С тех пор, как Томек показал папуасам фокус с «горением воды», он пользовался у них непререкаемым авторитетом. Несмотря на это, теперь папуасы тревожно поглядывали на окружающие поляну кусты и переговаривались только вполголоса. Не теряя времени, они быстро срубили две бамбуковые жерди, подвесили к ним убитых птиц и тронулись в обратный путь, взяв на плечи концы жердей. Вскоре они догнали караван. Вид убитых казуаров несколько улучшил настроение туземцев. Папуасы любят мясную пищу; кроме того, они очень ценят перья из крыльев казуаров, больше похожие, впрочем, на роговые иглы, из которых они изготовляли украшения, продеваемые через носовой хрящ.
К вечеру караван наткнулся на лесную полянку, лежавшую на мягком склоне горы. Смуга решил остановиться здесь на ночь. Для девушек разбили палатку, а мужчины решили переночевать у костра, чтобы отправиться в путь еще до рассвета, не теряя драгоценного времени на свертывание лагеря.
С наступлением темноты настроение у папуасов явно упало. Они сбились в тревожную кучу вокруг костра и молча прислушивались к таинственным голосам, доносившимся к ним из близких, погруженных в мрак джунглей. По местным суевериям, ночью лес становится прибежищем духов, голоса которых слышались в шуме деревьев и в криках ночных птиц. Поэтому боязливые папуасы опасались даже глядеть в сторону темного леса. Чтобы избегнуть необходимости выходить в лес по естественным надобностям, они жевали листья какого-то растения; жвачка эта, видимо, замедляла обмен веществ в организме.
Белые путешественники отнюдь не считали, что находятся в безопасности. Правда, наивные рассказы о лесных духах их не пугали, но сознание, что таваде за ними следили, требовало соблюдения мер предосторожности. Смуга, Новицкий и Томек, -сменяя друг друга, обходили лагерь кругом, выходили на опушку джунглей, внимательно наблюдая при этом за поведением Динго. Остальные белые мужчины держали ружья в боевой готовности, туземцы не выпускали из рук копья и палицы. В лагере никто не пытался затянуть песню, не слышно было громких бесед. Лагерь походил больше на военный бивак перед битвой, чем на мирную ночевку охотников.
Москиты не давали покоя путешественникам всю ночь, поэтому все с облегчением встретили наступление туманного утра. Прежде чем солнечные лучи разогнали влажную мглу, караван отправился в путь. К удивлению белых путешественников носильщики изменили тактику. Теперь они не только не задерживались в пути, но наоборот, ускорили шаг. Однако так как и накануне старались идти сплошным рядом, не растягиваться в цепочку. Шли молча, не пели обычных песен.
— Видимо, спокойная ночь приободрила их, — говорил капитан Новицкий, который вместе с Томеком и Смугой шел впереди каравана.
— Вряд ли это так. Я опасаюсь, что дело обстоит совершенно иначе, — ответил Смуга.
— Вы полагаете, они захотят уйти от нас? — спросил Томек.
— А как же! — согласился Смуга. — Они, вероятно, решили бросить нас на берегу пограничной реки.
— Вы правы, как пить дать! — воскликнул Новицкий. — Шпарят вперед, чтобы как можно скорее отправиться назад!
— Я этого ожидал, — ответил Смуга. — Думаю, Томек, тебе опять придется стать чародеем...
— Я скоро исчерпаю все свои фокусы, — с беспокойством ответил молодой человек.
— Может быть, еще раз покажешь «горящую воду», — предложил Смуга. Это произвело на них сильное впечатление.
— Покажи им шутку с монетой, которая в свое время так понравилась африканскому шаману, — посоветовал Новицкий.
— Неплохая идея, — похвалил Смуга. — Можно также зажечь костер с помощью линзы. А может быть ты сам придумаешь что-либо другое?
— Как видишь, браток, унывать нечего, — сказал Новицкий. — Вскоре ты станешь самым знаменитым колдуном во всей Океании!
Местность постепенно понижалась. Густые заросли бамбука, пальмовых деревьев, острой как нож осоки, мешали движению каравана. Запах гниющих растений указывал на близость реки. Влажный грунт становился все мягче и мягче. Нередко приходилось идти прямо по обширному болоту, оставляя за собой следы в виде небольших лужиц черной, жирной воды.
Тяжелая дорога через густые заросли вконец измучила путешественников. У всех болели ноги, порезанные длинными, острыми стеблями травы. Только лишь к вечеру караван достиг низких, болотистых берегов реки. Смуге пришлось не мало потрудиться, пока он нашел место подходящее под разбивку лагеря. Джунгли захватили здесь каждую свободную пядь земли. Мощные деревья, словно внезапно остановившиеся среди марша великаны, низко склонились над руслом реки, запустив в ее желтые воды путаницу своих корней. Смуге удалось найти участок песчаного берега. Выстрелом он согнал с него дремавших на солнце крокодилов и приказал носильщикам снять багаж. Туземцы спешно выполнили приказание и тесной толпой уселись на песке. Время от времени они бросали пугливые взгляды на противоположный, тихий, но враждебный берег реки.
Звероловы с тревогой наблюдали за поведением папуасов; их мрачное молчание не предвещало ничего хорошего. Вильмовский подошел к Смуге и сказал:
— Я опасаюсь, Ян, что мафулу не пойдут дальше.
— Возможно заартачатся, но будут вынуждены пойти, иначе — конец нашего путешествия, — ответил Смуга, набивая трубку табаком.
— Ты уверен, что тебе удастся принудить их? Я прошу тебя, будь осторожен!
— Я не думаю заставлять их силой, — ответил Смуга. — Я постараюсь убедить их пройти с нами до ближайшей деревушки. Потом, пожалуйста, пусть возвращаются, если захотят.
Они умолкли. Смуга выкурил трубку и достал бинокль из подручного мешка. Он долго наблюдал за всем, что делается на противоположном берегу реки, но кроме непроходимой, зеленой чащи джунглей, преграждавших путь к таинственным деревушкам людоедов и охотников за человеческими головами, ничего не заметил. Спрятав бинокль на место, он обратился к Вильмовскому:
— Андрей возьми в помощь Бентли, Збышека и Бальмора, пусть они займутся носильщиками. Густые заросли наверняка здорово им досадили. У них, видимо, немало ран. Потом пусть идут сюда для переговоров.
Носильщики несколько оживились, когда Вильмовский стал готовить «чудесное» лекарство из марганцовокислого калия. Все они охотно позволили себя смазать фиолетовой жидкостью, потом, по приказанию Вильмовского, расселись на песке, близ того места, где стоял Смуга. Когда раны последнего носильщика были смазаны, самый старый носильщик поднялся с земли и подошел к Смуте. Однако прежде чем он успел что-нибудь сказать, Смуга заявил:
— Я знаю, что хочешь мне сказать! Вы хотите возвратиться в свои дома. Хорошо, я согласен. Все вы получите столько раковин, сколько мы вам обещали.
Довольный гул голосов убедил путешественника в том, что он попал в точку. Смуга улыбнулся и сказал:
— Может быть кто-нибудь из вас хочет получить еще больше ракушек? За них он может купить даже поросенка. У многих из вас еще нет жен, а чего стоит мужчина, у которого нет женщины, работающей на него? Кто будет работать на ваших полях?
Айн'у'Ку перевел слова Смуги землякам. Они утвердительно кивали головами. Оказалось, что все хотели получить много-много ракушек.
— Если пойдете с нами до ближайшей деревушки таваде, мы вам дадим много-много ракушек. Все вы сразу разбогатеете, — искушал Смуга.
Папуасы сразу же опечалились. Их старшина сказал, что между таваде и мафулу идёт война. Если они перейдут реку, никто не вернется домой.
— Таваде много плохой человек. Они каи-каи человек. Пусть ваша туда не ходить! Ол райт! Канак не хочет раковин, канак хочет домой. Ол райт! — твердо заявил Айн'у'Ку.
— Скажи им Айн'у'Ку, что мы не боимся таваде, — потребовал Смуга. — Стоит нам захотеть и их воины станут не больше жабы, а кто станет бояться такого маленького человека?
Смуга достал бинокль и предложил папуасу взглянуть через него. Тот отступил в испуге, потому что чаща леса на противоположной стороне реки вдруг приблизилась к нему так близко, что казалось достаточно вытянуть руку, чтобы коснуться свисающих веток деревьев. Успокоив его жестом руки, Смуга поднес бинокль к глазам папуаса обратной стороной. Папуас онемел от изумления: противоположный берег был очень далеко, а все предметы уменьшились в размерах. Смуга позволил ему взглянуть через бинокль на крокодила, отдыхавшего на песчаной отмели и на собственных товарищей папуаса. Туземец то и дело ахал от изумления, когда люди и предметы удалялись от него или, наоборот, приближались. Конечно, любопытные носильщики стремились заполучить волшебный предмет, чтобы посмотреть через него и спрашивали всех ли таваде можно сделать маленькими людьми.
Смуга терпеливо убеждал их, что таваде не посмеют напасть на караван. Он заявил, что молодой мастер может не только «зажечь воду» в реках, но и сжечь все джунгли, потому что у него есть волшебный камень, способный перенести огонь с солнца на землю. Туземцы выразили желание немедленно посмотреть на эти чудеса. Томек еще раз «зажег воду» в ведре, а потом при помощи двух стеклышек от карманных часов поджег кучу хвороста. Носильщики, изумленные столь явным доказательством могущества белых волшебников, провели бурное совещание и, в конце концов, согласились сопровождать путешественников до ближайшей деревушки таваде. При этом они потребовали обещания, что белые волшебники будут сопровождать их на обратном пути до пограничной реки.
Река эта не была ни широкой, ни глубокой. Из желтоватой мутной воды торчали верхушки огромных камней, по которым можно было легко перейти на противоположный берег. Несмотря на это, папуасы не спешили начинать переправу. Заметив это, капитан Новицкий решил придать им смелости. Не обращая внимания на то, что река кишела крокодилами, он смело спрыгнул с берега на ближайший камень, торчавший из воды. Поскользнулся и чуть было не упал, но удержался. Держа в одной руке карабин, капитан в несколько прыжков достиг противоположного берега.
— Черт возьми, надо быть моряком, чтобы проделать такую штуку, — воскликнул Бентли.
— Привык к акробатике, лазая по реям, — вмешался Вильмовский. — Но для нас с вами это дело рискованное. Неудачный прыжок грозит падением в воду, а там поджидают крокодилы.
Папуасы, затаив дыхание следили за действиями капитана. Убедившись, что он счастливо перебрался на противоположный берег, и на земле таваде ничего плохого с ним не приключилось, они с охотой взялись за сооружение «моста». Выбрали дерево, росшее на самом берегу реки и стали подрубать его топорами. Через минуту дерево зловеще затрещало, наклонилось и рухнуло так, что вершина его очутилась почти на другом берегу. Теперь уж не раздумывая долго, носильщики перешли через реку. Переправа закончилась через каких-нибудь полчаса.
В авангарде каравана теперь шли: Новицкий, Смуга и Томек. Они медленно пробивали себе дорогу в чаще береговых зарослей. От полуденной жары птицы попрятались в свои тенистые укрытия. Только иногда змея или ящерица выскакивала из-под ног путешественников. Носильщики шли плотной толпой в некотором отдалении от авангарда.
До самого вечера караван не встретил каких-либо признаков существования человека. На ночь путешественники остановились в глубоком ущелье. Звероловы до рассвета, меняя друг друга, стерегли лагерь, чтобы успокоить туземцев. Папуасы, видимо, боялись. Они тревожно сидели у костров и любой по-слышавшийся звук заставлял их хвататься за оружие. Только вид рослого капитана Новицкого успокаивал их.
Как только свет нового дня проник в чащу джунглей, Смуга дал команду к отправлению в путь. Он повел караван прямо на север. Стояло раннее утро. Трое друзей медленно пробивались через чащу.
— Взгляните на Динго!.. — вдруг шепнул Смуга.
Пес поднял морду вверх и тревожно нюхал воздух. Потом взъерошил шерсть на загривке и глухо заворчал.
— Укороти поводок, брат, держи его крепко... — вполголоса сказал Новицкий. Одновременно взял винтовку на изготовку.
— Не стреляй! — предупредил Смута.
— Они сидят на деревьях... — шепнул Новицкий.
— Возможно, это только разведчики... Подождем наших... — ответил Смуга.
Звероловы остановились. Смуга спокойно достал трубку, набил ее табаком и закурил, поглядывая то на Динго, то на вершины деревьев. Пес продолжал нюхать воздух, смотрел вверх и ворчал. Прищурив глаза, Новицкий глядел на вершины деревьев, не снимая пальца со спуска винтовки. Томек тоже держал штуцер под мышкой, готовясь стрелять прямо с бедра; левой рукой придерживал поводок Динго.
Так прошло несколько минут, которые Томеку показались вечностью. Потом послышались голоса и топот ног. Подошла главная колонна каравана. Впереди шел Бентли, Айн'у'Ку, Бальмор, Збышек и обе девушки, за ними носильщики. Вильмовский в обществе австралийских препараторов замыкал шествие. Смуга поднес к губам свисток. Раздались два резких свистка. Условный сигнал опасности не изменил походный порядок каравана. Только руки белых путешественников коснулись оружия.
— Вперед! — приказал Смуга.
Отстранив Томека, Новицкий выдвинулся вперед. Томек насупил брови, потому что перед лицом опасности не любил прятаться за спинами товарищей. Но теперь он не посмел воспротивиться капитану. Новицкий и Смуга относились к нему как к родному сыну, и он слушался их так же, как родного отца.
Вскоре капитан остановился и повернулся к друзьям.
— Мы наткнулись на тропинку, — вполголоса сообщил он. — Взгляните вниз, на тропинке видны следы человеческих ног...
Смуга и Томек были превосходными следопытами, и быстро определили, что человеческие следы на тропинке ведут в обоих направлениях.
— Пойдем налево, на севере скорее можно ожидать наличия деревни, — решил Смуга.
Новицкий снова шел впереди. Тропинка стала подниматься в гору. Динго ерошил шерсть, ворчал, обнажал клыки, но в чаще у дороги царила тишина. Таваде были невидимы, как духи.
Протоптанная людьми тропинка, вилась по пологому склону. Новицкий как раз миновал поворот и внезапно остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31