Чародейка прицелилась в огромную птицу, кружившую над героями с того времени, как начался завтрак. Врожденное чутье Кайрика вместе с немалой силой Миднайт помогли стреле попасть в цель, и Адон подобрал упавшую добычу. Птицу изжарили на углях.
После ночного отдыха слух начал понемногу возвращаться к священнослужителю. Обычно Келемвару приходилось толкать Адона в бок, и только тогда жрец понимал, что орет благим матом, вместо того чтобы говорить обычным голосом. К тому же, потеряв слух, Адон большей частью молчал. Теперь, однако, он должен был постоянно слышать собственные речи, как будто боялся, что кара неминуемо настигнет его, если он произнесет наиболее важные утверждения о праведном пути к Сьюн не в той тональности.
Покончив с жареной птицей, искатели приключений собрали вещи и оседлали двух оставшихся лошадей. Келемвару снова пришлось составить компанию Адону, а в повозку, сколоченную воином, впрягли коня чародейки.
Поездка оказалась на удивление приятной для раненого вора, несмотря на тесные кожаные носилки. Кайрик почти не замечал трудностей пути, пока колесо не наскочило на лежащий посреди дороги огромный камень и не сломалось. Починить повозку не удалось, и ее пришлось бросить на обочине. Оставшийся отрезок пути Кайрик проскакал на одной лошади с Миднайт.
Когда вдали показались ворота Тилвертона, друзья заметили на горизонте признаки приближающейся бури. Им грозила опасность попасть под проливной дождь. Зловещие облака чернели на фоне серебристо-серых небес, сверкали молнии, и над равнинами разносился грохот далекого грома.
Спустя несколько часов друзья достигли городских ворот и были остановлены группой стражников, одетых в белые туники с эмблемой Пурпурного Дракона. Стражники выглядели усталыми, их белые одеяния были измазаны в грязи. Однако воины сохранили бдительность. Командир караула еще не успел потребовать сопроводительных грамот, как шесть арбалетов уже нацелились на пришельцев. Келемвар отыскал поддельный документ, который Адон приобрел в Арабеле, и предъявил его командиру караула. Офицер внимательно изучил грамоту, вернул ее обратно и подал своему отряду знак: разрешить проезд. Путники миновали караул и без происшествий въехали в город.
Добравшись до Тилвертона, друзья поняли, как они устали и голодны. Наступал час дневной трапезы. Дорога вконец измотала Кайрика, и, когда лошади остановились у постоялого двора, вор еле-еле сполз на землю, крепко вцепившись в гриву коня. Попытка сделать несколько шагов не увенчалась успехом – Кайрик начал падать.
Миднайт спрыгнула с лошади и, подскочив к нему, закинула его руку себе на плечи. Чародейка была выше худощавого темноволосого вора, и поэтому ей пришлось слегка пригнуться, пока она помогала Кайрику доковылять до гостиницы. Келемвар с Адоном подъехали вслед за Миднайт. Священнослужитель, к которому полностью вернулся слух, не мешкая бросился на помощь Миднайт, а воин повел обеих лошадей в конюшню, расположенную позади гостиницы.
Вывеска над дверью постоялого двора гласила: «Щедрая Фляга». Подойдя к двери, Миднайт и Адон заметили какого-то юношу со светло-серыми глазами, сидящего в тенечке рядом с входом.
– Не мог бы ты помочь нам? – обратилась к нему Миднайт, пытаясь удержать сползающего вниз Кайрика.
Юноша, устремив взгляд куда-то вдаль, продолжал сидеть, словно не слышал ее.
Грязно-коричневый дождь обрушился на город. Миднайт, с трудом поднявшись по ступеням, с помощью Адона втащила Кайрика внутрь. С треском захлопнув дверь, чародейка усадила вора на первый попавшийся деревянный стул. Сначала ей показалось, что гостиница пуста, но потом Миднайт увидела мерцающий огонек и услышала голоса в одной из комнат. Она громко крикнула, но ее призыв остался без ответа.
– Вот проклятье, – прошипела чародейка. – Адон, останься с Кайриком.
И Миднайт отправилась на поиски хозяина постоялого двора.
Войдя в общую комнату, чародейка увидела там довольно много людей. Среди них встречались солдаты, облаченные в форму Пурпурных Драконов. Несколько человек были ранены. На всех лицах застыла угрюмая сосредоточенность.
– Где хозяин гостиницы и вся прислуга? – спросила Миднайт у какого-то солдата.
– Ушли молиться, надо полагать, – ответил солдат. – Самое время.
– У них всегда самое время, – добавил другой мужчина, потягивая что-то из кружки.
– Не понимаю. Неужели никто не может присмотреть за гостиницей? – удивилась Миднайт.
– Да постояльцев тут – раз, два, и обчелся, – пожал плечами солдат.
Миднайт повернулась к выходу, но солдат неожиданно продолжил:
– Ты возьми все, что нужно. Никого это не волнует.
Покачав головой, Миднайт вышла из комнаты и вернулась в прихожую, где оставались Адон и Кайрик.
– Где Кел? – поинтересовалась чародейка. Адон что-то буркнул и указал на дверь гостиницы, недоуменно разводя руками.
Миднайт еще раз выругалась и выскочила из гостиницы. На другом конце улицы она увидела спину Келемвара и окликнула его:
– Ты куда направился? Ты еще не отработал свой долг!
Воин остановился, понурив голову. «Что я должен, так это уйти из твоей жизни, – подумал Келемвар. – Нас разделяет столько тайн, столько вопросов, ответы на которые тебе не понравятся…»
И он решил ничего не говорить чародейке.
– Долг будет уплачен! – рявкнул воин и продолжил путь.
Мгновение Миднайт стояла, дрожа от гнева, затем вернулась в гостиницу и села возле Кайрика.
– Быть может, ему необходимо время, – сказал Адон чуть громче, чем следовало.
– Ему может понадобиться вся его жизнь, – с горечью ответила Миднайт.
Но гнев мигом исчез с ее лица, когда дверь отворилась. Чародейка поднялась на ноги. Убеленный сединами человек, возраст которого перевалил далеко за пятьдесят, появился на пороге и смерил путников холодным взглядом. Пройдя мимо и не обратив внимания на Миднайт, отчаянно пытавшуюся заговорить с ним, он скрылся в маленькой комнатке. Когда же старик появился вновь, издавая сильный запах какого-то дешевого хмельного напитка, то очень удивился, обнаружив путников на прежнем месте.
– Что вам угодно? – наконец спросил он.
– Пишу, ночлег, возможно, кое-какие сведения…
Махнув рукой, старик не дал чародейке договорить:
– Первые две вещи можете брать даром. Никто не остановит вас. Но информация стоит денег.
«Он, наверное, обезумел», – подумала Миднайт, но вслух сказала:
– Нам нечем заплатить за ночлег, но мы могли бы обеспечить защиту, если кто-то вдруг вознамерится ограбить вас…
– Ограбить меня?! – взволнованно произнес старик. – Вы не так меня поняли.
Он подошел ближе, и запах дешевого пойла заставил чародейку отпрянуть.
– Невозможно отнять то, чем не желаешь больше владеть! Берите все, что хотите!
Старик вернулся в заветную комнатку.
– Мне ничего не нужно! – донесся его крик из темноты.
Миднайт взглянула на остальных и устало прислонилась спиной к стене.
– Очевидно, нам следует затащить свои вещи внутрь, – наконец произнесла она. – Остановимся пока что здесь.
Путешественники подтащили пожитки к первой попавшейся комнате, а Кайрик достал ключи, висевшие за буфетом в комнатке, в которой храпел пьяный хозяин гостиницы. Комната, в которой остановились друзья, оказалась вполне приличной, с двумя кроватями. Адон бросил свои пожитки на одну из кроватей и начал переодеваться, словно не замечая присутствия остальных.
Дождь продолжался, и в комнате было темно, поэтому Миднайт зажгла маленький светильник возле кроватей. Адон бегло осмотрел Кайрика и отправился вниз, чтобы прогуляться по городу.
Миднайт помогла Кайрику скинуть одежду, смеясь над тем, как смущается вор своей наготы.
– Не волнуйся, – посоветовала Миднайт, – у меня почти нет опыта в раздевании мужчин.
Кайрик поморщился.
– Но у тебя прекрасно получается, – буркнул он, поспешно натягивая покрывало на грудь.
– Я буду спать на полу, – объявила Миднайт. – Так лучше для моей спины. А ты не сбрасывай одеяло и получше закутайся.
– Я слишком взрослый для материнских забот, – нахмурился Кайрик. – Ты бы лучше подумала о себе…
Миднайт подняла руку, заставив вора умолкнуть.
– Мы должны ухаживать за тобой, пока ты не поправишься, – тихо сказала она. – Тебе потребуются силы для твоего путешествия.
– Какого путешествия? – смутился Кайрик.
– Ты же намеревался подыскать себе местечко получше, – ответила чародейка. – Дальше сопровождать меня не обязательно. Расстояние между Тилвертоном и Долиной Теней невелико. Я без труда доберусь одна.
Кайрик покачал головой и попытался сесть, но чародейка осторожно уложила его обратно.
– Тебе не придется… Не придется ехать одной, – сказал вор.
– Но, Кайрик, не могу же я просить тебя… Надо отдохнуть, вылечиться…
Однако Кайрик уже принял решение:
– Здесь должны быть лечебные зелья – лекарства, мази, травы… Похоже, все в этом городе можно брать даром. Разыщи что-нибудь, я поправлюсь и буду сопровождать тебя туда, куда ты пожелаешь.
– Я останусь с тобой, пока ты не наберешься сил, – пообещала чародейка.
– Но твоя миссия не терпит отлагательства. Ты не можешь ждать.
– Знаю. Но все равно останусь. Ведь ты – мой друг.
Впервые за долгое время Кайрик улыбнулся.

* * *

Келемвар одиноко брел по улицам Тилвертона. Гром грохотал прямо над его головой, и ставший теперь оранжевым дождь поливал воина, неутомимо обходившего город в поисках работающей кузницы. Наконец он наткнулся на одну. Непогода разгулялась пуще прежнего, и Келемвар нырнул внутрь кузницы.
Здоровяк кузнец в точности походил сложением на Келемвара. Синяки и большие ожоги покрывали его обнаженные руки. Кузнец не прервал своего занятия, даже не поднял глаз, когда воин вошел. Яркие, раскаленные докрасна подковы, которые ремесленник ковал для стоящей невдалеке лошади, были почти готовы, и он повернулся, чтобы проверить другую пару, отложенную в сторону.
– Мне потребуется минута твоего внимания, – обратился к нему Келемвар.
Но ремесленник, словно не замечая воина, полностью сосредоточился на своей работе. Келемвар попробовал говорить громче, однако и эта попытка осталась без внимания. Воин продрог и устал, а потому не хотел лезть в драку.
Он снял с себя часть доспехов, в которые угодили стрелы разбойников. Выбив ногой инструмент из рук кузнеца, Келемвар положил перед ним стальные пластины. Здоровяк быстро наклонился и поднял инструмент, не дав раскиданному по кузнице сену вспыхнуть. Осмотрев доспехи, он обратил внимание на раненую руку воина, из которой торчал обломок стрелы.
– Доспехи я починю, – равнодушно сказал мастер. – Но излечить твои раны не смогу.
– В Тилвертоне, что, не осталось лекарей? – спросил Келемвар. – В конце улицы я видел большой храм, возвышающийся над крышами домов.
Здоровяк отвернулся.
– Это храм Гонда.
– Гонда так Гонда. Но там ведь есть жрецы, которые могут…
– Снимай остальную броню, чтобы я мог приступить к работе, – перебил воина кузнец. – Потом иди в храм. Я лечу только металл.
Келемвар отдал доспехи ремесленнику, а сам облачился в одежду, предусмотрительно прихваченную с собой. Кузнец стучал молотом и не обращал внимания на вопросы, которые пытался задавать воин. Ни крики, ни самые вежливые слова здесь не помогли. Когда работа была закончена, кузнец наотрез отказался взять плату.
– Это мой долг перед Гондом, – произнес ремесленник, провожая Келемвара до дверей.
Невзирая на дождь и тьму, воин без труда добрался до храма Гонда. Изредка Келемвар натыкался на простолюдинов, блуждающих по улицам или лежащих на мостовых, однако все эти люди оставались равнодушными к появлению воина и продолжали разглядывать пустыми глазами что-то видимое только им. Ни разу в жизни Келемвар не встречал такого скопления кузнечных мастерских в одном городе, хотя большей частью кузницы пустовали.
Наконец перед воином предстал огромный, созданный в виде наковальни вход в храм бога Гонда. Здание, имевшее строгий величественный вид, гордо возвышалось над окружающими домами и мастерскими. Внутри святилища горели огни. До ушей Келемвара донеслись звуки хорового пения.
Войдя в храм, воин поразился размерам главного зала. Этот зал занимал весь первый этаж, и если здесь существовали комнаты для главных служителей, то находились они, должно быть, под землей.
Внутри святилища вокруг стоящего на высокой каменной наковальне священнослужителя в плаще с капюшоном толпились верующие. Гигантские каменные руки поднимались с двух сторон алтаря; одна из них держала внушительных размеров молот. С четырех сторон жреца окружали пылающие жаровни.
Колонны, выполненные в виде мечей, уходили вверх, поддерживая куполообразный потолок храма. Оконные проемы были окаймлены гирляндами из соединенных друг с другом молотов. Келемвар едва различал слова верховного жреца, они утопали в несмолкаемых воплях верующих, но можно было догадаться, что священнослужитель возносит молитвы богу Гонду и одновременно оглашает приговор жителям Тилвертона.
– Боги сошли в Королевства! О великий Гонд, за что ты покинул нас? – вскричал стоящий рядом с Келемваром мужчина.
Однако нескончаемый поток песнопений и криков заглушил его слова. Келемвар решил, что почти все население маленького городка собралось в этом храме, хотя временами некоторые из присутствовавших порывались уйти.
– Стойте! – кричал священнослужитель, когда прихожане пытались покинуть храм. – Бог Гонд не оставил нас! Он вручил мне дар исцеления, дабы беречь верующих, пока не явится сам!
Мало кто обращал внимание на эти слова, но некоторые все же оставались.
Вслушиваясь в жалобы жителей Тилвертона, Келемвар узнал, что они целиком посвятили себя служению Гонду, богу Кузнецов и Ремесленников. Когда известия о Нисхождении богов в Королевства достигли города, жители начали готовиться к приходу своего божества. Город жил лишь ожиданием какого-нибудь знака, какого-нибудь сообщения.
Но люди ждали напрасно. Гонд объявился в Ландане и даже не попытался связаться со своими преданными последователями из Тилвертона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44