— Юная кровь! Да, Перси неуправляем.— Напился, я думаю.— Конечно, конечно.Мисс Пламмер взглянула через стол.— Ой, посмотрите на Эдвина.— Кто это Эдвин?— Да брат же. Посмотрите, как он уставился на Мод. Он ужасно в нее влюблен, — сообщила она, переходя к доверительной дружбе. — По крайней мере, он так считает. Он влюбляется каждый сезон с тех пор, как я начала выезжать. Реджи Бинг женился на Алисе Фарадей, и он решил, что у него есть шанс. Вы слыхали об этом?— Да, слыхал.— Разумеется, Эдвин только время теряет. Уж я-то знаю, — мисс Пламмер снизила голос до шепота, — я-то знаю, что Мод ужасно влюблена в одного человека, с которым она познакомилась в Уэльсе, но семейство и слышать ничего не хочет.— Да, семейства, они такие… — согласился Джордж.— Никто не ведает, кто он, но все графство о нем говорит, -знаете, как слухи разлетаются. Конечно, тут и речи быть не может. Мод должна выйти за ужасно богатого или за титул. Ее семья — одна из древнейших в Англии.— Я так и понял.— Она не какая-нибудь дочь лорда Пиблса…— А кто это?— Ну, я хочу сказать, — сказала мисс Пламмер, серебристым эхом вторя Реджи Бингу, — он разбогател на виски.— Лучше на виски разбогатеть, чем разориться, — возразил Джордж.Мисс Пламмер призадумалась.— Да, конечно, — в замешательстве ответила она. — Но лорд Маршмортон совсем другой.— Гордый граф?— Да.— Так что, вы полагаете, у этого человека нет шансов?— Нет, разве что они сбегут, как Реджи Бинг с Алисой. Красота, а? Кто бы мог подумать, что у Реджи хватит духу! Новая секретарша лорда Маршмортона очень хорошенькая, как по-вашему?— А кто это?— В черном, с золотыми волосами.— Это секретарша лорда Маршмортона?— Да. Она американка. По-моему, гораздо симпатичнее Алисы. Я с ней разговаривала. Ее фамилия Дор. Отец был капитан американской армии и умер, оставив ее без гроша. Он был младший сын в каком-то знатном семействе, но его лишили наследства, потому что он женился против их воли.— Ах, уж эти семейства! — посетовал Джордж. — Вечно они что-нибудь выдумают.— И вот, мисс Дор пришлось зарабатывать на жизнь. Какой ужас, покинуть общество!— А она покинула общество?— О, да! Пока был жив ее отец, она повсюду бывала в Нью-Йорке.— Я очень люблю американок. Особенно хороша в них изобретательность.— Вот бы и мне уйти из дому, зарабатывать на жизнь… — сказала мисс Пламмер. — Но семейство и слышать не захочет.— Опять семейство, — сочувственно сказал Джордж. — Прямо какое-то проклятие.— Я бы пошла на сцену! Вы любите театр?— Вообще-то да.— Я обожаю. Вы видели Хьюберта Бродли в «Это было весной»?— Боюсь, что нет.— Такой душечка! А Синтию Дейн в «Женском ответе»?— Тоже не видел.— Может быть, вы больше любите музыку? Как раз перед отъездом я видела ужасно хорошую оперетку. Называется «Вслед за девушкой». А вы ее видели?— Я ее написал.— Что??!— Ну, написал к ней музыку.— Да музыка же чудесная! — мисс Пламмер даже задохнулась, словно тогда уж он никак не мог притязать на авторство. — Я ее все время напеваю.— Ничего не могу поделать. Написал.— Так вы, что ли, Джордж Бивен?— Да.— Но… — мисс Пламмер едва не лишилась голоса. — Но я всю жизнь танцую под вашу музыку! У меня дома, наверное, пятьдесят пластинок!Джордж покраснел. При любом, самом шумном, успехе невозможно привыкнуть к славе, когда она подходит вплотную.— Да это такая красота! Помните, во втором акте? Это же просто чудо!— Что именно? Пара-рам, тарам-пам-парам?— Нет, вот это: ти-рим-тири-ри-рим, тим-тим-тирим. Ну, вы знаете. Про то, как бабушка танцует шимми.— За слова я не отвечаю, — поспешно сказал Джордж. — Их навязал мне либреттист.— По-моему, слова чудесные. «Папочка горюет, ай-ай-ай, а бабушка танцует, в ус она не дует…» Я просто в восторге! — Мисс Пламмер подалась вперед, она была девушка импульсивная. — Леди Каролина!Разговор прервался. Леди Каролина обернулась.— Да, Милли?— Вы знали, что мистер Бивен — тот самый мистер Бивен?Все прислушались. Джордж робко вжался в стул. Такой шумихи он предвидеть не мог. Седрах, Мисах и Авденаго вместе взятые не ощущали и десятой доли того жара, который пожирал его. Он был, в сущности, скромен.— Тот самый? ~ переспросила леди Каролина. Ей было больно признавать, что он вообще существует на одной с ней планете; восхищаться же им, как того, очевидно, ожидала от нее мисс Пламмер, она и вовсе не могла. Бросив взгляд — только что из морозильника — на съежившегося Джорджа, она вскинула аристократические брови.Мисс Пламмер не смутилась. Она была в том возрасте когда поклоняются героям, и Джордж в ее глазах разделял пьедестал почета с Дугласом Фэрбенксом, Френсисом К. Бушманом и парой чемпионов по теннису.— Да вы же знаете! Джордж Бивен, который написал «Вслед за девушкой».Леди Каролина не выказала признаков оттаивания. Она не слышала о «Вслед за девушкой» и всем своим видом демонстрировала, что допускает печальную возможность, но для нее это — ноль.— И еще многое, — неутомимо настаивала мисс Пламмер.— Вы слышали, есть пластинки!— Ну, разумеется!Это сказала не леди Каролина, а человек, сидевший подальше.— Ну, конечно! — воодушевился он. — Шимми «Скенек-теди», ей-богу! Высший класс.Все выказывали радушную заинтересованность; точнее сказать, все, кроме леди Каролины и лорда Бэлфера. Перси почувствовал, что его обвели вокруг пальца, и проклинал недоумка Кеггса за его совет. Все пошло не так. Джордж пользовался явным успехом. Твердое большинство восхищалось им. В общем — полный провал. Лучше бы оставить его в этом чертовом коттедже. Лорд Бэлфер был серьезно расстроен.Но это ничто по сравнению с агонией, которая тут же постигла его измученную душу. Лорд Маршмортон, со все возрастающим пылом вслушивавшийся в хвалебный хор, поднялся со стула и прокашлялся. Очевидно, что-то хотел сказать.— Э-э… — выговорил он.Рокот разговоров погас, все замерли, как всегда бывает в застолье, когда один из участников встает. Лорд Маршмортон снова прокашлялся. Его загорелое лицо потемнело еще больше, а в глазах появилось такое выражение, будто он собирался бросить кому-то вызов. Этот был взгляд Аякса, презревшего молнию, взгляд раздраженного мужа, собирающегося сказать, что с него довольно, он идет на угол погонять с друзьями шары. Никто не мог бы утверждать, что лорд Маршмортон вылупился. С другой стороны, никто не мог утверждать, что он не вылупился. Во всяком случае, он явно волновался. В мгновенном порыве, на волне всенародных восторгов, он решился на поступок и теперь нервничал, но стоял твердо, как солдат, уже ступивший ногой на бруствер Он прокашлялся в третий раз, бросил быстрый взгляд на свою сестру Каролину и уставился остекленевшим взором в пустое пространство над ее головой.— Воспользуюсь случаем, — быстро сказал он, для верности вцепляясь в скатерть, — воспользуюсь случаем, чтобы объявить о помолвке моей дочери Мод с мистером Бивеном. Прошу вас всех, — закончил он, совсем уже поспешно падая на стул, — выпить за их здоровье.Наступило тяжелое молчание. Нарушили его два звука, раздавшиеся одновременно в двух разных концах комнаты: сдавленный вскрик леди Каролины и звон разбитого стекла.Впервые за всю свою долгую, безупречную карьеру дворецкий уронил поднос. Глава XXIV Терраса была окутана недвижной ночью. С иссиня-черного неба смотрели звезды — смотрели с тем же спокойствием, как и тогда, в ночь бала, когда Джордж таился в кустах, вслушиваясь в завывания музыки и думая долгие думы. С темных лужаек у реки донесся хриплый крик коростеля, приглушенный далью.— Что будем делать? — спросила Мод. Она сидела на каменной скамье, где сиживал, бывало, Реджи Бинг, размышляя о своей несчастной любви и о своей несчастной привычке мазать при косом ударе. Джорджу, стоявшему рядом, она казалась светлым пятном во мраке. Лица он не различал.— Не знаю, — честно ответил он.Он и не знал. Его, как и леди Каролину, и лорда Бэлфера, и Кеггса, дворецкого, слова лорда Маршмортона повергли в полное смятение. Он был захвачен врасплох и не мог справиться с ситуацией.Из светлого пятна раздался сдавленный звук. В тишине он прозвучал слишком громко, терзая натянутые нервы. — Прошу вас!— Н-не м-могу сдержаться!— Право же, плакать тут не о чем. Надо хорошенько подумать, и мы найдем какой-нибудь выход. Пожалуйста, не плачьте.— Я не плачу! — сдавленный звук оказался всплеском веселья. — Это так нелепо! Бедный отец! Взять и подняться прямо при всех. Вы видели, какое лицо было у тети Каролины?— До сих пор вижу, — сказал Джордж. — Никогда не забуду. Ваш братец тоже не выказал особой радости.Мод больше не смеялась.— Ужасное положение, — сказала она. — Объявление появится в «Морнинг Пост» послезавтра. Сразу посыплются поздравительные письма, потом — подарки. Просто не представляю себе, как мы сможем убедить их всех, что произошла ошибка. — Тут до нее дошла еще и другая сторона проблемы. — А вам-то каково!— Обо мне не думайте, — сказал Джордж. — Бог свидетель, я отдал бы что угодно, чтобы все осталось как есть, но что толку рассуждать о невозможном? — Он понизил голос. — Да, меня ожидают тяжелые времена. Но это обсуждать не будем. Во всем виноват я сам. Я по собственной воле влез в вашу жизнь. Что бы ни случилось дальше, я узнал вас и постарался быть вам полезен. Игра стоит свеч.— Вы — лучший из всех моих друзей!— Рад, что вы так считаете.— Лучший и добрейший из друзей, о каком только можно мечтать! Как бы хорошо… — она оборвала себя. — Ну, ладно…Они помолчали. Из замка донеслась музыка, потом мужской голос запел.— Это Эдвин Пламмер, — сказала Мод. — Как он ужасно поет!Джордж рассмеялся. Пламмер как-то разрядил напряжение: в качестве ли печального комментария или просто потому, что он пел арию «Прощай», придавая от себя еще больше заунывности и без того безрадостному тону. Собака в конюшне сочувствующе подвывала, и это как-то сразу успокоило Джорджа. Да, потом, позже, разбитое сердце даст о себе знать, но теперь, под двойной аккомпанимент, человек свом юмора не мог сосредоточиться на своих терзаниях. Дуэт Пламмера и собаки спустил его на землю. Он ощутил себя спокойным и деловитым.— Обговорим все спокойно, — сказал он. — Конечно, есть какой-то выход. В крайнем случае, вы всегда можете пойти к лорду Маршмортону и объяснить, что он не все знает.— Могу, — сказала Мод, — но сейчас я чувствую, что сделаала бы что угодно, только не это. Вы не представляете себе, чего это стоило отцу — вот так, в открытую, при всех, пойти против тети Каролины. С тех пор, как я себя помню, она им помыкала, страшно его мучала. Если бы речь шла только об отце я бы добилась его согласия выйти замуж за кого захочу. Не могли бы вы придумать другой выход?— Я не успел сказать вам, что я ходил на Бэлгрейв-сквер. Сразу после того, как обженил Реджи Бинга.— Обженили?— Я был у него шафером.— Милый Реджи! Надеюсь, он будет счастлив.— Будет. За него не беспокойтесь. Ну, так вот, я зашел на Бэлгрейв-сквер, но там было заперто. Я звонил по минуте кряду, и никто не открыл. Наверное, они снова уехали за границу.— Нет, не в этом дело. Утром я получила письмо от Джеффри. Его дядя умер от удара во время деловой поездки. — Она помолчала. — Он оставил Джеффри все свои деньги, — продолжала она. — Все, как есть.Молчание росло и простиралось в бесконечность. Музыка в замке стихла, ничто не нарушало тишины. Было для Джорджа что-то недоброе в этой тишине, словно близился конец света. Вдруг он с ужасом понял, что до сих пор еще надеялся, даже понимая тщетность этой надежды. Ведь Мод сказала ему, что любит другого; и все же непобедимое подсознание не принимало этого. Новость положила конец всему. Последнее препятствие, разделявшее Мод и того человека, Устранено. Теперь ничто не мешает им пожениться. Джордж почувствовал, как на него наваливается тяжелейшее уныние. Оборваны последние нити каната, его уносит в океан одиночества.— О! — сказал он и удивился, что голос прозвучал, в общем, как обычно. Говорить было трудно, но напряжения в голосе не слышалось. — Это меняет все, правда?— Он пишет, что хочет встретиться со мной в Лондоне чтобы обговорить все, наверное.— Теперь вам ничто не помешает поехать. Раз ваш отец объявил о помолвке, вы вольны ехать, куда хотите.— Надо полагать. Они снова помолчали.— Все так нелегко, — сказала Мод.— В каком смысле?— О, я не знаю…— Если вы обо мне, то, пожалуйста, не надо. Я понимаю что вы думаете. Вам неприятно, что вы меня обижаете. Пожалуйста, считайте, что у меня вообще нет чувств. Я хочу одного — чтобы вы были счастливы. С меня довольно знать, что я вам помог. Прошу вас, будьте благоразумны. Ну, хорошо, объявлена наша помолвка, но это никак не меняет наших отношений. Мы остаемся в той же точке, где были при последней встрече. Да, я — не тот, кого вы любите, есть человек, которого вы любили, когда и не слыхали обо мне — знать это мне не труднее сейчас, чем тогда. Господи Боже ты мой, не впервые же вы слышите признания и отвечаете: «Нет»!— Вы совсем другой.— Ничуть не бывало. Я — человек из толпы.— Таких, как вы, я никогда не видела.— Ну, вы никогда не видели и такого, как Пламмер, а мысль о его страданиях не разбила вам сердца.— Я видела миллион в точности таких, как Пламмер, — твердо сказала Мод. — Все мужчины, которых я знала, были, как он — милые, приятные, никакие. Отказать им — ничто. Всегда как-то знаешь, что он помучается недельку-другую, а потом пойдет и влюбится снова. А вы — другой. Вы… ну, с вами все всерьез.— Вот тут-то мы и расходимся. Если речь идет о вашем счастье, обо мне думать не надо.Мод подперла ладонью подбородок и глядела в бархатную тьму.— Были бы вы моим братом вместо Перси… — сказала она после паузы. — Как бы мы дружили! Как бы все было просто.— Что ж, считайте меня почетным братом. Тогда все станет просто.— Вам легко говорить… Нет, трудно. Я знаю, как трудно вам так говорить, утешать меня, притворяться, будто все это для вас мелочь. Как странно! Мы проводили вместе по несколько минут, три недели назад я и не слышала о вас — а я знаю все, что вы думаете. У меня никогда так не бывало, даже с Джеффри. Он меня иногда озадачивает…Она замолчала. Вдали снова прокричал коростель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26