– Передай леди от нашего имени, что мы сожалеем, что у нее болит голова. Скажи ей, что это из-за того, что она долго сидела на солнце. Скажи ей, что мы ее прощаем и желаем скорейшего выздоровления.Он так и не увидел Анну, – она не вышла из своей комнаты. На следующее утро, покидая Хивер, он оглянулся на окна дворца, гадая, какое же из них ее. Он был уверен, что ни одна девушка, какой бы высокомерной она ни была, как бы ни владела собой, не сможет удержаться и хотя бы украдкой не взглянуть на своего короля. Но он не увидел ее лица ни в одном из окон. Расстроенный и удивленный, король покинул замок Хивер.Великий кардинал, лорд-канцлер королевства, проезжал через толпу. Впереди и сзади него ехали сопровождавшие его джентльмены, так как этот великий человек никогда не выезжал без сопровождения, ибо старался таким образом произвести впечатление на свой народ. Он сидел на своем муле с достоинством, присущим самому королю. И это несмотря на то, что тело его было слабым, пищеварение плохим, к тому же врачи находили у него еще целый букет болезней. Но ум кардинала был очень острым – это был самый способный, самый глубокомыслящий человек в королевстве. И именно благодаря этому, действуя вначале через короля-отца, а затем в большей степени через его августейшего сына, Томас Уолси смог добиться своего высокого положения. Его успех – и он это знал – зижделся на его понимании характера короля, этого здоровенного животного, и когда Томас Уолси был всего лишь лордом, занимавшимся раздачей королевской милостыни, он использовал это свое понимание и добился больших высот. До него были канцлеры, требовавшие от короля оставить забавы и заняться государственными делами. Томас Уолси был другим. Пусть король забавляется, а заботы возьмет на себя его покорный слуга. Задача короля – наслаждаться, а все эти скучные и утомительные дела будет выполнять его верный и, что самое главное, умный и хитрый Уолси! А король очень любил тех, кто не перечил его воле. Этот король, обладатель большого похотливого тела – вместилища неуемных чувств, мог страстно ненавидеть и так же страстно любить. И он любил Уолси, которому мог со спокойным сердцем поручить важнейшие дела королевства, такие нудные и утомительные для его королевского ума. А Уолси был просто счастлив. Он, такой же высокомерный и властный, как и его господин, имел несчастье быть сыном бедняка из Ипсвича и только благодаря своему уму смог добиться тех почестей, которые ему оказывали. Сын торговца из Ипсвича был лучшим другом английского короля, и вся роскошь и сумасбродства, окружавшие его сейчас, были ему тем более дороги потому, что раньше он страдал от собственного ничтожества. И если теперь он был слишком расточителен, он не судил себя строго – Ипсвич следовало навсегда забыть.Кардинал ехал, окруженный своими слугами, а народ смотрел на него. Он нюхал апельсин, но на самом деле это был не апельсин, а своего рода амулет, охранявший его от болезней. От апельсина осталась только кожура, внутренности были вынуты, вместо них лежала губка, смоченная уксусом и всякого рода лекарствами, которые должны были предохранить этого великого человека от заразы, коей был пропитан Лондон. Возможно, народ осуждал его, а некоторые смотрели с откровенной ненавистью. Кто он, человек или Бог? – спрашивали люди самих себя и друг друга. Кто такой этот Уолси? Он такой же простолюдин, как ты и я. А какой роскошью окружил себя на деньги трудового народа! Гурман, получивший специальное разрешение Папы не поститься. Говорят, он никогда не прощает тех, кто не проявляет к нему уважения. Говорят, его руки такие же красные, как и его мантия. Бедный Бекингем! Странно, что призрак обезглавленного герцога не преследует своего убийцу!Если бы Уолси имел возможность поговорить с народом о герцоге Бекингемском, он сказал бы им, что человек, который любой ценой хочет сохранить благосклонность короля, должен иногда погружать свои руки в кровь. Бекингем был дураком. Бекингем оскорбил Уолси, и Уолси обвинил его в колдовстве и предательстве. Но отрубили голову ему не за колдовство и предательство – Бекингем умер потому, что был очень близким родственником короля. Вот тот самый непростительный грех, который он совершил. Он стоял слишком близко к трону. А Тюдоры не так уж долго сидели на троне, чтобы пренебрегать этим. Именно таким образом добывается благосклонность королей – нужно знать их мысли, предвосхищать их желания. Таким образом можно оставаться у власти, прикрываясь троном, видеть все, держать ухо востро, чтобы можно было услышать любое изменение в интонации короля, быть на чеку, чтобы могущественная марионетка не превратилась во властелина.Уолси прибыл во дворец и ждал выхода короля. Король наконец появился: после своей поездки в Кент он невероятно посвежел. Его глаза заблестели от радости, когда он увидел своего любимого министра.– Я хочу посоветоваться с Вашим Величеством по двум вопросам, – сказал канцлер-кардинал, поприветствовав короля и сделав ему комплимент по вопросу его внешнего вида.– О, эти государственные дела! Ну что же, давайте разберемся в этих государственных делах, мой добрый Томас.Уолси разложил на столе бумаги, и король их подписал. Король слушал его объяснения, хотя чувствовалось, что он не вникает в их суть и думает совсем о другом.– Вы прекрасный человек, Томас, – произнес король. – И мы вас любим.– Забота о Вашем Величестве – это самое дорогое, что у меня есть.Король весело рассмеялся. Но в его голосе слышались язвительные нотки, когда он ответил:– Король удовлетворен, ибо быть самым дорогим сокровищем из всех, которыми вы обладаете, мой богатый друг, воистину большая честь!Уолси почувствовал себя не в своей тарелке, пока не увидел выражение лица короля, которое он очень хорошо знал. Глаза Генриха затуманились, жестокий рот стал мягче, и когда он снова заговорил, его голос звучал почти нежно:– Уолси, я беседовал с молодой женщиной, умной и прекрасной, как ангел. Она достойна королевской короны.Уолси, будучи человеком осторожным, скрыл улыбку и едва сдержался, чтобы не потереть от удовольствия руки.– Достаточно уже того, что Ваше Величество сочтет ее достойной своей любви, – прошептал он.Король погладил свою бороду.– Нет, Томас. Боюсь, она никогда не снизойдет до этого.– Сир, великие принцы, когда они хотели стать любовниками, находили средства размягчить сердца любимых, даже если те были тверже стали.Король меланхолично покачал своей великолепной головой, представив Анну склоненной над прудом, вспомнив, как гордо она держит свою юную головку… «Я никогда не стану любовницей короля!» – так и слышал он ее голос.– Эта леди расстроила Ваше Величество, – сочувственно произнес Уолси.– Боюсь, что да.– Но это ненормально. – Уолси веселился в душе. Больше всего на свете он желал, чтобы король был занят страстной любовной интригой. Ему это было необходимо: в таком случае эти толстые, унизанные драгоценностями пальцы окажутся подальше от французского пирога.– Ну что вы, мой повелитель, мой дорогой лорд, ваш канцлер запрещает вам печалиться. – Уолси поближе придвинулся к королю. – А разве мы не можем пригласить эту леди ко двору и найти ей место среди свиты королевы?Король с благодарностью положил руку ему на плечо.– Если Ваше Величество тихонько шепнет мне на ухо имя этой леди…– Это дочь Болейна… Анна.Уолси едва сдержался, чтоб не хмыкнуть. Дочь Болейна! Анна! Надо же! Старшая дочь надоела! Пошла вон! Теперь нужна младшая!– Король, мой лорд. Она будет при дворе. Я устрою празднество в Хэмптон-Корте. Маскарад! И попрошу моего повелителя оказать мне честь присутствовать на нем. Леди тоже будет приглашена!Король улыбнулся. Он был очень доволен. Принц, сказал канцлер – а он очень умный и даже мудрый человек, – обладает такой властью, что может растопить даже стальное сердце. Прекрасный человек этот Уолси! Дорогой Томас! Дорогой друг и великолепный политик!– Мой милый Томас, – сказал король, и на глазах у него появились слезы, – как я люблю вас!Уолси упал на колени и поцеловал рубин на перстне, надетом на толстый безымянный палец короля. Я действительно люблю его, думал король. Ему не нужно ничего объяснять. Леди будет служить при дворе, но она окажется там не по желанию короля. Именно этого я и хочу. Уолси все понял без слов. И король знал, что Уолси обделает это дельце очень ловко и тактично.
Жизнь при английском дворе была весьма занимательна, и появление такой живой яркой девушки, как Анна Болейн, не могло остаться незамеченным. Леди встретили ее с интересом и некоторой завистью, джентльмены высоко оценили. Жизнь при дворе текла по двум направлениям: с одной стороны это было веселье, исходящее от короля, с другой – благочестие, проповедуемое королевой. Будучи одной из свиты королевы, Анна была ограничена в своих действиях. Но на балах и приемах, где слуги короля и королевы представляли одно целое, она привлекала большое внимание – никто не танцевал так прекрасно, как она. Когда она играла на клавикордах, спинете или флейте, вокруг нее всегда собиралась толпа. А если она пела, то мужчины становились сентиментальны, так как в ее молодом звучном голосе было что-то такое, что вызывало у них на глазах слезы.Король все время наблюдал за ней, хотя делал вид, что не замечает. Он хотел, чтобы девушка поняла, что он несколько недоволен ее неуважительным поведением в Хивере и все еще помнит ее легкомысленные заявления и осуждает их.А Анна внутренне смеялась над ним: прекрасно, король любит маскарады, когда сам их устраивает, любит шутки, если шутят не над ним! Интересно, он недоволен, что я служу при дворе королевы? Надеюсь, он не отправит меня обратно в Хивер!Жизнь ее была очень интересной. Так как она была фрейлиной королевы, ей полагалась своя прислужница и разрешалось иметь собственного спаниеля. Ей нравилась женщина, которая ей прислуживала, и она обожала свою собаку. Они завтракали втроем, запивая мясо с хлебом галлоном эля. Обедали и ужинали вместе с другими женщинами-придворными в большой столовой, и эля и вина было больше чем достаточно. Мясо подавали разнообразное – говядину, баранину, кур, кроликов, павлинов, зайцев, голубей. И лишь в пост подавали только рыбу – лосось или камбалу, соленого угря, мерлана, палтуса, тригла. Но Анна радовалась не обилию пищи – ей было весело в компании. И если в первые дни своего пребывания при дворе она боялась, что ее отошлют домой, то после того, как она увидела Генри, лорда Перси, старшего сына графа Нортамберлендского, она была просто в ужасе, что это может случиться.Эти двое молодых людей встречались, хотя и не так часто, как им хотелось бы. Анна, прислужившая королеве Катарине, находилась при дворе. Перси же был протеже кардинала. Уолси нравилось, когда в его свите находились молодые люди высокого происхождения, а его влияние было настолько велико, что многие благородные семьи считали за честь служить ему. Молодой Перси постоянно находился при кардинале, сопровождал его, когда тот отправлялся ко двору, и считал для себя великой честью служить человеку, который по происхождению был значительно ниже, чем он сам.Лорд Перси был красивым юношей с тонкими чертами лица и приятными манерами. Увидев новую фрейлину королевы, он сразу же был очарован ее внешностью и манерами. А Анна, встречаясь с этим юношей, испытывала к нему такую нежность, которой она в себе даже не подозревала. Каждый раз, когда она узнавала, что кардинал должен встретиться с королем, она отправлялась на встречу с этим юношей. И он, прибыв во дворец, тоже жаждал взглянуть на девушку. Он был очень стеснительным молодым человеком, и, как ни странно, Анна тоже испытывала стеснение, когда дело касалось молодого Перси.Однажды она сидела у окна и смотрела во двор. В это время приехал кардинал со своей свитой. Среди придворных кардинала оказался и лорд Перси. Он поднял глаза и увидел Анну. Между ними было значительное расстояние, это придало ему смелости, и он ей кивнул. Анне показалось, будто он хочет ей сказать, чтобы она оставалась возле окна, и лорд Перси, когда вернется от короля, к ней подойдет. Ему так много нужно ей сказать!Она ждала, а сердце билось так, что чуть не выпрыгивало из груди. Она ждала, делая вид, что вышивает, а сама дрожала от страха: а вдруг король не примет кардинала, и тогда этот юноша не сможет к ней прийти!Она увидела, как он бежит через двор, и поняла по его лицу: он тоже боялся, что может с ней не встретиться.– Я опасался, что вы уйдете, – сказал он, задыхаясь.– А я, что вы не сможете прийти, – ответила она ему.– Я всегда ищу вас глазами.– Я тоже.Они улыбнулись друг другу. Оба были красивы и счастливы своей молодостью и тем, что нашли друг друга и полюбили.И Анна вдруг подумала, что если бы он сделал ей предложение, она, которая смеялась над Марией потому, что та вышла замуж за Уилла Кэри, с удовольствием бы его приняла, будь этот юноша хоть шутом кардинала.– Я не знаю вашего имени, – сказал Перси. – Но такого прекрасного лица, как у вас, я еще никогда не видел.– Меня зовут Анна Болейн.– Вы дочь сэра Томаса?Она кивнула и покраснела, думая, что он тут же вспомнил о Марии и что это могло унизить ее в его глазах. Он же был так влюблен в нее, что считал самим совершенством.– Я при дворе недавно, – сказала Анна.– Знаю. Если бы вы были здесь дольше, я бы заметил вас раньше. Я не мог не заметить вас.– А что скажет кардинал, если увидит вас под моим окном?– Не знаю и знать не хочу.– Если вас здесь увидят, могут найтись люди, которые помешают вам прийти сюда снова. Возможно, вас уже сейчас ищут.Он заволновался. Ему могут помешать с ней встречаться. Он не вынесет этого.– Я пойду, – сказал он. – А завтра в это время вы будете здесь?– Обязательно.– Тогда до завтра, – сказал он и улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ.Они встретились на следующий день и еще на следующий. Встреч было много. И каждая встреча приносила счастье. Если они виделись, значит, день был прекрасным. Если нет, то – скучным. Она узнала, из какой Перси семьи, но ей было все равно, что за титул у его отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73