Как ее зовут?
– Ольга Паззио.
– Адрес?
Ордис сказал адрес.
– Что я такого сделал? – спросил он.
– Ничего. У тебя есть пистолет?
– Нет. Слушайте, с тех пор как я вышел, я чистый.
– А как насчет этих трех упаковок?
– Не знаю, откуда вы взяли эту требуху. Вас кто-то надувает, коп.
– Конечно. Одевайся, Чокнутый.
– Зачем это? Я заплатил за эту комнату.
– Ты ее уже использовал. Одевайся.
– Слушайте, за что это? Я чист, с тех пор как вышел. Какого черта, коп?
– Я хочу, чтобы ты побыл в участке, пока я проверяю эти имена. Ты против?
– Они скажут, что я был с ними, не беспокойтесь. А эта липа насчет трех упаковок – не знаю, откуда вы это взяли. Я уже тысячу лет этого не видел.
– Это заметно, – отозвался Карелла. – А эти следы у тебя на руках от чего?
– А? – спросил Ордис.
– Одевайся.
* * *
Карелла проверил людей, которых назвал Ордис. Каждый из них был готов присягнуть, что с десяти тридцати ночи 23 июля до четырех утра 24 июля Ордис играл в покер. Квартирная хозяйка нехотя признала, что провела в комнате Ордиса ночь и утро с 24 на 25 июля. У Ордиса было твердое алиби на время убийства Риардона и Фостера.
Когда Буш вернулся со своим отчетом насчет Фланнагана, детективы оказались снова на исходной точке.
– У него алиби длиной в Техас, – сказал Буш.
Карелла вздохнул и, перед тем как отправиться к Тедди, пригласил Клинга выпить пива.
Буш проклял жару и пошел домой к жене.
Глава десятая
Сэведж сидел в конце бара, и со своего места ему хорошо были видны буквы на яркой куртке сидевшего спиной мальчишки. Подросток привлек внимание Сэведжа, как только журналист вошел в бар. Он был с темноволосой девушкой, и оба они пили пиво. Заметив золотисто-фиолетовую куртку парня, Сэведж сел у стойки и заказал джин с тоником. Время от времени он посматривал на парочку. Парень был худой и бледный, с копной черных волос. Сначала Сэведж не разглядел буквы у него на спине, потому что тот сидел, привалившись к спинке дивана.
Девушка допила пиво и ушла, а парень остался. Он слегка повернулся, и тогда Сэведж разобрал надпись на куртке, и это подтолкнуло его мысль в нужном направлении. На куртке было написано: «Гроверы».
Конечно, слово происходило от названия парка на границе 87-го участка, но оно напомнило Сэведжу что-то еще, и он быстро стал соображать. «Гроверы» были зачинщиками множества уличных драк в округе; в парке они устроили почти титаническую битву с применением ножей, бейсбольных бит, разбитых бутылок и пистолетов. По слухам, «гроверы» заключили мир с полицией, но Сэведж все же был уверен, что убийства Риардона и Фостера были делом рук подростков.
И вот он увидел «гровера».
С этим парнем необходимо было поговорить.
Сэведж кончил свой джин с тоником, встал с табурета и подошел к сидевшему в одиночестве мальчишке.
– Привет, – сказал он.
Подросток не повернул головы, только поднял глаза. Он не ответил.
– Можно присесть? – спросил Сэведж.
– Проваливайте, мистер, – сказал парень.
Сэведж опустил руку в карман пиджака. Парень молча следил за ним. Журналист вытащил пачку сигарет, предложил подростку закурить и, натолкнувшись на молчаливый отказ, закурил сам.
– Моя фамилия Сэведж, – начал он.
– А мне какое дело? – ответил парень.
– Я бы хотел с тобой поговорить.
– Да? О чем это?
– О «гроверах».
– Мистер, вы нездешний, верно?
– Да.
– Тогда, отец, иди домой.
– Я сказал тебе. Я хочу поговорить.
– А я не хочу. Я жду девчонку. Уходи, пока ноги есть.
– Я тебя не боюсь, сынок, так что не пугай. Парень посмотрел на Сэведжа холодными оценивающими глазами.
– Как тебя зовут? – спросил Сэведж.
– Догадайся, блондинчик.
– Хочешь пива?
– Ты платишь?
– Конечно, – ответил Сэведж.
– Тогда пусть это будет коктейль с ромом.
Сэведж повернулся к бармену.
– Коктейль с ромом и еще джин с тоником, – заказал он.
– Пьете джин, а? – спросил парень.
– Да. Как тебя зовут, сынок?
– Рафаэль, – ответил парень, по-прежнему внимательно изучая Сэведжа. – Ребята зовут меня Рип.
– Рип. Хорошее имя.
– Не хуже любого другого. А вам что, не нравится?
– Нравится, – сказал Сэведж.
– Вы легавый?
– Что?
– Полицейский?
– Нет.
– А кто же вы?
– Я репортер.
– Да ну?
– Да.
– Так чего вы от меня хотите?
– Я только хочу поговорить.
– О чем?
– О вашей банде.
– О какой банде? – сказал Рип. – Я ни в какой банде не состою.
Официант принес напитки. Рип попробовал свой и сказал:
– Этот бармен – жулик. Он туда сок подливает. Получилось похоже на крем-соду.
– А мне повезло, – откликнулся Сэведж.
– Везение вам понадобится, – вставил Рип.
– Так вот, насчет «гроверов»...
– "Гроверы" – клуб.
– А не банда?
– А зачем нам банда? У нас клуб, и все.
– Кто президент клуба? – спросил Сэведж.
– Мое дело – знать, ваше – угадать, – ответил Рип.
– А ты что, стыдишься своего клуба?
– Черт возьми, нет.
– Разве вам не хотелось бы, чтобы о вас поместили статью в газете? Газеты еще ни одному здешнему клубу не уделяли такого внимания.
– Нам внимание не нужно. Нас и так знают. В этом городе каждый про нас слышал. Кого вы хотите купить, мистер?
– Никого. Просто я думал, что вам было бы приятно привлечь внимание серьезной общественности.
– Это что за черт?
– Получить хорошую прессу.
– Вы говорите... – Рип наморщил лоб. – Вы это про что?
– Про статью о вашем клубе.
– Нам статьи не нужны. Кончай, отец.
– Рип, я хочу быть твоим другом.
– У меня полно друзей среди «гроверов».
– Сколько?
– Да не меньше... – Рип осекся. – Вы хитрый черт, точно?
– Можешь ничего не говорить мне, если не хочешь, Рип. Почему ребята так тебя называют?
– У нас у всех прозвища. У меня такое.
– Но почему?
– Хорошо владею ножом.
– Тебе приходилось пускать в ход нож?
– Приходилось ли? Вы что, смеетесь? В этих краях ты труп, если не носишь нож или штуку. Труп, понятно?
– Что такое штука, Рип?
– Пистолет. – Рип широко раскрыл глаза. – Вы не знаете, что такое штука? Ну, мужик, ты не жил.
– А у «гроверов» много штук?
– Хватает.
– Каких? – Всяких. Вам какие нужно? Есть, и все.
– 45-го калибра?
– Почему вы спрашиваете?
– 45-й калибр – хороший пистолет.
– Большой, – сказал Рип.
– Вам приходится стрелять?
– Приходится. Мы что, для смеха таскаем пушки? Дерешься как можешь, а то быстро будешь валяться с биркой на ноге. – Рип отпил еще рома. – Здесь тебе не твоя контора, отец. Здесь надо быть начеку. Так что лучше быть «гровером». Как увидят нашу куртку, так понимают: уважать надо. Они знают: кто заденет меня, будет иметь дело со всеми «гроверами».
– Ты говоришь о полицейских?
– Да нет, кому нужны неприятности с законом? Мы не хотим неприятностей. Пусть только полиция к нам не цепляется.
– В последнее время какие-нибудь полицейские к вам цеплялись?
– Мы с копами договорились. Они нас не беспокоят, мы их не беспокоим. Уже несколько месяцев ни одной драки. Сейчас все спокойно.
– Тебя это устраивает?
– Конечно, почему нет? Кто хочет, чтобы ему раскололи черепушку? «Гроверы» хотят мира. Мы никогда не отступаем, но сами не напрашиваемся на неприятности. Мы только отвечаем, когда нас задевают или когда парень из другого клуба хочет увести нашу девчонку. Такого мы не терпим.
– Так что за последнее время у вас не было никаких столкновений с полицией?
– Только всякие мелочи. Не о чем говорить.
– Какие мелочи?
– Да просто один парень накурился. Так что он вроде как вышел из себя, понятно? Разбил витрину в магазине, просто так, понятно? Ну, и один коп его сцапал. Получил срок условно.
– Кто его сцапал?
– Почему вы спрашиваете?
– Просто интересно.
– Кто-то из «быков», не помню кто.
– Детектив?
– Я сказал – «бык».
– Как к этому относятся остальные «гроверы»?
– К чему?
– Что этот детектив забрал одного из ваших ребят?
– Да нет, парень был из младших, не мог отличить локоть от зада. Во-первых, нечего было ему давать марихуану. Когда не умеешь ее правильно курить... этот парень просто был еще сопляк.
– И у вас нет обиды на полицейского, который его забрал?
– Что?
– Не обижаетесь на полицейского, который забрал парня?
Глаза Рипа вдруг стали настороженными:
– Вы к чему клоните, мистер?
– Да ни к чему.
– Как, вы сказали, ваша фамилия?
– Сэведж.
– Почему вы спросили, как мы ладим с полицией?
– Просто так.
– Так зачем же вы спрашивали?
– Просто из любопытства.
– Так, – сказал Рип ровным голосом. – Ну, мне надо идти. Видно, эта девчонка не придет больше.
– Слушай, погоди немножко, – попросил Сэведж. – Я бы хотел еще поговорить.
– Да?
– Да, конечно.
– Жалко, приятель, но я больше не хочу говорить, – ответил Рип. Он встал с дивана. – Спасибо за ром. Еще встретимся.
– Конечно, – сказал Сэведж.
Он смотрел вслед парню, который, волоча ноги, выходил из бара. Дверь закрылась за ним, и он исчез.
Сэведж посмотрел на свой стакан. Значит, между «гроверами» и полицейским – точнее, детективом – были счеты. Значит, его теория была не такой уж беспочвенной, как этот лейтенант пытался ему внушить. Он задумчиво прихлебывал джин, потом заказал еще один. Минут через десять он вышел из бара, пройдя мимо двух аккуратно одетых мужчин.
Эти двое были Стив Карелла и полисмен в гражданской одежде – полисмен по имени Берт Клинг.
Глава одиннадцатая
Буш весь размяк от жары, пока добирался до дому.
Он ненавидел запутанные дела, они заставляли его чувствовать себя беспомощным. Он не шутил, когда говорил Карелле, что не считает полицейских умными. Он действительно так думал, и с каждым трудным делом его убеждение только крепло.
Крепкие ноги и упрямство – вот все, что было нужно.
Пока что в результате беготни по городу они не подобрались к убийце ближе, чем в начале поисков. Что же касается упрямства, то они, конечно, будут бороться до победного конца. А когда он наступит? Сегодня? Завтра? Никогда?
К черту это дело, подумал он, я дома. Человек может позволить себе роскошь позабыть дома про свою чертову работу. Имеет человек право спокойно провести несколько часов с женой?
Он вставил ключ в замочную скважину, повернул его и распахнул дверь.
– Хэнк? – спросила Элис.
– Да, – ответил Буш.
Голос Элис звучал холодно. Элис всегда так говорила. Элис была замечательная женщина.
– Хочешь выпить?
– Да. Ты где?
– В спальне. Иди сюда, здесь ветерок.
– Ветерок? Ты что, смеешься?
– Нет, правда.
Он снял куртку и кинул ее на спинку стула. По дороге в спальню он стаскивал с себя рубашку. Буш никогда не носил майки. Он не верил, что они впитывают пот. Он считал, что это просто лишняя одежда, а в такую погоду ему хотелось сбросить с себя все, что только можно. Он содрал рубашку с почти дикарским удовольствием. У него была широкая грудь, поросшая курчавыми волосами, рыжими, как и грива у него на голове. Правую руку косо рассекал шрам.
Элис сидела в кресле у открытого окна в белой блузке и прямой черной юбке. Она поставила босые ноги на подоконник, и легкая юбка чуть-чуть шуршала, когда из окна доносился слабый ветерок. Светлые волосы были убраны назад и связаны в «конский хвост». Он подошел к ней, она подставила ему лицо для поцелуя, и он заметил мелкие капли пота на ее верхней губе.
– Где то, что можно выпить? – спросил он.
– Сейчас сделаю, – сказала Элис. Она сбросила ноги с подоконника, и юбка на секунду съехала набок, открыв бедро.
Он молча смотрел на нее, думая о том, что же в этой женщине так волнует его. Интересно, все ли женатые мужчины чувствуют то же по отношению к своим женам после десяти лет брачной жизни?
– Пусть у тебя глаза не загораются, – сказала она, читая по его лицу.
– Почему?
– Слишком жарко.
– Я знаю одного парня, так он говорит, что лучший способ...
– Я знаю этого парня.
– ...это в запертой комнате в самый жаркий день года с закрытыми окнами и под двумя одеялами.
– Джин с тоником?
– Хорошо.
– Я слышала, что водка с тоником лучше.
– Надо будет купить.
– У тебя был трудный день?
– Да. А у тебя?
– Сидела и беспокоилась за тебя, – сказала Элис.
– Уже вижу у тебя несколько седых волос.
– Он насмехается над моим беспокойством, – сказала Элис в пространство. – Нашли вы этого убийцу?
– Нет.
– Лимон хочешь? – Давай.
– Придется идти в кухню. Будь ангелом, выпей так.
– Я ангел, – согласился Буш.
Она подала ему стакан. Буш сел на край кровати. Он отпил немного, потом ссутулился, опустив руку со стаканом.
– Устал?
– Валюсь с копыт.
– У тебя не очень усталый вид.
– Пришел домой, с копыт долой.
– Ты всегда так говоришь, – сказала Элис. – Хорошо бы ты не повторял это все время. Ты всегда повторяешь одно и то же.
– Например?
– Например, вот это.
– А что еще?
– Когда мы едем в машине и попадаем все время на красный свет, а потом начинаем попадать на зеленый, ты говоришь: «Повезло нам, парням».
– Ну и что тут плохого?
– Первые сто раз ничего.
– О черт!
– Это же правда.
– Хорошо, хорошо. Не пришел домой и не с копыт долой.
– Мне жарко, – сказала Элис.
– Мне тоже.
Она начала расстегивать блузку и, прежде чем он успел взглянуть на нее, предупредила:
– Только ничего себе не воображай.
Она сняла блузку и повесила ее на спинку кресла. У нее была полная грудь, просвечивающаяся через тонкий белый лифчик. Чашки лифчика были из прозрачного нейлона, и Буш видел выпуклые бугорки сосков. Это напоминало ему фотографии в журнале «Нэшнл джиогрэфик», которые он рассматривал в приемной дантиста в то время, когда занимался своими зубами. Девушки с острова Бали. Ни у кого не было такой груди, как у девушек с острова Бали. Разве что у Элис.
– Что ты делала весь день? – спросил он.
– Да так, ничего.
– Ты была дома?
– Почти все время.
– Так что же ты делала?
– Просто сидела.
– Угу. – Он не мог оторвать глаз от ее лифчика. – Ты скучала по мне?
– Я всегда по тебе скучаю, – сказала она ровным голосом.
– Я по тебе скучал.
– Пей.
– Нет, правда.
– Это хорошо, – сказала она и улыбнулась быстрой улыбкой.
Он внимательно посмотрел на нее. Улыбка почти сразу же исчезла, и у него появилось странное чувство, что это была просто дежурная улыбка.
– Почему бы тебе не поспать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19