Констанция для вида немного поколебалась, а потом тяжело вздохнув, объяснила:— Они прячут свои письма на струнах арфы, а затем опускают вчехол. Так что ты десятки раз проходила мимо их тайника и ничего незаметила.— Ах, змея! — воскликнула Франсуаза. — Это мог придумать только он, учитель музыки! Под струнами арфы… Моей девочке и в голову такое не могло бы прийти.— А когда должен прийти учитель музыки?— Через полчаса. Уж я покажу ему, как зариться на мою дочь! ГЛАВА 13 Колетта и ее учитель музыки Александр Шенье усердствовали всвоих занятиях. Колетта напевала тихим проникновенным голосом душещипательную песенку о пастушке и принце.Шевалье, полуприкрыв глаза, помахивал в воздухе рукой, изображая из себя метроном, исправно отбивающий такт. За спиной у девушки стояла ее служанка, и ее лицо светилось восторженной улыбкой. Она была очень рада за свою молодой хозяйку.Зато баронесса Дюамель сидела с каменным лицом. Рядом с ней, в кресле, восседала Констанция и давилась смехом, правда, при этом лицо ее оставалось непроницаемым. Жизнь при дворе научила ее скрывать свои эмоции.Дворецкий стоял в дверях и машинально кивал головой в такт песни. Баронесса строго посмотрела на него, и он, спохватившись, замер, как каменное изваяние.А песня лилась и лилась, казалось, ей не будет конца. Пальцы девушки перебирали струны, и она даже не смотрела на них.Баронесса занервничала. Веер чуть не хрустнул в ее пальцах.Констанция подсела поближе к баронессе и шепнула ей на ухо:— Осторожнее, Франсуаза, не спугни их.Наконец, прозвучали последние аккорды и в наступившей тишине пронзительно зазвенела случайно задетая Колеттой самая высокая струна.Служанка девушки, не удержавшись, громко заап-плодировала. Но к удивлению Колетты и учителя музыки, никто не разделил ее восторгов.На этом урок можно было бы и закончить, но шевалье полистал ноты и, подойдя к Колетте, указал пальцем на третью строку:— Вот в этом пассаже, мадемуазель, вам следовало бы еще поупражняться, он звучит немного ненатурально. И он принялся считать:— Раз-два-три, раз-два-три… Колетта кивала головой и повторяла:— Раз-два-три, раз-два-три…Ее пальцы коснулись струн, но лишь только шевалье встретилсявзглядом с баронессой, он тут же поспешил добавить:— Хорошо, мадемуазель, я надеюсь, это у вас получится. Можете потренироваться и без меня, я должен идти.— Но я хотела бы знать ваше мнение, шевалье, — просительно произнесла Колетта.— Нет-нет, я должен идти.Александр Шенье подхватил чехол арфы и баронесса стала следить за каждым его движением, как следят за движениями фокусника, пытаясь разгадать секрет исчезновения кролика в шляпе.Колетта, прекрасно зная, что сейчас произойдет, решила отвлечьна секунду мать. Она подбежала к баронессе, обняла ее за шею и поцеловала в щеку. Но Франсуаза из-за плеча дочери все равно продолжала следить за шевалье.Тот набросил чехол на арфу и на мгновение замешкался.Служанка Колетты, бывшая, конечно, в курсе всего происходящего, испуганно водила глазами из стороны в сторону.Констанция, как и баронесса, тоже заметила едва уловимое движение шевалье. Предательски хрустнула бумага, подсунутая под струны арфы. Чехол тут же закрыл инструмент целиком, а Александр Шенье быстро отошел от него. И с облегчением вздохнув, произнес:— Ваша дочь — великолепная ученица.— Постойте-ка, шевалье, — ледяным голосом произнесла баронесса, поднимаясь с кресла, ее вид был грозен и суров.Колетта с надеждой посмотрела на Констанцию, но та, как назло, глядела в другую сторону.Снимите-ка чехол с арфы! — распорядилась баронесса.Шевалье не двинулся с места. Тогда дворецкий, степенно поклонившись хозяйке, двинулся к инструменту. Он сдернул чехол и все увидели белый конверт, задвинутый между струн арфы.Наступило неловкое молчание.Баронесса Дюамель брезгливо, двумя пальцами вытащила конверт, покрутила им в воздухе и обратилась к шевалье.— Вы можете объяснить, молодой человек, что это такое?Тот стоял, заложив руки за спину, с видом напроказившего школьника.Так и не дождавшись ответа, баронесса обратилась к своей дочери.— Я спрашиваю, что это?Колетта пожала плечами, всем своим видом изображая недоумение.И тут Александр Шенье обрел дар речи.— Это письмо, мадам, письмо, которое я написал вашей дочери.Колетта вздрогнула.— Я не могу вас обмануть, — продолжал учитель музыки, — я написал это письмо, потому что не мог скрывать своих чувств.Колетта готова была расплакаться, ее служанка закрыла лицо руками.Констанция всем видом изображала непричастность ко всему происходящему.А баронесса, напустив на себя еще более холодный вид, двинулась к выходу.— Шевалье, подождите моего возвращения. А ты, Колетта, следуйза мной.Молодые люди переглянулись. Но что мог сделать Александр? Их взгляды были более красноречивы, чем слова.— Поторопись! — баронесса стояла в двери. Когда баронесса и еедочь удалились в другую комнату и за ними щелкнула дверная задвижка, Констанция произнесла:— Я сочувствую вам, шевалье, и думаю, мне лучше уйти.Александр Шенье, бледный как смерть, едва заметно кивнул. И Констанция, вполне удовлетворенная собой, выпорхнула из комнаты.Она сбежала по лестнице, весело напевая себе под нос припев песни про пастушку и принца. А затем села в свой экипаж и постучала в переднюю стенку.— Домой, любезный, — чуть громче, чем следовало, приказала Констанция.Но лишь только карета завернула за угол ограды, как снова раздался стук в стену:— Подожди-ка здесь, любезный.Кучер покорно выполнил приказание. Ему было все равно, ехать или стоять на месте. Раз мадемуазель Аламбер желает стоять, значитони остановятся.А баронесса Дюамель тем временем строго смотрела на свою дочь. Колетта вся дрожала.— Садись! — строго приказала мать.— Мама!— Я сказала садись!Колетта опустилась в кресло и зажала дрожащие ладони коленями. Она смотрела как затравленный зверек на охотничьего пса. Баронесса вновь показала конверт.— Ты знала об этом письме?— Нет-нет!— Не ври!— Нет, нет, мама!— Я сказала, не ври!— Ну правда же, нет! — сбивчиво принялась объяснять молодая девушка.Баронесса посмотрела на секретер.— Ты не хочешь сказать, Колетта, где хранятся остальные письма?— Я не знаю ни о каких письмах.— А вот я знаю, где они лежат. Колетта втянула голову в плечи.— Ну так ты сама их достанешь или это сделать мне?— Я виновата, мама.— Вот с этого и нужно было начинать.— Мама, пожалуйста, прости меня! Мне очень жаль, что так получилось. Баронесса молчала.— Ну мама, пожалуйста! — Колетта вскочила и бросилась к баронессе.Материнское сердце немного оттаяло.— Почему же ты мне сама не сказала, дорогая, с самого начала?— Я боялась.— Неужели ты боишься меня?— Я сама не знаю, как это получилось.— Да успокойся же, все будет хорошо.— А что будет с Александром?— Ты должна забыть его.— Но, мама…— Молчи! Теперь всем займусь я.Колетта, рыдая, опустилась на колени и обхватила ноги матери руками.— Да полно тебе, сядь и хорошенько подумай обо всем случившемся.В это время шевалье Александр Шенье, заложив руки за спину, мерил шагами комнату из угла в угол. Он уже понимал, что этот деньв доме баронессы будет для него последним, проведенным вместе с Колеттой. Молодому человеку предстоял тяжелый разговор, и он старательно подбирал слова, такие, чтобы не обидеть баронессу и в то же время сохранить собственное достоинство. Ведь он и в самом деле любил Колетту или во всяком случае, верил в то, что любит ее.Дверь, скрывшая от него девушку, распахнулась, и на пороге возникла баронесса Дюамель. В руках она держала пачку писем, перевязанных розовой шелковой лентой.— Мадам, — начал заготовленную речь Александр Шенье.— Я не желаю вас слушать, молодой человек, — бросила баронесса, — вы воспользовались моей доверчивостью, проникли в дом, чтобы обмануть моего ребенка.— Но… мадам…— Молчите!— Я хочу вам объяснить…— Не желаю слушать!— Выслушайте меня…— Забирайте свои письма и вещи и покиньте мой дом, — баронессав сердцах швырнула пачку писем к его ногам.— Выслушайте меня…— Я не хочу вас слушать! Я желаю всего лишь, чтобы ваша ногане пересекала порога моего дома.— Но мадам… — гордо вскинув голову, произнес учитель музыки.Колетта, уже немного оправившись от потрясения, боязливо выглядывала из-за дверного косяка.Приободренный тем, что девушка смотрит на него, шевалье расправил плечи.— Я не причинил вреда ни вам, ни вашей дочери, мадам. Неужеливы не понимаете, что нет причин сердиться на меня?— Я вам уже сказала.— Хорошо, я подчиняюсь и покидаю ваш дом. Александр Шенье судорожно принялся собирать ноты. Книжки сыпались у него из рук, и он не знал, за что схватиться — то ли за арфу, то ли за рассыпанныекнижки. Выглядел он, в общем, довольно комично. Арфа отвечала на его прикосновения звоном струн. Колетта, все слыша и видя, беззвучно зарыдала. А сердце баронессы Дюамель не так-то легко было тронуть. Она с презрением посмотрела вслед уходившему Александру Шенье.Колетта не выдержала и бросилась вслед.— Александр!Но мать схватила ее за руку.— Если ты сейчас выбежишь на крыльцо, можешь не возвращаться.Колетта тут же остановилась, и баронесса увела ее.Александр Шенье, злой как черт, выбежал на улицу с арфой в руках и остановился, не зная, куда идти. Под мышкой он сжимал неряшливо сложенные ноты и пачку писем, перевязанных трогательной розовой шелковой лентой.И тут послышался приятный женский голос:— Шевалье!Александр оглянулся, не понимая, кто его зовет.— Шевалье, да неужели вы не видите меня? И только сейчас он заметил карету, стоявшую на другой стороне улицы. На дверях красовался герб графов Аламбер. Из-за приоткрытой дверцы ему приветливо помахивала рукой мадемуазель Аламбер.Шевалье ничего не понимал. Он считал, что Констанция должна быть на стороне баронессы, ведь она опекала Колетту, а лицо мадемуазель Аламбер говорило о ее расположении к шевалье, ее лукавая улыбка, прищуренные глаза.— Да идите же сюда! Не бойтесь меня! Шевалье пережил за сегодняшний день столько потрясений, что уже ничему не удивляясь, сел в карету. Дверца тут же захлопнулась, лакей вскочил на запятки и экипаж загрохотал по мостовой, пугая прохожих.— Чем обязан, мадемуазель? — наконец-то придя в себя, спросилАлександр.Констанция улыбнулась обезоруживающе и приветливо так, чторассеяла последние сомнения молодого человека.— У меня есть письмо для вас.— От кого?— Неужели вы не догадываетесь?— Неужели от Колетты? Когда она успела написать его?— Она написала его еще утром, — Констанция улыбнулась еще более приветливо.Конечно же, она не собиралась говорить учителю музыки Александру Шенье о том, что письмо было написано под ее диктовку.— Где оно? — воскликнул Александр.— Вот, — Констанция помахала конвертом перед самым его лицоми разжала пальцы.Тот спланировал ему на колени, и шевалье сразу же начал его читать. Его лицо просияло и из груди вырвался вздох облегчения.— Куда мы едем? Констанция кивнула.— Ко мне.— Но я…— Погодите, шевалье, вам нужно написать ответ.— Вы так любезны, мадемуазель.— Не стоит благодарности, я всего лишь пекусь о своей Колетте.— Но я думал…— Вы правильно думали, баронесса просила меня следить за ее дочерью, но сердце мне подсказывает, что ваши помыслы чисты, шевалье.— Я напишу ей ответ! — воскликнул Александр Шенье.— Конечно же, и сделаете это у меня дома.— Но мне, право… неудобно, мадемуазель.— Какая ерунда!Учитель музыки на мгновение задумался и его лицо погрустнело. — Мадемуазель Аламбер, я даже не знаю, как благодарить вас, мысли мои сейчас находятся в расстройстве и я вряд ли напишу что-нибудь путное. Остановите, пожалуйста, карету, я должен походить, все обдумать.— Вы так волнуетесь, шевалье?— Конечно же, мадемуазель.— Я помогу вам написать письмо, ведь вы, наверное, не оченьискушены в эпистолярном жанре.Александр Шенье сидел за секретером в доме Констанции Аламбер и писал под ее диктовку. После обычных комплиментов и признаний в любви, Констанция решила добавить:— Пишите, шевалье: «…Моя дорогая Колетта, принадлежать тебе-мое самое большое желание, и я счастлив, что мадемуазель Аламбер обещает устроить нам встречу».Шевалье на мгновение замер с занесенным над строчкой пером. Онс удивлением смотрел на Констанцию. Та рассмеялась.— Ну конечно же, я устрою вам встречу, мой долг — помогать влюбленным.— Вы, мадемуазель, просто ангел! — воскликнул шевалье, не найдя лучшего сравнения.— А теперь подпишите.Взяв исписанный неровным почерком лист бумаги, Констанция просмотрела его.— Ошибок немного, но даже если Колетта и обнаружит их, это лишь выдаст ваше волнение, шевалье.Письмо было запечатано и исчезло в секретере мадемуазель Аламбер. Все детали предстоящей встречи были уточнены, назначено время — Констанция придумала хитрый план — и окрыленный надеждой Александр Шенье покинул ее дом.А сама Констанция, дождавшись вечера, отправилась к баронессеДюамель, конечно же, прихватив письмо для Колетты. Немного поболтав с Франсуазой, она как бы невзначай спросила:— А как себя чувствует Колетта?— О, она очень расстроена. И немудрено, девочка так переживает! Я чувствую себя виноватой перед ней, — покаялась в содеянном баронесса Дюамель.— Не стоит корить себя, дорогая, — воскликнула Констанция.— Может, ты поговорила бы с ней?— Ну конечно же.— Тогда ступай, Колетта с нетерпением ждет тебя и будет рада твоему визиту.Констанция, смеясь в душе над незадачливой баронессой, отправилась к ее дочери.У Колетты от слез покраснели глаза, и она бросилась к Констанции.Я так ждала тебя, так волновалась! Все погибло!— Да нет, дорогая, — улыбнулась мадемуазель Аламбер, — всетолько начинается.— Но как же, мать прогнала Александра, что же я буду теперь делать?— Я помогу тебе.— Ты?— А кто же еще может тебе помочь? — Констанция достала письмо. — Вот.— Что это?— Его написал твой возлюбленный.Девушка схватила конверт и прижала его к губам.— Ты просто ангел!Констанции сделалось смешно, и она сделала вид, что закашлялась.Пробежав глазами по строчкам, Колетта засияла от счастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31