— Вероятно водитель черной машины так и представит это в Суде, — ответил Мейсон. — Но, поскольку он удрал с места происшествия, то ему трудно будет найти линию защиты, которую я не смог бы прорвать.— Он может заявить, что не знал о том, что налетел на другую машину?— Удар был слишком сильным, чтобы таким образом он смог отговориться. Впрочем, можно будет сказать кое-что больше, когда мы увидим его машину… Если вообще ее увидим.— А как ты собираешься поступить с таинственной Люсиль Бартон?— Собираюсь с ней встретиться.— Ты хочешь сказать, что воспользуешься этим ключом и войдешь в ее квартиру?Мейсон покачал головой:— Нет смысла идти туда тогда, когда ее там не будет. Если она тот свидетель, которого мы ищем, то я могу узнать кое-что во время разговора. Во всяком случае, я должен, по крайней мере, попытаться.— Между двумя и пятью часами?— О, нет, тогда ее не будет, — ответил Мейсон. Он посмотрел на часы и усмехнулся. — Я пойду туда между десятью и одиннадцатью.— Тебе нужен свидетель для визита к ней?— Нет, Делла, Я думаю, что получу больше, если сам поговорю с миссис Бартон.— Ты скажешь ей о письме?— Нет.Делла Стрит с сожалением посмотрела на кипу «важных» писем, лежащих на середине огромного рабочего стола.— Сама на них ответишь, — сказал Мейсон, проследив за ее взглядом. — Подумай, что нужно написать, и…— Шеф, на эти письма ты должен ответить лично.— Знаю, но подумай только о Люсиль Бартон, о том, что она любит очевидно спать допоздна, о том, что номер машины, благодаря которой у Боба Финчли сломано ребро, находится в ящичке с правой стороны секретера… Секретер в гостиной — немного непривычно для квартиры работающей женщины. Как ты думаешь, чем занимается Люсиль Бартон?— А кто тебе сказал, что она работает? — спросила Делла.— Сделай копию письма, Делла, — сказал Мейсон. — Я возьму ее с собой. Может быть мне понадобится показать ей это письмо, а я не вижу необходимости давать ей в руки оригинал.Делла Стрит кивнула головой, подошла к своему столу, вложила в машинку бумагу и стала печатать. Мейсон присматривался к ее пальцам, быстро и уверенно ударяющим по клавишам, а когда она подала ему копию, сказал:— Это выглядит значительно лучше, чем оригинал, Делла.— Оригинал печатал кто-то, кто пользуется одним пальцем, но делает это очень хорошо и быстро, — ответила Делла.— Я тоже так думаю.— Печатали вероятно на переносной машинке.Мейсон сложил копию письма и положил ключ в карман жилетки.— Я пошел, Делла, — сказал он.— Если тебя арестуют, — заметила Делла, улыбаясь, — дай мне знать, и я тотчас же появлюсь с чековой книжкой и выкупом.— Благодарю.— А если ее не будет дома, — продолжала она, перестав улыбаться, — прошу тебя, не пользуйся этим ключом.— Но почему?— Не знаю. В этом деле есть что-то, что мне не нравится.— В этом деле есть много чего, что мне не нравится, — ответил Мейсон. — Делла, ты боишься, что я наткнусь там на труп?— Не удивилась бы.— Спрячь это письмо и конверт с маркой в сейф, — распорядился Мейсон. — Я должен считаться с тем, что возможно придется иметь дело с полицией.— Это означает, что ты собираешься войти туда даже если ее не будет дома?— Еще чего! — усмехнулся Мейсон в ответ. — Я никогда не знаю, что сделаю. 3 Дом на Соут Гондола Авеню оказался относительно небольшим. Из списка жильцов, висящего на левой стороне ворот, было ясно, что здесь около тридцати квартир.Мейсон без труда нашел фамилию, вырезанную из визитной карточки — «Люсиль Сторла Бартон». Рядом был номер квартиры — «Двести восемь» и надломанная кнопка звонка.Мейсон подумал минуту, позвонить или нет, но желание проверить подходит ли ключ, оказалось более сильным. Он вставил ключ в замок и повернул. Замок тотчас же открылся.Мейсон вошел в узкий холл. Здесь стояло несколько неудобных стульев, поставленных симметрично, вид которых не вызывал никакого желания сесть. В углу располагалась маленькая конторка с телефонным аппаратом, отделенная стойкой от остального коридора. В глубине находилась дверь с надписью «Администратор», а на стойке перед телефоном красовалась табличка с надписью «Звонок к администратору». Мейсон прошел узкий холл и вошел в коридор, из которого двери вели в квартиры. В противоположном конце коридора был освещенный лифт. В доме было четыре этажа, а Люсиль Бартон жила на втором.Уже поднимаясь на лифте, он подумал, что быстрее добрался бы, если бы пошел пешком. Квартира, которую он искал, была расположена в дальней части дома, и Мейсон вынужден был пройти мимо множества пронумерованных дверей, прежде, чем нашел цифру двести восемь.Адвокат нажал кнопку звонка и подождал. В квартире царила тишина. Мейсон постучал, но и на этот раз никто не ответил. Тогда он осторожно вставил ключ в замок и повернул. Замок послушно щелкнул. Мейсон открыл дверь и заглянул внутрь через щель. Он увидел темную гостиную, а в глубине дверь в освещенную спальню. На незаправленной постели небрежно валялась ночная рубашка. Из ванной доносился шум воды. Мейсон осторожно закрыл дверь, вынул ключ из замка, подождал несколько минут, а потом снова позвонил. На этот раз он услышал, какое-то движение, и женский голос спросил из-за двери:— Кто там?— Это миссис Бартон?— Да. Только я мисс Бартон.— Извините, — ответил адвокат. — Я хочу с вами поговорить. Я юрист. Меня зовут Мейсон.Дверь немного приоткрылась, и Мейсон увидел пару улыбающихся голубых глаз, светлые волосы и руку, придерживающую халатик у шеи. Блеснули в улыбке белые зубы.— Извините, мистер Мейсон, но я не могу так показаться. Я только что встала. Вам придется подождать… или придти еще раз.— Я подожду, — сказал Мейсон.— Боюсь, что я не знаю вас, мистер Мейсон. — Она окинула его взглядом с головы до ног, и в ее глазах появился блеск. — Вы не тот самый Перри Мейсон?— Именно тот.— Ох, в самом деле! — выдохнула она и закрыла дверь.Минуту царила тишина. Наконец она отозвалась:— Послушайте, через секунду или две я буду готова. Тут немного неприбрано, но если вы войдете в гостиную, то сможете поднять жалюзи и минуту подождать. Я сейчас же приду.— Я могу придти еще раз, если вы хотите и…— Нет, нет, входите пожалуйста и подождите, это действительно не будет долго.Она широко раскрыла дверь. Мейсон вошел в темную комнату.— Поднимите пожалуйста жалюзи и будьте гостем.— Благодарю, — ответил Мейсон.Она быстро прошла через гостиную и исчезла в спальне, закрыв за собой дверь.Мейсон подошел к окну и поднял жалюзи. Раннее солнце заглянуло в комнату. Он осмотрелся и удивился обстановке гостиной, которая представляла самой странную смесь очень дорогих и очень дешевых предметов. Маленький, но прелестный восточный коврик подчеркивал уродство лежащего рядом с ним большого дешевого ковра. Большая часть мебели была удобной, дорогой, и подобрана со вкусом. Однако, тон спокойной роскоши портили несколько дешевых вещей, безвкусность коих была особенно заметна на фоне окружающих предметов высокого класса.Пепельница на столе была полна окурков. На некоторых из них остались следы губной помады. В маленькой кухоньке Мейсон заметил пустую бутылку из-под виски, две бутылки из-под содовой и два стакана. Великолепный старый ореховый секретер стоял в углу гостиной. Мейсон колебался минуту, потом быстро подошел и потянул за красивую ручку, находившуюся в верхней части дверцы. Дверца была закрыта.Мейсон подошел к столу, стоявшему посередине комнаты, взял старый журнал, сел в кресло, положил ногу на ногу, и стал ждать.Не прошло и десяти минут, как молодая женщина вышла из спальни, одетая в домашнее платье, простое и удобное, но подчеркивающее все округлости ее отличной фигуры. На ней были безупречно выглаженные чулки и элегантные туфельки на каблуках, хорошо выглядевшие на ее длинных ногах. Видно было, что она умеет показывать свои ноги.— Утром я не чувствую себя нормально, пока не выпью кофе, мистер Мейсон. Если вы позволите, я приготовлю себе чашечку. Думаю, вы уже завтракали?— Вы правы, — ответил Мейсон.— Вы, наверное, думаете, что я очень ленивая, — засмеялась она — но, может быть, вы выпьете кофе?— Благодарю вас, охотно.Она пошла в кухню и стала готовить напиток. Мейсон поднялся и стал прогуливаться по комнате.— У вас хорошая квартира, — сказал он.— Она довольно просторная, — согласилась хозяйка, — и утром сюда заглядывает солнце. Дом немного старомодный, но удобный. Хороший район. К тому же есть отдельный гараж — этого у меня не было бы в современном доме.— Я вижу у вас переносную машинку. Вы умеете на ней печатать?Она рассмеялась.— Я печатаю на ней время от времени письма. Когда-то я намеревалась написать самую большую американскую повесть, но я слишком глупа и ленива.Мейсон поднял чехол машинки и спросил:— Можно мне на ней кое-что написать? Меня беспокоит одно дело, а я как раз вспомнил некоторые детали, совершенно вылетевшие у меня из головы. Я хотел бы напечатать их, пока снова не забыл, если вы позволите, конечно…— Пожалуйста, — ответила она, — печатайте. Бумага находится в ящике стола. Я сейчас приду, только сделаю тост и сварю себе яйцо. А может быть вы что-нибудь съедите?— Нет, благодарю. Я завтракал. Выпью только кофе.Мейсон открыл ящик и увидел в нем две стопки бумаги — обычной, которую всегда используют при машинописи, и розовой. Письмо, которое пришло в Детективное Агентство Дрейка, было написано как раз на такой розовой бумаге.Мейсон вставил лист розовой бумаги в машинку и быстро написал заметку о фиктивном деле, касающегося важного завещание и допроса несуществующего свидетеля по несуществующей линии защиты. Закончив печатать, он снова накрыл машинку чехлом.Из кухни доносился запах кофе и через минуту в гостиную вошла Люсиль Бартон, неся на подносе две чашки, тост на тарелке, бутылочку сливок и яйцо, сваренное в мешочек.— Вы точно не хотите ничего есть?— Благодарю, я выпью только кофе.Она поставила поднос на стол и сказала:— Будьте как дома, мистер Мейсон. Я восхищена вашим визитом, хотя одновременно немного боюсь.— Почему вы боитесь?— Не знаю, — ответила она. — Когда приходит юрист, а особенно такой известный, как вы, можно предполагать… Но, зачем играть в предположения? Я выпью кофе, а потом мы поговорим о том, что вас привело ко мне.Она выпила глоток кофе, добавила сливок и сахара, налила сливок в чашку Мейсона и подала ему сахар. Через минуту она отозвалась:— Надеюсь, что ничего серьезного не случилось? Что я такого сделала, мистер Мейсон?— Ничего, насколько мне известно, — ответил Мейсон. — Отличное кофе.— Благодарю.— Можно закурить?— Пожалуйста.Мейсон достал из кармана портсигар и зажег сигарету. Люсиль Бартон завтракала, внимательно глядя на него и улыбаясь ему каждый раз, когда замечала, что он на нее смотрит.На вид ей было лет тридцать и Мейсон подумал, что эта женщина неплохо знает жизнь и умеет устроиться, хотя ничего, на первый взгляд, не говорило в ней о беспощадности. Она казалась такой естественно наивной и дружелюбной, словно щенок, который в своем собственном беззаботном мире ласкается к каждому.— Когда начнем? — спросила она.— Можем сразу же, — ответил Мейсон. — Где вы были третьего, то есть позавчера, во второй половине дня?— О, Боже мой, — сказала она и рассмеялась.— Где вы были?— Это какая то шутка? — спросила она, вопросительно поднимая брови. — Вы действительно хотите это знать?— Да.— Третьего… Минуточку, дайте подумать… О, нет, мистер Мейсон, не могу вам сказать.— Вы ведете дневник?— Что вы! Неужели вы считаете, что я такая глупая.Мейсон поправился:— Спрошу иначе. Были ли вы около перекрестка Хикман Авеню и Вельсимильо Драйв?Она старалась вспомнить, задумчиво потерла лоб.— Нет, не думаю, чтобы я там была.— Попытаемся еще иначе, — сказал Мейсон. — У меня есть причины предполагать, что вы были там в светлой машине, с каким-то мужчиной. У машины спустила шина и вы подъехали к тротуару, чтобы сменить колесо. Вы как раз должны были отъехать, когда на перекрестке произошло столкновение и вы обратили внимание на машины, которые столкнулись. Одна из них, это черная…На этот раз она энергично покачала головой.— Мистер Мейсон, — перебила она. — Я уверена, что это какое-то недоразумение. Сейчас я не могу вспомнить, где я была, но наверняка не видела никакого столкновение в последнее время и не ехала ни на какой машине со спущенной шиной. Вы ведь не думаете, что такие вещи быстро забываются?— Наверное, нет.— Я уверена, что этого не забыла бы… Но, почему вы этим интересуетесь?— Я представляю интересы того, кто был в столкнувшейся машине. Это молодой человек двадцати двух лет, Боб Финчли, который в результате столкновения сломал бедро. Надеюсь, что оно у него срастется и он не будет калекой, но его состояние серьезное и, в лучшем случае, пройдет много времени, прежде чем он…— О, как жаль, — перебила она. — Это страшно, когда молодой человек ранен в несчастном случае. Я действительно надеюсь, что все будет хорошо.— Да, будем надеется, — поддакнул Мейсон.Она закончила завтрак и потянулась за сигаретой. Мейсон зажег спичку, а она взяла его руку в свои ладони и поднесла сигарету к огоньку. Ее пальцы были теплыми, пульсирующими жизнью, а их прикосновение оказалось не слишком крепким и не слишком нежным. Когда она убирала руку, то провела пальцами по руке адвоката.— Благодарю, — сказала она, глядя на него. Глаза у нее вдруг стали серьезными. — Вы догадываетесь, что я восхищаюсь вами.— В самом деле?— Да. Я следила за всеми делами, которые вы вели. Я считаю, что вы великолепны, полны сил и всегда боритесь за справедливость. Мне это нравится.— Очень мило то, что вы это говорите, — ответил Мейсон. — Когда я работаю над каким-то делом, я действительно делаю все, что в моих силах, чтобы выиграть процесс. Так вы можете вспомнить, что делали третьего?— Конечно, мистер Мейсон. Я почти уверена, что могу вспомнить все, что делала в тот день, но не сейчас. Принимать у себя такого известного человека, пить с ним кофе — это слишком много для меня. Конечно, вы об этом не знаете, но я очень впечатлительная. Я долго буду помнить ваш визит.
1 2 3 4