https://wodolei.ru/brands/Roca/
Но Чичен-Ицу изучает третье или даже четвертое поколение майяологов. А Косумель, где так же, как в Тулуме и во всем Кинтана-Роо, индейцы на долгое время вновь взяли власть в свои руки, известен исследователям майяской культуры весьма поверхностно. Это обстоятельство тоже влекло меня в страну, где рождается солнце.
На Косумеле я побывал дважды. Первый раз в обществе Джона и Билла. Три года спустя я вернулся на солнечный остров и пробыл здесь значительно дольше. Среди местных индейцев я провел чудесное рождество и встретил с ними Новый год. Моим местопребыванием стала окраина единственного крупного косумельского поселения Сан-Мигель на западном берегу острова, неподалеку от единственной естественной его гавани - Калеты.
Посещение Косумеля было интересно для меня и как этнографа. Оно позволило познакомиться с образом жизни тех современных индейцев, которые целиком связаны с морем. Здешние майя ловят дорад (огромных тунцов), барракуд и рыб, чешских названий которых я даже не знаю (макаби, уачинанго, ишкэхиль), а также четыре вида морских черепах (карей, кауамо, которра и чалупа). У южных берегов острова сан-мигельские рыбаки рискуют охотиться на акул.
Итак, современные обитатели Косумеля - индейцы-майя, непосредственные потомки доколумбовых обитателей солнечного острова. В деревне Сан-Мария я даже встретился с членами разветвленного индейского рода, которые в качестве фамилии используют традиционное священное имя Балам - Ягуар.
Но и на Косумель я отправился в первую очередь не за современными индейцами, а за их доколумбовыми предками и в особенности за творениями древних майяских строителей. На простейшей карте, которую мне удалось приобрести в Сан-Мигеле, обозначено около 30 мест острова, где сохранились остатки индейских святилищ. И везде лишь остатки святилищ. А отнюдь не подлинных городов.
Уже во время первого полета над Косумелем, когда наш «бичкрафт» шел низко, над самыми верхушками деревьев, я пытался разглядеть в густых зарослях, покрывающих этот приплюснутый, плоский остров (средняя его высота всего 3 метра над уровнем моря!), какие-нибудь значительные скопления индейских пирамид, индейских святилищ, но всякий раз тщетно. После того как мы приземлились, я несколько раз продирался к ряду небольших косумельских храмов через здешние низкие, но очень густые заросли. Сохранившиеся святилища индейского острова в большинстве своем отличаются чрезвычайной простотой. Они состоят из одного четырехугольного помещения с единственным входом в передней части постройки. И тем не менее эти крошечные храмы, эти маленькие и лишенные всякого эффекта святилища, к тому же находящиеся сейчас в весьма плачевном состоянии, посещали тысячи паломников со всех концов страны майя.
Дело в том, что на Косумеле (майя называли его Ах-Кусамиль-Петеп буквально «Остров ласточек») индейцы майя обращались с молитвами не только к золотому солнцу, но еще и к какой-то весьма важной для них «святой божьем троице». В нее входила Теель Кусам - «Богиня с ногами ласточки», о которой и никогда не слышал ни до, ни после этого. Еще одним косумельским богом был Ахульнеб - «Бог с луком», о котором мне также мало что известно. Но большинство индейцев майя отправлялись на Косумель для того, чтобы поклониться покровительнице острова - богине Ишчель, жене великого бога Ицамны, защитнице женщин, беременности, родов, материнства и женских работ. Большинство паломниц, главным образом будущих матерей, приезжало на остров в день 8 Сип, который был посвящен этой богине в майяском календаре. (Предшествующий день посвящался ее могущественному супругу Ицамне).
Покровительнице острова, помимо десятков скульптур и большинства местных храмов, принадлежал и единственный в майяском мире оракул. При посредничестве жрецов Ишчель предсказывала паломницам будущее.
В каком из здешних полуразрушенных маленьких храмов (современные жители Косумеля называют их лишь по-испански: «Сан-Северо», «Эль Реаль», «Атуа Гранде» и даже «Мирамар»!) находился оракул - я не знаю; но из всех этих памятников меня более всего заинтересовал один, причем решительно не имевший ничего общего с родами, беременностями и всеми теми женскими делами, которыми повелевала Ишчель. До этой индейской постройки я тоже не мог добраться пешком. Низким косумельским «бушем» владеют броненосцы, местные лисицы - оч, коати и маленькие попугаи. Человеку же чрезвычайно трудно проникнуть в глубь острова. Впервые после путешествия по Коацакоалькосу я вновь вынужден воспользоваться лодкой. Но теперь уже предстоит поездка не по заболоченной реке, а по морю, волшебно голубому, но беспокойному и весьма вероломному. Особенно по отношению к тем, кто пришел в страну майя издалека.
В прошлом году четверо экскурсантов, которых сильное течение в проливе между Островом ласточек и Кинтана-Роо отнесло от берегов Косумеля, долгих 4 дня блуждали по морю. А несколько лет тому назад три американских туриста таким же образом потерялись в проливе на целых 14 дней! Когда местные рыбаки наконец нашли их, один из неудачников был мертв.
Я надеюсь, что моей лодке не грозит судьба неосторожных экскурсантов. Меня держит на воде простое рыбачье суденышко с командой из двух человек. Отец и сын, оба майя, знают море куда лучше, чем собственную историю. Но, руководясь сведениями, почерпнутыми из единственного археологического труда, который посвящен, пусть всего лишь частично, Острову ласточек, я совершенно точно определил им цель нашего плавания: маяк у мыса Селараин, на южной оконечности острова.
Там, за маяком, на восточном берегу должны находиться остатки майяского центра, майяское святилище с неясным названием «Пять ворот».
Мы обогнули самую южную оконечность Острова ласточек и оказались в сияющих лучах утреннего солнца, в золотом облаке, парящем над водами. В тот миг я понял: прав Диас Болио или не прав, но именно здесь почитатели солнца - древние майя должны были найти священное место. Ибо здесь полностью осознаешь и глубоко ощущаешь два элемента, две основные стихии: лазурное море и золотое солнце.
Да. Я нахожусь там, куда стремился попасть! Безусловно, здесь и больше нигде, согласно представлениям индейцев, рождается солнце. Здесь, в этом единственном во всей Центральной Америке месте, золотой диск выступает из волн так низко от вас, что, кажется, протяни руку - и дотронешься до него, здесь сверкают, сияют, материализуются его слепящие стрелы. Да, здесь и больше ни в каком другом месте может, должно рождаться солнце!
Говорю своим проводникам - пожалуйста, пристаньте здесь. Но они и сами направляются к берегу. Небольшой маяк на мысе Селараин тоже указывает мне дорогу. Неподалеку от берега я нахожу развалины «Пяти ворот» (я подчеркиваю - развалины, потому что Косумель, по сути дела, сплошные развалины; на этом изолированном острове пока не реставрировано ни одного майяского объекта). И действительно, они обращены к востоку. Солнце, которое минуту назад слепило меня, отражаясь в морских волнах, столь же ярко освещает сейчас древнее строение. Волнение уступает место новому, еще более сильному чувству - удивлению. Такого диковинного здания мне ни разу не доводилось встретить за все время путешествия, которое я предпринял ради разгадки тайн индейских пирамид, тайн индейских, майяских, городов. Построено оно так же, как и другие косумельские храмы: одно помещение с четырехугольной горизонтальной проекцией. Но над центральной частью этого основного святилища надстроен второй этаж, а над ним, как купол римского Пантеона, высятся остатки огромной морской раковины! Возможно, она и в самом деле была куполом. Но почему майяские каменщики и архитекторы использовали при строительстве образ этого, разумеется, весьма обыденного для здешних морей моллюска? Более того, с каждой стороны купола огромную искусственную раковину стерегут еще четыре настоящие морские раковины.
Мексиканский археолог, который пока только один и работал на Косумеле, Мигель Анхель Фернандес опубликовал в качестве иллюстрации к своему сообщению рисунок, где изображено и то, чего в святилище «Пяти ворот» (вопреки своему названию в первом этаже оно имеет единственные врата, другой вход открывает доступ в верхнее помещение) я сейчас уже не вижу. На плоской крыше здания по правой и по левой стороне раковины на этом эскизе Фернандеса выступает шесть остроконечных диковинных шпилей. Другие такие же шпили украшали фронтон здания.
Я снова смотрю на полуразвалившийся храм и на реконструкцию Фернандеса, которую привез с собой, и задаю себе вопрос: для чего все это? Да еще именно здесь? Возможно, Диас Болио не прав. В целом ряде вещей он, конечно, ошибается. Но что говорит карта? Что храм «Пяти ворот», совершенно бесспорно, самое восточное майяское святилище, самый восточный майяский центр вообще. Это конец майяского мира на востоке. По направлению к солнцу! Не подлежит сомнению, что дальше майяским почитателям солнца идти было некуда. И ни в каком другом месте верующий индеец, согласно его представлениям, не мог быть ближе к золотому божеству, чем здесь, где сегодня с раннего утра небесный диск воспаляет и мои непривычные глаза.
Раковина на вершине святилища устремлена в небо, к божественному солнцу. В отличие от создателей некоторых других высоких индейских культур, которые верят, что солнце первоначально жило на небе, а потом спустилось на землю, майя в своих представлениях перевернули историю солнца. Первоначально, утверждают они, Солнце со своей супругой Луной обитали на земле. Однако его супруга -серебряная Луна - была особой весьма легкомысленной. Прошло немного времени, и госпожа Луна наставила золотому богу рога. В конце концов Солнце и Луна покинули землю и ушли на небеса. Здесь Солнце опять сияло в полную силу. Свет же Луны стал менее ярким. Дело в том, что в наказание за измену обманутое божественное Солнце якобы выбило своей неверной супруге один глаз. (А когда на новом местожительстве между супругами происходили ссоры, наступало затмение.)
Хотя майя почитали десятки богов, солнце всегда считалось одним из важнейших. Именно ему приносились человеческие жертвы. Ведь за время своего странствия по небу солнце каждый день смертельно устает. И только человеческая кровь может вернуть золотому богу утраченные силы.
Уважение к солнцу, вскармливаемому человеческой кровью, было у майя весьма глубоким. Ведь сами майяские жрецы именовали себя ах-кинами - «служителями солнца». Служители солнца и построили здесь, в непосредственной близости от места, где рождается солнце, в этой отдаленной точке майяского мира, свое самое удивительное святилище. Фасадом оно обращено к солнцу. И я уверен, что не только фасадом. Я вновь смотрю на диковинную раковину. Куда направлено ее острие? Ну конечно же, прямо в небо, туда, где обитает золотое солнце. Виток спирали, который я замечаю на раковине, вероятно, изображает движение солнца по небу, это вечное рождение и умирание. Два выступа на ракушке, возможно, выражают принцип дуализма - основной принцип философии майя. А шпили, острия на крыше святилища? Они, по-видимому, были всего лишь изображением солнечных лучей, гонцов, которых золотой диск посылает из небесной резиденции к своим земным индейским почитателям. К тому же они имеют, должно быть, и некое отношение к равноденствию.
Этот «Храм морской раковины» и сейчас при хорошей погоде озаряется солнцем. Да, солнце осталось в своей стране. Его храм тоже. А его почитатели? Индейские почитатели солнца?
Глава 19 СЕМЬ САЛАМАНОК И ОДИН МЕРТВЫЙ ТИХО
В первый раз я пролетел над страной, где рождается солнце, задолго до своей поездки к диковинному косумельскому святилищу. Ведь мы с Джоном и Биллом решили, что после посещения Тулума отправимся в путешествие по майяскому времени и пространству, следуя по стопам завоевателей Острова ласточек, по стопам завоевателей всей страны майя.
Итак, мы покидаем тулумский «аэродром», расположенный среди сельвы, и сначала вновь направляемся на север, чтобы пролететь над укреплениями Шельхи. Если Тулум был первым майяским городом, в котором побывал белый человек, то Шельха была первым городом страны майя, захваченным испанскими конкистадорами. Мы кружимся над Шельхой. С самолета она хорошо просматривается. Прилепившийся к неширокому заливу город в свое время действительно должен был считаться отличной гаванью. Отсюда-то и начал знаменитый Монтехо завоевание Кинтана-Роо и всей страны майя.
«Бичкрафт», управляемый автоматическим пилотом, застыл над укреплениями города (по крайней мере мне так казалось), и мы - три члена его экипажа - дружно вспоминаем все, что нам известно о заключительном периоде истории строителей этих городов, периоде, который означал постепенную гибель индейских метрополий и вымирание их обитателей. Прежде всего мы вспомнили главного актера этой драмы - Франсиско де Монтехо. Человек, который уничтожал и грабил майяские города, также, к сожалению, должен занять место в книге о моем странствии за их сокровищами.
Кто такой Франсиско де Монтехо? Профессия: конкистадор, завоеватель майяских городов. Начало деятельности: очень раннее - в Королевстве обеих Индий, как тогда говорилось, появился уже в 1514 году. Поняв, что в Панаме большая удача его не ждет, он перебрался на службу к наместнику Кубы Диего де Веласкесу. А затем покидает Кубу с экспедицией Кортеса, которая впоследствии разграбила столицу ацтеков Теночтитлан. Франсиско де Монтехо при этом уже не присутствовал. В 1519 году Кортес отправил своего образованного, но жестокого друга с мексиканского побережья в Испанию для передачи королю законной пятой части полученной к тому времени добычи от этого грабительского предприятия и для защиты при дворе прав Кортеса на владение завоеванной Мексикой и ее кладами. Посланник Кортеса так хорошо защищал интересы своего господина, что спустя 8 лет король предоставил ему самому право на завоевание страны майя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38