Мы могли гулять часами. Мне было интересно слушать Кьяру абсолютно обо все и все ей рассказывать. Нет не обязательно, чтобы наши мнения совпадали. Но высказанное ей помогало мне иначе, думаю правильней увидеть окружающий мир, а высказанное мной самим, позволило с ее помощью оценить собственные позиции. Я так долго был лишен всего этого, что каждую проведенную вместе минуту был готов расценивать, как дар божий.
Иногда мы молчали, думая каждый о своем. Но даже думать, находясь рядом с близким тебе человеком огромнейшее счастье.
Я впервые подумал, что наверное календарь выдумали счастливые люди, потому что иначе они бы просто не смогли вести отсчет времени и не имели бы ни малейшего представления, сколько лет минуло. Но в следующий момент я подумал, что все-таки я не прав – счастливым людям не нужен календарь. Им не нужны эти цифры и даты. Праздник для них каждый день, а течение времени просто не имеет никакого значения.
В молодости все это воспринимаешь совершенно иначе. Внутреннюю сторону отношений заслоняют внешние проявления, и ты не всегда можешь рассмотреть того, кто с тобою рядом, понять и почувствовать его. Наверно этому мешает и необходимость направлять все свои силы на достижение, каких либо целей, отвоевание своего места под солнцем.
Но сегодня, когда материальная сторона нашей жизни была обеспечена. Необходимость воевать за ку3сок хлеба насущного не было. Работать можно было позволить себе в собственное удовольствие, то есть не искать, чем бы заняться, лихорадочно хватаясь за первую подвернувшуюся возможность заработать, а браться лишь за то, выполнение чего принесет тебе удовлетворение. Когда появилась возможность спокойно разобраться в собственных чувствах, я понял, какое место они действительно занимают в нашей жизни.
Несмотря на то, что поглощенные жизненной гонкой за деньгами, положением и прочими материальными атрибутами, мы их порой отбрасываем и не замечаем, а потом ощущаем себя глубоко несчастными даже имея полный набор материальных ценностей – иллюзорной цепи жизни.
Кьяра, согласившись попробовать себя в консультационном бизнесе, достаточно быстро стала обзаводиться клиентурой. Ее опыт работы в комиссариате, для людей собирающихся инвестировать капиталы восточнее границ собственной страны, был уже своего рода гарантией, что они не окажутся в конфликте с законом и не окажутся связанными с криминальным миром.
Однако поступило и несколько предложений от непонятных личностей оказать посреднические услуги в установлении неформальных контактов с итальянской полицией, но после того как она наотрез отказалась участвовать в подобных операциях, с подобными предложениями перестали обращаться.
Заказы с переводами мне продолжали поступать, достаточно регулярно.
Так что одну из комнат мы переоборудовали в совместный рабочий кабинет, начинив ее современной компьютерной техникой. А, учитывая характер работы, мы вполне могли вдвоем, по очереди всем этим пользоваться, не создавая трудностей друг другу и не испытывая неудобств.
Поглощенные всем этим и самими собой мы как-то позабыли о профессоре Иванове и его очаровательной супруге и, встретив их в городе, были очень обрадованы.
– Сударь мой, мы уже с Александрой Владимировной, заждались в гости вас с вашей прекрасной спутницей, а вы, эх молодо-зелено, заняты собой, а о стариках забыли. Вот уже сколько времени, как вы здесь поселились.
– Ну что вы Алексей Владимирович. Мы обязательно зайдем. Закрутились. Обустройство и прочие. И если можно, то и посоветоваться с вами хотелось бы.
– Только вы не откладывайте, сударь мой, а то вот я на днях должен лететь в Англию читать цикл лекций. Берите Стена и вечерком, к нам заходите.
– А удобно ли будет.
– Заходите, заходите. Мы будем очень рады вас видеть Вечером того же дня, захватив с собой фотографии пергамента, и не зная, что взять с собой, остановившись на большой коробке конфет, мы отправились в гости к профессору и его супруге.
– Ну, это положим лишнее, – сказала Александра Владимировна, увидев коробку конфет, – к кофе все готово. Проходите в комнату, мы уже вас ждем.
В зале на столе уже стояли чашки, печенье испеченное хозяйкой и разные сладости. Александра Владимировна открыв коробку конфет, добавила ее к сервировке стола. Но, по-моему, она оказалась здесь абсолютно лишней.
За столом мы все вместе обсуждали подробности нашего переезда в Пиран, а затем, когда женщины уединились поговорить о своих проблемах, я попросил профессора посмотреть на фотоснимки пергамента и высказать свое мнение.

* * *
– Милая, а как ты посмотришь на то, чтобы мы нанесли визит к господину профессору!
– Сережа, а ты считаешь, что это удобно?
– А вот это мы сейчас узнаем, – сказал я, набирая номер телефона.
Супруга профессора сказала, что ни больше обидятся, если мы не придем к ним в гости, и что двери их дома всегда для нас открыты, и в заключении попросила обязательно взять с собой Стена.
Творческая атмосфера, заключающаяся в разбросанных, где попало бумагах, сопровождала мое мало творческое занятие. Выглядело это конечно безобразно, но переделать привычки крайне тяжело. Я как-то попытался изменить эту привычку, но, поддерживая порядок в бумагах, я полностью потерял смысл того, что делаю. С того самого момента, я взял за правило не обращать на порядок внимание, но, закончив работать производить уборку.
Конечно на человека подготовленного или со слабыми нервами, моя рабочая обстановка может произвести сильное впечатление, если не сказать большего.
Кьяра, правда, воспринимала подобную рабочую атмосферу достаточно спокойно. Помнится, столкнувшись с таким бедламом впервые, да еще на полу собственной квартиры, у нее в глазах промелькнул ужас, хотя и не высказанный. Но после того как, закончив работать, я очень быстро вернул все в цивилизованный вид, остатки беспокойства испарились и с тех пор она мирится с моим стилем работы.
Но этот раз я занимался тем, что скопировал свои бумаги, превращая их в компьютерные файлы.
При всей моей любви работать с бумагой опыт показал, что нужная бумажка имеет свойство теряться между своих соседок и ее поиск порой превращается в титанический труд. А вот разыскать ее копию в компьютере для меня много проще.
Когда все уже было отсканировано, под руки мне попалась бумага с копией надписи на надгробной плите, и немного поколебавшись, я больше по инерции решил отсканировать и ее.
В этот момент в кабинет вошла Кьяра. Ей нужно было найти в компьютере, какой-то из законов для своего клиента.
На экране постепенно появлялась копия надписи:

– Сережа, а что это такое?
– Надпись всех времен и народов, – я вспомнил об псевдо исследовании сделанном для меня Нумерологом, но, заметив непонимание во взгляде Кьяры, решил говорить серьезно. – Знаешь, это одно из занятий, которым я совсем недавно пытался убить время.
– Каким же образом?
– Видишь ли, все это похоже на шифр, и знаешь, это даже не мне первому пришло в голову, вот только мои способности в криптологии оказались ниже среднего, если это действительно шифр. Кстати, ты сталкивалась с криминалистикой, я понимаю, что это далеко не разгадывание шифров. Но вот посмотри свежим взглядом на все это, может быть, у тебя получится.
– Да уж, мешанина имен редкостная, – сказала Кьяра, рассмотрев мой рисунок, – в такой свалке имен можно какой хочешь смысл спрятать, хотя может быть все эти имена и принадлежали какому-либо уникуму.
Ее слова натолкнули меня на ассоциацию ее словами Анджело, который мое имя Сергей интерпретировал как Хранитель.
– Кьяра, а если собрать значение имен и посмотреть, это получится.
– Ну, это будет не так сложно. Два значения я назову тебе сразу Катерина – означает корона, а Маргарита – жемчужина. Так, что это жемчужина и корона.
Несмотря на столь многообещающее начало и кажущуюся простоту задачи, все оказалось не так просто. Потребовалось несколько дней поисков в библиотеках и интернате, прежде чем мы смогли отыскать наиболее правдоподобные не толкования интересовавших нас имен.
– Кьяра, любимая, а ведь это, пожалуй, единственное, что я еще не применил к этой надписи. Ты не смогла бы помочь мне подобрать значения имен, после чего я все это со спокойной совестью выкину из головы.
Задача эта оказалась не настолько простой. Несмотря на то, что однажды я уже находил все эти имена в списках. Тогда я пытался превратить надпись в цифровой код, используя даты рождения святых, как его основу. О том, что из этого получилось, лучше и не вспоминать.
Имена в разных языках несли, зачастую различное значение, но все же мы решили остановиться на тех значениях, которые были наиболее схожи в разных языках.
Потрясение ожидало меня, когда, подставив все наши находки мы прочли полученную надпись.
«Мой господин бог наследил святой жизни сохраняющий подобного богу сына… Жемчужины и венца, послушно несшего крест земледельца и винодела рожденного и получившего от бога освобождения».
– Сережа, ты знаешь, я бы прочтя эту надпись в том виде, что получилось у нас, скорее бы сказала, что здесь уложено нечто, некий предмет, принадлежавший еще Иисусу Христу, и сделанный его руками. Некий STAVINECZ.
Для меня не знающего, что плита эта расположена на проложенной мной на плане города линии, все это было еще значительней. Мои мысли прервал вопрос Кьяра.
– Сережа, а где находится эта надпись?
– Она выбита на плите вмонтированной в Боковую стену собора.
– Ну, дорогой ты мой кладоискатель, в таком случае оставь всякую надежду даже одним глазком заглянуть за эту плиту.
– Я это понимаю, но как интересно было бы посмотреть, что же это такое STAVINECZ.

* * *
– Анджело мне кажется, я знаю, где укрыта сокровищница Главного Хранителя, но это только предположение, а для его проверки придется вести работы в соборе святого Вольфганга.
– Сергей, я же говорил вам, что для главного Хранителя, как впрочем, и для остальных Хранителей нет ничего не возможного. Вам даже нет необходимости объяснять, те или иные ваши пожелания. Все силы всех присягнувших на верность почетному Ордену Христа будут делать все, чтобы выполнить это пожелание. Вы можете высказать пожелание снести собор Святого Вольфганга, и он будет снесен. Вы выскажете пожелание, не видеть этого президента и в ход будут пущены все средства для его отстранения от дел. В том числе и ваше пожелание о развязывании новой войны будет выполнено.
Он говорил все это ужасно серьезно без тени иронии и обычной для него веселости. Я не задумывался над всем этим, подобные перспективы обрушились на меня. На какой то миг я представил себя вершащим судьбы мира, но осознание обратной стороны таких свершений быстро остановила мое воображение, и я сказал:
– Великие возможности, рождают великую ответственность.
– Ответственность – переспросил Анджело.
– Да ответственность перед окружающими, а в первую очередь перед собой. Великие деяния имеют свойство калечить судьбы людей, которые совершенно этого не заслуживают и, пытаясь переустроить мир, пусть и с благими намерениями еще не известно получится у тебя, что хорошее или же нет, а вот то, что ты искалечишь судьбы хороших людей, несомненно.
– Вы знаете, Сергей, я сейчас получил подтверждение тому, в чем и не сомневался – само провидение выбрало вас продолжить дело Главного Хранителя.
На стоянке для автомашины, куда привез меня брат Рафаэль, Кьяра со Стеном уже ожидали меня, сидя в машине.
– Дорогая я ужасно виноват, что заставил ждать тебя.
– Можешь не извиняться, мы с одним юношей, – и она, улыбаясь, посмотрела на Стена – прекрасно провели время. Стен тут же подсунул к ней свою мохнатую голову.
– Убью как собаку, – пообещал я ему.
– Сережа, оставь Стена в покое, все равно я люблю вас обоих, так что принимай жизнь такой, какая она есть.
– Любимая, а как ты отнесешься к предложению провести романтический вечер в Риме, а потом съездить в Чехию и забрать мои вещи.

* * *
Кьяра со Стеном ушли смотреть город, а я сидел ожидал, когда за мной приедет машина погрузился в свои мысли. В последнее время я все сильнее ощущал всю ту меру ответственности, которая досталась мне вместе с печатью Главного Хранителя.
Приключение перестало быть легким и романтичным. Все больше я думал о праве на наследие, праве на знание, Наверное, вдобавок по всему, я так и не научился быть послушной марионеткой, маленьким винтиком в огромной машине, винтиком от которого ничего не зависит.
Никому не ведомо, как далеко завели бы меня все эти мысли, если бы не подъехала машина, посланная за мной.
Я сел в эту машину, отличительной особенностью, которой были затонированные до зеркального состояния задние стекла, и поехал навстречу дальнейшим событиям своей судьбы.
Машина въехала на площадку между собором и прелатурой. Первым на что я обратил внимание было то, что проходы, обычно использующиеся туристами были закрыты сплошными щитами, не оставлявшими ни малейших щелей, а все пространство сверху было накрыто тканевым куполом, закрепленным наподобие шатра.
Штукатурка вокруг плиты с надписью уже была снята, камни, уложенные около ее нижней части были вынуты и аккуратно сложены в стороне. Два монаха аккуратно, каким-то тонким инструментом, как бы обрезали плиту от стены.
Прелат и кардинал Андреотти, сегодня видя его в этой роскошной черной с красной оторочкой кардинальской мантии подпоясанной красной перевязью и красной кардинальской шапочке я даже про себя не смог назвать его Анджело, стояли чуть в стороне и о чем-то тихо говорили между собой.
Я не стал вмешиваться в их беседу и тихонько встал с другой стороны от плиты, стараясь, как можно меньше мешать.
Один из монахов обернувшись, сказал, что плита уже полностью отделена от стены, и они готовы ее снять. Получив одобрение от прелата, монахи начали ее аккуратно опускать, укладывая на заботливо положенные заранее доски.
Ниша, открывшаяся за плитой, очевидно, когда-то была задрапирована тканью, о которой сегодня напоминали лишь неровно свисающая бахрома, похожая одновременно на кисею и на паутину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45