— Лагерь смолокуров. Густой дым, огромные чаны, мужчины возятся в этой липкой массе за доллар в день, а по вечерам танцуют со своими женщинами на поляне посреди соснового бора — «патио под звездами». Ты принюхайся — прямо-таки пахнет керосинками, видишь, как горят их глаза, и эти грязные пятна на шее красивой женщины…
Ла Брава делал шаг вперед, полностью сосредоточившись на снимках, не глядя по сторонам, и Морис продолжал:
— Банда грабителей из Джорджии, тридцать восьмой. Отсидели до сорок второго. А это капитан Юджин Талмадж, начальник тюрьмы. Он говаривал: «Если вам нужен человек, умеющий обращаться с заключенными, нанимайте того, кто хлебал баланду». Он и сам сидел в свое время. Юджин Талмадж верил в кнут и пряник.
Ла Брава делал еще шаг, и Морис комментировал:
— Это Аль Томани, великан, второй по росту человек в мире. Его жена безногая от рождения, их объявили самой странной парой в мире. Около 1936-го.
Ла Брава продвигался дальше, слушая рассказы о мужчинах, копавших оросительные каналы вдоль плантаций тростника, об эмигрантах, срезавших с пальм листья-опахала, о мальчиках под тунговым деревом и об индейцах-миссуки, попивавших сафки — кукурузное пиво.
Так бывало в другие вечера, но не в этот.
Морис сходил в кухню за льдом, вернулся, приговаривая на ходу:
— Прибытие «Орэндж Блосс Спешиал», январь 1927-го, — и запнулся.
Ла Брава стоял спиной к снимкам Флоридской железной дороги.
— По-моему, у нее нет никакой проблемы, — сказал он Морису. — Она выпила пару рюмок скотча перед обедом, и то вторую не допила, а за едой — всего один бокал вина.
Морис бросил кубики льда в ведерко.
— Ты о чем?
— Вчера в машине, когда мы ехали за ней, ты сказал, у нее какие-то проблемы.
— Ну да, она звонила мне.
— Ты сказал, она как-то странно разговаривала.
— Ну да. Она сказала, у нее проблемы, я спросил, в чем дело, а она сменила тему, так что я не в курсе, дело в выпивке или в чем-то другом.
— Но ты решил, что в выпивке.
— Скорее всего. Если человек выплескивает спиртное из стакана прямо в копов, похоже, он не контролирует ситуацию, а? Но сегодня она в полном порядке.
— Ты не спрашивал, с какой стати она так себя вела?
— Она говорит, была не в настроении, зря вышла из дому. Коп вылез из машины, сказал ей какую-то гадость, она и облила его.
— А что она делала на обочине со стаканом в руках?
— Может, проветриться вышла, почем я знаю. Она же кинозвезда, Джо. Они все малость чокнутые.
Она сидела с ними в номере Мориса в слаксах, белом хлопковом свитере и сандалиях, прихлебывая разбавленный скотч. Очень любезная, прекрасный слушатель— впрочем, что ей еще оставалось, раз Морис завел свою пластинку?
Ну он нынче и распустил хвост!
— Неога, Эспаньола, Баннел, Дюпонт, Корона, Фаворита, Харвуд, Нейшнл-Гарденз, Уиндл, Ормонд, Фломич, Холи-Хилл, Дайтона-бич, Блейк, Порт-Орэндж, Харбор-пойнт, Спрус-Грик, НьюСмирна, Хьюкамер, Ариэль, Оук-Хилл, Шилоу, Скоттсмур, Уили, Джей-Джей, Титусвилль, Индиан-Ривер-Сити, Делеспайн, Фронтенак, Хардиз, Шарпе, Сити-пойнт, Спраттс, Диксонз, Иве, Кокоа, Рокледж, Уильяме, Пахтонз, Бонавентура, Пинеда…
Он твердо вознамерился перечислить все станции Флорида Ист-Коаст от Джексонвилля до КиЛарго, без запинки выпаливая названия, заученные в начале тридцатых годов.
Однако на Веро-бич ему пришлось прерваться и выйти в туалет. Ла Брава и Джин Шоу переглянулись.
— Когда мы с ним впервые познакомились, у нас была вечеринка, кажется, у «Гатти», — сказала Джин Шоу.
— Да, это тут недалеко.
— Там он тоже перечислял эти станции — в точности как сегодня, в том же темпе.
— Почем нам знать, может быть, он что-то пропустил, — сказал Ла Брава.
— Какая разница? — пожала она плечами.
Небольшая пауза. Ла Брава оглянулся на дверь туалета и снова посмотрел на Джин Шоу:
— Я хотел кое о чем вас спросить — не идет из ума.
— Пожалуйста. Что-нибудь насчет кино?
— Нет, насчет парня по имени Ричард Ноблес. Вы знакомы с ним?
Точно, знакома. Он видел, как что-то промелькнуло в ее глазах, но она по-прежнему молча смотрела на фотографа. Ла Брава почувствовал себя неловко, но все же продолжил:
— Здоровенный блондин, примерно шесть футов два дюйма.
— Шесть и три с половиной, — поправила его Джин Шоу— Работает в охране и твердо верит, что перед ним не устоит ни одна женщина.
Ла Брава испытал облегчение. Этот разговор каким-то образом сблизил их.
Джин чуть заметно нахмурилась:
— Откуда вы его знаете?
— Прошлой ночью он явился в клинику в Делрее, вы как раз были там.
— В самом деле? — Она не была удивлена.
— Довольно поддатый, — намекнул Ла Брава, надеясь, что она разговорится, но это не слишком помогло.
— Охотно верю, — вот и все, что она сказала в ответ.
Ла Брава испробовал другой заход:
— Он утверждал, что провел вечер с вами— в смысле, он говорил о даме, за которой он приехал, не называя никаких имен.
Она задумчиво кивнула:
— Я ушла из бара, чтобы отделаться от него. — И поглядела в упор на фотографа. — Вы ведь слышали, что я натворила?
— Немного повздорили с полисменом.
— Все из-за этой мигалки. Мне не требовалась их помощь, я просто хотела побыть одна, но они не желали отваливать, даже не выключили эту свою чертову мигалку.
— Да, она здорово действует на нервы, — признал Ла Брава. — Я просто хотел выяснить насчет этого парня, Ноблеса. Он говорил, вы друзья.
— Еще бы он так не говорил! Странно, что не претендовал на большее.
— Милитари-парк, Мельбурн, Хопкинс, Шерс, Пал-бей, Малабар, — бубнил Морис, выходя из туалета. — Валкариа, Грант, Микко, Роузленд, Себастьян… остановка по требованию. Кто желает еще стаканчик? Никто не желает?
— Мори, почему ты не сказал мне, что тот парень меня разыскивал прошлой ночью? — перебила его Джин Шоу. — Ричард Ноблес.
— Какой еще Ричард Ноблес?
— Морис его не видел, — пояснил Ла Брава. — Он все время был с вами.
— Он буянил? Грозился кого-нибудь избить?
— Дежурная вызвала полицию, и он немного присмирел. Я просто хотел знать, вас он имел в виду или нет. Может, мне показалось.
— Да кто он такой?!
— Сядь, Мори, дай своему мотору отдохнуть, — попросила его Джин Шоу. — Мы говорим о парне, с которым я познакомилась несколько месяцев назад, об охраннике из Бока.
— Ты связалась с охранником? — проворчал Морис и, тяжело опустившись в шезлонг, словно его тело отказывалось гнуться, почти слился с креслом, виднелась только склоненная на плечо голова, повернутая так, чтобы видеть Джин и острые кончики собственных туфель. — А как же бармен и тот парень, который работал в Хайалиа?
— Ни с кем я не связалась. Я просто познакомилась с ним и вела себя любезно. А что, я должна была прогнать его? Впрочем, лучше бы я так и сделала, — добавила она, взглянув на Ла Браву.
— Погоди-ка, погоди, — остановил ее Морис — Как ты с ним познакомилась?
— Он работает в охранной фирме, которая обслуживает наш дом. Я наткнулась на него однажды вечером, когда вышла погулять. Он делал обход, или как там это называется. Мы разговорились. — Она явно взвешивала каждое слово.
— И что? — подозрительно переспросил Морис.
— Прежде всего, уясни себе, — предупредила его Джин, — он— парень обходительный. Дружелюбный, с простодушным таким, деревенским обаянием. Ну, ты знаешь этот тип.
— Любуется особняками, разинув рот, — предположил Морис, — и чешет себе задницу.
— Он смотрит собеседнику прямо в глаза и ухмыляется, — уточнила Джин Шоу. — Все время ухмыляется. К тому же он на голову возвышается над любым собеседником. Он вроде бы старается быть приятным, дружелюбным, но есть в нем что-то устрашающее. Я его слегка побаиваюсь.
— Господи, да я тебе сразу скажу, на что он нацелился, хоть я его в глаза не видел! — возмутился Морис.
Ла Брава внимательно слушал.
— Все эти богатые телки, которые живут на побережье, одинокие, скучающие…
— Большое спасибо, — поблагодарила его Джин.
— К тебе это не относится. Но и тебе стоит вести себя поосторожнее.
— Дамочки у нас в доме считают его симпатичным.
— Да? И ты тоже?
— Пожалуй, в некотором смысле. Он привлекателен… только уж очень большой.
По мнению Ла Бравы, в Ноблесе не было ни капли привлекательности ни в каком смысле. Он был опасен: стоит косо посмотреть на него, как он уже завелся. Однако фотограф предпочел промолчать и послушать.
— Они являются сюда толпами, ищут поживу, — продолжал Морис— В любом приличном квартале их пруд пруди.
— Мори, я разгляжу змею в траве раньше, чем ты, — заверила его Джин. — Не беспокойся за меня.
— К чему мы вообще завели этот разговор?
— Я бы не сказала, что у этого парня что-то на уме. — Выдержав паузу, она добавила: — Кроме того, за чем они все охотятся.
Ла Брава заметил, как взгляд актрисы обратился к нему и задержался на миг на его лице, пока она отпивала очередной глоток. Издавна знакомый уверенный взгляд карих очей. Заученный? Или свой, настоящий?
— Так в чем его цель? — настаивал Морис.
— Он немного… фамильярен. Только и всего.
— Звонил тебе? Приглашал куда-нибудь пойти?
— Я встречалась с ним пару раз. Немного выпили, только и всего.
— Господи Иисусе! — пробурчал Морис.
— Я нисколько его не поощряла, просто держалась по-дружески. Я же не зануда.
— Вот что я тебе скажу, — заявил ей Морис. — Ты не только не зануда, ты еще и дура. Как можно связываться с таким типом?
— Смотри на вещи проще, — предложила Джин. — У меня никогда не было проблем с мужчинами, потому что я не заигрываю с ними. Я не кокетка.
Ла Брава напряженно слушал. Ему не понравилось, как она произнесла: «проблемы с мужчинами», было неприятно думать о ней в связи с другими мужчинами.
— Но этого парня ты подпустила к себе чересчур близко, — настаивал Морис. — Поэтому ты звонила мне на прошлой неделе? Сперва сказала, что у тебя проблемы, а потом сменила тему. — Он оглянулся на Ла Браву, словно призывая его в свидетели.
— А! — сказала она и кивнула, будто признаваясь в чем-то. — Ну да, я начала чуточку его опасаться, вот и позвонила тебе, но потом, уже во время разговора, я подумала, не стоит тебе говорить, а то ты меня за дуру сочтешь. Опять заведешь ту же пластинку— дескать, я уже большая девочка и должна разбираться, что к чему. Я предпочла промолчать. В конце концов, это же не твои проблемы.
Прикрыв глаза, Ла Брава продолжал слушать, и ему казалось, будто этот монолог доносится с экрана. Четкая дикция, слегка хрипловатый голос, серьезная, но сдержанная речь, спокойное, чуть небрежное отношение к собственным проблемам.
— Что тебя напугало? — настаивал Морис.
— В тот день, когда я позвонила тебе, он зашел ко мне в квартиру— Словами она ухитрялась воссоздать картину. — Расположился, как у себя дома. Вот это-то мне и не понравилось: я словно перестала быть хозяйкой, все стало его.
— Погоди-ка, погоди, — перебил ее Морис — Как это — зашел к тебе? Ты что, его впустила?
Ла Брава слушал.
— Несколько месяцев тому назад, на первом или втором свидании, я обещала ему показать один из моих фильмов.
— Один из твоих фильмов? — повторил Морис.
— Понимаешь, когда мы познакомились, он и понятия не имел, что я актриса, даже не поверил. Мы разговорились насчет этого, и, поддавшись минутной слабости, я пообещала показать ему одну картину. У меня сохранилась пара видеокассет. Кажется, только два фильма и есть на видео.
Морис оглянулся на Ла Браву:
— Как тебе это нравится — «поддавшись минутной слабости»?
Ла Браву больше интересовало, какие фильмы у нее имеются.
— Я его не приглашала, — защищалась актриса. — Он сам пришел. Открываю дверь — а там он.
— Вломился силой.
— Уговорил меня.
— Наверное, ему понадобилось на это целых десять, а то и пятнадцать секунд, — неуклюже съехидничал Морис— Пока он упросил киноактрису показать ему один из своих шедевров. Что, скажи на милость, пересилило в тебе здравый смысл? Звездой прослыть захотела? А?
— Он стоял за дверью со шляпой в руке и ухмылялся.
— Ах, он стоял со шляпой в руке… Ты провела его в дом, усадила, вдвоем, наедине, в темноте…
— Средь бела дня.
— Ты показала ему фильм: вот она, кинозвезда, на серебристом экране, вдвое больше натуральной величины…
— На экране телевизора, Морис.
— Он смотрел, как ты флиртуешь с Робертом Мичемом, Робертом Тейлором или с кем там еще, с этим твоим сексуальным зазывным выражением лица… Кино кончилось, свет все еще не включен, парень набрасывается на тебя, а ты все недоумеваешь, что это на него нашло!
— Я вовсе не об этом говорю, — возразила Джин Шоу. — С этим я бы легко справилась.
Ла Брава слушал.
— Меня смутило другое: как он расхаживал по моей квартире, рассматривал вещи, словно свои собственные, не говоря при этом ни слова. Вот что напугало меня: он чего-то хочет, а я не знаю чего.
— Он хочет тебя, — пояснил Морис— У парня дыра в кармане. Какие еще у него могут быть планы? Хочет, чтобы ты взяла его на содержание, подарочки ему покупала.
— Не думаю, — возразила она. — Прошло много времени, он бы уже начал намекать насчет того, что не может на свое жалованье приодеться, новую машину купить или что у него сестра инвалид и нуждается в операции. — Она снова оглянулась на Ла Браву, словно намекая на что-то.
«Сьерра», — сообразил он.
— Старается втереться в доверие, — фыркнул Морис.
Хамфри Богарт и Ида Люпино, мысленно уточнил Ла Брава, тщетно пытаясь припомнить, кто играл девушку с изувеченной ногой.
— Он выжидает, боится все испортить, — продолжал Морис— Слишком туп, чтобы догадаться: ты-то давно поняла, откуда ветер дует.
— Какой ветер?
— Джини, — с преувеличенным терпением произнес Морис, — этот парень влюблен в тебя? Ты допускаешь такую возможность?
— Он влюблен в самого себя.
— Отлично. Значит, ему требуется поддержка — обед в клубе, новые шмотки, карманные деньги. Эти типы так и живут: они ошиваются вокруг Майами-бич с тех самых пор, как тут построили мост.
— Возможно, — признала она, — но мне кажется, у него на уме что-то другое.
— Мне тоже, — подхватил Ла Брава.
Джин и Морис уставились на него.
— Я не думаю, что он хочет сладкой жизни, — сказал Ла Брава. — Обед там в клубе и прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34