Остановился у газетного киоска, купил газету. Огибая угол улицы, вновь бросил взгляд на зеленый «фиат». Автомобиль резко затормозил. Водитель припарковал машину у обочины и опустил голову. Внезапно Ноэлю стало ясно, что он сделает после звонка Альтине. Навестит Хелден. Ему необходим револьвер.
* * *
Фон Тибольт в афинском аэропорту тупо смотрел в трубку телефона-автомата. Он не мог поверить в услышанное.
— Что ты сказала? — переспросил он.
— Это правда, Иоганн, — сказала Хелден. — Британская разведка считает, что ты и Тинаму — одно и то же лицо.
— Странно, — изумленно протянул фон Тибольт. — Странно и возмутительно.
— То же самое я сказала Холкрофту. Я попыталась объяснить, что тебя преследуют за то, что ты пишешь, и вообще за то, кто ты есть на самом деле, как и все мы.
— Да-да, правильно. — Но он никак не мог сосредоточиться на словах сестры, разгневанно и в то же время растерянно сжимая телефонную трубку.
Совершена какая-то ошибка, нужно срочно исправить ее. Что навело МИ-5 на его след? Ведь так тщательно было все продумано и сокрыто. Можно, конечно, предъявить им Тинаму, но это должен быть заключительный шаг. Неужели придется сделать его раньше, чем предполагалось?
— Иоганн, ты меня слышишь?
— Да, конечно.
— Ты должен встретиться с Холкрофтом как можно скорее.
— Хорошо. Я буду в Париже через четыре-пять дней...
— А пораньше нельзя? — попросила Хелден. — Он очень встревожен.
— Совершенно исключено.
— Иоганн, я еще кое-что должна рассказать тебе... И Хелден рассказала брату обо всем, что ей было известно: о счете в женевском банке, об агентстве в Цюрихе, распределяющем сотни миллионов, об американском сыне Генриха Клаузена, об Эрихе Кесслере в Берлине и, наконец, о фон Тибольте в Рио. Запинаясь, Хелден повторила слова, произнесенные когда-то сестрой: «Однажды придет человек и расскажет о странном договоре»...
— Ты знаешь об этом? — спросила Хелден брата.
— Видишь ли, милая, существует огромное множество вещей, о которых тебе ничего не известно. Я не знаю точно, когда и каким образом должно произойти то, что наверняка произойдет. Я убежден в этом. Я говорил с Гретхен. Этот Холкрофт виделся с ней прошлой ночью. Боюсь, она не была ему особенно полезна. Видишь ли, все мы оказались вовлеченными в дело сколь серьезное и основательное, столь и подвижное. Мы в состоянии вносить свои поправки...
— То же самое сказал мне Холкрофт, — перебила брата Хелден.
— Естественно.
— Он сильно напуган, Иоганн. Пытается, конечно, не показать страх, но тем не менее это так.
—.Ничего удивительного. Любой на его месте испугался бы. Такая ответственность! Но я смогу помочь, только узнав, какими фактами он располагает.
— Тогда приезжай скорей в Париж.
— Не могу. Это дело нескольких дней. — Я нервничаю. Если Ноэль на самом деле тот, за кого себя выдает, я не вижу причин не доверять ему.
— Ноэль? — переспросил брат с легким удивлением. — Он мне нравится, Иоганн.
— Хорошо, продолжай.
— Если он действительно тот, кто должен привести троих из нас к директорам банка «Ла Гран», без него в Женеве не обойдется.
— Ну и?..
— Наши враги знают это. Они знают и о счете в Швейцарии. Произошло, самое ужасное. Они уже пытались остановить его.
— Кто?
— Думаю, «Возмездие» или «Одесса».
— Сомнительно, — сказал Теннисон. — Такие чрезвычайные новости не утаишь. Представь, как набросились бы на подобное газетчики. «Возмездие» убивает, как, впрочем, и «Одесса». Кто-то пытался расправиться с Ноэлем". - Теннисон улыбнулся своим мыслям. Конечно, ошибки были допущены, но в целом тактика его сработала. Холкрофта обложили со всех сторон. Когда все сошлось на Женеве, он оказался измученным, совершенно опустошенным и податливым. — Он должен быть предельно осторожен. Помоги ему, Хелден. Научи всему, что знаешь сама. Всему, слышишь? Тем хитростям, которым мы учились друг у друга.
— Ноэль уже в курсе некоторых из них, — сказала девушка, усмехаясь. — Но не очень-то любит использовать такие вещи.
— Это лучше, чем отдать концы. — Теннисон выдержал паузу. — Гретхен упоминала фотографию Бомонта. Она думает, Холкрофт взял ее.
— Правильно думает. Он убежден, что видел Бомонта в самолете из Нью-Йорка в Рио, и считает, что тот преследует его. Ноэль расскажет тебе и об этом.
Итак, самолет, подумал Теннисон. Американец оказался куда наблюдательнее, чем Бомонту хотелось бы. Его исчезновение будет объяснено — это вопрос нескольких дней, но владение Холкрофтом фотографией объяснить сложнее. Вдруг он покажет ее не тем людям в Швейцарии? Этот фанатик капитан оставил слишком очевидный след от Рио до Адмиралтейства. Необходимо вернуть фотографию.
— Не знаю, что и сказать, Хелден. Я никогда не испытывал к Бомонту особенно теплых чувств. И никогда не доверял ему. Но он провел месяц в Средиземном море. Каким образом он покинул корабль и очутился на борту самолета, вылетевшего из Нью-Йорка, я себе не представляю. Холкрофт ошибся. — Теннисон опять замолчал. Затем продолжил: — Однако, думаю, Ноэлю стоит взять с собой фотографию, когда он отправится на встречу со мной. И пусть не таскает ее с собой повсюду, не говорит больше о Бомонте. Передай это ему обязательно. Все это может привести их к Гретхен. К нам. Да, это определенно хорошая идея — избавиться от фотографии.
— К сожалению, это невозможно. Фотографию украли. Мужчина на другом конце провода застыл. Невозможно! Никто из них карточку не брал. «Дитя Солнца» тоже. Он был бы первым, кто узнал об этом. Кто еще?
— Что ты имеешь в виду? Что значит «фотографию украли»?
— А то и значит. Какой-то мужчина следил за ним, напал, избил до бессознательного состояния и забрал фото. Только и всего.
— Кто он? Какой мужчина?!
— Ноэль не знает. Была ночь, темень. Он очнулся "в поле, в нескольких милях от Портсмута.
— Так на него напали в Портсмуте?
— Как я поняла, почти у дома Гретхен. Ошибка! Произошла чудовищная ошибка!
— А ты уверена, что Холкрофт не лжет?
— Зачем ему это?
— Хелден, вспомни как следует, что именно он тебе рассказал? Это очень важно.
— Но это все: его преследовал мужчина в черном свитере. Ударил каким-то тупым предметом, взял фотографию и скрылся. Остальное — деньги и еще там что-то — оставил. Исчезла только фотография. Все.
— Ясно, — подвел черту Теннисон.
Но ему ничего не было ясно. Почему он так нервничает? Он сам не мог определить, что же тревожит его больше всего в создавшейся ситуации. Ни к чему сообщать о своих тревогах сестре. Как всегда, необходимо контролировать эмоции. Но этот невидимый, непонятный пока источник беспокойства и сомнений нужно отыскать во что бы то ни стало.
— Хелден, нужно, чтобы ты сделала кое-что... для всех нас. Сможешь на денек отпроситься с работы?
— Думаю, да. А для чего?
— Попробуем найти человека, который проявляет такой интерес к личности Холкрофта. Что ты думаешь о прогулке за город, в Фонтенбло или Барбизон?
— Не понимаю. Для чего?
— У меня есть друг в Париже. Частенько он выполняет для меня разного рода необычные поручения. На этот раз я попрошу его сопровождать тебя, безусловно соблюдая все меры предосторожности. Может, нам удастся выяснить, кто еще предпримет эту поездку.
— Зачем такие сложности? Один из наших людей справился бы.
— Не думаю. Не втягивай своих друзей. Полковник не должен иметь со всем этим ничего общего.
— Ладно. Мы отправимся в десять часов утра. Из его отеля. Как я его узнаю?
— Не ты его, а он тебя. Только ничего не говори Холкрофту. Не надо лишний раз расстраивать его.
— Хорошо. Позвони, как только приедешь в. Париж.
— В ту самую минуту и позвоню.
— Спасибо, дорогой.
Теннисон положил трубку. Остался последний звонок, прежде чем он сядет в самолет, держащий курс на Берлин. Нет, звонок не Гретхен. Сейчас Теннисону не хотелось говорить с ней. Если действия и поступки Бомонта действительно настолько опрометчивы, насколько казалось с первого взгляда, если в своем безрассудстве он препятствовал делу «Вольфшанце», то все нити, ведущие к нему и через него в Женеву, должны быть уже перерезаны. Трудное решение предстояло принять. Теннисон любил Гретхен, как очень редкие братья любят своих сестер; мир не признает такой любви. Гретхен — умная и чуткая женщина, заботилась о нем, утоляла все его порывы и желания, и никогда ни одно осложнение не омрачило их отношений. Он был полностью свободен и озабочен лишь тем, чтобы выполнить чрезвычайную миссию, возложенную на него. Главное дело жизни. Придется положить всему этому конец. Гретхен, его сестра, любимая женщина, его друг, должна умереть.
* * *
Холкрофт слушал Альтину, потрясенный ее спокойствием и уравновешенностью. Вчера были похороны.
— Ты сделал все, что должен был, Ноэль. Чудесный человек умер глупо и бессмысленно. Все это очень нелепо. Но мы ничего теперь не в состоянии поправить. Поэтому необходимо забыть, поставить на этом крест.
— Но есть нечто, что ты в состоянии сделать для меня.
— Что же?
И Холкрофт рассказал матери о смерти Манфреди — так, как это видели швейцарцы. Старый человек разрушался под бременем боли и страданий, предпочтя быстрый конец продолжающейся немощи.
— Последнее, что он сделал как банкир, — встретился со мной в Женеве.
Минуту Альтина молчала, вспоминая друга, однажды сыгравшего серьезную роль в ее жизни.
— Это так похоже на него — завершить перед смертью дело столь важное для всех нас. Не оставить его для других.
— Но это не все. Кое-что в нашем последнем разговоре касалось тебя. Он сказал, ты поймешь. — Холкрофт вцепился в телефонную трубку и старался говорить как можно тверже и убедительней. Он пересказал матери идею Манфреди о том, что многие помнят, какую роль сыграла эта сильная женщина в жизни Генриха Клаузена: его решение предать рейх — безусловно, дело ее рук. И в этом уверены многие. Холкрофт объяснил матери, что, не исключено, остались фанатики, по сей день жаждущие отмщения. Поэтому старый и верный друг Манфреди не имеет права рисковать: Альтина не должна быть мишенью, она должна исчезнуть, на какое-то время удалиться туда, где ни одна живая душа не сможет ее отыскать. На тот случай, если всплывет имя Клаузена. — Ты понимаешь меня, мама?
— Да, — ответила Альтина. — Он тоже говорил мне об этом. Давным-давно, десятки лет назад. Однажды, теплым берлинским вечером. Он сказал тогда, что они не оставят нас в покое. И оказался прав. Мир полон сумасшедших.
— Так куда же ты уедешь?
— Пока не знаю. Вероятно, отправлюсь путешествовать. Подходящее время для этого, не так ли? Люди чертовски внимательны к смерти.
— Я предпочел бы, чтобы ты отправилась туда, где окажешься вне поля зрения. Всего на несколько недель.
— Это очень трудно. Поверь, у меня есть некоторый опыт в этом деле. Около двух лет после отъезда из Берлина мы с тобой переезжали с места на место. Добрались почти до Перл-Харбора. Активность Бунда не согласовывалась с покоем тех дней, он получал распоряжения с Вильгельмштрассе.
— Я не знал этого, — откликнулся Холкрофт.
— Ты много еще чего не знаешь, но это теперь не имеет значения. Ричард положил всему этому конец. Заставил нас успокоиться, прекратить постоянное бегство. Ну да ладно. Я дам тебе знать, где меня найти.
— Как?
— Твои друг, Буоновентура. Он почтительный и славный. Я дам ему знать. Холкрофт улыбнулся:
— Договорились. Я позвоню Сэму.
— Я никогда не рассказывала тебе о тех днях. Пока в нашей с тобой жизни не появился Ричард. Зря, наверное. Тебе, должно быть, интересно?
— Я сам должен был спросить. А Манфреди прав — ты удивительная, потрясающая женщина.
— Нет, дорогой. Просто мне посчастливилось уцелеть. Я выжила.
Как всегда, они быстро по-дружески попрощались. Мать с сыном всегда были друзьями.
Ноэль вышел из кабинета и направился к бару, где его ждал приятель, помощник менеджера гостиницы. Сначала он двинулся через вестибюль, но потом решил пойти в обход. Подошел к огромному окну слева от входа и выглянул из-за тяжелых бархатных портьер. Зеленый «фиат» все еще стоял в конце улицы. Холкрофт пошел в бар.
Минут пятнадцать он проведет за приятной беседой со старым приятелем, во время которой сообщит ему любопытную, хотя и неверную информацию, а в результате попросит о некотором одолжении.
Еще Хелден. Если она не объявится в пять, он сам позвонит ей в «Галлимар». Необходимо увидеть ее — Ноэлю нужен был револьвер.
* * *
— Четыре-пять дней?! — взорвался Холкрофт. — Я не желаю ждать так долго. Я не могу позволить себе потерять столько времени!
— Но его не будет в Париже до тех пор, а ты поезжай пока в Берлин. Эта поездка займет день, не больше.
— Он знал о Кесслере?
— Может, не по имени, но он знал о Берлине.
— Где он был, когда разговаривал с тобой?
— В афинском аэропорту.
Ноэль вспомнил. Четыре дня назад он исчез в Бахрейне. Наши оперативники разыскивают его повсюду от Сингапура до Афин. Очная ставка британской разведки с Джоном Теннисоном — неизбежна, если уже не произошла.
— Что он говорил об англичанах?
— Он был взбешен невероятно. Так похоже на Иоганна: написать статью, мягко говоря, покоробившую министерство иностранных дел. Он был оскорблен.
— Да вряд ли. Газетная статья — последняя крайняя мера. Ты можешь отозвать его? Позвони. Или, может, мне это сделать? Я встречу его в Орли.
— Боюсь, это невозможно, Ноэль. Он торопился на самолет. А у меня только номер в Брюсселе. Он получает там информацию, оставленную для него.
— Черт побери!
— Ты устал...
— Я спешу.
— Ноэль... — начала Хелден неуверенно. — Завтра я не работаю. Может, поедем куда-нибудь за город? Мне нужно поговорить с тобой.
Холкрофт был поражен. Он очень хотел видеть Хелден.
— Зачем ждать до завтра? Давай сегодня вместе пообедаем.
— Сегодня я не могу. У меня встреча. А завтра в десять утра я буду у тебя в отеле. Днем ты сможешь улететь в Берлин.
— Ты встречаешься со своими друзьями?
—Да.
— Хелден, пожалуйста... Никогда не думал, что буду просить кого-нибудь об этом, но... мне нужен револьвер. Не знаю, как достать его.
— Я поняла. Завтра принесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70