Пришлось высадить дверь и стащить послушников с кровати. Но те не просыпались.
- Ну и молодцы! - рассмеялся праведник. - Когда человек обретает бессмертие, он всегда полон энергии и не думает о сне. Неужели они так сильно утомились? Быть не может, это ктото околдовал их. Воды! Живее!
Один из послушников поспешил выполнить приказание. Праведник произнес заклинание и, набрав в рот воды, прыснул ею в лица послушников. В тот же миг они освободились от сонных чар и, широко открыв глаза, увидели своего учителя и собратьев.
Они тут же стали отбивать поклоны, приговаривая:
- Уважаемый учитель! Ваш друг хоть и монах, но он и его спутники - настоящие бандиты.
- Вы не волнуйтесь, - сказал с улыбкой праведник, - и расскажите все толком.
- Учитель, - начал тогда Цин-фын, - после того как мы расстались с вами, сюда прибыл Танский монах из Китая и с ним три его ученика. У них был конь. Не смея нарушить вашу волю, мы расспросили их о цели путешествия, а затем сорвали два плода жизни и преподнесли их монаху. Однако монах оказался простым смертным и не смог оценить наше сокровище. Как ни упрашивали мы его попробовать эти плоды, он упорно твердил, что мы предлагаем ему новорожденных младенцев, и наотрез отказался принять угощение. Тогда мы сами съели эти плоды. Кто мог подумать, что один из его учеников, странствующий монах по имени Сунь У-кун, и его товарищи украдут у нас четыре плода и съедят их? Но Сунь У-кун ни за что не хотел сознаваться в этом и, применив волшебство… - Тут Цин-фын остановился, не в силах продолжать.
У послушников потекли по щекам слезы.
- А бил вас этот монах? - спросили послушников бессмертные.
- Нет, не бил, - отвечал Мин-юе. - Но он погубил наше дерево жизни.
- Не горюйте и не плачьте! - успокоил их праведник, у которого рассказ послушников не вызвал и тени возмущения. - Вы, конечно, не знаете, что этот монах, по имени Сунь У-кун - один из бывших служителей секты Тай-и. Когда-то он учинил в небесных чертогах дебош. Он обладает необычайной сверхъестественной силой. Надеюсь, вы сможете опознать этих монахов?
- Разумеется, - отвечал Цин-фын.
- В таком случае следуйте за мной, - приказал праведник. - А вы, - обратился он к остальным ученикам, - приготовьте все, что необходимо для наказания. Мы приведем монахов обратно, и вы как следует проучите их.
Ученики отправились выполнять приказание, а сам праведник вместе с Мин-юе и Цин-фыном взобрался на волшебное облако и отправился догонять Сюань-цзана. За какой-нибудь миг они проделали расстояние в тысячу ли. Праведник внимательно посмотрел на запад, но никаких следов Сюань-цзана там не обнаружил. Тогда он посмотрел на восток и увидел, что они обогнали Сюань-цзана больше чем на девятьсот ли. Несмотря на то что Сюань-цзан со своими учениками шел, не отдыхая всю ночь, он проделал путь всего в сто двадцать ли, в то время как праведник на своем волшебном облаке в один миг обогнал его.
- Учитель, - промолвили послушники, - человек, который сидит под деревом у дороги, и есть Танский монах.
- Да я и сам вижу, - отвечал праведник. - Вы возвращайтесь, приготовьте веревки и ждите. Я поймаю и приведу его.
С этими словами праведник опустился на землю и, встряхнувшись, принял вид странствующего святого.
В сплошных заплатах ветхая ряса,
Пенькой простою подпоясан,
Из хвоста оленя в руках мухобойка,
В барабан деревянный ударяет легонько,
На ногах башмаки из соломы,
Голова платком обмотана скромным,
Рукавами встречный ветер играет,
Шагает он, песенку о луне напевая…
Подойдя прямо к дереву, под которым отдыхал Сюань-цзан, он громким голосом обратился к нему:
- Учитель! Скромный монах приветствует вас!
Сюань-цзан поспешил ответить на приветствие почтительным поклоном и сказал:
- Простите, пожалуйста, мою неучтивость!
- Откуда путь держите, учитель? - спросил праведник: - И почему сидите здесь, у дороги?
- Я послан великим китайским императором Танов в Индию за священными книгами, - отвечал ему Сюань-цзан. - И вот, утомившись, решил немного отдохнуть.
- Ах, вот как! - с притворным удивлением воскликнул праведник: - Раз вы едете из Китая, то, верно, побывали на той горе, где живу я?
- Не знаю, на какой горе находится ваша уважаемая обитель, - сказал Сюань-цзан.
- Я обитаю в монастыре Учжуангуань, на горе Ваньшоушань.
Сунь У-кун, слышавший все это, решил на всякий случай вступить в разговор.
- Нет, нет, мы там не были. Мы проехали верхней дорогой, - сказал он.
- Я тебе покажу, низкая обезьяна! - смеясь сказал праведник, тыча пальцем в Сунь У-куна. - Кого же это ты вздумал обманывать? Ведь это ты повалил дерево жизни. Вы шли всю ночь, но, как видишь, недалеко ушли. Для чего же ты отпираешься? Мы все равно не отпустим вас. Ты должен вернуть нам дерево.
Услышав это, Сунь У-кун рассвирепел. Схватив свой посох, он размахнулся и хотел ударить праведника по голове. Однако тот уклонился от удара и на облаке вознесся в небо. Сунь У-кун тоже вскочил на облако и бросился за ним вдогонку. В воздухе праведник принял свой настоящий вид.
Сунь У-кун размахивал своим посохом во все стороны. Праведник же, поворачивая свою мухобойку то вправо, то влево, отражал удары и, наконец, пустил в ход волшебство. Он раскрыл свой рукав навстречу ветру, взмахнул им, и в тот же миг все четыре паломника, вместе с конем, оказались в рукаве.
- Дело дрянь! - сказал тут Чжу Ба-цзе. - Мы ведь попали в суму.
- Не в суму, Дурень, - сказал Сунь У-кун, - а в рукав.
- Ну, раз так, то не беда, - сказал Чжу Ба-цзе. - Дайте-ка я поработаю своими граблями, пробью дыру в рукаве и освобожусь. А потом можно сказать, что мы выпали по его собственной неосторожности.
И Чжу Ба-цзе изо всех сил ткнул граблями в рукав. Однако это оказалось бесполезным. Наощупь преграда казалась мягкой, в действительности же была крепче железа.
В тот же миг праведник повернул облако и сразу же опустился около монастыря Учжуангуань. Здесь собрались все его ученики, готовые выполнить любое приказание. Праведник велел принести веревку и стал вытаскивать из рукава своих пленников, словно кукол. Первым он вытащил Танского монаха и велел привязать его к колонне в центральном зале. Затем вынул трех его учеников, которых тоже привязали к столбу. И, наконец, он вынул коня, которого привязали на дворе и дали ему сена. Вещи паломников праведник бросил на веранду.
- Ученики мои, - сказал он. - Эти монахи отреклись от суетного мира, поэтому к ним нельзя применить ни меча, ни пики, ни топора. Принесите-ка плетку и вздуйте их, хоть душу отведем, а то очень жаль дерево жизни.
Послушники тотчас же выполнили приказание. А надо вам сказать, что плетка эта была неимоверной длины и сделана не из шкуры вола, барана, оленя или теленка, а из кожи дракона. Кроме того, ее специально отмачивали в воде. И вот здоровенный послушник взял плетку в руки.
- Учитель, с кого начинать? - спросил он.
- Так как больше всех виноват Танский монах Сюань-цзан, то с него и начинайте, - сказал праведник.
Услышав это, Сунь У-кун подумал: «Наш учитель не вынесет побоев. Одного удара достаточно, чтобы покончить с ним. А ведь все это я наделал». И он тут же, не выдержав, сказал:
- Вы ошиблись, учитель! Ведь плоды украл и съел я, и дерево повалил тоже я. Почему же вы начинаете с него?
- Ишь, какая отчаянная обезьяна! - сказал улыбаясь праведник. - Ну что ж, тогда с нее и начинайте.
- А сколько ударов всыпать? - снова спросил послушник.
- Тридцать! Столько, сколько было плодов на дереве, - отвечал праведник.
Послушник взмахнул плеткой и начал отсчитывать удары.
Опасаясь, что удары будут чересчур сильны, Сунь У-кун напряг все свое внимание, чтобы угадать, по какому месту его будут бить. И, увидев, что послушник намеревается бить по ногам, Сунь У-кун сделал движение и сказал: «Изменяйтесь». В тот же миг его ноги стали железными.
Пока послушник отсчитал тридцать ударов, наступил полдень.
- Ну что ж, а теперь следует наказать Сюань-цзана за то, что он распустил своих разнузданных и упрямых учеников и тем самым нарушил заповедь религии, - сказал праведник.
Послушник хотел уже взяться за дело, но Сунь У-кун снова вмешался.
- Учитель, вы опять делаете ошибку, - сказал он. - Наш учитель понятия не имел о том, что я украл плоды. Он сидел в это время в зале и беседовал с вашими послушниками. Так что во всем виноваты мы, нас и наказывайте.
- Эта подлая обезьяна хотя и коварна, - сказал праведник, - но все же понимает, что надо почитать старших. Ну что ж, всыпь ей еще.
Послушник снова отсчитал тридцать ударов. И когда после этого Сунь У-кун посмотрел на свои ноги, они блестели, как зеркало. Но никакой боли он не испытывал. Между тем близился вечер.
- Опустите пока плетку в воду. - сказал праведник. - Подождем утра и тогда продолжим наказание.
Поужинав, все ушли на покой, однако распространяться об этом мы больше не будем.
Сюань-цзан очень горевал по поводу всего случившегося, и по лицу у него текли слезы.
- Мало того, что вы натворили, - выговаривал он своим ученикам, - так и меня еще впутали в это дело и мне приходится отвечать за вас. Как же можно все это вынести?
- Не ругайте нас, учитель, - стал просить Сунь У-кун. - Ведь не вас били, а меня, о чем же вам печалиться?
- Хоть меня и не били, - продолжал Сюань-цзан, - зато привязали и мне больно.
- Но ведь мы тоже привязаны, - сказал Ша-сэн.
- Ладно, перестаньте шуметь! - сказал Сунь У-кун. - Скоро тронемся в путь.
- Дорогой брат. Опять ты что-то затеваешь, - сказал Чжу Ба-цзе, - и все без толку. Веревки, которыми связали нас, конопляные, для крепости намочены в воде. Это, пожалуй, куда хуже, чем сидеть запертыми в храме. Тогда ты хоть мог посредством волшебства открыть ворота, и мы свободно прошли.
- Не хвастаясь, скажу вам, - отвечал на это Сунь У-кун, - что будь это не конопляные веревки, скрученные втрое и намоченные в воде, а канаты толщиной в чашку, сделанные из коры кокосовой пальмы, освободиться от них было бы для меня сущим пустяком.
Пока они разговаривали, вокруг все стихло. В это время бессмертные обычно удалялись на покой. И вот прекрасный Сунь У-кун стал уменьшаться и быстро освободился от веревок.
- Ну, учитель, пошли! - сказал он.
- Брат, - забеспокоился тут Ша-сэн. - Помоги и нам!
- Потише разговаривайте! - предупредил Сунь У-кун.
Освободив Сюань-цзана, он развязал также Чжу Ба-цзе и Ша-сэна. Затем привел в порядок свою одежду, оседлал коня, принес с веранды вещи, и они все вместе вышли из ворот.
- Чжу Ба-цзе, - сказал он. - Пойди сруби четыре ивы, что растут на берегу!
- Для чего они тебе? - удивился Чжу Ба-цзе.
- Нужны! Иди скорее!
Чжу Ба-цзе обладал огромной силой и мог одним ударом свалить дерево. Поэтому очень скоро он принес Сунь У-куну все четыре ивы. Тот обломал ветки, велел внести деревья в монастырь и поставить около тех столбов, где они сами до этого были привязаны. Затем Великий Мудрец произнес заклинание, надкусил кончик языка и, вспрыснув в деревья кровь, сказал: «Изменяйтесь!» В тот же момент одно дерево превратилось в Сюань-цзана, второе в Сунь У-куна, а остальные два в Ша-сэна и Чжу Ба-цзе. Деревья могли говорить и отвечали, если к ним обращались по имени. После этого Сунь У-кун с Чжу Ба-цзе поспешили в путь и вскоре догнали своего учителя.
В эту ночь, как и в предыдущую, они шли без остановок и далеко ушли от монастыря Учжуангуань. К утру Сюань-цзан совсем обессилел и спал, покачиваясь в седле.
- Учитель! - окликнул его Сунь У-кун. - Так не годится. Разве может монах быть таким слабым? Вот я, например, могу не спать тысячу ночей подряд и не буду чувствовать никакой усталости. Слезайте с коня, не то проезжие станут над вами смеяться. Укройтесь где-нибудь от ветра, отдохните, а потом двинемся дальше.
Не будем говорить сейчас о том, как отдыхали четверо паломников, а вернемся лучше в монастырь. На следующее утро праведник, позавтракав, вошел в зал.
- Принесите плетку, - приказал он. - Сегодня будет подвергнут наказанию Танский монах Сюань-цзан.
Послушник, взмахнув плеткой, сказал:
- Сейчас я буду тебя бить.
- Что ж, бей, - отвечало дерево.
Отсчитав тридцать ударов, послушник перешел к Чжу Ба-цзе.
- А теперь я примусь за тебя, - сказал он.
- Ладно, - отвечало дерево.
Точно так же ответил и Ша-сэн. Но когда очередь дошла до дерева, принявшего вид Сунь У-куна, настоящего Сунь У-куна, следовавшего в пути, вдруг пробрала дрожь.
- Плохи дела! - воскликнул он.
- Ты о чем это? - спросил Сюань-цзан.
- Превращая четыре дерева в наши подобия, - отвечал Сунь У-кун, - я был уверен, что сегодня меня уже бить не будут. Но, оказывается, я ошибся, и вот сейчас меня всего трясет. Придется снять заклинание.
И Сунь У-кун что-то быстро проговорил. Послушник, производивший наказание, от испуга выронил плетку.
- Учитель, - доложил он. - Первым подвергся наказанию Танский монах, а сейчас передо мной дерево!
Услышав это, праведник рассмеялся.
- Сунь У-кун - действительно Прекрасный царь обезьян, - сказал он. - Я слышал о том, что он учинил дебош в небесных чертогах и его не могли поймать никакими сетями, расставленными на небе и земле. Теперь я верю этому. Ну, хорошо, тебе удалось бежать, но зачем было устраивать эту штуку с деревьями? Нет, этого ему никак нельзя простить! Я догоню его!
Сказав это, праведник поднялся на облако и, посмотрев на запад, увидел идущих по дороге паломников: один нес вещи, другой ехал на коне.
- Куда же ты направился, Сунь У-кун? - посмотрев вниз, крикнул праведник. - Верни-ка нам дерево жизни!
- Все кончено! - воскликнул Чжу Ба-цзе. - Опять наш враг появился.
- Вот что, учитель, - сказал тут Сунь У-кун, - от благих помыслов придется пока отказаться. Разрешите нам применить силу. Мы в момент расправимся с ним и после этого сможем идти дальше.
Услышав это, Танский монах весь задрожал, но не успел он еще ответить, как все три его ученика, схватив свое волшебное оружие, все вместе поднялись в воздух и, окружив праведника, со всех сторон стали наносить ему удары.
Пустив в ход всю свою силу, они одновременно нападали на праведника. Однако тот лишь помахивал мухобойкой. Через каких-нибудь полстражи он, как и в первый раз, раскрыл свой рукав и изловил всех четырех паломников вместе с конем и вещами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64