Если бы ты поговорил с управляющим, или директором, или как они там называются…
– Нет, лучше тебе поговорить с пастором, – сказал сэр Уолдо.
– Хорошо. – Джулиан зевнул. – О, Господи, как я хочу спать! Если не возражаешь, я пойду прилягу.
– Ради Бога. Да, кстати! Лоури здесь. Он тоже рано пошел спать.
Услышав это, Джулиан уже в дверей резко обернулся.
– Лоури? Какого черта он сюда приехал?
– Он сказал мне, что был в гостях у друзей в Йорке и заехал проведать нас.
– Чушь! – презрительно воскликнул Джулиан. – И что ему нужно, черт возьми?
Сэр Уолдо слегка приподнял брови.
– Тебе лучше спросить у него, – ответил он холодно. Джулиан покраснел.
– Я совсем не собирался… Я понимаю, что это твой дом, и не мое дело, кого ты приглашаешь, но, Уолдо, согласись, это крайне неприятно! Ты ведь не приглашал его, правда?
– Нет, не приглашал, – вынужден был признать сэр Уолдо, криво улыбаясь. – Извини, Джулиан, но я не мог ему отказать, ты же знаешь!
– Наверное, так и есть. Ну, что ж! Пока он не начнет оскорблять тебя…
– Я не думаю, что дойдет до этого. Но если он все-таки решит выяснять отношения, то, будь добр, помни о двух обстоятельствах: во-первых, он будет делать это не в твоем доме, а во-вторых, я сам могу за себя постоять!
– Разве я этого не знаю? – возмутился Джулиан. – Очень хорошо! Я буду сама любезность – если смогу удержаться! – Он открыл дверь, но тут, видимо, ему в голову пришла какая-то мысль и, обернувшись, он усмехнулся. – Интересно, удастся ли нашему щеголю с Бонд-стрит потрясти наших соседей?
11
Если вначале поведение Джулиана на следующее утро, когда он встретился со своим кузеном Лоуренсом, и вызвало у сэра Уолдо ассоциации с напрягшимся терьером, не то чтобы агрессивно настроенным, но, судя по ощетинившемуся загривку, предупреждающем о готовности отразить любую атаку, то вскоре эта враждебность прошла. Лоуренс приветствовал его самым что ни на есть дружеским образом, ничем не показывая, что он помнит их прошлую бурную стычку; поэтому Джулиан, по природе человек незлобивый и отходчивый, немедленно оттаял. Лоуренс выглядел очень жизнерадостным и блистал остроумием, забавно рассказывая об ужасе своего слуги, столкнувшегося с трудностями полной лишений жизни в Брум Холле, и описывая некоторые ситуации, с которыми ему пришлось столкнуться самому.
– Нет, я совсем не жалуюсь, кузен! – заверил он сэра Уолдо. – В конце концов, теперь я знаю, где находятся прогнившие половицы, и даже если потолок действительно начнет рушиться, я не буду в это время беспомощно лежать в постели. Вообще, я не считаю, что несколько кусков обвалившейся мне на голову штукатурки – это катастрофа! И кто мог вообразить, что я буду обижаться, что старик Джозеф оставил эту рухлядь тебе! Да ради Бога, пользуйся, Уолдо!
Это прозвучало так по-дружески тепло, что Джулиан тут же дополнил его рассказ сообщением о своей первой ночи в этом доме, и вскоре они уже вместе посмеивались над сэром Уолдо, объединившись в беззаботном, пусть и недолговечном союзе.
– Шуты гороховые! – прокомментировал сэр Уолдо. – Еще немного в том же духе, и весь свет у ваших ног! Теперь вот что, Лоури. Если ты хочешь ездить верхом, то проблем нет. Однако, если ты предпочитаешь ездить в экипаже, то дело усложняется. Есть мой фаэтон и есть двуколка. А вот эта колымага, по всей вероятности, досталась старику Джозефу в наследство от своего дедушки. На ней мы с грохотом ездим на балы и приемы. Джулиан считает, что это идеальный экипаж, но я знаю, что тебе он не подойдет, и в этом я с тобой солидарен. Ты можешь пользоваться фаэтоном, когда он мне не нужен, но…
– О, нет! – прервал его Лоуренс. – Я и не думал пользоваться твоими лошадьми! Если я захочу куда-нибудь съездить, двуколка вполне подойдет.
– Послушай, Уолдо! – вмешался Джулиан. – Хозяин «Короны» сдает в наем легкий двухколесный экипаж, это то, что нужно Лоури! Ему не понравится двуколка!
– Ты просто боишься, что он возьмет ее, когда она тебе понадобится, – сказал сэр Уолдо. – Хорошо, отвези его в деревню и наймите экипаж.
– Я так и сделаю. Еще я собираюсь заехать к пастору, узнать, как там мисс Чартли после вчерашнего приключения. Тебе сегодня утром нужен фаэтон? – с надеждой спросил Джулиан.
– Нет, можешь его взять.
– Очень тебе признателен! Ты когда-нибудь правил лошадьми Уолдо, Лоури?
– О, нет, это я предоставляю тебе! Я же не являюсь учеником Совершенного! – со смехом воскликнул Лоуренс.
– В любом случае мне кажется, ты лучше меня управишься с лошадьми! – с вежливой настойчивостью ответил Джулиан.
– Уолдо этого бы не сказал!
– Ерунда! Твое мнение, Уолдо?
Сэр Уолдо, погруженный в чтение какого-то письма, спросил, не отрывая глаз от бумаги:
– Мнение насчет чего?
– Насчет того, кто лучше правит лошадьми. Кто из нас двоих лучший возница? Тебе решать!
– Это невозможно! Два сапога – пара! Вы одинаково плохо управляетесь с вожжами!
– Вечно ты говоришь гадости! – возмущенно воскликнул Джулиан. – Если ты такого мнения о нас, я удивляюсь, как ты вообще позволяешь нам брать твоих драгоценных лошадей!
– Да я и сам себе удивляюсь, – согласился сэр Уолдо, вставая из-за стола. – Не хочешь ли съездить на бал, Лоури?
– Бог мой, кузен, у вас в этой глуши еще и балы бывают? И что же там танцуют? Менуэты?
– Обычно контрданс и рилРил – шотландский народный хороводный танец (прим. пер.)., но это будет бал вальсов, не правда ли, Джулиан?
– В любом случае, вальсов там будет достаточно, – рассмеялся Джулиан. – Ты будешь удивлен, Лоури, когда увидишь, как весело мы тут проводим время!
– Я думаю, тебе лучше съездить с ним с визитом к леди Коулбатч, – сказал сэр Уолдо.
– Представить его соседям? Отличная идея!
Лоуренс совсем не был уверен, что ему очень уж хочется познакомиться с новыми друзьями своего кузена. Он привык к великосветским приемам, где все гости были из высшего общества, а деревенские развлечения представлялись ему невыносимо скучными. Однако когда он понял, что его кузены почти каждый вечер будут проводить в гостях и что если он не хочет обречь себя на одиночество, то ему придется присоединиться к ним в их времяпрепровождении. Поэтому он смирился с неизбежностью и удалился сменить свой украшенный тесьмой халат, в котором он спустился к завтраку, на платье, более подходящее для деревенских утренних визитов.
Джулиан, предвкушавший эффект, который должен был произвести обычный для его кузена наряд денди на соседей, был разочарован, увидев входящего в конюшню Лоуренса, одетого не в городской наряд щеголя с Бонд-стрит – вместо нарядных панталон и начищенных до зеркального блеска высоких сапог он был одет в бледно-желтые бриджи и ботинки с белым верхом, а полагающийся длинный сюртук был заменен на редингот. Однако, его наряд все-таки был незауряден – плечи редингота были подняты, а лацканы были гораздо шире обычного. Галстук, повязанный с математической точностью, и оригинальные застежки на рубашке дополняли картину. Кроме того, плащ, который он небрежно бросил на сиденье фаэтона, был украшен не менее чем дюжиной пелерин. Джулиан искренне посоветовал ему надеть его, предупредив, что дороги очень пыльные.
– Просто дышать невозможно, – сказал он. – Жаль будет твой костюмчик – ты выглядишь просто как денди!
– Сожалею, но не могу ответить тем же комплиментом, кузен, – произнес Лоуренс, изучающе поглядев на него сквозь свой монокль. – Не сердись, но ты в этом костюме похож скорее на деревенщину, чем на нашего Совершенного!
– О, я бросил подражать Уолдо в манере одеваться, когда понял, что не смогу скопировать его манеры и ум! – широко улыбнувшись, сказал Джулиан.
К счастью для этого мирно начавшегося дня Лоуренс вовремя сообразил, что ссора с Джулианом вряд ли продвинет его дело с сэром Уолдо, поэтому он сдержался от готового было уже сорваться с его уст ядовитого ответа, и он лишь весело рассмеялся.
– Разумно! – сказал он и, лениво отмахнувшись от предложения править лошадьми, забрался в фаэтон.
Несколько минут они молчали, потом Лоуренс, критическим взглядом оценив манеру, с которой Джулиан обращался с парой ретивых лошадок, заметил:
– Ты скоро станешь настоящим мастером. Резвы, правда? Послушай, Джулиан, что держит Уолдо здесь столько времени?
– Ты же сам знаешь! Он хочет превратить Брум Холл в сиротский приют.
– Да, это я знаю! Он устроил один такой приют в местечке, которое он купил в Сюррее, но что-то я не слышал, чтобы он там провел хотя бы одну ночь!
– Здесь совсем другое дело! – возразил Джулиан. – Здесь целое поместье, которое нужно привести в порядок. И оно, скажу тебе, в ужасном состоянии! Уолдо хочет восстановить дом, а это означает уйму работы!
– Он мог бы нанять для этого хоть дюжину человек, – нетерпеливо воскликнул Лоуренс.
– Он предпочитает этого не делать. А вот и сквайр! Хороший человек, жена с претензиями, сын и две дочери, – скороговоркой прошептал Джулиан, натягивая поводья. – Доброе утро, сэр! Не жарко сегодня, не правда ли? Позвольте представить вам моего кузена. Мистер Кальвер – мистер Миклби!
Сквайр, ответив на вежливый изящный поклон Лоуренса коротким кивком, пристально уставился на него и вдруг воскликнул:
– Ха! Кальвер! Вы очень похожи на старика Джозефа! Лоуренс никогда не видел Джозефа Кальвера, но ему не понравилось это замечание, и когда сквайр потрусил дальше на своей кобылке, он сказал Джулиану, что если манеры сквайра являются образцом того, что следует ожидать в этом захолустье, то он просит избавить его от дальнейших представлений кому бы то ни было. Однако, когда они уладили вопрос об экипаже для него, Лоуренс согласился сопровождать Джулиана к пастору. Оставив фаэтон у «Короны», они отправились пешком вдоль деревенской улицы и подошли к дому пастора как раз в тот момент, когда из него выходила миссис Андерхилл и садилась в свое ландо, стоящее у ворот.
Миссис Андерхилл приехала из Степлза расспросить про Пейшенс, а также сказать миссис Чартли, что ей очень жаль, что это прискорбное происшествие случилось как раз тогда, когда она была на попечении мисс Трент, и поэтому она прибыла в дом пастора в таком возбужденном состоянии, насколько это вообще было возможно с ее спокойным характером. Ее упрямая племянница отказалась сопровождать ее в этом визите примирения. Миссис Андерхилл, возможно, была не очень сильна в правилах хорошего тона, но в одной вещи она была твердо уверена (и она сказала об этом) – в том, что Теофания очень плохо вела себя с мисс Чартли и должна перед ней извиниться. В ответ на что Теофания, разразившись потоком гневных обвинений, что это Пейшенс должна перед ней извиняться за то, что поставила ее в глупое положение, хлопнула дверью и заперлась у себя в спальне. Поэтому миссис Андерхилл пришлось самой извиняться за нее перед мисс Чартли. Она сказала, что Теофания слегка с головной болью; но когда Пейшенс воскликнула, что ей так жаль, что бедной Теофании пришлось так тяжело, когда вся толпа толкала ее, то миссис Андерхилл отбросила свое притворство.
– Это в твоем духе, дорогая, говорить так! Но, насколько я знаю, она вела себя недостойным образом, и я оскорблена, как никогда в жизни! И если она не попросит у тебя прощения – а она никогда не признает своей вины, я буду твердить это до Страшного суда, – то я попрошу, что я и делаю!
Чувствуя, что она очень расстроена, миссис Чартли сделала знак Пейшенс выйти из комнаты и принялась успокаивать взволнованную леди. Ей это так хорошо удалось, что уже вскоре миссис Андерхилл жаловалась ей на трудности и неудобства, связанные с заботой об избалованной красотке, которая ее ни капельки не любит. Миссис Чартли слушала ее с состраданием и согласилась, что Теофания была бы совсем другой, если бы ее дядя не послал ее учиться в школу, и поддержала миссис Андерхилл в горячей надежде, что все эти вспышки ее племянницы пройдут, когда она станет взрослее и немного поумнеет. Облегчив свою душу, миссис Андерхилл почувствовала себя гораздо лучше. Стаканчик наливки и непринужденная болтовня с хозяйкой дома еще больше освежили ее, и к тому времени, когда обе леди Чартли вышли проводить ее до экипажа, она уже вновь обрела уравновешенное состояние духа и была готова к встрече с лордом Линдетом, не страдая от приступов подавленности или обиды. Он представил ей кузена, и, пока Лоуренс обменивался любезностями с миссис и мисс Чартли, спросил о Теофании, выразив сожаление, что события вчерашнего дня потребовали от нее слишком много выдержки.
– Выдержки? – воскликнула миссис Андерхилл, отвергая его тактичные формулировки. – Да у нее никогда ее не было! Отвратительный, вредный характер, который всех нас в гроб вгонит! Нет, если она захочет, она может быть ласковой и сладкой как мед, не если что-то не по ее, то она словно с цепи срывается! – Она понизила голос, и бросив многозначительный взгляд в сторону Лоуренса, спросила:
– Вы сказали, он ваш кузен?
– Да, мэм, мой кузен Кальвер.
– Да-а, – протянула она. – Мы-то все думали, что самый большой модник – это сэр Уолдо, он всегда такой элегантный, нарядный, но ему далеко до мистера Кальвера, не правда ли? Он прямо как звезда! Наверное, он один из лондонских щеголей?
– Совершенно верно! – ответил Джулиан, отводя глаза. – Настоящий король моды!
– Это заметно, – кивнула она, находясь под сильным впечатлением от Лоуренса. – Я надеюсь, вы захватите его ко мне на ужин в следующую пятницу, если, конечно, он не сочтет это слишком скучным.
– Он будет счастлив, мэм, – поспешно ответил Джулиан. Он повернулся к кузену. – Лоури, миссис Андерхилл была так добра, что пригласила тебя на ужин в следующую пятницу.
Лоуренс, отвесив один из своих изящных поклонов, сказал все, что полагается в таких случаях, потому что он гордился своим светским обхождением, но даже ясно читаемое в глазах миссис Андерхилл восхищение не примирило его с мыслью об ужине в ее доме. На его взгляд, она была просто вульгарным мухомором, и он удивился, что его кузены не держат ее на подобающей дистанции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46