— Может, сегодня у меня переночуешь?
— Нет, спасибо, — ответила я, мечтая скорее оказаться в одиночестве.
Странная, странная, до жути нелепая история.
Светлана остановила машину возле гостиницы, я поспешно простилась и поднялась к себе. Может, имеет смысл позвонить в милицию? Вдруг этот человек все еще там? Я отправилась в ванную, включила воду и долго стояла под горячим душем, пытаясь понять причину нараставшего во мне гнетущего беспокойства.
— Что-то тут не так, — громко заявила я и даже головой покачала. — Что-то не так.
Всю ночь меня мучили кошмары: бледное лицо, прижавшееся к лобовому стеклу, лес и церковь на пригорке. Проснулась я часов в семь и торопливо покинула номер. Долго бродила по улицам, пытаясь успокоиться и убедить саму себя в том, что вчера все обошлось без трагических последствий, человек жив, а я должна поскорее забыть эту чертову лесную дорогу и заняться своими делами…
— Только бы он был жив, — бормотала я, чувствуя, что ни о каких делах думать не в состоянии.
К обеду я вернулась в гостиницу. Голова раскалывалась от боли, очень хотелось спать долго-долго и без сновидений. Я прилегла, не раздеваясь, на кровать и уставилась в потолок. Не прошло и десяти минут, как в дверь очень осторожно постучали. «Не дай бог, Светлана», — испугалась я. После вчерашнего встречаться с ней совершенно не хотелось, но все-таки я пошла открывать. На пороге стоял Кирилл Сергеевич — его я меньше всего ожидала увидеть.
— Здравствуйте, — растерялась я. Он не ответил, прошел в номер и сел в кресло. В некотором недоумении я прошла за ним. — Как вы меня нашли? — спросила, чтобы только что-то спросить, и тут же отметила про себя, как изменилось его лицо. От вчерашней любезности и следа не осталось, он смотрел холодно, даже отчужденно, потом слегка усмехнулся и сказал:
— Вы плохо выглядите, Наталья. Переживаете из-за случившегося?
— Вам Светлана рассказала?
— Нет, — он покачал головой, потом достал из кармана куртки несколько фотографий и протянул мне.
Я взяла их, взглянула на первую и нахмурилась, сердце заныло, а в животе что-то свернулось тугим тошнотворным клубком. В высокой траве лежал, странно скорчившись, мужчина. Открытые глаза, кровь на виске… Не надо особой догадливости, чтобы понять: это труп. Еще на двух фотографиях — тот же мужчина в других ракурсах.
— Кто это? — тупо спросила я, заранее зная ответ.
— Человек, которого вы вчера убили.
— Я никого не убивала, — возвысила я голое, понимая всю глупость подобного заявления.
— Возможно, — спокойно согласился Кирилл Сергеевич. — Это ваша точка зрения. Но у правоохранительных органов есть своя. Вы сбили человека и уехали, бросив его умирать.
— Я вернулась.
— В самом деле? Вызвали «Скорую», сообщили в милицию?
— Я его не нашла. Там никого не было…
— Вы его не нашли и спокойно отправились спать.
— Хорошо. Я его убила, — разозлилась я. — Что дальше?
— Вам должно быть известно: суд, затем тюремное заключение. Лично я не нахожу в вашем деле смягчающих вину обстоятельств, вряд ли их найдет и суд.
— Этого человека не было на дороге, я возвращалась и не обнаружила его.
— Не удивительно. Было темно, машина шла на большой скорости, ударом его отбросило довольно далеко. Кстати, есть свидетели этого происшествия.
— Светлана?
— И она, конечно, тоже. Но в тот момент неподалеку находилась еще одна машина с тремя пассажирами. Именно они подобрали тело…
— Предварительно сфотографировав?
— Предварительно сфотографировав, — кивнул он и вдруг засмеялся.
— Там не было никакой машины.
— В самом деле? — Он как-то противно хихикнул, уставившись на меня. — Вы в этом уверены?
Значит, мне вчера не померещилось, значит, там, под деревьями, действительно стояла машина… Что за чертовщина, а? Не глядя на Кирилла Сергеевича, я придвинула телефон и стала набирать 02.
— Куда вы звоните? — проявил он интерес.
— В милицию, естественно, — ответила я. Он нажал на рычаг и ласково мне улыбнулся:
— Может быть, не стоит торопиться? Я положила телефонную трубку, посмотрела в глаза своему нежданному гостю и спросила:
— Кирилл Сергеевич, кто вы?
— Человек, — развеселился он. — Обычный человек, каких множество, а у каждого человека есть свои маленькие проблемы. Есть они и у меня.
— Хорошо, спрошу по-другому. Что вам от меня нужно? Он полез в карман, вынул еще одну фотографию, положил ее на стол передо мной и постучал по ней ногтем.
— Взгляните, — в голосе его опять звучала насмешка, — и попробуйте ответить, кто это?
На фотографии, вне всякого сомнения, была я… Взяв снимок в руки, я пригляделась внимательнее. Странное чувство овладело мною. Это было мое лицо и вместе с тем не мое. Такую прическу я никогда не носила — волосы короче моих, распущены по плечам и слегка взбиты на затылке, скорее всего химическая завивка. Я волосы зачесывала назад и собирала либо в хвост, либо в затейливую косу (предмет моей гордости), а на фото у меня была челка до бровей. Такой яркой помадой я тоже не пользовалась (предпочитаю розовые тона), и фиолетового костюма в моем гардеробе не было. И все-таки это, без сомнения, мое лицо…
— Это я, — прозвучало не очень уверенно.
— Вы ошибаетесь, — вздохнул Кирилл Сергеевич. — Это Басманова Полина Витальевна. Она старше вас на четыре года, и только это обстоятельство не позволяет думать, что вы сестры-близнецы.
— Шутите, — удивилась я.
— Разумеется, нет. В фантастическом сходстве вы можете убедиться сами.
— Допустим, я убедилась. Что дальше?
— А дальше, Наташа, я бы хотел, чтобы вы некоторое время побыли вот этой женщиной. Так сказать, заменили ее. В знак признательности мы забудем вчерашнее происшествие.
— Мы? — растерялась я. — Кто это «мы»?
— Какая разница, — пожал плечами Кирилл Сергеевич. — Мы — это мы. Не забивайте себе голову. Ваше дело — исполнить порученную роль, а потом забыть все как дурной сон и жить себе преспокойно, ни о чем не думая.
— Вы говорите глупости, — твердо сказала я. — Во-первых, тот человек, что вчера попал под машину…
— Я ведь сказал: если мы договоримся, вы можете забыть о нем…
— Что значит забыть?
— Наташа, — перебил он, — все это совершенно несущественно. Я хочу одного: чтобы вы дали принципиальное согласие…
— Послушайте, я не дам никакого согласия, более того, я позвоню в милицию и…
— Сядете в тюрьму. Я вам не предлагаю ничего противозаконного.
— Выдавать себя за другого человека вполне законно?
— Это маленькая хитрость и ничего более. Наташа, — с состраданием вздохнул он, — на тот случай, если вы решите покинуть город, не поставив в известность меня: ваш паспорт и ваши деньги в моем кармане. Довольно глупо оставлять их в гостинице, хотя носить с собой еще глупее…
Я надолго замолчала, пытаясь понять, что происходит. Совершенно ясно: я имею дело с людьми, для которых понятия законности и морали начисто отсутствуют. Кто это может быть? Какая-то секретная служба или жулики высокого полета? В любом случае я вряд ли смогу добраться до милиции. Вспомнив странное поведение Светланы вчера вечером, я подумала, что несчастный случай вполне мог быть запланирован. И откуда на лесной дороге взялся этот человек, не могла же Светлана предугадать… Стоп, а что, если она ничего не предугадывала? Пьяного мужчину привезли в нужное место и в нужный момент толкнули под колеса…
Господи боже… Кто этот тип, этот Кирилл Сергеевич? Он запасся фотографией жертвы и свидетелями происшедшего. Серьезный дядя. У него мой паспорт и мои деньги… Вернуться домой я не смогу и очень скоро окажусь на улице в незавидной роли бомжа. Конечно, я могу пойти в милицию и рассказать… что меня подставили? Потому что я на кого-то похожа?
— Кто эта женщина? — обреченно спросила я.
— Обычная женщина, — хохотнул Кирилл Сергеевич.
— Тогда почему я должна изображать ее?
— Видите ли, несколько месяцев назад она покинула своего супруга. Он в отчаянии и поручил мне найти жену, обещав большие деньги за труды.
— И что?
— Я ее нашел. На Канарах. В обществе очень симпатичного миллионера, с которым она не собирается расставаться.
— Рада за вас, — кивнула я, пытаясь понять, врет он или говорит правду.
— Радоваться нечему, Наташенька, мне обещана премия только в том случае, если я доставлю мадам безутешному супругу. Добиться ее возвращения в Россию возможным не представляется.
— И вы решили сжульничать?
— Я потратил много времени и денег, чтобы так просто отказаться от награды. Вы понимаете?
Почему-то сказанное им вызвало у меня облегчение: он обычный жулик, это не секретные службы и не бог весть что еще…
Выходит, у меня есть шанс…
— Допустим, я согласна. И что дальше?
— Дальше все очень просто. Мы приезжаем к вашему мнимому супругу, я получаю свои деньги, а через некоторое время вы вторично покидаете его, теперь уже навсегда.
— А этот мой супруг, он что, слепоглухонемой?
— Рад, что вы не утратили чувства юмора, — съязвил Кирилл Сергеевич. — Ваш супруг вполне нормален.
— Тогда вы останетесь без премии. Допустим, я сменю прическу, но я ни за что не поверю, что муж не сможет отличить свою жену от чужой женщины. Это противоестественно. Кроме внешнего сходства, есть манера поведения, характер, общие воспоминания, наконец…
— Рад, что вы об этом заговорили. Общими воспоминаниями мы и займемся. У нас есть несколько дней, в течение которых вы должны превратиться из Натальи в Полину. Кстати, она предпочитала, чтобы ее называли Полли.
Я потерла лицо ладонью и устало посмотрела в глаза Кирилла Сергеевича.
— Я плохая актриса…
— Вам так кажется. В конце концов, можно и постараться, чтобы избежать тюрьмы.
— И как долго я должна выступать в этой роли?
— Пару часов, не больше. В течение этого времени я получу свои деньги, и вы свободны как ветер. Я верну вам паспорт, помогу купить квартиру и даже устрою на работу в таможне — это в моих силах. Так что, как видите, все честно…
— Вам что, миллион пообещали? — невесело усмехнулась я.
— Два, — серьезно ответил он.
— Наверное, ваш клиент безумно любит жену?
— Даже более того.
— Тогда ему ничего не стоит обнаружить подмену…
— Вы опять за свое? — Кирилл Сергеевич нахмурился. — Если вы приложите старание, никто ничего не обнаружит. В конце концов, это моя забота. Итак? — помедлив, спросил он. — Свобода и благополучная жизнь или тюрьма и масса прочих неприятностей?
— А у меня есть выбор? — спросила я с усмешкой.
— Нет, конечно, — усмехнулся в ответ он. Достал сотовый телефон из кармана и сказал кому-то отрывисто:
— Поднимись в номер.
Через несколько минут в номер вошел рослый парень с плоским, точно смазанным лицом. Узкие губы на нем казались бесцветными, глаза были скрыты темными очками. Общее впечатление крайне неприятное. До его появления мы сидели молча; когда он вошел, Кирилл Сергеевич поднялся и сказал:
— Иван, Наташа едет с нами. Помоги ей собрать вещи. Он вышел, не оглядываясь, а Иван, привалившись к двери, сложил на груди руки и вроде бы задремал. Я сидела и рассматривала пол. Было ясно, что мой отказ покинуть гостиницу будет воспринят отрицательно и я могу пострадать — например, вывалиться из окна.
— У нас нет времени, — с нажимом заметил Иван. Я поднялась и стала собирать свои вещи.
Меня привезли на ту самую дачу, на которой мы отдыхали вчера, выделили комнату, где я и жила последующие пять дней. В продолжение этого времени я старательно тренировалась по восемнадцать часов в день. В основном Кирилла Сергеевича беспокоил мой голос — он разительно отличался от голоса Полины Басмановой. Часами я слушала магнитофонные записи и старательно их копировала.
Записей было немного: три ничего не значащих телефонных разговора с каким-то Максимом. Вслушиваясь в высокий манерный голос женщины, я пыталась представить, что она за человек. Некоторые слова Полина произносила не правильно, путала ударения и падежи, в выражениях не стеснялась. Ей очень подошла бы роль уличной торговки, но это отпадает: мужья уличных торговок не выплачивают миллионных премий. С первого дня пребывания на даче мне было запрещено говорить своим голосом, и через три дня я уже сносно копировала Полину. По крайней мере, Кирилл Сергеевич остался доволен. «Уроки» он проводил лично, на присутствие в доме Ивана намекали едва слышные шаги да шорох на кухне. Правда, стоило мне подойти к двери на улицу или оказаться на веранде, как Иван сразу же появлялся следом, из чего нетрудно было заключить, что он мой цербер.
— Вы курите? — в первый же вечер спросил Кирилл Сергеевич, когда мы сделали небольшой перерыв в занятиях.
— Нет.
— Придется начать. Полина курила почти непрерывно. — Употребление глагола в прошедшем времени, почему-то здорово напугало.
— Она могла бросить курить, разве нет? — пытаясь успокоиться, усмехнулась я.
Только не Полина. Она обожает дурные привычки.
— Вы хорошо ее знали? — задала я вопрос, сообразив, что это подходящий случай что-нибудь разведать.
— Да. Некоторое время мы виделись довольно часто. Вам придется сменить походку. Полли двигалась как манекенщица.
— Боюсь, я плохая актриса, я же говорила…
— У вас все отлично получится.
Я училась говорить как Полина, ходить как Полина, сидеть как Полина и даже начала курить. От табака меня тошнило, а манера держать мундштук в вытянутой руке казалась нарочито жеманной. Все чаще я думала о неведомой Полине, иногда мне казалось, что какая-то часть ее существа теперь живет во мне. Оставаясь одна, когда лицедействовать не было смысла, я вдруг сбивалась с шага и шла, подражая ее походке, или поднимала плечи, скрестив руки на коленях, когда сидела в кресле. Однажды вечером, когда я стояла возле открытого окна и смотрела на звезды, рука вдруг сама потянулась к сигаретам.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5