И не думай валить на склероз, а также на двух своих братцев. Тех бегунов и борцов… если они вообще в твоей родне состоят!
– В чем лично мы очень сильно сомневаемся! – крикнул из угла Телятников, забирая своим валетом Нинкину десятку.
Дедушка сложил руки на груди с таким скорбным видом, словно в ту же минуту вознамерился помереть. Потом он профилактически покряхтел, несколько заискивающе заглянул мне в лицо. Поняв, что отвертеться от развернутых объяснений не удастся, начал:
– Да я, Илюша, особенно и не запираюсь… тут ведь дело такое, что лучше все начистоту… Начистоту-то – оно всяк лучше, верно я говорю? Говорю, говорю!.. – прибавил он поспешно, увидев мое задушевное лицо. – Тут все очень просто, Илюша. Древнее пророчество гласит, что, когда Темный Пилигрим встретится с Белым лицом к лицу, откроются границы Оврага и хлынет вся здешняя живность в пределы Истинного мира!.. (Это он о Трилогии Горыныче, Бабе-яге, кролокротах и змееящерах Гаппонка так нежно: «живность», так, что ли?) Но вот уже много тысяч лет пути Светлого и Темного, живущих где-то там, в Истинном мире, не пересекались. Однако последние десять или пятнадцать лет странные дела стали твориться в Мифополссе, да и в Овраге… ох, спина!.. признаться, тоже. К нам, в Мифополосу, стали просачиваться отголоски Истинного мира… слова, веши… теперь вот люди – вы. Что это значит? Это значит, что все последние годы те двое, что носят в себе души Светлого и Темного, живут совсем близко друг от друга. Совсем близко и в любой момент могут встретиться. Ты меня понимаешь? Это… это как два магнита, а между ними возникает такое… взаимодействие…
– Ну, вот только не надо читать мне основы школьной физики в этих… в начальных классах. Знаю! А то, что с некоторых пор в этот ваш Овраг сливается все что ни попадя из нашего мира, это я уразумел еще по нашим подругам из «Чертовой дюжины», любительницам детективной литературки. Да и имя царя, Урана Изотопыча, как-то не очень с основами самодержавия гармонирует… Вообще должен тебе сказать, что устроен ваш мир очень бестолково, и в законах его толком не разберешься.
– А если и разберешься – себе дороже, – тихо сказал старик, не отрывая от меня взгляда желтоватых глаз. – Таков уж этот мир Оврага. Только я не заметил, что ваш, Истинный, мир устроен справедливее.
– Сейчас мы говорим о том, что вокруг нас, а не об Истинном!.. – глупо, по-мальчишески, огрызнулся я. – Излагай дальше, дедуля!
– А что тут дальше излагать? – сказал он, и по его глуповатой улыбке я понял, что дед сейчас снова начнет показательную маразматическую программу. – Я сам ничего не знаю. Мы, мил-человек, живем по поговорке: «На кого бог пошлет!» Мне с братьями нужно было найти того, кто примет эти три вещицы, доставшиеся всем нам, кто живет в Мифополосе, от нашего Творца, Белого Пилигрима. Побывали мы во многих землях Оврага, исходили всю Реку от устья до истока, хаживали и туда, и сюда, да так и не могли найти, кому вручить сии предметы!.. А тут вдруг вышло, что мы оказались в Истинном мире, и первыми, кто сумел нас увидеть, были вот как раз ты с твоим другом. А уж почему вы нас углядели, о том вам судить!..
И старик Волох захихикал своим дурным дребезжащим смешком, за который он заслуживал минимум тычка в скулу.
Но я думал уже о другом. У меня в голове все еще звучали последние слова нашего престарелого провожатого, которые предстали в мыслях совсем уж в неожиданном свете. «Уж почему вы нас углядели, о том вам судить!.. » Санитары! Те санитары, которые прошли мимо стариканов. Значит, они их просто НЕ ВИДЕЛИ! А вот я и Макар отчего-то сумели… Так, так! Нет, решительно окажется, что именно на нас взвалят идиотскую обязанность избавлять этот мир от очередных неприятностей! А еще лучше – если окажется, что в меня или в Макарку, а то и в Нинку (недаром у нее рожки выросли, а от моего отражения разбилось тогда зеркало Истинного зрения!!!) вселилась, как коварный вирус гриппа, эта злополучная психоматрица Белого Пилигрима!
Я так разгорячился от этой вздорной мысли, что немедленно высказал ее вслух. К моему искреннему облегчению, старик Волох отрицательно покачал головой и сказал:
– Нет, сынок, это вряд ли. Светлый Пилигрим – это Бог. Ты давно видел себя в зеркало? (Снова – зеркало!) Похож ты на Бога? Нет, не похож. А я и сам не знаю, почему мы тогда отдали вам сундучок. Вот просто решили, что нужно отдать именно вам, мы и отдали… Признаюсь, нам уже надоело таскать эти проклятые вещицы!.. К тому же мне кажется, один из моих братьев стал часто прикладываться к бутылочке… Да-да, той самой… Его тоже можно понять – стар он, чтобы бегать по земле и искать неизвестно что и кого – у моря погоды… Гаппонк! Теперь он от нас так легко не отстанет. Думаю… думаю, что придется ратиться с ним и с его этими… а может, не придется.
Маразматик!
Я вздохнул. Еще несколько дней назад я, наверно, вывалил бы на эту клочковатую седую башку все, что знал о русском мате. Ведь все наши беды оттого, что трое маразматиков, бегающих с тремя артефактами, доставшимися от бестолкового божества, всучили нам сундучок… Но сейчас я уже выдохся, что ли… Овраг, Мифополоса! Я вздохнул. Большего, большего я ждал от разговора со стариком Волохом. А так – все чудеса объясняются просто-напросто наличием у нас шапки Белого (вариант, и тут вариант – Светлого!) Пилигрима, портвейна с «тремя шестерками», а также дурацкой книги, исписанной каракулями, которые никому не прочитать… Да и какой дурак вообще станет читать эту дребедень?.. Грустно, девушки. Я вздохнул и собрался присоединиться к компании во главе с лесником Леонидом. Этот ни о чем не задумывался, весело проводил время в отличном обществе!..
И тут в дверь сильно постучали.
Признаюсь, я вздрогнул. Я скоро от всего буду вздрагивать, даже от вида собственной пошатывающейся тени.
Старик Волох поднял голову и сказал скрипуче:
– Леонид, а вы кого-нибудь ждете?
– Я, товарищчи, – неторопливо принялся отвечать наш радушный хозяин, – никого не жду, а вот недавно… мням-мням… заходил товарищч тролль, из числа наших немецких товарищчей… так вот у него жена ждет ребенка… Уже седьмого! Думаю, что за такую плодовитость… кгрррм… хм… ее нужно нахрадить…
– Так. Понятно, – сказал Макарка. – Тролль. Очень мило. Только мне кажется, что там не… (С этими словами он нетвердо подошел к окну и стал припадать глазом к щели в чу-у-уточку оттянутой створке.) Там не тролль. Как бы это оказались не… Ох!
Тут во мне закрутились винтом внутренности, как будто кишки запустили в мясорубку. Очень милое ощущение…
– Ох! – повторил Макарка…

2

– Кто?!
– Винни, вот это номер!.. Дак это ж царь! – поразился Макарка, приоткрыв створку и едва ли не до половины высунувшись из окна. – Да еше пешком! Первый раз вижу, чтоб цари пешком ходили!
– Царь? – Мне тут же припомнился известный советский фильм с участием царя Иоанна Васильевича, и на мгновение во мне поселилось опасение, что от хронического пьянства Макар Телятников все-таки поехал рассудком и несколько свихнулся на тучной ниве белой горячки. Но, как показало ближайшее будущее, рано я пел панихиду по своему приятелю. Стук в дверь усилился, он стал настойчивым, и, когда размякший хозяин, ворча и шамкая, все-таки открыл дверь, выяснилось, что в гости к почтенному леснику Леониду Ильичу в самом деле прибыли царь Уран Изотопович и его первый министр, синебородый Дмитрий Иваныч. Последний был в лопнувшем на спине министерском мундире, а вид имел помятый и в высшей степени несчастный. На лбу запеклась здоровенная ссадина, и происхождение ее я, чуть припомнив, определил так: это я сам запустил в него томом – там, в библиотеке, в свинцовой комнате!..
Но какими судьбами? Что вынудило царя и его сановника бросить свой дворец и бежать через лес, проситься на постой в лесную сторожку? Забота о провалившейся в кротовую дыру дочери? Да едва ли. Впрочем, сейчас все выяснится.
– Здравствуй… мням-мням… вуй-те… доро-хой царь, – объявил хозяин и незамедлительно облобызал самодержца. Уран Изотопович поморщился, однако же стойко выдержал натиск пенсионера и сказал:
– Не думал, что придется еще раз свидеться вот так. А вы кушаете, я смотрю? Царя не угостите? Точнее… – по его лицу побежала тень, – бывшего царя…
Царевна выметнулась из угла навстречу отцу и воскликнула:
– Папа, что значит – «бывшего»? Что это за дурацкие шутки, а?
– Какие там еще шутки? Налейте царю, и все расскажу. И Дмитрию Иванычу тоже плесните, а то он у нас все время химичит, ставит какие-то эксперименты со спиртом, а до сих пор не то что губ, а и усов с бородой в водке толком не омочил.
– Это мы, товарищчи, мням-мням, немедленно… гм… исправим!.. – Радушный хозяин разлил зубровки. Известие о том, что царь приобрел к своему титулу печальную приставку «бывший», ничуть не омрачило сияющего выражения его широкого лица, щедро украшенного бровями и отягощенного массивным щеками. Впрочем, что ему печалиться?.. Даже если это пресловутый вариант Леонида Ильича, все равно, где вы видели генсека, который скорбит из-за свержения царя?
Царь выпил и, подсадив к себе дочь и гладя ее по голове, начал свой невеселый рассказ. Начал он так, что уже на первой фразе был перебит сразу несколькими голосами:
– Позавчера, когда вы самым возмутительным образом сбежали из моей тюрьмы…
– Позавчера? Да это было несколько часов назад!
– У вас в тюрьме отвратительное содержание!
– Кроты разные противозаконно лазают! Кролики скачут!..
– А пещеры под стольным городом кишат колдунами!
Эту последнюю фразу выговорила царевна Лантаноида, и именно к ней повернул свое бородатое лицо царь Уран Изотопович. Он шевельнул ноздрями и глухо выговорил:
– Вы… вы тоже встретили его?
– Что значит – тоже? – спросила Чертова. – Если вы имеете в виду мага Гаппонка Седьмого, то да, мы имели несчастье наткнуться на него в ледяной пещере, где он ждал нас со своими тварями. Он был очень любезен и неожиданно быстро оставил нас в покое. Это было не так уж и давно!..
– Сегодня? – вмешался Дмитрий Иванович.
– Да, сегодня.
– И вы говорите, что сбежали сегодня же? –Да.
– Этого никак не может быть. Вы убежали два дня назад, а через несколько часов после вашего исчезновения орды мерзких тварей, каких нет на свете, осадили мой город, – сказал царь, и не было в его лице ни кровинки. – Дмитрий Иванович говорил, что такого не бывает и что это какой-то новый вид сложной коллективной галлюцинации… Однако, после того как от высланного навстречу «галлюцинации» полка через считаные минуты ничего не осталось, – ОНИ СОЖРАЛИ ВСЕ!!! – даже первый министр поверил, что ЭТО существует на самом деле. И что именно такие твари причастны к убийству Хранителя и похищению книг из…
Царь осекся. В его бороде, на висках посеребрились целые пряди волос. У Чертовой подрагивали губы. Параська Дюжина закрыла лицо маленькими белыми руками, а Макарка закусил губу. Только слышно было, как кряхтел дед Волох. Он-то первый и заговорил:
– Вот. Началось. Они объявили войну. Они напали первые… Что ж, такие, как они, всегда нападают первыми. А что нам показалось, будто в той пещере прошло совеем немного времени… От такого холода даже само время замирает и сжимается. Замерзла ведь и остановилась в своем течении подземная река… Таковы законы, таковы законы Мифополосы…
– Дурацкие законы, – в который раз пробормотал я. Царь продолжал свой невеселый рассказ. Многое из этого рассказа показалось мне совершенно диким, невероятным. Из разряда того, что бывает только в особо изощренных кошмарах, возникших в чьем-то не совсем здоровом мозгу. Царь рассказывал о том, что полчища чудовищ вторглись в город. Город прекрасно защищен, крепость в его центре совершенно неприступна. Но есть оговорка: она неприступна ДЛЯ ЛЮДЕЙ. В армиях же проклятого Гаппонка людей замечено не было. Если не относить к человеческому племени его самого. Хотя кто-кто, а я воздержусь от этого. Гаппонк… откуда ж ты взялся на наши головы, подлая тварь? Неужели я прав, и тогда, на лестнице, видел именно его? Но Лена… как же она могла общаться с ним, как она могла?.. Мне показалось, что даже сейчас я слышу тот негромкий, чуть присвистывающий злой шепот, которым он что-то горячо ей втолковывал. Помню, какое у нее было бледное лицо, как она слегка приподнимала брови, когда он делал паузы… И ведь как я ни силился, никак не мог расслышать, что же он ей говорит. Не для моих ушей!.. Как братья Волохи были не для глаз санитаров из городской больницы…
Я позабыл слушать царя Урана Изотоповича и воспринял только несколько эпизодов из всей его речи, горячей, страстной, перемежающейся бессвязными восклицаниями и понятными требованиями немедленно выпить, залить горюшко. Я запомнил только то, что половину стен крепости разрушили, Храм Белого Пилигрима источен кролокротами и теперь напоминает пустые соты, очищенные от меда и воска, а небо над столицей контролируется гаппонковскими люфтваффе, мерзкими змееящерами разного калибра, но одинаковой свирепости и кровожадности. Именно этих чудищ, а вовсе не пресловутых Боевых кролокротов, больше всего испугался царь-батюшка. Говоря о них, он едва не ронял свою рюмку. Рюмка прыгала в трясущихся пальцах и норовила расплескаться и выскользнуть. Царь рассказывал… Змееящеры снижались на бреющем полете и, подхватывая с земли одного или сразу двух защитников города кольцами своего удавообразного хвоста, снова взмывали в воздух. Несчастная жертва удушалась уже в полете, и никогда, никогда не забыть царю и его первому министру Дмитрию Ивановичу, как с неба ПАДАЛИ, как град небесный, мертвые, посиневшие от удушья солдаты… Черт побери! Этот Гаппонк Седьмой с его уродами оказался еще большим изувером, чем можно было предположить, исходя из содержания нашей встречи. Крепко он перепугал отнюдь не робкого самодержца. Да и меры психического воздействия тут НА ВЫСОТЕ… На высоте полета этих перепончатокрылых мерзостей!
Никто не решался проронить и слова. Царь давно уже умолк, а все продолжали сидеть, стараясь не глядеть друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41