний раз убедился в этом, наблюдая, как Энджи сначала уменьшила частоту взмахов, а затем и вовсе перестала работать крыльями, которые тут же инстинктивно расправились, обретя необходимую жесткость, и Энджи начала парить, подхваченная одним из восходящих воздушных потоков. Джим уже парил рядом с ней.
– Где я?
– В воздухе, на высоте примерно две тысячи футов.
– Две тысячи. – Она посмотрела вниз. Последовало долгое молчание. – Две тысячи, – повторила она.
– И этого вполне достаточно, чтобы беспрепятственно долететь до замка Малверн, – сказал Джим. – Следуй за мной. В полете я обычно пользуюсь теплыми воздушными потоками, такими как тот, в котором мы сейчас находимся. С их помощью мы и доберемся до цели. Считай, что ты просто плаваешь.
– Ладно, – согласилась Энджи, хотя по ее голосу было понятно, что она пока имеет смутное представление о том, что делает.
Тем не менее Джим и Энджи продвигались вперед, переходя из одного воздушного потока в другой, поднимаясь с теплым восходящим слоем очередного потока и опускаясь с его холодным нисходящим слоем. Джим парил молча, давая Энджи возможность освоиться с новым для нее способом передвижения. Первой возобновила разговор Энджи.
– Мы летим не в том направлении, – сказав ла она.
– Приходится делать крюк, чтобы лететь по ветру, – ответил Джим. – Крюк не так и велик. Наши крылья сродни парусам, и мы должны управлять ими, чтобы поймать ветер. Мы летим в Малверн по дуге.
Опять наступило долгое молчание. Джим и Энджи перемещались из одного теплого воздушного потока в другой, набирая высоту там, где видневшиеся темными пятнами деревья внизу отражали тепло, нагревая воздух. Наконец Энджи заговорила снова.
– Никогда не прощу тебе этого, Джим, – сказала она, правда, на этот раз спокойным голосом. – Никогда в жизни. Надо же догадаться столкнуть меня с башни. Я могла разбиться насмерть.
– Я знал, что этого не случится. Как не случилось и со мной при моей первой попытке. Ты не разбилась бы, даже если бы захотела. Твое тело среагировало инстинктивно, как происходит с птенцом, вытолкнутым матерью из гнезда.
– Все равно никогда тебе этого не прощу, – сказала Энджи. – Хотя это здорово. Мне нравится летать. Почему ты не превращал меня в дракона раньше?
– Знал, что ты не захочешь прыгать с башни.
На самом деле все было, конечно, не так. Просто подобная мысль даже не приходила Джиму в голову. Но Энджи вроде бы сменила гнев на милость, и не стоило выводить ее из этого состояния.
– Тебе действительно нравится?
– Конечно, – сказала Энджи. – А знаешь, мне совсем не холодно, хотя должно быть совсем наоборот.
– Драконы не боятся холода, – пояснил Джим. – Они плохо переносят жару, я убедился в этом на собственной шкуре. Потом, мы же летим по ветру, а не против него.
– Подумать только, теперь мы сможем летать всюду вместе.
Джим никогда и не мыслил об этом. Он все еще обдумывал все «за» и «против» такой перспективы, когда впереди показался замок Малверн. Оставался длинный планирующий спуск, и они с Энджи сядут на башню замка.
Как и в Маленконтри, караульную службу на башне замка Малверн нес всего один человек, вооруженный кроме меча еще и копьем. Видимо, оружие не явилось для караульного подспорьем, так как, завидев приближающихся драконов, он все более и более цепенел, пока ужас не приковал его к месту.
И все-таки, когда Джим и Энджи с грохотом приземлились на расстоянии пятнадцати футов от караульного, он нашел в себе силы издать отчаянный вопль, даже близко не напоминавший тот показной крик, которым встречали Джима его люди, – юркнуть в люк и броситься вниз по каменной лестнице.
Послышался удаляющийся топот, где-то хлопнула дверь, снова открылась, и наконец снизу раздался громкий голос Геронды:
– Кого это еще черт принес?
Глава 5
Послышались торопливые шаги – кто-то подымался по лестнице. Наконец в люке показалась Геронда с оружием, явно позаимствованным у караульного. Она выбралась на крышу, держа в одной руке копье, а в другой – обнаженный меч. Геронда уставилась на незваных гостей.
– А, драконы! Вы не туда попали. Вам нужен Маленконтри. Это двенадцать миль к западу. – Геронда подняла меч в нужном направлении.
– Это мы, Геронда, – поспешил сообщить Джим и тут же вернул себе и Энджи человеческий облик. Геронда опустила оружие.
– Вы? – Геронда не сразу пришла в себя. – И ты тоже дракон, Анджела?
– Это Джим постарался. Впервые оказалась в таком наряде, – произнесла Энджи с ноткой самодовольства в голосе. – Получила большое удовольствие. Но, черт побери, зачем тебе копье и меч? Неужели ты надеялась справиться с двумя драконами?
– Я бы заставила их крепко подумать, прежде чем еще раз появиться здесь, – сказала Геронда. – Так ты говоришь, Джим обратил тебя в дракона и вы решили прилететь ко мне?
– Как раз наоборот, – сказала Энджи. – Мы собрались нанести тебе визит и решили лететь вместо того, чтобы скакать верхом. Так быстрее.
– Очень мило, что вы вспомнили обо мне, – начала Геронда, но ее прервал шум на лестнице.
Из люка показался высокий длинноносый чернявый человек. Это был Бернар, начальник стражи Малверна. Он держал за шиворот караульного.
– Вздернуть его, миледи? – спросил Бернар у Геронды, выбравшись с караульным на крышу. – Он оставил свой пост и трусливо бежал от неприятеля.
– Полагаю, – сквозь зубы произнесла Геронда, – о такого никчемного стража не стоит и руки марать... Хотя он нам больше не нужен, раз у него кишка тонка.
Караульный, который и так находился в полуобморочном состоянии, услышав приговор Геронды, совершенно обмяк и не падал только потому, что Бернар продолжал держать его за шиворот. На выручку караульному пришел Джим:
– Если ты не против, Геронда, я хочу заступиться за этого парня. Думаю, он оставил свой пост, завидев нас, с единственной целью предупредить тебя об опасности. Поэтому он и убежал так стремительно.
– Полагаю, у него и в мыслях такого не было, – ответила Геронда, все еще зло поглядывая на чуть живого стражника, повисшего на руке Бернара.
– Почему же, – поспешила вмешаться Энджи, – с твоего позволения, Геронда, я хочу сказать, что, прежде чем скатиться по лестнице, он кричал что-то вроде «Миледи в опасности».
– Так уж и кричал, – недоверчиво проговорила Геронда. – Что-то на него не похоже. Ладно, Бернар, убери его. Пришли другого. А что касается этого, оставь его на три дня без еды. Пусть хорошенько подумает, как надо нести службу.
Бернар поволок стражника вниз.
– Может быть, спустимся в мою комнату? – предложила Геронда. – Заранее прошу прощения за ее убранство, Анджела. В большой зал мы пройдем позже. Вы, кажется, хотите побеседовать со мной наедине. По правде говоря, я и сама собиралась в Маленконтри, чтобы встретиться с вами.
Все трое отправились вниз по лестнице. Комната Геронды, как и комната Джима с Энджи в Маленконтри, располагалась в верхней части башни, но удобствами и интерьером вполне соответствовала стандартам четырнадцатого века. Бедность обстановки сразу бросалась в глаза. Правда, в комнате имелся большой камин, в котором весело потрескивали дрова, а в окна были вставлены стекла, в преимуществе которых Геронда убедилась, побывав в Маленконтри, и которыми обзавелась сразу же, как только собрала деньги.
И все-таки в комнате было неуютно. Может быть, решил Джим, тому виной жесткие стулья и пол без подогрева. Так или иначе, комната Геронды явно уступала их комнате в Маленконтри.
Зато бросалась в глаза неожиданно большая кровать с балдахином на четырех столбиках, с которого ниспадал полог, призванный защищать от холода отошедшую ко сну госпожу.
И конечно, следовало отдать должное слугам. Они были вышколены наилучшим образом, что в известной мере скрадывало разницу между Маленконтри и Малверном. Не успели Геронда и ее гости сесть, как в дверь постучали и в комнату, получив соизволение Геронды, вошел слуга с печеньем, вином и водой, принесенными из буфетной. Он вопросительно посмотрел на Геронду и, вторично получив ее одобрение, поставил принесенное на стол.
– Теперь оставь нас одних и не появляйся, что бы ни случилось, – бросила ему Геронда.
– Слушаюсь, миледи, – повиновался слуга и, не переставая кланяться, попятился к выходу, пока не исчез за дверью.
– Как я уже говорила, я хотела поехать в Маленконтри, – сказала Геронда, после того как вместе с гостями отдала дань печенью и смешанному с водой вину. – Но может быть, лучше вы первыми расскажете о цели своего визита?
– Нет-нет, – торопливо произнесла Энджи. – Говори первой.
– Хорошо... – начала Геронда и ненадолго задумалась. – Конечно, не мое это дело – говорить за сэра Брайена. Он рыцарь и благородный человек и может сам о себе позаботиться. Не сомневаюсь, он сказал вам, что больше не стоит касаться некой проблемы. На именно ее я и хочу обсудить с вами.
– Выкладывай все как есть, Геронда, – сказал Джим.
– Ты иногда странно выражаешь свои мысли, Джеймс, – сказала Геронда. – Но пусть будет по-твоему. Я действительно была готова выложить все как есть, собираясь к вам. Вы с Энджи знаете чуть ли не с начала нашего знакомства, что мы с Брайеном обручены.
– Конечно, – подтвердил Джим. – О твоем расположении к нему он сообщил мне при первой же встрече.
Глаза Геронды слегка затуманились:
– С него станется. Таким уж он уродился. Но когда два рыцаря встречаются впервые, между ними зачастую возникают разногласия. Между вами ничего такого не было?
– Разногласий не было. Наоборот, нами владели одни и те же эмоции. Я рассказал Брайену о своей любви к Энджи, а он признался, что любит тебя, Геронда, и предложил сразиться во имя наших прекрасных дам.
– Он признался, что любит меня! – воскликнула Геронда. – Но вы так и не сразились?
– Нет, – ответил Джим. – Тогда это было несуразно. Я пребывал в обличье дракона и не мог обернуться человеком, а когда мы встретились с Брайеном во второй раз, то оказались в одном лагере и сражаться между собой было по меньшей мере глупо. Как видишь, я достаточно хорошо осведомлен о том, что вы с Брайеном давно симпатизируете друг другу.
– Давно! Гораздо дольше, чем ты думаешь, – сказала Геронда. – Даже дольше, чем мы с Брайеном себя помним.
– Так ты знаешь Брайена с самого детства? – спросила Энджи.
– Мне кажется, мы знаем друг друга всю жизнь, – ответила Геронда. – Мать Брайена умерла почти сразу после его рождения. Наши семьи были соседями, а отцы – закадычными друзьями, сделанными к тому же из одного теста. Так что мы с Брайеном росли вместе. Я, правда, редко бывала в замке Смит, зато Брайен проводил у нас почти все свое время.
Энджи с любопытством взглянула на Геронду.
– Странно, правда? – продолжала хозяйка Малверна. – Но все катилось само собой. Отец Брайена поддерживал отношения со своими родственниками, Невиллами из Рейби, и, насколько я понимаю, надеялся, выполняя их поручения, поправить свое благосостояние. Невиллы имели обширные деловые связи, и он беспрестанно разъезжал, отправляясь в основном на континент, чаще всего во Францию или Италию. Когда его отец уезжал, Брайен оставался в Малверне.
– Твой отец, наверное, был Брайену ближе, чем его собственный? – спросила Энджи.
– Нет, – ответила Геронда, – мой отец тоже не засиживался дома. Выручала хорошо вышколенная прислуга. После того как умерла моя мать, а мне тогда было семь лет, за нами ходили местные женщины. Все было пристойно. Замок Смит и в те времена выглядел не лучше, чем в нынешние. Вы его видели. Малверн оказался для Брайена просто находкой. Других подходящих поместий в округе не имелось, а обосновавшиеся тогда в Маленконтри сэр Эдмар Клейв и его родственники были не теми людьми, на попечение которых можно оставить ребенка. Брайена оставляли с нами, и мы росли вместе.
– И с какого возраста? – спросила Энджи.
– Брайену было семь, а мне – пять. Возможно, нам случалось бывать вместе и раньше. Но я помню себя с пяти лет. Каждый год мы проводили с Брайеном какое-то время, жили как брат с сестрой, и менее всего можно было ожидать, что мы влюбимся друг в друга.
– Так уж случилось. – В голосе Энджи прозвучала поощрительная нотка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41