https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Gustavsberg/basic/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Чине было хорошо известно, что приготовленная из них зеленая масса являлась одним из компонентов особого, с добавкой сои, комбинированного корма для прожорливых гусениц, рецепт коего был разработан еще много лет назад ее прадедушкой.
Туземцы, все, как один, в широкополых соломенных шляпах, почтительно поклонились девушке, и она, в свою очередь, поприветствовала их легким наклоном головы. Все это были наемные рабочие, так как рабства на острове не терпели. Здесь также строго запрещалось следовать известному издревле обычаю низко кланяться при виде хозяина в знак покорности. Никто из Уорриков, заявил однажды сэр Кингстон, никогда не позволит ни одному человеческому существу стать перед ним на колени, и эта своего рода заповедь – точно так же, как и многие другие сделанные им когда-то высказывания, – стала в семье непреложным законом.
Снова пустив своего горячего жеребца рысью, Чина непроизвольно начала сравнивать этих весело болтавших рабочих с теми низко оплачиваемыми вечно недоедавшими слугами, которых она видела в Бродхерсте. Дядюшка Эсмунд не терпел никаких грубостей или несправедливости по отношению к слугам, однако из-за апоплексического удара, случившегося с ним за год до его смерти, он не мог уже самостоятельно вести домашнее хозяйство и вынужден был передать бразды правления своей внучке. Кэсси не потребовалось много времени, чтобы своим тираническим правлением вселить настоящий ужас в сердца всей домашней прислуги.
Увольнение без всякого выходного пособия за малейшую провинность стало при ней делом обычным. Обладая вспыльчивым темпераментом, Кэсси приходила в неистовство буквально по любому, даже самому мелкому, поводу. И Чина наблюдала нередко, как она бьет перегруженных работой слуг только за то, что ее приказания выполнялись недостаточно быстро, однако вынуждена была молчать, прекрасно понимая, что здоровье ее дядюшки только ухудшится, если она расскажет ему обо всем. Какая же судьба постигла этих бедных людей после того, как она отплыла на «Звезде Коулуна»? Может быть, Лидия Бройлз, давно грозившаяся бросить хозяев, уволилась наконец? Анна, как и задумал злокозненный Фрэдди, уже получила расчет? Если так, то где она работает теперь? Ведь без рекомендаций ей едва ли удастся найти новое место.
Натянув покрепче поводья Сераба, Чина попыталась убедить себя, что, принимая во внимание обстоятельства, вынудившие ее, по существу, бежать, она не должна чувствовать за собой никакой вины из-за того, что покинула их. И тут же сжала губы. Какой смысл сосредоточиваться на тех злоключениях, что претерпела она за последние дни своего пребывания в Англии? Как и некоторые другие события ее жизни, все это должно остаться в прошлом и быть начисто забыто.
Чина повернула на песчаную тропинку, ведшую к потухшему вулкану, который своей громадой защищал остров от муссонных штормов, бушевавших в этих местах дважды в год. Под сенью его располагалась идеальная тихая площадка, на которой разместились крытые соломой строения, где и производилась прославленная ткань. Сюда доставлялись шелковичные черви, перед тем как им наступал срок свить кокон. Сам же кокон после обработки его паром, убивающим сидящую в нем куколку, распутывался в нить, из которой и создавался великолепнейший, с волшебным блеском, знаменитый бадаянский шелк.
Омытые дождями непролазные джунгли, чуть не вплотную подступавшие к цехам, были пронизаны тяжелыми испарениями. Под кронами деревьев царил зеленоватый полумрак. Кричали самозабвенно птицы, жужжали насекомые. Цветущие миндальные деревья источали вокруг нежное благоухание, и Чина, вдыхая в себя их аромат, думала о том, что даже самые душистые розы в английских садах не идут ни в какое сравнение с этим сказочным запахом. Прямо перед ней возвышались горы, чьи острые вершины терялись в клубящихся облаках, а в просветах между ветвями лесных великанов над ее головой проглядывало пылавшее жаром голубое небо. Орхидеи опутывали своими стеблями змеевидные стволы лиановых деревьев, а понизу, на земле, паслись, нежно воркуя, дикие голуби, выбиравшие из богатой вулканической почвы соевые бобы.
Привязав Сераба возле первого же длинного одноэтажного строения, – а всего их было с полдюжины, – Чина подобрала юбки и вступила в теплый, влажный сумрак маленькой прихожей.
Она еще не забыла, что в помещении, где содержатся черви, необходимо соблюдать исключительную чистоту, так как иначе они могут заболеть и погибнуть, и потому сменила перед входом свои маленькие туфельки на пару деревянных башмаков. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она открыла внутреннюю дверь и шагнула в цех.
Здесь, перед бесконечными рядами ящиков, в которых находились подрастающие гусеницы и их состоящий в основном из тутовых листьев корм, несла свое безмолвное дежурство некая полная китаянка. В руке она держала роскошное перо, выдернутое из хвоста одного из павлинов украшавших собой дикую природу острова. Узкие черные глазки женщины были сконцентрированы на ящиках. Прогуливаясь туда и сюда между ними, она временами останавливалась, чтобы подтолкнуть кончиком пера какого-нибудь слишком уж медлительного червяка: чем больше ест гусеница, тем быстрее она растет и соответственно тем скорее начнет завивать себя в толстый белый кокон, состоящий из нитей сырого шелка.
– Наше божество довольно, очень довольно, – сказала она в ответ на приветствие Чины. – После смерти твоего почтенного отца мы много ночей подряд курили благовонные палочки. И наши молитвы были услышаны.
– Да, были услышаны, – отозвалась, как эхо, ее напарница, скаля зубы в улыбке. Пошарив в кармане широкого передника, она извлекла оттуда небольшой моток. – Ты видела когда-нибудь пряжу с таким ярким блеском, а?
С наслаждением перебирая нити в руках, Чина согласилась, что пряжа прекрасна, выше всяких похвал. Слова ее были встречены обеими женщинами одобрительным хихиканьем.
Проследовав затем в ткацкую, Чина махнула рукой Дарвину Стэпкайну, который, стоя среди работавших станков, осматривал ткани, стекавшие с них золотой полосой прямо в корзины. При виде нее лицо его расцвело, и он поспешил ей навстречу. Приблизившись к ней, молодой человек, изогнув бровь, выразил надежду, что ей не доставляет особых неудобств повышенная влажность воздуха, типичная для этого времени года.
– Само собой, – заверила его Чина.
Дарвин стоял в полном исступлении, глядя в ее улыбающееся лицо. С кремового цвета лентами в волосах и в жакете цвета слоновой кости, мягко спадавшем до колен, Чина выглядела свежей и очаровательной. Слегка косящие зеленые глаза и розовые щечки приятно отличали ее лицо от однообразных темных туземных физиономий девушек, которые он привык созерцать каждодневно.
– Со смерти вашего отца здесь мало что изменилось, – заметил он в ответ на один из вопросов Чины, немало уязвленный тем, что она, казалось, больше интересовалась процессом ткачества, чем разговором с ним. – Глупо было бы влезать сюда с какими-нибудь надуманными новшествами, не правда ли? Методы вашего отца, как показала практика, и в самом деле наилучшие.
– Я вижу, что всю рабочую силу здесь составляют одни китаянки, – заметила Чина, заглядывая поверх станков в соседнюю комнату, где девочки в возрасте от десяти до тринадцати лет деловито сматывали шелк с лежавших в корзинках проколотых коконов.
– О, мы стремимся не смешивать ни при каких обстоятельствах представителей различных национальных групп! – воскликнул Дарвин, которого, судя по всему, приводила в ужас сама мысль о том, что такое может случиться. – Благодаря прозорливости вашего прадедушки у нас вследствие этого не возникает никаких проблем. Правда, для меня так и остается загадкой, каким образом он догадался, что между малайцами-мусульманами И' китайцами-буддистами могут возникнуть трения. К счастью для нас, малайцев вполне устраивает их роль полевых рабочих, и они с удовольствием занимаются выращиванием тутовых деревьев и возделыванием сои. А китайцы, в свою очередь, преуспели в откармливании гусениц. Вы же знаете, это очень деликатный народ. – И добавил с усмешкой: – Довольно уравновешенный, хотя и в темпераменте ему не откажешь.
– Да, я помню все это, – произнесла Чина, с интересом оглядываясь вокруг. В комнате стояла по крайней мере дюжина станков, и за каждым сидела китаянка с лицом, полуприкрытым пестрым платком. Процесс ручного ткачества требовал предельного сосредоточения, и посему женщины поприветствовали Чину лишь коротким кивком голйиы, после чего снова склонились над своей работой.
– Малайские кампонги по-прежнему располагаются на противоположном берегу острова, – продолжал Дарвин, надеясь, что Чина не сразу повернет к нему голову и он сможет подольше полюбоваться ее точеным профилем. Сознавая, что просто неприлично с его стороны смотреть так вот пристально на девушку, молодой человек, однако, был не в силах отвести от нее взор. Он, без сомнения, никогда не видел ничего подобного. Его сводили с ума и эта нежная линия брови мисс Уоррик, выглядывавшая из-под широкополой ^соломенной шляпки, и этот маленький прямой нос, и бесподобная пухленькая нижняя губка. – Уверен, вы не забыли, что малайцы Стараются держаться подальше от китайцев – своих товарищей по работе. Мы же теперь все чаще нанимаем последних, которые, кстати, будучи иммигрантами, отличаются куда большей терпимостью, чем здешние туземцы. – Внезапно он перешел на шепот, хотя шум станков и так заглушал его слова. – Откровенно говоря, сам я предпочитаю местных жителей, мисс Уоррик. Разузнать о них все гораздо легче, чем о тех, кто приезжает сюда издалека. Среди иммигрантов немало таких, кто совершил у себя на родине целый ряд преступлений.
Чина согласно кивнула, хотя и была близка к тому, чтобы рассмеяться. Насколько она помнила, Дарвин всегда опасался именно местных жителей, чьи темнокожие лица, как он уверял, скрывают множество секретов, о которых не стоит упоминать в порядочном обществе. Разумеется, страхи его не имели под собой никаких оснований, поскольку исключительно разумное правило, которого Кингстон Уоррик придерживался с самого начала функционирования плантации «Царево колесо» для поддержания атмосферы терпимости среди своих наемных рабочих из малайцев и китайцев, продолжало неукоснительно соблюдаться и через много лет после его смерти. Между тем эта формула-заповедь, зафиксированная сэром Кингстоном в его журнале, была до удивления проста: во избежание конфликтов необходимо лишь позаботиться о том, чтобы последователи одной веры как можно меньше контактировали с приверженцами другого культа, и выказывать равное уважение по отношению к каждой из этих религиозных групп.
Может, принцип этот и был несколько наивен, но он тем не менее прекрасно срабатывал не только при жизни самого сэра Кингстона, но и в более поздние времена, уже при сыне его и внуке. Рэйс Уоррик относил невежество и нетерпимость к главным причинам расового антагонизма, процветавшего в Сингапуре, Малайзии и на островах Индонезии, и прилагал все усилия к тому, чтобы дети его могли осознать величие богатого культурного наследия народов, среди которых они живут. В этом-то духе и воспитывалась Чина с самого раннего детства. Ей не позволялось обращаться к верующему человеку, когда тот прерывал работу, чтобы обратиться лицом на восток и произнести свои молитвы. И ей же предписывалось с пониманием относиться к верованиям туземцев, даже к тем религиозным воззрениям, которые порождали ужасающие обряды, связанные с демоническим культом. Ее научили говорить одинаково хорошо на китайском и малайском языках, основных на Бадаяне, а в классной комнате обязательным считалось чтение изречений древнекитайского трактата «Дао дэ цзин», или, как это переводится, «Книги о дао-пути и благой силе дэ».
– Уверен, вам будет приятно узнать, что ваш брат Дэймон весьма преуспел в своем деле, – говорил между тем Дарвин, когда они с Чиной отправились в упаковочную, где молодые девушки в цветных саронгах скатывали шелк перёд погрузкой на корабли. – У него просто природный дар развлекать гостей, в чем он совершенно не похож на вашего отца.
– Да, у моего отца никогда не хватало терпения на такие вещи, – согласилась Чина с улыбкой. – Он всегда был слишком занят здесь, в цехах, чтобы беспокоиться еще и о своих скучающих посетителях. А так как спрос на шелк всегда превышал наши возможности удовлетворять его, то ему не было нужды угощать их напитками и закусками. – Она помолчала, натягивая на руки перчатки, затем, взглянув на Дарвина, тихо спросила: – Скажите, как вы считаете, что-нибудь изменилось со времени его смерти?
– Ну, сперва было очень сложно вести дела без него, тем более что погиб он так неожиданно, – ответил Дарвин. – Хорошо еще, что рабочие к тому времени уже привыкли получать распоряжения от меня, поскольку ваш отец давал мне полную свободу действий на этом участке. – Он немного поколебался, а потом добавил: – Думаю, что дела бы шли гораздо хуже, если бы мистер Дэймон решил вдруг побольше времени проводить в цехах. Рабочие не привыкли иметь дело с ним и могли бы отрицательно отнестись к его вмешательству в производственный процесс. К счастью, его вполне устраивали бумажная работа и прием покупателей, и поэтому появлялся он здесь лишь изредка.
– В таком случае мама отправила в Англию не того из своих отпрысков, кого следовало, – заключила Чина с косой усмешкой, думая о том, что уж Дэймону наверняка понравилась бы та кипучая светская жизнь, которую вели Линвиллы. – Могу поклясться, что Дэймон преуспел бы в качестве лондонского денди.
Внутренне она была очень благодарна Дарвину за то, что он помог ее брату обрести уверенность. Что же касается опасений, высказанных капитаном Теренцем Алойзиусом с клипера «Бирмингем», то они оказались беспочвенными, и она сказала себе, что он, должно быть, был сильно пьян или просто недоброжелательно настроен, когда старательно намекал ей на то, что Дэймон не в состоянии вести дела на плантации без помощи ее отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65


А-П

П-Я