Бездна… нет, не бездна. Это было чудовище, черное и уродливое, которое пыталось схватить его, и надо было бежать, спасаться…
Усилием воли Ньянгу заставил свои ноги подогнуться, а не бежать, и тяжело осел на землю. Ощущая щекой тротуар, он вспоминал слегка презрительный отзыв о миле Лискеарде: «Был тигром…»
«Был, был, был, – вертелось у него в голове. – Ньянгу Иоситаро когда-то был…»
Кто-то перевернул и приподнял его. Ньянгу опять захотелось закричать, кричать вечно, выкричать всего себя наружу. Он открыл рот, и внезапно… Не было бездны, не было чудовища. Просто перепуганная страйкер, повторявшая:
– Сэр? Сэр? Вы в порядке, сэр?
Ньянгу открыл и закрыл рот, как вытащенная из воды рыба.
Он опустил руки на мостовую, с удовлетворением почувствовал трение, оттолкнулся и сел.
– Сэр, вы ранены? Я не вижу никаких ран.
Ньянгу два раза глубоко вдохнул, перекатился, подтянув ноги под себя, и встал. Он чуть не упал, но женщина поддержала его, и они опять чуть не упали оба.
– Я в порядке, – пробормотал он.
– Вас чуть не задело, сэр, – сказала страйкер. – Вы, похоже, в шоке. Может, вам лучше прилечь, а я позову медиков?
Ньянгу отрицательно покачал головой, зная, что если он уступит, если ляжет, под ним снова откроется бездна.
«Везение, – подумал он. – Я удержался по чистому везению. Если бы здесь никого не было, если бы я не слышал про Лискеарда…»
Он содрогнулся и понял, что больше не сможет испытывать к тем, кто сломался в бою, ничего, кроме глубочайшей жалости.
«Это может случиться со мной, с тобой, со всеми нами. Наверное, у всех нас есть предел, после которого мы ломаемся как прутики. Наверное…»
– Я в порядке, – сказал он. – Не поможете мне дойти до штаба? Я знаю кое-кого, у кого есть бутылка, и хочу угостить вас совсем нелегальной выпивкой.
Подразделения Корпуса соединились. Теперь центр города, штаб-квартира лариксан и дворец Редрута были окружены.
Но лариксане, похоже, сдаваться не собирались. Ангара приказал психологам вести передачи на их войска, но лишь горстка их сдалась в плен. Часто, когда они пытались перейти линию фронта, в спину им стреляли гвардейцы, которых Редрут использовал как стальной корсет, удерживающий армию вместе.
Другие специалисты пробовали связаться с самим Редрутом и переговорить об условиях мира. Но никакого ответа не было.
– Этот паршивец считает, что любой, кто готов к переговорам, – слабак, который еле держится на ногах, – сказал Джон Хедли и был, скорее всего, прав.
– Придется продолжать давить, пока мы не дойдем ему через задницу до горла.
Ньянгу так и не рассказал Гарвину о том, как чуть не сломался. Но Маев Стиофан он почему-то рассказал, когда им удалось вырваться на час в одно время. Он внимательно смотрел на нее, стараясь заметить тень презрения. Но ее не было.
– Знаешь, – сказала она, когда он закончил, – по-моему, что-то подобное случилось с моим отцом. Его команда грузила химикаты, когда на заводе произошел взрыв. Похоже, все было довольно серьезно, и из команды выжили только три или четыре человека. Мама пошла в больницу и вернулась очень тихая. Сказала только, что отца не обожгло и он ничего не сломал. Компания перевела его и нас во что-то вроде санатория. Примерно через месяц его выписали и нашли совсем другую работу на другом заводе. Он никогда не говорил про тот день, но после этого он был немножко… другим. Тише, и мне даже казалось, что меньше ростом.
«Конечно, он стал другим, – подумал Ньянгу. – Это чертово черное чудовище забрало часть его, и он так и не смог получить эту часть назад».
Он вздрогнул.
– Я не так глупа, чтобы советовать тебе забыть обо всем, – мягко сказала Маев, – Но со временем это пройдет. Тем более что у нас идет война. А потому нас всех убьют, и не придется беспокоиться о психологических травмах. Пошли. Нам обоим нужен душ. Я как раз знаю химическую роту, где он есть, хоть они и называют его подразделением по обеззараживанию. А еще я знаю заброшенный отель, где есть настоящая кровать, и ее до сих пор не продырявили пулями. Я нашла большущий замок и сама повесила его на дверь.
«Айшу» лариксанина подбили давным-давно, и она упала, наполовину врезавшись в деловое здание. Месяц назад? Неделю? Он не знал.
Он лежал в собственной вони и чувствовал, как его нога начинает гнить. Еды не было, но ему и не хотелось есть. Пару раз шел дождь, вода протекла в «айшу» через дыру от снаряда, и он смог ее слизать.
Он решил, что «айша» упала на ничейной земле, поскольку после первого дня своих солдат он не видел. Он пытался их позвать, но был слишком слаб. Он то приходил в себя, то терял сознание. Это было даже приятно. Но ему это не нравилось, он старался сохранять бдительность.
Потом он услышал голоса и увидел других солдат. Вражеских солдат. Но это было не то, что ему нужно, так что он подождал еще. Прошел день, еще одна ночь.
Он выглянул через покрытый трещинами пластик купола и увидел, как по улице приближается группа врагов. Перед глазами у него все плыло, и он начал моргать. Восемь человек, может, десять. Недостаточно.
Но потом он увидел людей с переносными коммуникаторами. Они собрались возле человека с командирскими манерами, который держал планшет. Это сойдет.
Он повернул рулевое колесо башни, и купол медленно, с большим трудом, развернулся так, что пулемет нацелился на офицера. Промахнуться он не мог. Он потянулся к кнопке ручного ведения огня, и рука его бессильно упала обратно. Он снова потянулся к ней, шевеля губами в мольбе или проклятии. Один сантиметр… два… пять…
«Нажми на кнопку. У тебя хватит сил. Потом можно умереть. Но сначала нажми на кнопку».
– Ладно, – решительно сказал хаут Пол Тригве, указывая на проекцию на карте. – Мы почти у самого дворца. В темноте займем новые позиции и приготовимся к завтрашнему дню. Роту Р поставим для штурма вот сюда. Так у них будет достаточное прикрытие, и подкрепление будет видно. Две штурмовые роты поставим сюда, и…
Пулемет с разбитого летательного аппарата выпустил по командной группе полдюжины очередей. Два 20-миллиметровых снаряда попали в Тригве, убив его на месте. Другие сразили оператора и командира Третьей секции Второго полка.
Когда началась стрельба, Гарвин Янсма как раз вез Тригве офицеров на замену. Пулеметные очереди почти разорвали пополам содрогающееся тело Тригве прямо перед его глазами.
Не успев понять, откуда огонь, Янсма оказался плашмя на земле и искал бластером цель. Солдаты вели стрельбу, продвигаясь к подбитой «айше». Посыпались гранаты, потом в нее врезалась ракета «земля-земля» и взорвалась. Солдаты, стреляя, окружили остатки корабля. Кто-то нашел дыру в «айше» и бросил внутрь гранаты. Наступила тишина.
Гарвин вскочил на ноги. Он схватил микрофон у одного из выживших операторов, который застыл как статуя посреди перестрелки.
– Дай мне частоту штаба Первой бригады, – попробовал он.
– А?
– Ну же, шевелись!
– Ой. Да. То есть да, сэр. – Он нажал на кнопки. – Вы на их частоте, сэр.
– Лэнс, я Лэнс Семь Актуальный, – сказал Гарвин в микрофон.
– Лэнс Семь Актуальный, я Лэнс. Слушаю вас.
– Лэнс, я Семь Актуальный. Объявляю, мм…
– Текущий код Четыре Алег Один, сэр, – подсказал уже пришедший в себя оператор.
– … Четыре Алег Один. Пилум Шесть Актуальный убит. Жду указаний, отбой.
С того конца послышался удивленный возглас, потом:
– Лэнс Семь Актуальный, я Лэнс Шесть Актуальный. Коуд Фицджеральд.
– Сообщение принято, Семь. Вы в курсе положения и задач по Пилум?
Гарвин подумал и почувствовал нараставшую в нем твердую уверенность.
– Так точно, – ответил он. – Я присутствовал на инструктаже.
– Тогда продолжайте выполнение задания. До получения новых указаний ваш позывной теперь Пилум Шесть Актуальный. Лэнс Шесть Актуальный передачу закончил.
Теперь Гарвин командовал Вторым полком, полный личный состав которого превышал тысячу человек. Он кинул микрофон обратно оператору.
– Ладно. Дженкс, держись за мной. Ты теперь мой главный глашатай. Вызови командиров штурмовых рот, и пойдем обзаведемся недвижимостью.
– Помнишь, пару дней – или столетий – назад ты мне говорила про длинный туннель, который вел куда-то к норе Редрута? – спросил Ньянгу.
– Конечно, – ответила Маев.
– Так вот, я заказал парочку разведполетов над дворцом на малой высоте и высокой скорости. Никого, слава Богу, не подбили, и смотри, что у них вышло.
Маев взглянула на необычного вида голограмму.
– Вот наш строй, вот их, – сказал Ньянгу, – тут дворец…
– Заткнись, – сказала Маев. – Я тоже обученный офицер. Я в состоянии читать эту проекцию не хуже, чем ты, даже лучше, наверное.
Ее пальцы коснулись голограммы неподалеку от дворца.
– Пустырь вот здесь и здесь, – сказала она, передразнивая объяснения Ньянгу, – не должен был бы излучать тепло. Это значит, что под землей есть что-то с вентиляцией, выходящей наружу. Может быть, бункер. Очень-очень большой бункер. Командный центр. А может, просто оружейные склады.
– Не-а, – с довольным видом возразил Ньянгу. – Гадать не нужно. Посмотри-ка на это. Это опять инфракрасная съемка с зависшего сверху «грирсона», так что деталей меньше. Здесь съемка повременная, каждые десять минут в течение половины дня. Видишь, как излучения из тех мест, на которые ты показала, регулярно приливают и отливают, если выражаться поэтически? Значит, если это орудийные позиции, то все эти поганцы такие пунктуальные, что готовят в одно и то же время, греют пятки у огня в одно и то же время и так далее. Либо это большое помещение, и вся вентиляция просто связана воедино.
– По-моему, ты прав, – сказала Маев. – И если мы сумеем получить разрешение и подкрепление, то пора заняться исследованиями.
– Так и думал, что ты это скажешь. Но вот слово «мы» мне не нравится. Это ведь опасно, и все такое.
Маев глянула на него.
– А ты пойдешь? – спросила она.
– Конечно.
– Ну вот.
Ньянгу начал было возражать, но остановился:
– Ладно. Пойду, займусь подготовкой.
* * *
Гарвин провел две атаки как командир полка, каждый раз с умеренными жертвами. Каждый раз Второй полк захватывал на несколько десятков или даже на сотню метров больше территории. В первый раз он был перепуган так, что во рту пересохло. Во второй раз уже почувствовал большую уверенность. Никто его не сменил, и он решил, что все делает правильно.
Другие полки тоже атаковали, и петля вокруг Редрута сжималась. Жестокие городские сражения продолжались квартал за кварталом, дом за домом.
Над ними нависали полуразрушенные шпили дворца Редрута. Смерть таилась в каждом шпиле, в каждом скрытом бункере, в каждом невинно смотрящемся флигеле.
С D-Камбры присылали поспешно обученные пополнения. Их посылали в боевые подразделения, и часто они гибли, так и не успев понять, как идет настоящая война.
– Тук-тук, – произнес Ньянгу, заглядывая в бетонную трубу, полузасыпанную щебнем, в которой находилось личное помещение Гарвина. В нескольких метрах от нее был кульверт, где размещался его штаб. Гарвин поднял голову от карты, которую он изучал, увидел Иоситаро и Стиофан и выполз наружу.
– Я бы пригласил вас выпить, – проговорил он, – но тут тесновато, так что извините.
– Поздравляю с повышением, – сказал Ньянгу.
– Работа как работа, – ответил Гарвин, стараясь не выдать в голосе свою гордость. Он сложил ладони рупором и крикнул. Из кульверта высунулся необычайно грязный альт.
– Что-то нужно, босс?
– Валенто, пусть кто-нибудь найдет кофе для моих гостей, а то мне придется с вами со всеми серьезно разобраться.
– Уже, босс, – ответил офицер. – Извините, должен был раньше их заметить.
– Чертов наглец, – пробормотал Гарвин. – Если бы он не так хорошо убивал людей, давно бы с ним сделал что-нибудь.
Ньянгу взглянул на напряженное лицо Гарвина со следами усталости и ничего не ответил.
– Кстати, – заметил Янсма, – когда ты вернешься на свое место, в штаб? Нам, полевым офицерам, нужно руководство.
– Ангара, похоже, решил оставить меня насовсем, – ответил Ньянгу. – Я уже давно прошусь обратно туда, где человека могут спокойно пристрелить, но результатов никаких. И Фицджеральд все это тоже не нравится.
– Черт! – выругался Гарвин. – Мне завтра на рассвете надо атаковать, а я понятия не имею, как это сделать, кроме как опять двинуть вперед и прямо под огонь.
– Вообще-то, – вставил Ньянгу, – мы здесь именно за этим. Приказ тебе изменился.
– И Фицджеральд ничего мне не сказала? Что это за суперсекрет такой, что вы доставляете его лично? Это, часом, не один из твоих планов, Ньянгу?
– Ну, вообще-то да, – признал Иоситаро. – Но скорее это план Маев. Ангара лично это одобрил, а Фицджеральд сказала, что мы должны подходить через твой участок. Садись, давай сюда эту чертову карту, и мы покажем тебе, как выиграть войну.
С наступлением темноты Гарвин передвинул четыре штурмовые роты насколько возможно вперед.
Теперь дворец был близко, очень близко.
«Здесь запросто можно погибнуть, – подумал он. – Но у Ньянгу и компании на это шансов больше».
Их было четверо: Ньянгу, Маев, твег Калафо и страйкер Флим. Ньянгу подумал о других солдатах, которых он, возможно, предпочел бы. Но они были или мертвы, или ранены, или служили теперь в других подразделениях. От РР, которым он командовал, мало что осталось. Но так дела обстояли везде.
На всех четверых были светопоглощающие костюмы, которые должны были также отражать радар. Их лица были зачернены. Каждый нес только пару плиток рациона и одну фляжку. Вооружены они были взрывными пистолетами, боевыми ножами и старинными пневматическими пистолетами на один выстрел. У Флима была еще короткая усыпанная гвоздями дубинка; он клялся, что это лучшее в мире оружие для ночного патруля.
За два часа до рассвета они выползли за линию, которую удерживал Корпус, в районе, где уже пару дней не было боев, и двинулись к передовым постам лариксан. Противник был настороже, но измотанность взяла свое – четверку не заметили, и им не пришлось никого убивать.
Они двинулись дальше, мимо зарытых в землю башен, бункеров, из которых торчали дула, выдвижных орудийных позиций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38