Теперь она получила удовлетворение, и бурные эмоции, пробужденные Себастьяном, сошли на нет. Разумеется, на этом все и должно закончиться.
Начав одеваться, Франческа принимала помощь Себастьяна безо всякого протеста.
– Ты еще придешь? – поинтересовался Себастьян, когда она надела соломенную шляпку.
Франческа усмехнулась:
– Сама не знаю. Я даже не знаю, как поступлю в следующее мгновение. – Внезапно глаза Франчески наполнились слезами. – Ты был опасен для меня с первого мгновения. Я старалась отвадить тебя, но ты отказывался слушать. Я была с тобой в гостинице, потому что ты обещал уехать. И уж конечно, я не ожидала, что увижу тебя снова.
Себастьян протянул к ней руки.
– Франческа, ты спасла мне жизнь, и я не хочу, чтобы ты уходила. А еще я хочу всегда заниматься с тобой любовью.
– Ты не знаешь, чего просишь.
– Ну хотя бы через день…
Франческа опустила глаза.
– Думаю, в этом виновата Афродита, – с горечью проговорила она.
– Афродита? Но при чем здесь она?
– При том, что я – ее дочь.
Глава 17
Лил и Мартин ждали ее внизу.
– Мисс Франческа…
– Не надо, Лил.
Однако Лил было не остановить; она последовала за Франческой на улицу, где длинный летний вечер медленно переходил в ночь.
– Будьте осторожны, вот и все, что я хочу сказать.
– Осторожна? О чем ты? – Франческа была слишком возбуждена, чтобы сразу понять слова служанки. – Впрочем, ты права. Я и думала, что осторожна, но почему-то все пошло не так.
– Конечно, мужчины умеют устраивать всякие никчемные дела, – мрачно заметила Лил.
– Как бы мне ни хотелось, я не могу все свалить на мистера Торна: здесь есть и моя вина.
Лил пожала плечами:
– Пусть будет по-вашему. Мистер О'Доннели говорит, что мистер Торн не тот, каким кажется, но я не верю ни тому ни другому.
Франческа нахмурилась:
– Не веришь? Очень интересно! Может быть, это тебе нужно проявить осторожность?
– Между нами не было ничего особенного, мисс. Мы прогуливались, и Мартин купил мне мороженое. А вообще он ирландец и подхалим. – На губах Лил заиграла легкая улыбка, чего Франческа давно у нее не наблюдала.
Миссис Марч предупредила Франческу, что миссис Джардин удалилась в спальню по причине головной боли, после чего чопорно спросила:
– Вы будете обедать как обычно? – Холодный взгляд отметил помятую юбку и растрепанные волосы под шляпкой. – Мистер Тремейн обедает в клубе, – добавила миссис Марч с ноткой нетерпения в голосе.
– Тогда, миссис Марч, я перекушу чем-нибудь в комнате. Я устала и лягу рано.
– Что ж, хорошо.
Франческа направлялась к себе, но потом решила проведать по дороге Эми. Та была бледна, хотя ее головная боль уменьшилась. Она поинтересовалась, не может ли Франческа принести ей сладкого чая, потому что чай обычно помогал ей при головной боли.
– Конечно, я сейчас. – Франческа потянулась к шнуру звонка, но Эми остановила ее:
– Пожалуйста, дорогая, не могла бы ты сама сходить за ним на кухню? Повариха – приятная женщина, но миссис Марч подняла такой шум, когда я позвонила последний раз! Она сказала, что у девушек и так хватает из-за меня дополнительной работы.
Франческа была вне себя. Эта женщина просто невыносима!
– Лучше бы эта особа поостереглась со мной разговаривать, – заметила она, но все же спустилась ради Эми за чаем.
Повариха встретила ее довольно приветливо, и вскоре Франческа отправилась обратно с чаем и несколькими сладкими пирожными, попутно раздумывая о Себастьяне. Неожиданная роскошь квартиры на Халфмун-стрит удивила ее – ковры и занавеси были дорогими, с глубокими яркими цветами, а на потрете восемнадцатого века, висевшем над камином, была изображена царственного вида дама в белом парике с темными глазами, так похожими на глаза Себастьяна.
Должно быть, он ее внук или правнук, но это портрет дворянки, возможно, знатной леди. Неужели Себастьян – дитя наследника и служанки? А может быть, его ветвь слишком низко пала? Какой бы ни была правда, этот портрет, очевидно, имел для Себастьяна особое значение.
Поняв, что слишком долго задержалась в коридоре, Франческа продолжила путь и тут услышала где-то неподалеку негромкий разговор. Один из голосов, несомненно, принадлежал миссис Марч. Двинувшись в ту сторону, Франческа поняла, что голоса исходят из гостиной, дверь в которой была распахнута ровно настолько, чтобы можно было разглядеть спины миссис Марч и темноволосой женщины, в облике которой угадывалось что-то знакомое. Когда Франческа попыталась вспомнить, где видела эту женщину раньше, миссис Марч повернулась и обнаружила ее. Она была поражена.
– Мисс Гринтри!
Франческа невинно улыбнулась:
– Я несла чай миссис Джардин. Я пошла за ним сама, чтобы не доставлять неудобств слугам – ведь они так заняты…
Глаза миссис Марч вспыхнули, и она, быстро оглянувшись, заслонила собой дверь, лишая Франческу возможности увидеть свою собеседницу. Тем временем незнакомка отошла в дальний угол комнаты и скрылась в тени.
– В другой раз вам следует позвонить слуге, – холодно заметила миссис Марч.
Франческа кивнула:
– Я запомню. Миссис Марч, а у вас, кажется, гости?
– Да.
Франческа выждала немного, но миссис Марч все так же холодно смотрела на нее.
– Спокойной ночи, мисс Гринтри, – наконец сказала она и закрыла дверь.
* * *
– Мисс Гринтри наняла нас следить за своими родственниками, – весело объявил Себастьян Мартину.
– О, это уже интересно. – Мартин усмехнулся. – Так теперь мы работаем по заказу мисс Гринтри или мадам Афродиты? Или по заказу обеих?
– Мы работаем по заказу Афродиты, – ответил Себастьян. – А мисс Гринтри пусть думает, что мы работаем по ее заказу.
– Что ж, понятно.
Однако, на взгляд Себастьяна, было не все так просто. Основная задача понятна – обеспечение безопасности Франчески; но вовсе не от этого он не мог заснуть. Обнимая ее сегодня, он ощутил необузданность, ту примитивную черту, которую разглядел в ней при первой встрече. Недаром Франческа никак не могла сосредоточиться в его присутствии.
Но как добиться того, чтобы миссис Слейтер раскрыла все свои тайны? И что случилось бы после? Продолжила бы Франческа приходить к нему? Или обвинила в двуличности и вернулась к одинокой жизни на болотах?
С того момента как Франческа спасла его из трясины, Себастьян не мог представить, как жил без нее. Мысль о том, что они расстанутся, сводила его с ума. Кажется, он даже прекратил быть тем, кем был последние восемь лет, и стал другим.
В его памяти начали всплывать события и отдельные моменты из детства, связанные с сестрой Барбарой.
Именно Барбара послужила причиной того, что он повернулся спиной ко всему, что знал, и стал другим человеком. Он покарал себя. Но возможно ли простить себя после трагедии? Себастьян никогда в это не верил. Простила бы его Барбара, если бы была жива?
– Сэр?
Себастьян поднял голову.
– Прости, Мартин, я задумался.
– Скажите, вы уходите сегодня вечером?
– Да, ухожу. Ты тоже.
Мартин вздохнул:
– Ну разумеется, я так и думал.
Хелен приехала на следующее утро, и они с Эми уединились в столовой.
Когда Франческа спустилась после бессонной ночи, они мирно завтракали, но ей сразу стало ясно, что они что-то придумали.
– Умоляю, больше никаких магазинов, – взмолилась Франческа. – Как бы мне ни нравился новый гардероб, не думаю, что я переживу новый поход за покупками.
Эми рассмеялась:
– Нет, моя дорогая, у тети Хелен есть другая чудесная идея. Не правда ли, это так?
Хелен с волнением подалась вперед.
– Франческа, мы с твоей матушкой решили снова вдохнуть жизнь в этот старый дом. Уильям так давно тут ничего не устраивал…
– Думаю, последним значительным событием был твой первый бал, Хелен.
– Вот именно. – Хелен вздохнула и на мгновение замолчала, погрузившись в воспоминания.
– Должно быть, ты была хорошенькая, как картинка, – мягко проговорила Франческа.
Хелен улыбнулась:
– Речь не о моем первом бале, Франческа, речь о тебе. Мы хотим устроить бал в твою честь.
Франческа перевела взгляд с взволнованного лица Хелен на лицо Эми, на котором явно выражалась надежда.
– О нет… Я… Мне слишком много лет для первого бала!
Хелен рассмеялась:
– Это не первый бал, он… ознакомительный. Должны же мы представить тебя лондонскому обществу!
– Ах, пожалуйста… – застонала Франческа, но Эми как ни в чем не бывало налила ей чаю и протянула чашку.
– Дорогая, мы знаем, это не совсем то, что ты предпочитаешь, но я прошу ради Хелен, ради мистера Джардина, ради дяди Уильяма! Это такой чудесный способ объединить нас. Тремейн-Хаус сможет вернуться к жизни и стать тем чудесным местом, где мы были молоды. – Глаза Эми сияли, лицо раскраснелось.
Глотая чай, Франческа думала о том, что так легко не сдастся. Обе почтенные дамы смотрели на нее не мигая, пытаясь угадать, что им предстоит услышать.
Мгновение спустя Хелен потеряла терпение и попыталась заговорить, но Эми тут же дотронулась до ее руки, чтобы утихомирить.
Франческа поставила чашку.
– Я согласна, но… если только согласится дядя Уильям. В конце концов, мы не можем дать бал в его доме, если он будет против, не так ли?
Хелен всплеснула руками.
– Он согласится, я знаю!
В отличие от нее Эми выказала меньшую уверенность, и сама Франческа пыталась не строить иллюзий. Она не могла себе представить, что дядя Уильям согласится дать бал, да еще в ее честь. К тому же бал означал представление лондонскому свету, но что дальше? Список подходящих женихов? Нет, это не для нее. Она была собой, плохо это или хорошо.
Однако облегчение ее продлилось лишь до того момента, как Уильям появился к завтраку.
Эми не замедлила рассказать ему о задуманном, но Уильям восторга не выказал.
– Ах, какая это была бы прелесть! – напомнила Эми. – Последний раз дом был полон гостей во время первого бала Хелен. Сколько лет прошло с тех пор, братец?
Франческа наблюдала за ними с интересом, ожидая, когда начнется всеобщая перепалка, но, к ее удивлению и ужасу, дядя Уильям неожиданно проявил сентиментальность.
– В тот вечер Хелен выглядела сущим ангелом.
Хелен зарделась от удовольствия.
– Спасибо, Уильям.
– Знаешь, ты могла сделать великолепную партию, поскольку несколько очень важных джентльменов проявили к тебе особый интерес. Неужели тебе обязательно было убегать из дома с этим сумасшедшим Тоби!
– Уильям, Франческа не собирается ни с кем бежать, – быстро проговорила Эми, предупреждая слезы Хелен и плохое настроение хозяина дома.
– Что ж, кто знает. Пожалуй, она может выйти замуж столь же удачно, как и ее сестры. – Ты так считаешь? Уильям взглянул на Франческу с сомнением.
– Согласен, она хорошенькая или была бы хорошенькой, если бы выбросила эти ужасные мешки из Йоркшира и носила что-то поизящнее. Ее манеры… Что ж, она может быть самоуверенной, но все вы, девушки, таковы. По крайней мере, ее имя не связано ни с одним скандалом.
– Думаю, Франческа может устроиться так же хорошо, как и Мариэтта, – заметила Эми.
– Когда-нибудь Макс Велланд станет герцогом, – продолжил ее мысль Уильям.
– Но и граф был бы приемлем. Ты это имеешь в виду?
Уильям поднял брови.
– Что ж, думаю, такое возможно. Ну, девочка, что ты на это скажешь? У тебя есть какой-нибудь граф на примете?
У Франчески давно сложилось впечатление, что Уильям ее недолюбливает, но она все же улыбнулась.
– Ты и правда считаешь, что она могла бы составить гордость семьи? – спросил Уильям у Эми.
– Да, думаю. Разумеется.
– Франческа очень красива, как и ее мать, – добавила Хелен, видимо, желая помочь решению вопроса; однако после этого замечания в комнате повисла тишина.
Наконец Уильям сурово нахмурился:
– Чем меньше мы будем говорить на эту тему, тем лучше.
У Хелен задрожали губы.
– У нее есть часть семейного состояния Гринтри в качестве приданого.
Тут же Эми поторопилась сменить тему на более приятную для брата.
– Уильям, она не нищенка и у нее есть родственники. Ты ее дядя… – Она замолчала, наблюдая за его реакцией.
Уильям кивнул:
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Моя респектабельность распространяется и на нее. Племянница, ты хорошая девочка?
– Дядя, я…
– Франческа – добродетельная молодая леди! – обиженно воскликнула Хелен.
– Что ж, хорошо.
Франческа изо всех сил старалась выглядеть добродетельной под тяжелым взглядом дяди. Должно быть, ей это удалось, потому что постепенно взгляд Уильяма сменился почти на благосклонный.
– Что ж, пожалуй, я поговорю на эту тему с миссис Марч. Поблагодари меня, девочка! У тебя скоро будет гораздо больше денег, чем ты, без сомнения, заслуживаешь.
– Дядя Уильям, я не хочу…
– Поблагодари дядюшку, дорогая. – Эми определенно спешила закрепить успех и уж точно не хотела злить брата.
Франческа поняла, что побеждена.
– Большое спасибо. А теперь, прошу прощения: я так взволнованна…
Закрыв дверь, она остановилась, чувствуя, что у нее начинает болеть живот. Бал означал, что малознакомые люди будут оценивать ее внешность и ее перспективы. А еще все это время за ней будет наблюдать дядя Уильям, ожидая, когда она допустит ошибку и шокирует весь Лондон.
– Но… как же Себастьян? – Франческа вздрогнула. Если бы дядя Уильям узнал про него, с ним случился бы апоплексический удар. Два удара. Однако возможно ли, что дядя что-то узнает? Себастьян не из тех, кого приглашают на балы: его место в тени, и именно там он и должен оставаться.
И все же Франческа знала, что ей будет не хватать Себастьяна. Ей было бы чрезвычайно приятно вальсировать с ним, а еще она получила бы особое удовольствие от того, как он воспримет ее новое бальное платье. Себастьян не стал бы возражать, если бы она шокировала Лондон; ему вообще все равно, что она делает, пока она остается собой. Зато Себастьян не одобрял, когда она изображала молодую даму, какой ее желал видеть дядя Уильям.
Он хотел освободить ее, но только Франческа никак не могла решить, хорошо ли это.
Глава 18
– Видишь мужчину вон там?
Лил взглянула на другую сторону сквера в направлении, указанном Мартином. Дом был погружен в темноту, но рядом горела газовая лампа, так что она могла рассмотреть движущиеся тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31