Однако же сто к одному, что он сейчас в Акапулько и готовится к сделке с Торелли. Если уже не вступает в эту самую сделку. Я подозревал, что этот субъект — женщина.
И снова я ворошил свою память. Пулеметчик был весьма хитер. Он владел целым состоянием, которое заработал исключительно своим горбом. И знал ему цену. И тем не менее Пулеметчика убили и похитили бумаги. Он вполне мог путешествовать с женщиной: бронь в «Лас Америкас» была на имя мистера и миссис Якоб Бродни, а не на одного мистера Бродни. Да, рядом с ним вполне могла быть женщина. То есть в постели. Кстати, он и был убит в постели.
Я рассмотрел со всех сторон еще и такую возможность: убийца Пулеметчика, неважно мужчина это или женщина, мог знать о том, что тот забронировал номер в «Лас Америкас» и поспешил туда. Ведь и я направился туда прямым ходом. Увы, в данный момент пребывание в «Лас Америкас» могло существенно повредить моему здоровью. Вчера перед тем, как пойти в бассейн, я справился у дежурного клерка, и он мне ответил, что кроме меня бронью не интересовался никто. И все-таки я рассчитывал узнать там что-нибудь еще и намеревался сегодня же копнуть в тех окрестностях.
Я мысленно наметил себе, что нужно сделать сегодня: снова справиться у клерка, связаться с Глорией и выяснить, живой я или мертвый, а также спросить, не слышала ли она о готовящихся либо уже свершившихся сделках. Возможно, досье уже находится в наманикюренных руках Торелли. В таком случае мне лучше не соваться. Однако до тех пор, пока я не буду знать наверняка, где это досье (возможно, я никогда об этом не узнаю), я не должен терять надежду на то, что мне удастся раздобыть эти бумаги, а потому решить загодя, как поступить, когда они окажутся у меня в руках. Что ж, мой план должен быть неуязвим. Иным он просто не может быть — ведь как только бумаги окажутятся у меня, объединенные силы мафии и синдиката вынесут мне смертный приговор. В принципе, то же самое сделают и комми, которые, похоже, тоже охотятся за этими самыми пленками и документами. Однако, мне кажется, Джо сделает все возможное, чтобы его приятели из партии не пронюхали о том, что у него в руках была та архиважная бумага из Пентагона и что она сплыла. А то ведь может случиться так, что этой вины может оказаться вполне достаточно для того, чтобы кокнуть Джо.
Итак, добыв это досье, я окажусь со всех сторон окруженным врагами. И если мне захочется остаться в победителях, а заодно и в живых, следует завладеть бумагами тайно. Хотя вполне возможно, что Торелли уже читает их и посмеивается над всем светом.
Мне не терпелось вступить в борьбу, для начала разузнав положение дел, но я еще минут двадцать обмозговывал со всех сторон каждую деталь.
Выйдя в гостиную, я набрал «Лас Америкас» и попросил позвать к телефону дежурного клерка, Рафаэля. Когда он взял трубку, я сказал:
— Это тот тип, который позавчера отвалил тебе сотню американских долларов. Помнишь?
— Что? А, да. Но я думал...
— Что ты думал? Только говори тише.
— Я слышал, что... что вы утонули. Разве вы?..
— Совершенно верно. Я занимался плаванием. И что в связи с этим предпринято?
— Обследуется океанское дно в районе «Эль Пенаско». Замечательно. Именно это мне и было нужно. Похоже, эти мерзавцы считают, что я уже на том свете. И будут так считать, пока кто-нибудь из них меня не увидит.
— Спасибо, — поблагодарил я Рафаэля. — Ну, а кто-нибудь интересовался мной или апартаментами один ноль три?
— Вчера какой-то страхолюдина. Я сказал ему насчет... аннуляции. Как вы велели.
— Хорошо. — Это когда Торелли посылал кого-то из своих проверить мои слова. — И этот страхолюдина тебя обидел, Рафаэль?
— Нет. Просто он спросил, кто живет в сто третьем, ну я ему все Это и сказал.
— Спасибо, дружок. А теперь слушай: забудь, что мы с тобой разговаривали. Ты все еще думаешь, будто я на дне. Мне так лучше. Понимаешь?
— Ну...
Я знал, в чем было дело. Старая песня.
— В самом скором времени я загляну и подброшу еще сотню долларов. Как в прошлый раз. Ну, теперь помнишь, что об этом нужно забыть?
— Да, сэр.
— Больше никто, кроме этого вчерашнего страхолюдины не приходил? Может, сегодня? Никто не интересовался мной или моими апартаментами? Рафаэль, а?
— Нет, только он.
— О'кей. Держи ушки на макушке, ладно? Свяжусь с тобой чуть позже. Может, даже сегодня. А ту сотню ты вскоре получишь. Значит, тебе ничего про меня не известно.
Он сказал, что все понял, и я повесил трубку. Потом набрал отель «Эль Энкантадо», коттедж 27. Если ответит мужской голос, придется отказаться от разговора с Глорией. В трубке послышался ее нежный голосок:
— Але?
— Глория? Только не прыгай в окно. Это тот, кто виснет на скалах и летает по воздуху.
— О! — В трубке замолкло, но не надолго. — А я боялась, что...
— Оставим это. Ты одна?
— Да.
— Переключись на главный вестибюль и жди. Я позвоню тебе по внутреннему телефону, с которым все в порядке. О'кей?
— Через пять минут.
Прошло четыре минуты. Сгорая от нетерпения, я набрал номер коммутатора отеля, назвал фамилию Глории и попросил соединить по внутреннему. Когда она взяла трубку, я сказал:
— Все ясно?
— Угу. Это на самом деле ты, Шелл?
— Я. — Ввиду спешки мы свели до минимума всякие охи и вздохи по случаю... и так далее. — Ну что, Глория, скандал еще не разразился? — поинтересовался я. — Слышно что-нибудь относительно партии товара для Торелли от Пулеметчика?
— Нет, Шелл. Я бы наверняка об этом знала. Джордж буквально не отходит от меня, так что он бы обязательно проболтался мне.
— Даже после вчерашнего?
Она рассмеялась.
— Даже. Я рвала и метала, а когда успокоилась, объяснила Джорджу, что распсиховалась из-за него, потому что ему может за это нагореть от Торелли. И я как в воду глядела. Второму, этому Шутнику, тоже влетело.
— Отлично. Глория, а ты уверена, что по поводу товара пока ничего не слышно? Может, готовится какая-то сделка, а?
— Нет, Шелл, пока что нет. Джордж говорит, Торелли сам как на иголках. Оказывается, это ужасно важно.
— Да. Скорей всего так оно и есть.
Я никак не мог взять в толк, почему о бумагах все еще не было ни слуху, ни духу. Хотя, подумал я, если Торелли на самом деле на иголках, как выразилась Глория, он с каждой минутой все больше и больше жаждет получить сей лакомый кусочек. Так вот в чем дело... Толково сработано — цена-то растет как на дрожжах. Но и рисковано тоже. Пожалуй, это единственное объяснение тому, почему бумаги не были предложены Торелли в течение двух дней, минувших с убийства Пулеметчика. Но тот, кто прострелил Пулеметчику мозги, сделал это не шутки ради.
Вдруг мне в голову пришла странная мысль, которую сходу выразил словами:
— Глория, а вы с Джорджем расписаны, а?
— Что? Фу, глупый вопрос! Мы расписались в Лос-Анджелесе. Чего это тебе...
— Прошу прощения, я просто так, — перебил я ее. — Забудь.
Черт побери, да ведь я хватаюсь за соломинки. Она живет вместе с Джорджем, и я могу без труда навести справки относительно регистрации их брака. Но это ни к чему. Нет, Глория вне всякого сомнения моя союзница. Итак, окончательно и бесповоротно исключив Глорию из вражеского стана, я имел теперь на одного врага меньше. Что-то мелькнуло у меня в голове, я чуть было за что-то не ухватился... Увы, мелькнуло и скрылось. На какой-то момент мной овладело то самое чувство разочарования, которое посещает человека, стоит ему осознать, что он упустил из виду что-то очень важное. Наконец я сказал:
— О'кей, голубушка, спасибо тебе. Не прозевай скандальчик. Сейчас у меня кое-какие дела, но я позвоню тебе попозже. Ты не ждешь Джорджа?
— Он и сейчас у Торелли в «Лас Америкас». Похоже, он проторчит там весь день.
— О'кей, позвоню попозже. У меня предчувствие, что грядет буря.
— Шелл, будь осторожен.
— Буду, Глория. Пока.
Я повесил трубку. Потом вызвал такси, условился, что водитель будет ждать меня на перекрестке в трех кварталах от дома Марии, подошел к окну и позвал Марию. Она побежала на мой зов, и это было восхитительное зрелище. Впорхнув в переднюю дверь, она плюхнулась на диван и кокетливо изогнулась, отчего сказанное ею прозвучало архидвусмысленно:
— Ты что-то хочешь от меня?
— Да. — Я улыбнулся. — Но я сделан из холодной стали. Мне придется тебя покинуть.
— Уже?
Она слегка нахмурилась.
— У меня уйма дел. Пора. Даже нет времени принять душ.
— Чем-нибудь могу тебе помочь? — серьезно спросила она.
— Нет. Спасибо тебе, Мария. Ты могла из-за меня в такое вляпаться. Здесь сшивается всякая шушера. Я воспользовался твоим телефоном, но вряд ли кому-то известно о том, что я провел у тебя ночь, поэтому с тобой ничего не случится, если ты, разумеется, забудешь, что видела меня после моего прыжка в океан. Я не шучу. Иначе тебя могут сильно обидеть или даже убить.
Она все еще хмурилась.
— Забудешь... Но ведь мы еще увидимся с тобой, правда?
Юмористка. К тому же мне давно пора сматываться.
— Мария, если у меня останется хотя бы одна нога, я к тебе прискачу, — пообещал я. — Но сейчас мне необходимо заняться делом. Тем самым, ради которого я здесь. По крайней мере постараться это сделать.
Я подошел к двери и выглянул наружу. Там вовсю сияло солнце. Мне было страшновато снова очутиться во внешнем мире, ибо я все еще не достиг своей безупречной формы, К тому же и вид у меня был далеко не безупречный: мне явно следовало побриться, и хотя Мария и отутюжила мою одежду, брюки сели и теперь годились разве на какого-нибудь коротышку, а не на мужчину ростом в шесть футов два дюйма. Но как бы там ни было, это были брюки, к тому же единственные.
Мария Кармен коснулась моего плеча. Я обернулся. Она молча обвила меня руками, приподнялась на пальчики и поцеловала в губы. И тут же отошла.
— Это чтобы ты меня не забыл, — пояснила она. — Мы, акробаты, должны держаться друг друга. Ну, а если... если у тебя будет две ноги, возвращайся бегом.
Я смотрел на Марию сверху вниз и думал о том, как мне не хочется с ней расставаться. На ближайшее время у меня и дел всего-то справиться в «Дель Маре», не пришли ли от Джо востребованные мной бумаги. Я не хотел брать с собой Марию только потому, что рано или поздно наверняка окажусь в настоящем переплете. Ей это ни к чему.
— Не беспокойся, я вернусь. Пока не стоит, чтобы тебя видели со мной. Тебя могут обидеть. Не исключено, что сегодня мне предстоит встреча кое с кем из знатных подлецов.
— А что если я тоже не возражаю с ними встретиться? — не без кокетства сказала Мария. Я заметил, что ее глаза при этом остались серьезными. — Мне кажется, я могу оказаться тебе полезной. У меня столько всяких талантов.
— В этом я нисколько не сомневаюсь. — Я ей улыбнулся. — А ты умеешь стрелять?
— Не знаю. — Она нахмурилась. — Но я могу водить машину. Я буду твоим шофером.
— Ты окончательно свихнулась, милая. Я вызвал такси.
— Такси? Зачем? У меня же «кадиллак». Шелл, разреши мне поехать с тобой.
Я заколебался, и она это усекла.
— Хватит разводить сантименты, — быстро сориентировался я. — Ты мне приешься. А я вовсе не хочу этого.
Я попрощался с Марией, развернулся на сто восемьдесят и вышел на божий свет. Я шел тротуаром бульвара Мануэля Алемана под ярким тропическим солнцем, рассчитывая сесть в такси, ожидавшее меня в трех кварталах отсюда. Слева блестел и переливался океан, воздух был напоен ароматами экзотических цветов. И вообще день был чудесный — в такой день нужно кататься на водных лыжах, валяться на солнышке, потягивать кокосовую шипучку под тростниковым навесом клуба «Копакабана» и любоваться обнаженными красотками. В такой день очень жалко умирать.
Глава 14
Я видел вдалеке клуб «Копакабана», лениво колышущиеся ветви пальм, полный прохладной тени навес из тростника. О, если бы я мог сейчас очутиться под его благодатной сенью, погрузить в песок ноги, взять в руку стакан с питьем... Я видел такси, ожидающее меня примерно в квартале от «Копакабаны». Я вовсю размечтался обо всех этих удовольствиях безмятежной жизни, когда возле меня притормозила машина.
Кровь бросилась мне в голову при мысли о том, что меня могли выследить, я стремительно обернулся и уже был готов упасть на мостовую, как вдруг заметил яркое пятно света, оказавшееся «кадиллаком» Марии Кармен. Она высунулась из окна и с изумлением глядела на меня.
Я рассвирепел.
— Какого черта тебе от меня надо? Ты что, хочешь, чтоб я?.. — И оборвал себя на полуслове. Зачем набрасываться на кого-то только из-за того, что чувствуешь себя последним дураком? Я подошел к машине.
— Прости меня, Шелл, — сказала Мария. — Я вовсе не хочу за тобой следить. Только я вдруг поняла, что мне нужно делать. Я подумала, что смогла бы подвезти тебя туда, куда тебе нужно. Мне просто захотелось быть с тобой рядом.
Мария говорила так ласково и виновато, что я почувствовал себя последним подлецом. Она открыла дверцу, и я сел рядом с ней.
— Ты не сердишься на меня?
Я сдался.
— Похоже, что нет. В город.
Она повернулась ко мне с улыбкой на губах.
— И я твой шофер?
— Вези. Сама напросилась.
Черт побери, как хорошо, что она рядом. Когда начнется заварушка, всегда успею от нее избавиться.
Мария развернула машину и взяла курс на город. Я велел ей держать путь к «Дель Маре», но припарковаться где-нибудь поодаль, хотя до сих пор ее машина вроде бы не должна ассоциировать с моей персоной. Что ж, пусть Мария теперь знает о моем убогом убежище — она теперь и так почти все обо мне знает.
— Но это отнюдь не райское место, — пояснил я. — Скорей всего обитель мертвецов и символ конца света. Ну и как, все еще тянет туда?
— Да.
Когда мы шли через тесный вестибюльчик, Мария слегка наморщила нос. Очутившись в десятой комнате, я запер дверь на ключ и указал Марии на стул. Единственный стул.
— Ты запер дверь? — удивилась она. — Кого-то ожидаешь?
— Больших тараканов. Они звереют от человечьего запаха.
— Шелл! Прекрати!
— Я ведь предупреждал тебя, что это не игра. Ты сама захотела.
Я ходил из угла в угол. Обычно мне это не присуще, но сейчас что-то не давало покоя, засев намертво в мозговых извилинах. Так бывает, когда я что-то упускаю из виду или же сложив два и два получаю пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20