Но в то же время он считает, что такое помутнение рассудка может быть временным и вызвано оно уходом Ванессы. Дай срок, и все наладится. Не могу я отдать отца в больницу для умалишенных, когда у него просто небольшое нервное расстройство!Поузи негодующе фыркнула:– И вы хотите сказать, что ни чуточки не боитесь его, как мы все? Не боитесь, что он снова набросится на вас? И вас совершенно не тревожит то, что хозяин принимает вас за свою покойную жену?– Нет, это тревожит меня. Больше, чем ты думаешь, Поузи, – устало произнесла Эйприл. – Но я надеюсь, что со временем отец выйдет из этого состояния… А сейчас я слишком устала. Пойду спать. Завтра я созову всех слуг и поговорю с ними. Больше мне нечем тебе помочь. Спокойной ночи!Она встала из-за стола, прошелестев юбками, прошла мимо Поузи и направилась к себе в спальню.Войдя в комнату, Эйприл бросилась ничком на кровать. Ей хотелось плакать, но слез не было. Слишком много их она уже пролила. Должно быть, больше не осталось… За последнее время столько всего произошло, что девушка пребывала в нерешительности: что же делать дальше? Олтон продолжал умолять ее бежать с ним, напоминал, что времени осталось совсем немного, но девушка все же не находила в себе сил бросить отца.Постепенно комната погрузилась во тьму. В доме воцарилась гнетущая тишина. Эйприл перевернулась на спину и уставилась в потолок. Вскоре она замерзла и встала, чтобы надеть ночную рубашку. Ночь обещала быть холодной, но она не хотела просить Бьюфорда развести огонь.Как только она свернулась клубочком под одеялом, воспоминания прошлого окутали ее, словно паутина. Ведь были же в прошлом и счастливые моменты! Правда, если не считать слишком властного характера отца… Его постоянная боль из-за утраты жены… его ненависть к Ванессе… ее ненависть к нему… Сколько боли и страданий все это принесло всем и ей, Эйприл! Бегство от всего этого было бы счастьем. Но она не может бросить отца. Слишком многим ему обязана…Постепенно сон смежил усталые веки. Засыпая, Эйприл решила, что завтра же отправится в Бирмингем и еще раз поговорит с доктором Вермером. А потом встретится с Олтоном, попросит его набраться терпения и подождать еще немного. Но все это завтра, завтра…
Горячие, влажные губы коснулись ее лица. Эйприл пошевелилась, застонала, пытаясь проснуться. Чья-то рука нащупала ее грудь и требовательно сжала.– Лорена, любимая моя!..Эйприл мгновенно проснулась. Крик застыл у нее в горле. Она с трудом дышала под тяжестью навалившегося на нее человека. Губы мужчины накрыли ее рот. Пальцы лихорадочно шарили по телу, срывая прозрачную ночную рубашку.Но вот ей все-таки удалось увернуться от этих жадных губ. Из горла девушки наконец вырвался крик ужаса.– Папа, папа, остановись! Это же я, Эйприл! Ты сам не понимаешь, что делаешь. Пожалуйста, отпусти меня…– Я хочу любить тебя.Он перекинул ногу через распростертое тело дочери, буквально оседлав ее. Невзирая на протестующие, отчаянные крики Эйприл, он поднял ей руки над головой и крепко прижал к кровати. Однако она продолжала бешено извиваться под ним, умоляя опомниться.– Моя жена… – хрипел Картер. – Моя жена, моя любовь, моя…Он держал ее мертвой хваткой, и на мгновение Эйприл решила уже, что все пропало. Ей не удастся совладать с ним. Но нет! Этого нельзя допустить! Ни в коем случае нельзя… На какую-то долю секунды отец ослабил свою хватку, и Эйприл тут же этим воспользовалась. Она молниеносно высвободила руки, сцепила ладони и кулаком что есть силы нанесла отцу удар в переносицу. Вскрикнув от боли, он схватился за нос. Колени его согнулись, и отец тяжело перекатился на бок.Эйприл тут же выпрыгнула из постели, метнулась к двери и дрожащими пальцами толкнула ручку. Как только дверь открылась, она выскочила в холл и бросилась прочь на подгибающихся от страха ногах. «Кричать бессмысленно, – решила девушка, – Поузи не услышит меня». Дело в том, что негритянка по обыкновению спала на половине слуг, довольно далеко от основной части дома. «О Господи, ну почему я не уговорила Поузи лечь где-нибудь поблизости?..»Спотыкаясь и почти теряя сознание, Эйприл добралась, наконец, до кухни. Забыв, что от рубашки остались жалкие клочья, она уже была готова прямо так, обнаженная, ринуться в ночную тьму, как вдруг кто-то окликнул ее сзади. От неожиданности девушка даже вскрикнула.– Мисс Эйприл! Боже мой, да что с вами?Эйприл остановилась и, прислонившись к стене, попыталась отдышаться. Чиркнула спичка, кто-то зажег фонарь, и в его свете она увидела Менди. Девочка была испугана, глаза ее округлились, рот открыт.– Мисс Эйприл, я вижу, что случилось нечто страшное!Менди подошла к хозяйке, держа фонарь высоко над головой.– Вот хорошо, что Поузи попросила меня лечь сегодня в буфетной! Она как будто чувствовала, что непременно что-то случится… О Господи, мисс Эйприл, давайте я сбегаю за доктором! Хотите? Неужели ваш отец… изнасиловал вас?..Эйприл медленно покачала головой. Даже сейчас, шокированная этим диким случаем, она все же не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о том, что чуть не произошло между нею и отцом.– Послушай меня, Менди, – обратилась она к девочке, как только немного овладела собой. – Никому ничего не говори. Отец не изнасиловал меня. Он просто не в себе. Он болен…– Господи, да я знаю, что он болен! – вскричала девочка, энергично тряся головой. – И все это знают… Вот почему никто и не хочет даже заходить к нему. Вы только поглядите, что он с вами сделал!..– Да ничего он со мной не сделал! – Эйприл поняла, что почти выкрикнула эти слова, и попыталась успокоиться. Понизив голос, она продолжала: – Я же говорю – он больной человек, Менди. Мой отец сам не понимает, что пытается сделать. Наверное, он вообще ничего не помнит. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом, ты поняла?Менди кивнула. Эйприл с трудом доплелась до деревянного стула и села. Девочка подала ей одеяло, и Эйприл завернулась в него.– Что вы теперь собираетесь делать, мисс Эйприл? – спросила Менди, усаживаясь напротив и ставя фонарь на стол. – Что вы собираетесь делать с вашим отцом?Эйприл глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ее всю трясло.– Не знаю. О Господи, Менди, я не знаю! Несколько минут прошло в полном молчании, наконец Менди приняла решение:– Посидите здесь, а я тем временем позову Бьюфорда. Не можем же мы вот так сидеть и ничего не делать!Эйприл устало кивнула, и девочка помчалась за камердинером.Через несколько минут в кухне появился Бьюфорд, он не проронил ни слова, лишь с участием поглядел на Эйприл. Менди снова опустилась на стул и тихо спросила:– Хотите, я принесу вам одежду?– Пусть вначале Бьюфорд отведет отца в его комнату, – распорядилась Эйприл.Подняв глаза, она внимательно посмотрела на маленькую негритянку.– А тебя, Менди, я попрошу на рассвете отнести записку Олтону.– О Боже, мисс Эйприл, не собираетесь же вы говорить маста Мозли о том, что здесь произошло? Да он убьет вашего отца и даже не посмотрит на то, что тот не в себе!– Нет, Менди, я ничего не скажу Олтону. И ты тоже не говори.Эйприл сама удивилась, с каким спокойствием проговорила эти слова. Решение пришло к ней быстро и неожиданно. Так порой солнце нежданно выходит из-за туч после грозы.– Скажи, что я хочу встретиться с ним сегодня в полдень.Глаза Менди горели от возбуждения.– Вы собираетесь встретиться с ним на конюшне, а потом убежать и выйти за него замуж? Это я должна ему передать, да?– Просто скажи, что я хочу с ним встретиться. Но подальше от дома. Ты знаешь лодочный причал на реке?Менди многозначительно кивнула, гордясь тем, что участвует в таком важном, секретном деле.– Я встречусь с Олтоном там. – Эйприл взяла девочку за руку. – Скажи-ка, Менди, могу я доверять тебе?Она смотрела на негритянку умоляющим взглядом, пытаясь по ее лицу угадать, что у той на уме.– Да, мэм, конечно. О Господи, ну конечно, можете!– Хорошо. Я собираюсь бежать с Олтоном и выйти за него замуж. Это единственный выход. Я не могу больше оставаться здесь. Если папа поймет, что с ним творится, то наверняка убьет себя. Надо действовать, и действовать быстро!– Значит, вы хотите, чтобы я пошла к маста Мозли. А что еще я должна сделать?– Поможешь мне уложить вещи, совсем немного. Потом, когда я уеду, ты должна отправить письмо папиному брату мистеру Джеймсу Дженнингсу, который живет в Миссисипи. Надо попросить его приехать и проследить за тем, как идут здесь дела. Только Он способен помочь папе не потерять Пайнхерст. И еще дядя Джеймс должен решить, отправлять ли папу в больницу. А пока мне нужно уехать, и как можно скорее, иначе я тоже сойду с ума!Эйприл хотелось выплакаться, но слезы не шли. Итак, единственное, что она может предпринять в данных обстоятельствах, это бежать. Конечно, негоже сваливать на Менди столько поручений, но доверять Поузи опасно. Эйприл понимала, что старая экономка сама может сбежать из Пайнхерста. А Менди слишком молода и то, что происходит вокруг, воспринимает как увлекательную игру.– Так ты запомнила – Джеймс Дженнингс, – повторила она. – Я все ему подробно напишу. Может быть, он и не приедет, не знаю… Они никогда не были уж очень близки с моим отцом. Я видела дядю Джеймса всего один раз – он приезжал на похороны нашего деда. Тогда нам с Ванессой было по десять лет.Эйприл печально покачала головой. Плечи ее совсем поникли. На пороге кухни показался Бьюфорд. Вид у него был удрученный.– Я отвел хозяина в спальню, – доложил он печальным тихим голосом. – Ваш отец даже не помнит, где был, мисси. Бредет как потерянный и все время что-то бормочет себе под нос. Все удивляется, почему это мисс Лорена не позволила ему… – Тут старый негр совсем смешался и умолк, глядя в пол.– Да-да, я знаю. – Эйприл поплотнее закуталась в одеяло. – Как ты думаешь, его надо… изолировать?– Я могу запереть мистера Дженнингса снаружи, но вы ведь знаете своего отца. Уж если ему взбредет в голову выбраться из комнаты, так ничто его не удержит!– Может быть, ты побудешь сегодня здесь, в холле? – предложила Эйприл. – А на ночь попроси сменить тебя какого-нибудь надежного слугу, которому ты доверяешь.– Слушаюсь, мэм.По голосу Бьюфорда чувствовалось, что он чрезвычайно расстроен болезнью своего хозяина, и Эйприл была ему за это благодарна. Отослав верного слугу спать, она обернулась к Менди.– А ты не боишься идти на конюшню к мистеру Мозли? Надо пойти очень рано, прямо на рассвете…– Ой, что вы, мэм! – По лицу Менди было видно, что она не то что не боится, а даже радуется предстоящему приключению. – Я все сделаю, как вы сказали, а потом вернусь и помогу вам уложить пещи. А до тех пор могу остаться у вас в спальне, если пожелаете…– Нет, не нужно. Я не боюсь. Бьюфорд побудет с папой, а ты возвращайся к себе и поспи хоть немного. Да и я, пожалуй, пойду лягу…Очутившись в своей комнате, Эйприл подошла к окну и долго, бесконечно долго всматривалась в расстилавшийся перед ней пейзаж. Поля и холмы Пайнхерста… Увидит ли она их снова? Кто знает… Возможно, когда-нибудь ее отец выздоровеет. Впрочем, этого может не случиться, а значит, она никогда не вернется в родной дом.Опустив глаза, Эйприл увидела у себя на пальце бриллиантовое кольцо с рубинами и изумрудами, которое отец подарил ей несколько месяцев назад. Нет, кольцо Эйприл с собой не возьмет. Ведь убегая из дома, она тем самым отказывается от наследства.Небо на востоке окрасилось нежным золотисто-розовым светом. Солнце восходит… Вот уже и ранняя пташка запела где-то в лесу. На птичнике задорно заголосил петух. «Начинается новый день. Он даст начало чему-то новому… а чему-то положит конец», – с болью в сердце подумала Эйприл и решила, что первым делом надо спрятать кольцо. Но не в доме, только не в доме. Вдруг янки все же сумеют завладеть Югом и войдут в Монтгомери? Рисковать нельзя. Надо спрятать эту семейную реликвию там, где ее никто не сможет найти.Утренний холодок заставил Эйприл вздрогнуть. Она надела теплое платье из синего муслина и завернулась в плащ. Оглядев на прощание свою комнату, девушка на цыпочках прокралась в холл. Из темноты навстречу ей неслышно вышел Бьюфорд. Эйприл вскрикнула от неожиданности.– О Господи, как ты меня напугал! – с упреком сказала она, сжимая плащ у горла.– Простите, мисси, – старый негр старался говорить как можно тише. – А я вот стою здесь и все прислушиваюсь, как там ваш отец. Похоже, он заснул. Не надо его будить!Эйприл в нерешительности посмотрела на преданного слугу.– Бьюфорд, ты догадываешься, что здесь сегодня произошло?Ей не хотелось, чтобы слуги сплетничали, но в то же время она понимала, что избежать этого невозможно.– Да уж догадаться нетрудно, мисси. Но это, конечно, не мое дело, и если вы не хотите, чтобы я об этом рассказывал, я и не буду…– Конечно, не хочу! Папа серьезно болен, и я не хочу, чтобы его обвиняли в том, в чем он не виноват. Оставайся здесь – может быть, ты ему понадобишься. А я пойду. У меня дела…В шоколадных глазах Бьюфорда мелькнуло подозрение.– А куда это вы собираетесь в такую рань? Еще даже не рассвело…– Я скоро вернусь. А ты, Бьюфорд, делай то, что я тебе велела.Она быстро пересекла холл и через заднюю дверь вышла во двор. Где же спрятать кольцо? Эйприл посмотрела на конюшню. Нет, это не годится – янки могут спалить ее.Она посмотрела себе под ноги. Почва здесь глинистая. Конечно, можно выкопать ямку в этой красной алабамской глине и схоронить там кольцо. Но если война все же докатится до этих мест, его потом трудно будет найти.Схоронить… Именно это ей и нужно! Даже если янки придут сюда, они вряд ли посмеют осквернить могилы! На такое даже эти варвары неспособны.Приняв окончательное решение, Эйприл поспешила к конюшням, обогнула их и пошла дальше по тропинке, которая вела к невысокому холму. Под ним бежал ручей, который брал начало на земле Флетчеров. Весной, когда зацветал кизил, его крупные цветки белели в пышных зеленых зарослях. И конечно, было много роскошных розовых и красных азалий. Сама природа, казалось, охраняла семейное кладбище Дженнингсов.Могилы были тщательно ухожены – ни сухой травинки, ни листочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54