— Ну его к черту! — Я хмыкнула, развела руками и добавила:
— Мне кажется, он неплохой парень. По крайней мере, мы точно из одной команды.
Сашка закатил глаза, покрутил головой и сказал:
— Ноги бы ему выдернуть. Вместе с языком, — махнул рукой и ушел, а я стала смотреть в окно.
Вот он выходит из подъезда, поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся. Я кивнула в ответ, дождалась, когда он сядет в машину, а потом покинет двор. Прошлась по квартире, замерла перед фотографией на стене и долго-долго смотрела.
— Ты вернешься, — сказала громко. — Только не ко мне. Но все равно я очень рада.
Я затеяла уборку и начала новую жизнь. Понедельник — самый подходящий для этого день. Никакого нытья и истерик, курить я уже бросила, в будущее смотрю с оптимизмом. За оставшиеся дни следует похудеть на пару килограммов, больше находиться на свежем воздухе, немного загореть и вспомнить наконец, что я красивая женщина.
Все это я говорила себе с усмешкой, но выработанной программе собиралась четко следовать.
В дверь позвонили, очень настойчиво и, должно быть, не в первый раз. У меня работал пылесос, и звонок я услышала не сразу, крикнула:
— Сейчас! — и пошла открывать. На пороге стояла Лерка. Одиннадцать утра, а она уже, как говорится, лыка не вяжет.
— Проходи, — вздохнула я, распахивая дверь пошире и отходя в сторону. — Привет.
Лерка споткнулась на пороге, буркнула:
— Черт, — и с трудом добралась до кресла. — Выпить есть?
— Нет, — ответила я. — Слушай, что сегодня за праздник?
— У меня нет праздников, сплошные будни, чтоб ты знала. Честно, есть у тебя коньяк?
— Нет. Можешь проверить. Хочешь, напою тебя чаем?
— Катись ты со своим чаем, знаешь куда… — Лерка тряхнула головой, резко выдохнула воздух и поинтересовалась:
— Сашка у тебя ночевал?
— У меня, — кивнула я.
— Разумеется. Где же еще. И вчера, и позавчера, и всю жизнь только у тебя. Да?
— Прекрати, — поморщилась я. — У меня нет ни малейшего желания наблюдать чужую истерику. Свои надоели.
— Тебе опять кто-то звонил, и он прибежал сломя голову? Ехал мимо, увидел, что горит свет. — Она засмеялась. — Ты и твой дерьмовый братец… Как я его ненавижу… Всегда одно и то же…
— Почему бы вам не оставить друг друга в покое? — зло предложила я.
— Разумеется. Ты об этом только и мечтаешь. Ты всегда меня ненавидела, всегда, с того самого дня, когда он нас познакомил. Конечно, все вокруг должны любить только тебя, ты самая необыкновенная, да… а что я? Ты хочешь, чтобы он меня бросил, и вечно его так настраиваешь. И покрываешь эту сволочь. Он изменяет мне с каждой юбкой, а ты его покрываешь! — Последние слова она уже кричала.
Конечно, Сашка изменял ей. Сейчас, глядя на Лерку, я не особенно его осуждала. Она сидела, раздвинув колени, руки свисали почти до пола, на лице вчерашняя косметика, волосы всклочены, вряд ли она догадалась расчесаться с утра. Шесть лет назад она была красавицей, сейчас мало кому пришло бы в голову так ее назвать.
— Слушай, — предложила я. — Ложись на диван, отдохни немного. А вечером встретишь Сашку с работы, заедете в какой-нибудь ресторан…
— В ресторан он ходит с другими, — хохотнула она. — Слушай, чего он меня не бросит к чертовой матери, а? Ты ведь знаешь, у вас секретов не бывает, что он говорит? Жалко меня, да? Вы же добрые. И еще честные и благородные. Чертова семейка… сволочи, вот вы кто. И ты, и твой братец.
— Заткнись, пожалуйста, — попросила я. — Иначе суну тебя под холодный душ, в прошлый раз тебе не понравилось.
— Конечно, — пьяно ухмыльнулась Лерка. — Я алкоголичка и стерва, так он говорит. А ты у нас ангел… ангел. А я знаю, кто настоящая стерва. И не одна я знаю, очень многие. — Она вдруг принялась хохотать, однако недолго, смех резко оборвался, Лерка нахмурилась и ткнула в меня пальцем. — Знаешь, что о тебе говорят? Не знаешь? Могу рассказать. Ты шлюха, вот ты кто. Шлюха, грязная, подлая шлюха. Ты думаешь, если пять лет сидишь в этой норе затворницей и носа никуда не кажешь, все уже забыли? Святую из себя корчишь? Как бы не так, — обычно в этом месте она замолкала, но не сегодня. — Он-то знал, что ты за штучка, твой Илья. И послал тебя ко всем чертям…
Я села напротив и попросила:
— Расскажи мне…
— О чем? — вроде бы удивилась Лерка, приходя в себя.
— О том, что говорят.
— Ничего не говорят… — Она нахмурилась и стала разглядывать что-то на полу.
— Тебе Сашка не велел говорить со мной об этом?
— В гробу я видела твоего Сашку. — Она покусала губы, потом тяжело вздохнула:
— Не слушай ты меня. Знаешь ведь, пьяная — я дура. Второй день пью. Сашка домой заходит редко, так, от случая к случаю. Бросил бы в самом деле, может, и к лучшему…
— Что говорят, Лерка? — напомнила я. Она вроде бы испугалась.
— Что… всякую чушь. Убийство на почве ревности, как будто ты не знаешь.
— Знаю. Только Илья меня не ревновал, тем более к Андрею. Я не давала ему ни малейшего повода меня ревновать.
— Он тебя любил, — помолчав, заметила она. — Очень. Илья странный мужик. Про такого никогда не скажешь, что у него на уме.
— Что за чушь, Лерка. Ведь ты знаешь, идею о ревности подкинули адвокаты, когда стало ясно, что ему не выкрутиться.
— Ну… — Она нахмурилась еще больше. — Он ведь бросил тебя, разве нет? Он послал тебя ко всем чертям. Почему? Если ты не виновата…
— Наверное, в чем-то виновата, — согласилась я. А Лерка неожиданно опять засмеялась и даже погрозила мне пальцем:
— Умеете вы придуриваться, ты и твой братик. Я бы поверила, ей-богу… нет, честно, поверила бы…
— Во что? — осторожно спросила я.
— В то, что ты ангел. И воплощение невинности. И еще черт знает что. А твой брат отличный парень. Брат и Друг. Оба слова с заглавной буквы. Вот именно: Брат и Друг. Хочешь скажу, почему этот сукин сын меня никак не бросит? — Она махнула мне рукой, я машинально наклонилась, а она зашептала:
— Не может: твой чертов братец боится. Потому что я следила за ним той ночью. Улавливаешь? Я за ним следила. Ему придется убить меня или мучиться до самой смерти… Здорово, правда? — Она принялась хохотать, а я смотрела на нее и пыталась понять: что это, пьяный бред или в самом деле существует нечто, мне неизвестное.
— Давай-ка спать, — так и не сделав никакого вывода, сказала я. Сунула ей подушку под голову и достала одеяло.
Лерка спала, хмурясь и зябко поеживаясь. Я закончила уборку и устроилась на лоджии. Курила, забыв про недавнее обещание бросить, смотрела на проспект и думала. Что-то в словах Лерки не давало покоя.
Я покосилась на диван, где она спала, покачала головой и потянулась за новой сигаретой.
У меня собственная точка зрения на происшедшее несколько лет назад, по наивности я считала, что моя точка зрения — едва ли не единственная; конечно, у милиции была своя, но меня она не интересовала.
Я добровольно обрекла себя на некое подобие затворничества не потому, что таким образом пыталась искупить вину, просто никого не хотела видеть. Люди и разговоры раздражали. Общение с внешним миром я попыталась свести до минимума, а теперь об этом сожалела. Что-то происходило там, за стенами моей квартиры, что-то, что напрямую меня касалось, и моя точка зрения вовсе не была единственной, иначе как объяснить то, что Илья просто вышвырнул меня из своей жизни. Должна быть причина. Мне она неизвестна, но должна быть…
* * *
Лерка подняла голову, сонно посмотрела по сторонам, потом позвала:
— Аська, я у тебя, что ли?
— У меня. — Я вернулась в комнату, села на диван рядом с Леркой, спросила:
— Хочешь чаю? С лимоном… Или сок, ананасовый.
— Чаю давай, — кивнула она. — И пожрать чего-нибудь. Кишки сводит…
Я быстро накрыла на стол и позвала ее.
Лерка умылась, расчесалась и села за стол, слабо постанывая.
— Убила бы дуру, — сказала она вдруг со злостью.
— Кого? — усмехнулась я.
— Себя, конечно.
Лерка была почти трезвой, а в таком состоянии предпочитала заниматься самобичеванием.
— Может, лучше бросить пить?
— Бросишь, как же… — разозлилась она. — Твой чертов братец… А-а… — Она махнула рукой и стала уплетать щи.
Я помолчала немного, наблюдая за Леркой, потом осторожно спросила:
— Ты говорила, что следила за Сашкой той ночью…
— Какой? — насторожилась Лерка.
— Той ночью, когда арестовали Илью.
— Я такое говорила? — Она испугалась, нервно поежилась, поглядела во все четыре угла моей кухни и сказала:
— Аська, ты же знаешь, пьяная я — дура дурой. Чего хочешь соврать могу. Не бери в голову, а? Это я так, со злости… У нас сейчас с Сашкой не очень, а я люблю его. Ты же знаешь, мне без него хоть сразу в петлю. А ему хоть бы что. — Тут она заревела, а я вздохнула и возразила, вычерчивая ложкой узоры на столе:
— Ему не все равно.
— Как же… — Лерка шмыгнула носом и уставилась на меня. — У него баба есть, он даже не скрывает, при мне ей звонит.
— Извини, но мне кажется, это не правда, я имею в виду, что ему настолько все равно, что он не желает ничего скрывать.
— Ну, хорошо, он скрывает, но я-то не дура, я ж все вижу, и кому он звонит, знаю… Он тебе что-нибудь говорил про нас?
— Да. — Я вздохнула. — Говорил, что ваши отношения вконец испортились, что вы живете, словно чужие, ты много пьешь, и он не знает, как все изменить. Винит во всем себя.
— Конечно, винит… А сам дома сутками не показывается. И на меня ему плевать. Ходит мимо, точно я мебель… Он меня бросит? Что он говорил, а?
— По-моему, ему это даже в голову не приходило.
— Правда? Если он меня бросит, я не знаю, что сделаю… Я хочу ребенка, а он нет, почему? Потому что не собирается со мной жить?
— Он не хочет ребенка, потому что ты хроническая алкоголичка, и ребенок может родиться двухголовым. Извини, что я так резко, но кто-то должен сказать тебе это.
Лерка вытаращила глаза и замерла, не донеся ложки до рта.
— Это он так сказал? — спросила она где-то через минуту.
— Это я так сказала.
Она швырнула ложку, вздохнула и уставилась на меня.
— Вы очень похожи, — заметила она без злобы. — Ты и твой брат. Жаль, что вы родственники, вот бы парочка получилась… Скажи, ведь на самом деле вам никто не нужен, верно?
— Что ты имеешь в виду? — удивилась я.
— Вы любите только друг дружку, и вам никто не нужен. Никто.
— Это интересная мысль. — Я усмехнулась, а Лерка насторожилась, ее взгляд заметался, она покусала нижнюю губу и попросила жалобно:
— Аська, не говори ему про то, что я здесь наболтала. Я просто пьяная дура и болтаю всякую чушь. И злюсь, что сестру он любит в сто раз больше меня. Может, я виновата, но это обидно, понимаешь?
— Понимаю. Только чего ты вдруг занервничала? Ты сегодня сказала, что следила за Сашкой в ту ночь, когда арестовали Илью. И по этой причине он тебя не смеет бросить. Жутковато звучит, да?
— Если ты думаешь… если ты думаешь, что это как-то связано с Ильей, — запаниковала Лерка, — то зря. Мне просто нравится по пьянке пугать всех подряд, я, мол, крутая и все такое… Ты ведь знаешь, Сашка никогда от тебя ничего не скрывает. И если бы тогда что-то… — Тут она побледнела и, окончательно запутавшись, жалобно на меня уставилась.
— Я ничего ему не расскажу, — заверила я и стала смотреть в окно.
Аппетит у Лерки пропал, она торопливо пила чай, избегая встречаться со мной взглядом.
— Скажи, — подумав, попросила я, — в чем меня считают виноватой?
— Кто?
Я пожала плечами.
— Не знаю кто… Люди. Ведь что-то говорили тогда, разве нет?
— Бог с ними, — вздохнула Лерка. — Чего дураков слушать… Мне Сашка голову оторвет.
— Не оторвет. Он не узнает.
— Охота тебе все это ворошить. И я дура. Сунулась с длинным языком… Говорят, что ты была любовницей Андрея. В ту ночь Илья застал вас на его квартире. Ты убежала, а его он убил. На суде Илья промолчал о том, что вас застукал, не желая трясти грязным бельем… ну и тебя пожалел. После чего вырвал тебя из сердца, закопал на пять метров в глубину и залил цементом. — Лерка невесело хохотнула.
— Занятно, — кивнула я, а она неожиданно разозлилась:
— Чушь собачья, глупая сказочка для полудурков.
— А если это действительно так? — подумав, спросила я.
Лерка растерялась, потом нахмурилась и сказала:
— Мне можешь не заливать. Чушь все это, кому и знать, как не мне…
— Чушь, — согласилась я, и мы выпили по чашке чаю, старательно избегая глаз друг друга.
— Сашка говорит, Илья вернется, и жизнь наладится, — тихо заметила она. — Как думаешь?
— Не знаю, — ответила я честно.
— Он его вправду ждет.
— Кто? — не поняла я.
— Сашка.
Ее ответ меня поразил. Я торопливо поднялась, отошла к плите, повернувшись спиной к Лерке, стараясь скрыть охватившее меня смятение, а успокоившись, сказала твердо:
— Конечно, он его ждет. Ведь они — друзья.
— Друзья, — согласилась Лерка, я попробовала обнаружить в ее голосе усмешку, но не смогла.
Лерка взглянула на часы и засобиралась домой. Я решила ее проводить, она охотно согласилась.
День был солнечным, но нежарким, улицы заполнены гуляющими.
— Мы хотели на юг съездить, — сообщила Лерка. — На пару недель. Поедем с нами.
— Может быть. Когда собираетесь?
— Попозже. Я имею в виду, Илью дождемся. Может, и он поедет, было бы здорово, правда?
— Да, — согласилась я.
Она несколько минут шла молча, потом сказала:
— Извини, что я тебе настроение испортила… Я пить брошу, правда, с завтрашнего дня.
— Хорошая мысль.
Тут на глаза мне попался телефон.
— Давай позвоним Сашке, — предложила я.
— Вряд ли он дома, уже восемь часов.
— Позвоним на работу.
— Тогда ты звони, — кивнула Лерка.
Я набрала номер и вскоре услышала Сашкин голос:
— Да.
— Это я, мы с Леркой гуляем, решили заглянуть к тебе.
— Как там она?
— Отлично.
— Что ж, заглядывайте. В баре ни души, вы будете первыми посетителями.
Лерка слушала, прижав ухо к трубке.
— Поедем? — спросила она.
— Лучше пешком. Погода хорошая, грех не прогуляться.
Лерка взяла меня под руку, и мы направились в старую часть города. Здесь, на одной из маленьких улочек, располагался ночной клуб, который принадлежал Сашке… и Илье. Сашка это неизменно подчеркивал, хоть и являлся по документам полноправным владельцем. Несколько лет назад клуб был самым популярным в городе, но после ареста Ильи Сашке пришлось нелегко, власти искали повода разделаться с ним, да и многочисленные недруги почувствовали себя вольготно и портили ему жизнь как могли.
1 2 3 4 5