Смотреть смотри, а ключиком не лезь.
Смотрел. Помнил пащенковское: мужчина должен уметь всё. Мама вызывала сл
есаря, когда тёк кран или засорялась труба, вся семья взирала с благогове
нием на великого умельца, ничего не понимая в его деле. Теперь не придётся
«варяга» звать, Алик сам справится. Он Ц мужчина.
Дашка работала в бригаде маляров, и ей уже доверялся даже краскопульт. Де
вчонки в бригаде Ц немногим старше Дашки, только-только из профтехучил
ища. Бригадирше, пожилой женщине, всё равно, кого учить: их или Дашку. Дашка
прослыла способной, удостоилась лестного бригадиршиного предложения:

Ц Закончишь школу Ц айда ко мне в бригаду. К делу ты с душой относишься, а
заработки у нас хлебные.
Дашка обещала подумать, чтобы не обижать бригадиршу. Сама для себя всё да
вно решила: станет геологом. Или географом. В общем, путешественником. Гор
ячили ей лоб вольные ветры дальних странствий. Одно теперь останавливал
о: как с Аликом быть? Он в Москве, она в экспедиции Ц нехорошо. Утешалась: шк
олу надо закончить, в институт поступить, почти шесть лет проучиться Ц с
рок немалый. Там видно будет.
Алик знал о её мечтах, но всерьёз к ним не относился. Его не волновали завт
рашние заботы, нынешних по горло хватало. Через несколько дней Ц городс
кие соревнования. Бим подходил, напоминал, и Александр Ильич домой звони
л, спрашивал: как успехи? А какие успехи? Двести пять Ц ни сантиметром выш
е. Да и этот результат не очень стабилен. Нет-нет Ц а собьёт планку. Понима
л, что у каждого возраста есть свой предел. И так он свой предел с помощью «
нечистой силы» легко приподнял. Такая высота в его годы Ц почти сенсаци
я. Из молодёжной газеты корреспондент на стройку приходил, интервьюиров
ал Алика. В воскресном номере появилась заметка под названием: «Есть сме
на мастерам!» Корреспондент не утерпел, воспользовался подсказанной Ал
иком фразой-каламбуром, написал в конце: «Кто прыгнет выше Радуги?» По все
му выходило, что Ц никто. Но Алик нервничал: не шла высота. Похоже, что у дар
а оказалось ещё одно «пограничное условие» и выполнялось оно без исключ
ений: двести пять сантиметров, дальше Ц потолок, как ни изнурял себя Алик
тренировками.
И не соревнования тревожили Алика. Соревнования Ц ерунда! Выиграет он и
х. Но что дальше будет? Прибавит ли он когда-нибудь толику к заколдованным
двумстам пяти? Прыгнет ли «выше Радуги»?
Поделился заботами с Дашкой:
Ц Тренируюсь, как псих, сама знаешь, а с места не сдвигаюсь.
Ц Может, стоит отдохнуть? Ц сердобольно посоветовала Дашка. Ц Есть та
кой термин в балете Ц «затанцеваться». То есть Ц переработаться. Мне ка
жется, ты затанцевался.
Похоже, Дашка права. Буркнул нехотя:
Ц Отдохну. Отпрыгаю соревнования и месяц к планке не подойду. Гори она яс
ным огнём…
Они сидели на подоконнике в квартире на втором этаже. Широкий подоконник
, жильцы загорать смогут. Дашка обняла двадцатилитровый бидон с краской,
который какой-то умник забыл на окне. Алик мельком подумал: снять бы его, п
ереставить на пол, не ровен час Ц загремит вниз. И ещё подумал: лучше бы Да
шка не бидон обнимала, а его, Алика. Но не сказал о том вслух, постеснялся. То
лько накрыл своей ладонью Дашкину Ц узенькую в белых пятнах краски. Так
и сидели.
Ц А Фокина мне жалко, Ц сказала Дашка.
Ц Почему? Ц удивился Алик.
Ц Был первым прыгуном, в ус не дул, а лучший друг ему такую свинью подложи
л.
Ц Какую такую?
Ц Вот такую, Ц осторожно высвободила ладонь, широко развела руки, показ
ав, какую свинью Алик Фокину подложил, а потом опять аккуратно просунула
свою ладошку под Аликову Ц на место. Засмеялась, довольная шуткой.
Алик возмутился её словами. При чём здесь он? Если Фокин завтра начнёт пис
ать стихи лучше Алика, то выходит, называть его предателем? Вздор!
Ц Не я, так другой. Прыгать лучше надо.
Ц Он неплохо прыгает. Бим так считает.
Ц Бим с ним и носится, на меня Ц ноль внимания.
Ц А ты и обиделся. Ой, сиротка…
Ц Думаешь, не обидно? Я как спортсмен сильнее, мне знания тренера необход
имы.
Ц Он их слабому отдаёт.
Ц Помогут они слабому как мёртвому припарки…
И ведь понимал, что глупость говорит, гадкую глупость, а не мог остановить
ся, несла его нелёгкая: злость подавила разум. И откуда она взялась Ц чёрт
ова злость? Копилась подспудно: злость на неудачи (не идёт высота…), злость
на Бима (даже не заглянет в спортзал, как будто не существует никакого Рад
уги). Пустая и вздорная злость Ц от непривычной усталости, от постоянног
о нервного напряжения. И подавить бы её, посмеяться вместе с Дашкой над не
слишком ловкой шуткой, забыть… Поздно.
Ц Знаешь, о чём я думаю? Завидует мне Фокин. И Бим завидует, Ц вскочил, зах
одил по комнате. Ц Один Ц успеху, а другой Ц тому, что не он этот успех по
дготовил…
Ц Алик, ты с ума сошёл! Ц закричала Дашка. Ц Прекрати сейчас же! Ты сам не
веришь в то, что говоришь.
Не верил. Конечно, не верил…
Ц Не верю? Ещё как верю. А если ты Фокина с Бимом жалеешь, не по пути нам с то
бой.
Сказал и увидел, как наливаются слезами Дашкины синие глаза-блюдца.
Ц Не по пути? И пожалуйста! Ц резко соскочила с подоконника, оттолкнувш
ись от него руками, и, видно, задела бидон Ц непрочно он стоял, сдвинутый к
самому краю. Алик так и замер на мгновение с открытым ртом, увидев, как пок
ачнулся тяжёлый бидон. Потом рванулся к окну, оттолкнув Дашку, и Ц не успе
л. Только упал грудью на подоконник, обречённо смотрел вниз: бидон медлен
но, как в рапидной съёмке, перевернулся в воздухе Ц только плеснулась по
сторонам белая масляная краска из широкого горла Ц и грохнулся на ящик
внизу у стены. И в немую доселе картину нежданно ворвался звук: мерзкий хр
уст раздавленного стекла. Алик вспомнил: в ящике хранились оконные стёкл
а, с трудом «выбитые» прорабом на складе управления. Вчера утром на планё
рке он с гордостью сообщил о том бригадирам. Алик тоже был на планёрке, слы
шал.
Ц Что я наделала? Ц Дашка лежала рядом на подоконнике.
Слёзы, что грязноватой дорожкой прошлись по её щекам, мгновенно высохли
Ц от испуга. Алик взял её за руку, притянул к себе, погладил по волосам Ц о
сторожненько. И она опять заплакала Ц в голос, по-бабьи, прижалась лицом
к замасленному комбинезону Алика. Алику было не очень удобно: разводной
ключ за поясом больно впился в живот. Но он стоял не шелохнувшись.
Забыты все слова, только что сказанные, зачёркнуты напрочь Ц не было их. И
ссоры не было. А был только день, обычный летний день, а посреди дня Ц двое
. Он и она. Как в кино.
Ну и, конечно, Ц разбитое стекло внизу. Этого не зачеркнёшь, как ни старай
ся.
Алик нехотя отодвинул Дашку.
Ц Перестань реветь. Подумаешь, стекло. Не человека же ты убила?
Ц Да-а, «поду-умаешь», Ц всхлипывала Дашка, вытирала грязными ладошкам
и слёзы. Скорее Ц размазывала по щекам. Ц Что теперь будет?
Ц Ничего не будет. Слушай меня. Я Ц железный, сама говорила, Ц и подтолкн
ул её к выходу. Ц Пошли вниз. Там уже хватились.
У ящика со стеклом стояла, казалось, вся стройка. Стоял прораб. У него было
лицо человека, только что приговорённого к повешению: верёвка намылена и
спасения нет… Стояли бригадиры, вполголоса переговаривались, соболезн
ующе поглядывая на приговорённого прораба… Стоял Бим, явно взволнованн
ый. Во всех неполадках на стройке он тайно подозревал своих учеников и па
нически боялся, что подозрения когда-нибудь оправдаются. До сих пор он ош
ибался Ц до сих пор… Стоял Фокин, тяжко задумавшись о собственном будущ
ем. Он работал со стекольщиками, и с завтрашнего дня они как раз собиралис
ь приступить к замене расколотых стёкол в квартирах. Теперь придётся пер
едохнуть… Стояли Торчинский с Гулевых. Этим было просто любопытно знать
, как развернутся события: шутка ли Ц такое ЧП!..
Алик протиснулся сквозь плотную толпу любопытствующих и подошёл к прор
абу. Громко, чтобы все слышали, сказал:
Ц Моя работа, товарищ прораб.
Ц Не мешай, парень. Не до тебя, Ц отмахнулся прораб.
Ц Как раз до меня, Ц настаивал Алик. Ц Это я сбросил бидон со второго эт
ажа.
Тут до прораба дошёл наконец смысл слов Алика. Он оторвал взгляд от любез
ного ему ящика и уставился на школьника, как будто впервые увидел.
Ц Каким образом? Ц только и спросил, потрясённый откровенным признани
ем.
Ц Нечаянно. Какой-то идиот оставил его на подоконнике, окно было раскрыт
о. Я хотел переставить бидон на пол Ц от греха подальше Ц и не удержал.
Ц Ты-ы… Ц прораб глотнул воздух, словно ему его не хватало, хотел добави
ть что-то крепкое, солёное, но сдержался, только рукой махнул.
Ц Я найду деньги, Ц быстро сказал Алик. Ц Я заплачу.
Ц Деньги… Ц сказал прораб. Ц При чём здесь они? Ты мне стекло найди. Пос
ледний ящик со склада выбил, надо же… Чем теперь окна забивать? Фанерой?
Ц Подождите, стойте! Ц к месту действия продиралась зарёванная Дашка, д
о которой (далеко стояла, не решалась подойти ближе) только сейчас дошёл с
мысл происходящего. Ц Это не Алик! Это я толкнула.
Ц Нечаянно? Ц с издёвкой спросил прораб.
Ц Нечаянно.
Ц Тоже переставить на пол хотела?
Ц Нет, я с подоконника спрыгнула, а он упал.
Ц Подоконник?
Ц Да бидон же…
Ц Не слушайте её, товарищ прораб, Ц твёрдо вмешался Алик. Ц Несёт чушь.
Дев-чон-ка! Ц постарался вложить в это слово побольше презрения. Ц Я сва
лил и Ц точка, Ц и подмигнул Фокину: мол, уведи Дашку.
И верный Фокин мгновенно понял друга, схватил плачущую Дашку в охапку, по
тащил прочь, приговаривая:
Ц А вот мы сейчас умоемся… А вот мы сейчас слёзки вытрем…
Дашка вырывалась, но Фокин держал крепко. Ещё и Гулевых с Торчинским вмеш
ались Ц помогли Сашке: тоже не дураки, сообразили, что Дашка Алику сейчас
Ц помеха в деле.
Ц Погоди, прораб, Ц вмешался бригадир слесарей, руководитель практики
у Алика. Ц У смежников на доме третьего дня я видел такой же ящик. А они, ка
к ты знаешь, сдавать дом не собираются. Кумекаешь?
Прораб взглянул на бригадира с некой надеждой.
Ц Точно знаешь?
Ц Не знал бы Ц не лез.
Ц Бери мою машину и Ц пулей к ним. Проверишь Ц позвонишь. А с их прорабом
я договорюсь, Ц потёр в волнении руки. Ц Неужто есть спасение?
Публика потихоньку расходилась. Прораб строго посмотрел на Алика, сказа
л:
Ц Хорошо, что честно признался, не струсил. А заплатить, конечно, придётс
я. В конце практики твой заработок подсчитаем и вычтем, что положено. Поня
л?
Ц Понял, Ц с облегчением ответил Алик.
Он был искренне рад: история заканчивалась благополучно. В том, что у смеж
ников стекло найдётся, не сомневался даже прораб: знал, что бригадир впус
тую не говорит, не обнадёживает. И Алик это давно понял: не первый день с бр
игадиром трудится.
Бим к нему подошёл.
Ц Скажи честно, Радуга, взял грех Строгановой на себя?
Ц А если бы и так? Ц запетушился Алик.
Ц Если так, то неплохо. Мужчина должен быть рыцарем.
Что это всё стараются Алику объяснить, каким должен быть мужчина? То Паще
нко свой взгляд на сей счёт доложил, теперь Бим. А Алик, выходит, Ц копилка
: что ни скажут Ц собирает и в себе суммирует.
А Бим Ц с чего бы? Ц похлопал его по плечу, бросил, уходя:
Ц Растёшь в моих глазах, Радуга. Не по дням Ц а по часам.
Как будто Алику так уж и важно, растёт он в глазах Бима или нет. А всё-таки п
риятными показались Алику последние слова педагога. Что за примитивное
существо Ц человек: обычной лести радуется…
Потом к Фокину подошёл, спросил:
Ц Куда Дашку дел?
Ц Домой отвёл.
Ц Брыкалась?
Ц Не то слово. Просто психическая…
Ц Спасибо тебе.
Ц Рады стараться, ваше благородие!
И всё. Ни слова больше. Старая и крепкая дружба не терпит лишних слов, боит
ся их. Гласит поговорка: сказано Ц сделано. У Сашки с Аликом Ц всё наобор
от: сделано Ц значит, сказано.
Разошлись по рабочим местам: ещё целый час до звонка. Алик думал с раскаян
ием: «Подонок ты, Радуга. Заподозрил друга чёрт знает в чём, наговорил Дашк
е с три короба. Выдумал тоже: завидуют тебе… Скорее ты Сашке завидовать до
лжен: это он Ц настоящий мужик, а ты Ц истеричная баба…»
Таскал на этаж радиаторы центрального отопления, представлял, как позво
нит вечером Дашке, что они скажут друг другу.

17

Под городские соревнования отвели Малую спортивную арену в Лужниках. Ка
ков уровень! Поневоле зазнаешься… Наро-оду на трибунах Ц пропасть! Мест
а бесплатные, погода отличная, зрелище любопытное Ц отчего же не посети
ть. Свистят, орут знакомым на поле, едят мороженое. Репродукторы надрываю
тся: «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена…»
Алик вышел из раздевалки, посмотрел по сторонам, послушал Ц даже поёжил
ся. Привык он бороться один на один с планкой, в пустом школьном зале, куда
только нянечка иногда заглянет, скажет: «Ещё не отпрыгался, болезненький
?» И никого больше. А тут Ц зрители. Хлеба и зрелищ им подавай. Хлеба они дом
а поели, а за зрелищами сюда явились. Будет им зрелище.
На футбольном поле возле ворот одиноко сидел Пащенко. Алик увидел его, за
кричал обрадованно:
Ц Валерка! Ц помчался к нему.
Обнялись, похлопали друг друга по спинам Ц давно не виделись, нынче уже т
ретий день пошёл, как Алик к Вешалке домой заезжал, книгу отвозил.
Ц Как самочувствие? Ц строго спросил Пащенко.
Ц Жалоб нет.
Ц Какие прогнозы?
Ц Думаю всем рекордам дать моё звонкое имя.
Ц «Имя рекорда Ц Радуга». Ц Пащенко произнёс это и прислушался: как зв
учит? Звучало красиво. Заметил с сожалением: Ц Не то что Ц «Имя рекорда
Ц Пащенко». Скучная у меня фамилия.
Ц Прыгнешь на двести сорок Ц зазвучит царь-колоколом.
Ц Лучше ростовскими колоколами. Царь-колокол никогда не звонил, если ты
помнишь.
Алик засмеялся. Опять уел его всезнайка Пащенко. Знал Алик историю самог
о большого колокола, который так и не удалось повесить в звоннице, знал, да
запамятовал. А Пащенко ничего не забывает, тягаться с ним бессмысленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18