Учеба в колледже была камнем преткновения между ними. Вин вполне устраивала роль жены Джеймса, и ничего большего она не хотела. Джеймс же не уставая повторял, что если она и отбросила мысль о поступлении в университет, то это не означает, что она не должна учиться здесь, в своем родном городке.
— Зачем мне теперь диплом? — спрашивала она. — Мне не нужна карьера. Мне нужны только ты и наши дети.
Джеймс серьезно посмотрел на нее.
— Ты так молода. Вин. Это сейчас ты думаешь так, но когда-нибудь…
Они жарко спорили, но он продолжал настаивать на поступлении Вин в колледж.
Затем Вин заболела гриппом и зачала ребенка. Почему она нарочно так долго скрывала свою беременность? Может быть, она чувствовала, что Джеймс ее не одобрит?
Когда наконец она сообщила ему о своей беременности, его первыми чувствами были потрясение и гнев. Сквозь слезы она смотрела, как он в раздражении ходит взад-вперед по гостиной.
— Слишком рано, Вин. Мы еще толком не знаем друг друга, — сказал он ей тогда.
И месяцы, последовавшие за их разговором, показали, что она действительно мало знает его.
Оказалось, что и ее семья, к которой она обратилась за поддержкой и сочувствием, разделяет мнение Джеймса. Все, решительно все считали, что на такой ранней стадии их совместной жизни беременность является крайне нежелательным событием.
— Теперь, конечно, я не смогу учиться дальше, — сказала она Джеймсу и вздрогнула, увидев выражение его глаз. Казалось, он всерьез считает, что она забеременела специально, чтобы не ходить в колледж.
В их отношениях появилась первая трещина.
Затем однажды вечером Джеймс сказал, что им придется сходить на вечер, организованный для служащих его компании. К тому времени Винтер была уже на седьмом месяце. Она сильно располнела и, будучи маленького роста, стала похожа на шарик. Тянущий вниз живот замедлял ее движения, раздражал и мешал ей.
Они перестали заниматься любовью. Вин была так рассержена его холодностью и неприятием ее беременности, что оттолкнула его, когда он сделал робкую попытку помириться. Больше он к ней не прикасался. Она страстно жаждала его объятий, но гордость не позволяла ей сказать ему об этом. Вдобавок к этому она все время мучительно спрашивала себя, а хочет ли он вообще близости с ней теперь, когда она беременна и так отталкивающе толста.
А затем, во время традиционного обеда и танцевального вечера, которые ежегодно устраивала его новая фирма, она увидела, как Тара Симоне призывно смотрит на ее мужа, как близко — даже излишне близко, на взгляд Вин, — она стоит, слегка наклоняя к нему свое стройное, гибкое, не обезображенное беременностью тело. Она намеренно исключила Вин из общего разговора, упомянув о своем образовании, и с энтузиазмом начала обсуждать с Джеймсом рабочие вопросы. Бедняжка Вин могла только молча слушать их, ведь она не знала ничего или почти ничего о программном обеспечении компьютеров.
Женская интуиция сразу же подсказала Вин, что Тара хочет отнять у нее Джеймса и что он действительно находит ее привлекательной. Да и могло ли быть иначе? Тара была высокой, рыжеволосой девицей с раскосыми кошачьими глазами. Даже Вин ощущала, какая волна чувственности исходит от нее.
Трещина в их отношениях углубилась. Джеймс стал спать отдельно, в соседней комнате. Когда она собралась с духом и выдавила из себя вопрос, с чем связана такая перемена, он сказал, что не хочет беспокоить ее.
Однажды, когда Вин была одна, ее неожиданно навестила мама.
В это субботнее утро Джеймс заявил, что ему придется съездить на работу. После его ухода Вин вспомнила, что он не сказал ей, когда вернется домой, и позвонила в его офис. На звонок ответила Тара, и Вин бросила трубку с таким ужасом, как будто схватилась за горячую сковородку…
— Вин, дорогой, с тобой все в порядке? — с беспокойством спросила мама, когда Вин едва открыла ей дверь. Вин заметила странное выражение ее лица и неожиданно посмотрела на себя ее глазами, так, как мама видела ее сейчас: сальные непричесанные волосы, несвежая мятая блузка, опухшее от беременности лицо.
Мама нахмурилась еще сильнее, когда увидела неприбранную гостиную и кучу отложенного в стирку белья на кухне.
Вин понимала, как неуютно и непривлекательно выглядит все вокруг, включая ее самое, но постоянное чувство усталости все время укладывало ее на диван. Да и вообще, Джеймс редко бывал дома, а когда и бывал.., казалось, он не хочет находиться вместе с ней.
Она замечала, как он иногда смотрит на нее, нахмурившись и как будто изучая. “Все ясно! Он удивляется, какого черта женился на мне”, — печально думала Вин. Без сомнения, он бы предпочел взять в жены женщину, похожую на Тару, которая не была бы такой глупой, чтобы случайно забеременеть, которая бы, как и он, закончила университет и имела престижную работу. Но ведь и она училась бы в университете, не встреть его!
Однажды, выехав в город, она встретила там двух своих старых школьных подруг. Как они поразились, увидев ее беременной, — поразились и пожалели ее…
С помощью матери она прибралась в доме и помыла голову. Поглядев на себя в зеркало, она вдруг испытала соблазн сделать короткую стрижку. Но ведь Джеймс как-то сказал, что так любит ее волосы… Говоря это, он обвил их вокруг ее шеи и поцеловал сквозь густые пряди.
Слезы застлали ей глаза. Что случилось с ними, с их любовью?
Был уже вечер, когда Джеймс вернулся домой. Вин увидела в его глазах облегчение, почти удовольствие, когда он заметил чисто прибранный дом и ее вымытые волосы. Он подошел к ней и, обняв, потерся щекой об ее ухо. Вдруг она почувствовала исходивший от него сильный запах духов. Во время беременности она стала особенно остро воспринимать запахи, и у нее не было никаких сомнений в том, что она узнала этот запах. Это были духи Тары.
Покраснев от гнева, она немедленно оттолкнула его от себя, крича:
— Не трогай меня! Не смей дотрагиваться до меня!
Меньше чем через месяц после этого события у нее начались преждевременные роды, и на свет появился Чарли. В это время Джеймса не было с нею — он явно был у Тары.
Он даже не очень стремился увидеть Чарли. Вин хорошо помнила, как он нахмурился, впервые увидев сына. Он даже на руки его не взял! Лишь раздраженно отвернулся, когда Вин начала кормить младенца грудью.
Она страстно желала, чтобы Джеймс проявил к ней хоть капельку нежности, чтобы обнял ее и сказал, что все еще любит ее и что любит ребенка, но — увы — ничего этого не произошло.
Она хотела поставить колыбельку Чарли в их спальне, возле кровати, но Джеймс настоял на том, чтобы их сын спал в детской. Когда у Чарли развился гастроэнтерит. Вин в гневе обвинила в этом Джеймса. Она кричала, что если бы Чарли все время находился при ней, как она хотела, то ребенок бы не заболел.
Но, разгневанная, в глубине души Вин понимала, что несправедлива к Джеймсу. Она с радостью взяла "бы свои слова обратно, но было уже слишком поздно… Да и потом, какая разница? Джеймс больше не любил ее, сомнений в этом не было.
А через шесть месяцев она получила очередное доказательство этому — однажды Джеймс совсем не пришел ночевать домой. Ближе к рассвету раздался телефонный звонок. Вин сняла трубку и сразу же услышала мягкий, бархатный голос Тары.
— Если вы волнуетесь о Джеймсе, то напрасно, — заявила она Вин. — Он провел эту ночь со мной. — Она немного помолчала и затем добавила:
— Вы понимаете, о чем я говорю. Вин?
Не отвечая. Винтер бросила трубку. По телу разлилась болезненная слабость, а сердце готово было разорваться от душевной муки, которую она никогда не испытывала ранее. Она положила Чарли в коляску и долго гуляла с ним, вытирая рукой катившиеся по лицу слезы. Когда Джеймс вернулся, она тихо сказала ему, что требует развода.
Он пытался оправдываться, но она не стала даже слушать его. Не стала она и обвинять его в связи с Тарой. Для этого она была слишком горда! Винтер невыносимо страдала. Она вдруг поняла, как сильно любит Джеймса. Даже слишком сильно, призналась она себе, стоя к нему спиною и сквозь слезы повторяя свое требование о разводе.
Как ни странно, семья не поддержала ее. Близкие заявили, что теперь она должна думать не только о себе, но и о своем сыне, однако она оставалась непреклонной, требуя, чтобы Джеймс немедленно покинул дом, и отказываясь от встреч с ним…
Шум пролетающего над головой самолета вернул ее к действительности. Нахмурив лоб, она беспокойно пошевелилась. Уже давно она не позволяла себе так надолго погружаться в прошлое, так глубоко копаться в нем. Обычно она стремительно подавляла внезапно появляющиеся в голове воспоминания о своем коротком замужестве, но сейчас, взирая на свое прошлое с высоты пришедшего с возрастом опыта, она с болезненной отчетливостью поняла, какой, в сущности, незрелой была в те годы, какой эгоистичной и избалованной.
Она нахмурилась еще больше, мысленно представив себе образ той молоденькой девушки, почти ребенка. Ну что хорошего было в ней?
Вин опять беспокойно заерзала на сиденье. До странности ясно видела она теперь, что ее собственные поступки только укрепляли те преграды, которые появились между ними.
Джеймс не был готов стать отцом. Он не хотел Чарли. Более того, теперь, будучи уже зрелой женщиной, она догадывалась, что он просто хотел физической близости с ней и только поэтому убедил себя, что любит ее.
Но каковы бы ни были действительные причины, приведшие к их браку, теперь все осталось в прошлом. Да и вообще, можно ли назвать их связь браком? Теперь-то она понимала, что у супругов должны быть совсем другие отношения, совершенно не похожие на те, которые существовали между ней и Джеймсом.
Она была слишком преданной, слишком послушной и, как результат, просто жалкой. Больше никогда она не будет такой! Материнство изменило ее, научив в первую очередь думать о нуждах других людей, а уж потом — о себе.
Она была самой младшей и в результате самой избалованной в семье. Винтер с отвращением вспоминала, что иногда братья обращались с ней не как с человеком, имеющим право на уважение, а как с любимой собачкой. И в этом была доля ее вины. Теперь-то они относятся к ней совсем иначе.
Вин улыбнулась, вспоминая, как удивлены они были, когда наконец поняли, что она стала совсем другой. Она приобрела чувство собственного достоинства и собственной значимости. Теперь она приобрела право не только на их любовь, но и на их уважение. Нет, в следующий раз она не повторит своих ошибок.
В следующий раз… Сердце Вин тяжело забилось.
Она все еще не нашла в себе мужество сказать Чарли о том, что Том сделал ей предложение. Вин еще не решила, примет ли его. Том ей нравился, она восхищалась его предприимчивостью и успехами, хотя иногда ее и коробили его излишняя агрессивность и бестактность. В своих отношениях с Томом она была уверена только в одном: он любит ее.
Но любит ли она его?
Погрузившись в свои мысли. Вин вспомнила, как почти год назад, когда Чарли ушел в поход вместе с классом, они с Томом впервые занялись любовью. В другое время ее тринадцатилетний и очень верный сын просто не давал им возможности побыть наедине, а она была уже не так молода, чтобы прятаться в разных, возможно не очень приспособленных для этого местах.
Впервые после развода она встречалась с мужчиной. Может быть, из-за того, что она стала старше, мудрее и уже не смотрела на жизнь сквозь розовые очки, их встреча с Томом прошла как-то уж слишком буднично…
Том оказался достаточно нежным и заботливым любовником. Он не спешил, был ласков и внимателен и проявил себя далеко не новичком в любовных делах. Она и не думала, как это было с Джеймсом, что их встреча будет сплошным праздником, да еще и с фейерверком, но все же ожидала большего, чем это оказалось на самом деле. Гораздо большего, принимая во внимание ее воспоминания о том, как легко пробудил в ней чувственность Джеймс.
Конечно же, никто из них никогда не упоминал об этой встрече, но она чувствовала, что Том разочарован. Если говорить честно, Винтер была почти рада, что постоянное присутствие Чарли и его враждебность к Тому не давали им возможность повторить опыт.
Как она совсем недавно заметила в разговоре с Эстер, с Томом ее связывали гораздо более серьезные вещи, чем постель, — по крайней мере она так считала, — и, к счастью, Том не требовал от нее интимных встреч.
Может быть, постепенно, со временем у, них все наладится… Но с другой стороны, откуда возьмется эта привычка.? Вин уже давно вышла из того возраста, когда могла с восторгом приветствовать предложение заняться любовью в машине, по дороге со свидания домой.
Она усмехнулась, вспомнив, что у них с Джеймсом все было именно так. Тогда они обедали где-то в городе, и на обратной дороге она случайно коснулась его бедра. Почувствовав, как напряглись его мышцы, она ощутила то же возбуждение в себе и пристально посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее сердце учащенно забилось, когда Джеймс резко остановил машину и повернулся к ней…
Наверное, в ее возрасте человек уже не способен на такого рода всплески физического влечения, подумала Вин, заводя мотор. А если она согласится выйти замуж за Тома, то не сблизит ли этот шаг еще больше Чарли с отцом?
Если бы только Том более сердечно относился к Чарли! Если бы только Чарли не был так воинственно настроен по отношению к Тому! С каким завидным, упрямым постоянством он упоминает имя Джеймса всякий раз, когда у них бывает Том!
Вин вздохнула, вспомнив сердитые слова Тома о том, как он счастлив, что Джеймс живет в Австралии.
— Если он так уж хорош, как считает Чарли, я вообще удивляюсь, почему вы расстались! — раздраженно сказал он ей.
— Что же ты хочешь? Он же отец Чарли, — сочла себя обязанной заметить Вин в защиту сына. А когда она попыталась убедить Чарли в том, что, наверное, не стоит так уж часто поминать Джеймса в присутствии Тома, Чарли взвился:
— Почему это? Он мой папа!
Проблема состояла в том, что Чарли начинал взрослеть и, кажется, всерьез решил опекать ее, как некогда делали братья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16