Санглант зарычал, а Конрад весело расхохотался. — Так, значит, это правда! Я слышал о том, что ты чуть ли не год жил среди собак, но не слишком доверял россказням. Похоже, я был неправ! — Герцог вздернул бровь, глядя на раздраженного Сангланта. — Хотя, думаю, собаки мало чем отличаются от придворных, которые стаями толпятся у трона, не так ли?С этими словами он махнул рукой, слуга распахнул перед ним дверь, и Конрад выскользнул в коридор. Из дверного проема в глаза Лиат ударило полуденное солнце, такое яркое, что ей пришлось прикрыть глаза рукой, пока стоящий снаружи «лев» не закрыл дверь.Санглант мерил шагами комнату от одной стены до другой. Наконец он подошел к окну и открыл ставни. В комнату ворвался свежий воздух.— Он предложил тебе земли, — сказала Лиат, глядя на него. Об этом она и мечтать не смела: земля, дом, место, где можно спокойно жить.Санглант отошел от окна и, присев на корточки, принялся перебирать вещи в небольшой кожаной сумке, которую носил притороченной к поясу, — в спешке он не пристегнул ее, и сейчас она валялась на полу. Он вытащил гребень и, усадив Лиат на стул, расплел ее длинную косу. С довольным вздохом Санглант стал расчесывать ей волосы, которые ниспадали до талии. От его прикосновений Лиат вздрагивала и блаженно жмурилась.— Я не доверяю ему, — сказал он, осторожно разбирая спутанную прядку. — Но ты права. Он предложил мне земли. Он не оспаривает наш с тобой союз. И в отличие от всех прочих, ему нет дела до того, как к этому относится мой отец.— Мы поедем с ним завтра утром?— А у нас есть выбор?На этот вопрос она ответить не могла. 2 — Ты выставил себя дураком, Хью!Когда маркграфиня гневалась, она не выбирала выражений, а сейчас она была очень зла. Ивар испуганно жался в углу комнаты, вцепившись в руку испуганного не меньше него самого Болдуина. Джудит уже отвесила Болдуину по-щечину за то, что тот недостаточно быстро убрался с ее пути, на щеке у юноши до сих пор пламенело красное пятно. Она так разозлилась, что Ивар даже не мог порадоваться унижению Хью, которого ругали перед всеми домашними.Похоже, остальным роль наблюдателей тоже была не очень-то по вкусу. Впрочем, лучше уж быть зрителем, чем главным участником подобной сцены. Слугам и придворным маркграфини нравился Хью, который со всеми обращался с одинаковой обходительностью и дружелюбием.Сейчас он стоял перед матерью, сжимая руки, левая скула его переливалась оттенками синего и багрового, но смотрел он не на нее, а на бело-розовые цветы, которые плотной завесой закрывали открытое окно, — сквозь них пробивались лучи яркого солнца.— Твое поведение мне не понравилось, — безжалостно продолжала Джудит. — И хуже всего — не приведи Господь, — ты можешь потерять влияние на принцессу Сапиентию. Глупец! Но я еще глупее, потому что вообразила, что могу вырастить сына, который не станет ставить на первое место свои мужские прихоти! На что надеется мужчина, если он не может удержаться от вожделения, если стремится овладеть женщиной низкого происхождения, даже не думая о том, какой вред эта связь может принести его роду? Чем больше ты ее желаешь, тем большую силу она обретает над тобой.— Но она действительно обладает силой, — тихо произнес он. — Гораздо большей, чем кто-нибудь может себе представить. Может, только Вулфер догадывается об этом.— Сила! Смазливое личико — это еще не сила! Даже если ее отец действительно был колдуном, как твердят все вокруг, даже если она унаследовала его силу, что толку во всем этом, если ты стал ее покорным рабом из-за своего вожделения?— Она моя, — произнес Хью таким тоном, что у Ивара по спине пробежали мурашки. Церковники говорят, что так враг рода человеческого отыскивает в своей жертве слабое место.— Она принадлежит принцу Сангланту, и это ясно каждому, чьи глаза не затмевает похоть!— Никогда! Никогда она не будет принадлежать ему! — яростно выкрикнул Хью. Он выдрал из окна целую охапку цветов и разодрал их на мелкие клочки. Пол вокруг него мгновенно оказался усыпан бело-розовыми лепестками.— Она что, околдовала тебя? Произнесла какие-то заклинания? Я слышала, ее отец был монахом, отлученным от церкви за занятия черной магией, и его сожрали посланники врага рода человеческого. Похоже, все обретает смысл: она наверняка чему-то от него научилась.— Да, — прохрипел он, — она меня околдовала. — Хью заломил руки и, рухнув на пол, яростно зарыдал. Похоже, он окончательно потерял над собой контроль. Лиат сделала это с ним. Ивар мог только порадоваться мукам Хью, тому унижению и ярости, которые он испытывал. Сама Владычица наказала его за надменность. Но когда он подумал о Лиат, сердце у него сжалось.Она даже не заметила его! Ни два дня назад, когда она только присоединилась к свите короля; ни вчера, когда король позволил ей остаться на службе; ни сегодня, когда она вернулась с принцем. По какому праву она пренебрегает им — им, который сделал все возможное, чтобы спасти ее? Неужели любовь, которую они испытывали друг к другу, ничего для нее не значит? Что, ради всего святого, есть у принца Сангланта, чего нет у него, Ивара?— Тс-с-с, — прошипел Болдуин, сжав ему руку. Оказывается, все это время Ивар говорил вполголоса, даже не замечая этого. — Не привлекай к нам внимания, а то мне опять достанется.— Но как она может его любить? — трагически пробормотал Ивар.— Разумеется, любая мать любит свое дитя.— Я не имел в виду…Маркграфиня встала, и оба юноши инстинктивно отпрянули назад, но она даже не взглянула в их сторону. Джудит взяла со столика резную серебряную чашу с водой и хладнокровно выплеснула ее содержимое прямо в лицо Хью.— Приди в себя! — Она спокойно поставила чашу на место и снова села. — Впрочем, уже поздно давать советы.Холодный душ отрезвил его. Дрожа, Хью вытер лицо рукавом.— На колени! — Он медленно опустился на колени перед матерью. — Значит, первое место в твоем сердце больше мне не принадлежит? — мрачно спросила она.— Ты — моя мать, — глухо произнес он.— Я вынашивала тебя, терпела родовые муки, потом растила тебя. И так-то ты отплатил за всю мою заботу? — Он было открыл рот, но она не дала ему вымолвить ни слова. — Нет уж, теперь послушай меня. Три года назад мне пришлось согласиться с твоей ссылкой на север после того происшествия в Цайтенбурге. Ты поклялся, что больше это не повторится, а теперь я вижу, что ты связался с девчонкой, которая владеет магией. Ты пошел против моей воли. Верно, Хью?Он упрямо молчал.Джудит зашипела, как разъяренная кошка, и Ивар вздрогнул от страха.— Жизнь при дворе плохо на тебя влияет! Ты до сих пор завидуешь принцу — тому, что он, бастард, наделен властью, а у тебя ее нет, не так ли, Хью?Он нервно смял край сутаны. Его дыхание было прерывистым, а взгляд устремлен куда-то в неведомые дали.— Она с радостью готова отдаться ему, хотя с презрением отвергла меня!Маркграфиня вытянула ногу и носком сандалии подняла подбородок стоящего на коленях Хью так, что ему пришлось смотреть прямо ей в глаза.— Ты просто сошел с ума от зависти. — Она произнесла это совершенно спокойно, таким тоном, словно отбраковывала заболевший скот на пастбище: без гнева, просто констатируя факт, хотя и с некоторым сожалением. — Ее чары опутали твой разум.Она опустила ногу и встала.— Уходите, — велела она придворным. — Расскажите обо всем, что вы тут слышали, — эта девчонка околдовала Хью. Сами видите, как действуют на него ее чары. Мы все знаем отца Хью. Он никогда бы не стал так себя вести. — И, обращаясь к слугам, добавила: — А вы пойдите и приготовьте для него горячую ванну, чтобы смыть колдовство.Несколько человек поспешили в соседнюю комнату, а Джудит вновь вернулась к делам.— Лорд Атто, я не забыла о вашей просьбе и лично говорила с королем. Он сообщил, что, если ваша кобыла будет готова к случке, пока мы едем вместе с его свитой, он согласен, чтобы ее свели с жеребцом. Поговорите об этом с королевским конюшим.Лорд Атто кланялся и благодарил ее, а Джудит уже подозвала к себе одну из служанок.— Хемма, я рассмотрела дело о помолвке твоей дочери и считаю, что они с сыном мастера Ода составят отличную пару. И я решила сделать ей подарок — тонкую льняную ткань, которую мы выбрали в Кведлинхейме. Если ты присмотришь за тем, чтобы ее упаковали, я отправлю эту ткань с посыльным, который возвращается на восток. Твоя дочь сможет сшить себе отличное свадебное платье.Маркграфиня разобралась со всеми делами и выпроводила всех просителей, кроме Хью, двух старших служанок, Болдуина и Ивара. Теперь милостивая госпожа исчезла, и Джудит совсем иным, строгим голосом потребовала:— Теперь, я надеюсь, ты объяснишь мне, что все это значит? — Она посмотрела на Хью. — Я с трудом могла поверить в те слухи, которые достигли моих ушей. Ты и в самом деле пытался убить принцессу Теофану? После того как в Цайтенбурге тебя чуть не отправили под суд за колдовство, ты снова принялся за свое?Свет из окна падал на лицо Хью. Джудит держала его за подбородок, чтобы тот не мог отвести взгляда, и он смотрел на мать. Постепенно выражение его лица менялось — он подчинялся ее воле. Наконец его тело сотрясла конвульсивная дрожь, и Хью рухнул к ногам Джудит.— Прости меня, — прошептал он. — Я согрешил.Она с сожалением вздохнула — очевидно, она ожидала чего-то большего.— Господь Всемогущий! — взмолился он. — Избавь меня от искушения! — Хью закрыл лицо руками. — Теперь я знаю, что на меня нашло. Это была ловушка ее отца. Стоило мне взглянуть на нее, как я чувствовал вожделение, и даже молитвы Господу и Владычице не могли меня защитить. Даже после смерти он не оставлял меня в покое, я не мог избавиться от наваждения.Она молча слушала эти причитания. Ивар не мог понять, верит она сказанному или нет, тем не менее слова Хью, казалось, удовлетворили ее.— Тебе скучно быть аббатом, — сказала она наконец, — а когда человек твоего ума чувствует скуку, враг рода человеческого посылает своих слуг совратить его. И, само собой разумеется, крохотное аббатство не может быть достойно тебя.Он посмотрел на нее совершенно сухими глазами — от недавних рыданий не осталось и следа:— О чем ты?— Будь покорен моей воле, Хью, и ты получишь намного больше. — Она взяла его за ухо и притянула к себе поближе, другой рукой Джудит коснулась его губ, а потом поднесла пальцы к своим губам, словно пробуя сладость поцелуя. — Я никогда не обманывала твои надежды, Хью, и всегда давала тебе то, что ты хотел.— Это правда, — мягко произнес он.Она отступила назад и позволила ему подняться.— Смотри же, не подведи меня. Не пытайся увидеться с ней, и мы сумеем спасти твою репутацию.— Я ваш покорный слуга, матушка. — Хью покорно склонил голову.Джудит взглянула на Болдуина, и Ивар с содроганием понял, что юному мужу надлежит уяснить: маркграфиня Джудит не терпит неповиновения от своих подданных.Болдуин склонил голову и принялся усердно молиться. Он незаметно толкнул ногой Ивара, который смотрел, как Хью поцеловал мать в щеку и вышел в комнату, где его уже ожидала горячая ванна. Ивар вздрогнул, тоже сложил руки и зашептал слова молитвы.— Мать наша, правящая на небесах…Видя, что они заняты делом и ни на что не обращают внимания, Джудит покинула комнату, за ней по пятам следовали служанки. Вне всякого сомнения, маркграфиня отправилась выяснять, что можно сделать для спасения репутации сына. А что же будет с Лиат?О Господи! Лиат.— Ты отвлекаешься, — пробормотал Болдуин.— Что же будет с ней?На сей раз Болдуин понял его.— Ты так жаждешь овладеть ее телом? — спросил он и положил руку на бедро Ивара. Теплое дыхание Болдуина касалось его шеи и было похоже на дыхание ангела.Ивар вздрогнул.— Господи, помоги! — взмолился он. Слишком больно так часто думать о ней. Легче погрузиться в молитву и забыть об этом мире. Ивар начал истово молиться, и через мгновение к нему присоединился Болдуин. 3 Король не пригласил их на пир, устроенный в честь благополучного возвращения принцессы Теофану и прибытия герцога Конрада. Не было видно и слуг, несущих в их комнату подносы с едой с королевского стола. Только солдаты поделились со впавшими в немилость Санглантом и Лиат своей скромной едой: черным хлебом, пареной репой, жареной свининой и зеленью. Им было безразлично, как другие относятся к капитану, которого они глубоко уважали, и к «орлице», которой они были очень благодарны.Летом сумерки опускаются не спеша, и пока Санглант расчесывал Лиат волосы, она наслаждалась пением церковного хора. Звуки доносились из зала, где король слушал праздничные песнопения в честь вознесения святой Касилии, день которой отмечали как раз сегодня.«Святая Касилия отправилась в паломничество из дождливой Альбы в засушливые пустыни Саиса. Там пребывала она в благословенном уединении, и только ручной лев разделял с нею одиночество. Коленопреклоненная, она день за днем молилась под палящим солнцем пустыни, а ангелы овевали ее своими крылами. Но жар пустыни настолько иссушил ее тело, а благочестивые молитвы наполнили ее душу такой чистотой, что ветер, поднятый крылами ангельскими — коий есть не что иное, как кроткое дыхание Бога, — поднял ее в небеса. Там она и нашла свое пристанище среди праведников».Расчесав волосы Лиат, Санглант принялся заплетать их — сидеть без дела для него было просто мучительно. Правда, он все равно беспокойно переминался с ноги на ногу, словно собирался что-то сказать, но так и не решался и только хмыкал. Она уже сказала ему все что хотела. Но они так и не решили: отправятся они завтра с Конрадом или нет.— Милорд принц.Возле двери стояла Хатуи. Лиат почувствовала ароматы пряностей и соусов — «орлица» пришла прямо с пира. Санглант кивнул, разрешая войти.— Ты пришла с вестями от моего отца?— Я пришла по своей воле, чтобы поговорить с Лиат, если вы позволите. Мы с ней — старые товарищи.— Только она может решить, станет она с тобой говорить или нет. Я не могу принять решение за нее! — ответил Санглант и, завязав косу, отступил на шаг.Вслед за Хатуи в комнату вошла Ханна, и Лиат вздрогнула. Знак «орла», приколотый к плащу, показался Лиат укором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47