https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Gustavsberg/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Однако надо знать шифр. Выпяченная или оттопыренная нижняя губа, по-видимому, означает чувственность. Но это лишь отчасти верно в отношении мужчин и совсем неверно, если иметь в виду женщин. У женщин нужно искать тонкую линию, узкую полоску с резко очерченным нижним краем. А вот у нимфоманки в центре верхней части нижней губы имеется едва заметный гребешок кожи.
Такой гребешок был у Саманты, хозяйки.
Кстати, а где Саманта?
Да вот же она – берет пустой бокал из рук гостя и направляется в мою сторону, чтобы его наполнить.
– Хэлло, Вик, – сказала она. – Ты не скучаешь?
Самая настоящая нимфоманка, отметил я про себя. Однако весьма редкая представительница этой породы, ибо исключительно и категорически моногамна. Замужняя моногамная нимфоманка, никогда не покидающая своего гнездышка.
А еще это самая соблазнительная бабенка, какую мне только приходилось встречать в жизни.
– Давай я помогу тебе, – сказал я, вставая со стула и беря у нее из рук бокал. – Что сюда налить?
– Водки со льдом, – ответила она. – Спасибо, Вик.
Она положила свою красивую длинную белую руку на стойку бара, подалась вперед, и груди ее легли на прилавок.
– А, черт, – сказал я, перелив водку через край.
Саманта посмотрела на меня своими огромными карими глазами, но промолчала.
– Я вытру, – произнес я.
Она взяла у меня наполненный бокал и пошла прочь. Я смотрел ей вслед. На ней были черные трусики. Они так тесно обтягивали ягодицы, что любая родинка или прыщик были бы видны сквозь материю. Однако зад Саманты Рейнбоу не имел недостатков. Я поймал себя на том, что и сам облизываю нижнюю губу. Все ясно, подумал я. Меня к ней тянет. Я испытываю влечение к этой женщине. А ведь это довольно рискованно. Попытка вступить в связь с такой женщиной равносильна самоубийству. Во-первых, она живет в соседнем доме, а это чересчур близко. Во-вторых, как я уже сказал, она моногамна. В-третьих, с Мэри, моей женой, их водой не разольешь. Они делятся друг с другом большими женскими секретами. В-четвертых, ее муж Джерри – мой очень старый и хороший друг, и даже я, Виктор Хэммонд, пусть и сгораю от желания, и не подумаю попытаться соблазнить жену человека, являющегося моим старым и преданным другом.
Хотя...
Именно в эту минуту, когда я сидел на высоком стуле и страстно желал Саманту Рейнбоу, в моем мозгу начала зарождаться интересная мысль. Я подождал, пока она оформится со всей определенностью. Следя за тем, как Саманта идет по комнате, я принялся втискивать ее в рамки своей затеи. Ох и доберусь же я до тебя, Саманта, мое роскошное сокровище.
Разве можно всерьез надеяться на это?
Да ни за что на свете!
И думать нечего, если только Джерри не согласится. Лучше вообще выбросить все это из головы.
Саманта стояла неподалеку от меня, беседуя с Гилбертом Мэкизи. Пальцами правой руки она сжимала высокий бокал. Пальцы у нее были длинные и почти наверняка проворные.
Предположим, смеха ради, что Джерри согласится, но даже тогда на пути возникнут огромные трудности. К примеру, существуют такие мелкие подробности, как физические особенности. Я много раз мылся с Джерри в душе после тенниса, но сейчас, хоть убей, не вспомню то, что надо бы знать. Обычно на это и внимания не обращают. Стараются и не смотреть.
В любом случае, было бы безумием сделать Джерри откровенное предложение. Настолько хорошо я его знал. Скорее всего он придет в ужас. А то и станет угрожать. Может выйти безобразная сцена. Нужно поэтому как-нибудь незаметно его испытать.
– Послушай, – сказал я Джерри примерно через час, когда мы сидели на диване и допивали последний бокал.
Гости расходились, и Саманта стояла возле дверей и прощалась с ними. Моя жена Мэри разговаривала на веранде с Бобом Суэйном. Я видел их через открытую дверь.
– Хочешь, расскажу кое-что забавное?
– Ну? – произнес он.
– Один парень, с которым я сегодня обедал, рассказал мне фантастическую историю. Просто трудно поверить, что такое вообще может случиться.
– Что еще за история? – спросил Джерри.
От выпитого виски его клонило ко сну.
– Этот человек, тот, с которым я обедал, положил глаз на жену своего приятеля, живущего по соседству. А его приятель положил глаз на жену человека, с которым я обедал. Понимаешь, в чем дело?
– Ты хочешь сказать, что два парня, которые живут рядом, втюрились в жен друг друга?
– Именно, – ответил я.
– Так в чем проблема? – спросил Джерри.
– Проблема в том, – сказал я, – что обе жены – женщины верные и порядочные.
– Вот и Саманта такая же, – заметил Джерри. – Ни за что не посмотрит на другого мужчину.
– Мэри тоже, – сказал я. – Я в ней уверен.
Джерри допил виски и аккуратно поставил стакан на столик рядом с диваном.
– Ну и что же было дальше? – спросил он. – Довольно, по-моему, грязная история.
– А дальше случилось то, – сказал я, – что эти типы замыслили план и у каждого появилась возможность соблазнить жену соседа, притом жены так ничего об этом и не узнали. Если ты только можешь поверить в такое.
– Хлороформ пошел в ход? – спросил Джерри.
– Ничего подобного. Жены находились в полном сознании.
– Быть не может, – сказал Джерри. – Тебя просто надули.
– Не думаю, – возразил я. – Он мне такие подробности порассказал. Да я и без того уверен, что это правда. Они и потом не раз все это проделывали хотя бы раз в две-три недели, и так продолжалось несколько месяцев.
– И жены ничего не знали?
– Даже не догадывались.
– Должен выслушать твою историю, – сказал Джерри. – Но сначала выпьем.
Мы прошли к бару и снова наполнили бокалы, после чего вернулись к дивану.
– Ты должен иметь в виду, – сказал я, – что это дело требует долгой предварительной подготовки. И чтобы иметь хоть какой-то шанс, что план сработает, им пришлось обменяться друг с другом множеством интимных подробностей. Однако в основе своей план прост.
Они выбирали какую-то ночь, скажем с пятницы на субботу. В эту ночь мужья и жены отправлялись спать как обычно, допустим в одиннадцать или в половине двенадцатого.
Начиная с этого времени все идет как обычно. Супруги немного почитают, потом, быть может, немного поговорят, а потом выключают свет.
Как только свет выключен, мужья немедленно отворачиваются и делают вид, что собираются заснуть. Это делается затем, чтобы жены не рассчитывали, что можно и дальше бодрствовать, а на этой стадии подобное никак недопустимо. Тогда жены засыпают. А мужья нет. Пока все идет по плану.
Затем, ровно в час ночи, когда жены глубоко заснут, мужья тихо выскальзывают из кровати, суют ноги в тапки и в пижаме осторожно спускаются вниз. Открыв дверь, они исчезают в ночи, при этом дверь за собой не закрывают.
Они живут, – продолжал я, – почти напротив друг друга, через улицу. Это тихий пригородный поселок, и в такой час там редко кого встретишь, так что на улице можно увидеть только эти две фигуры в пижамах, направляющиеся в чужой дом, в чужую постель, к чужой жене.
Джерри внимательно слушал меня. Глаза его немного потускнели от алкоголя, но он старался не пропустить ни одного слова.
– Следующая часть плана, – продолжал я, – была тщательно продумана обоими. Каждый из них ориентируется в доме приятеля, как в своем собственном. Каждый знает, как пройти наверх или спуститься вниз, не опрокинув при этом мебель. Каждый знает, как добраться до лестницы, и сколько точно ступенек ведет наверх, и какая из них скрипнет, а какая нет. Каждый знает, с какой стороны кровати женщина спит.
Каждый снимал тапки и оставлял их в холле, затем поднимался в пижаме наверх, ступая босыми ногами. Эта часть, если верить моему другу, всякий раз вызывает особое волнение. Человек находится в темном, погруженном в тишину доме, к тому же чужом, и на пути к спальне должен пройти мимо по меньшей мере трех детских комнат, двери которых всегда немного приоткрыты.
– Дети! – вскричал Джерри. – А что, если бы кто-нибудь из них проснулся и спросил: "Папа, это ты?"
– И это было предусмотрено, – ответил я. – В таком случае предполагалось немедленно прибегнуть к экстренным мерам. Экстренные меры пошли бы в ход и в том случае, если бы женщина проснулась, когда чужой муж прокрадывался в ее комнату, и спросила: "Что случилось, дорогой? Что ты бродишь?"
– Что еще за экстренные меры? – спросил Джерри.
– Все очень просто, – ответил я. – Тот, к кому обратились бы с таким вопросом, сбегал по лестнице, мчался в свой дом и звонил в звонок. Это был сигнал для его приятеля, чем бы тот в это время ни занимался, также пулей сбежать по лестнице, впустить в дом своего приятеля, а самому выбежать из дома. Таким образом, они оба вовремя оказывались в своих домах.
– И на лице у каждого все написано, – сказал Джерри.
– Ничего подобного, – возразил я.
– Да звонок весь дом поднимет на ноги, – заметил Джерри.
– Разумеется, – сказал я. – И муж, поднявшись наверх в пижаме, просто-напросто скажет: "Я ходил узнать, кто это там трезвонит в такой час. Никого нет. Должно быть, какой-то пьяный".
– А что же другой парень? – спросил Джерри. – Как он объяснит то, что бросился вниз, когда к нему обратилась его собственная жена или ребенок?
– Он скажет: "Мне показалось, что кто-то чужой бродит вокруг дома, вот я и побежал, чтобы схватить его, но там никого нет". – "А ты видел кого-нибудь?" – с тревогой спросит его жена. "Конечно видел, – ответит муж. – По улице бежал какой-то человек. За ним и не угнаться". После чего мужа горячо поблагодарят за храбрость.
– О'кей, – произнес Джерри. – Тут все ясно. До сих пор все можно рассчитать. Но что происходит, когда один из этих рогатых типов залезает в постель жены своего приятеля, а тот забирается в постель его жены?
– Они приступают к делу, – ответил я.
– Но ведь жены спят, – сказал Джерри.
– Верно, – согласился я. – Поэтому они незамедлительно и очень умело начинают ласкать дамочек, и те, едва проснувшись, уже умирают от желания.
– Полагаю, разговоры при этом не ведутся, – сказал Джерри.
– Нет, не произносится ни слова.
– О'кей, итак, жены проснулись, – сказал Джерри, – и они тоже пускают в ход руки. Но вот ответь-ка мне для начала на простой вопрос: как насчет роста и веса? Ведь есть же разница между этим парнем и ее мужем? Один может быть высоким, другой – ниже, один толстым, другой – худым. Что ты на это скажешь? Уж мне-то не рассказывай, будто эти парни одинаковой комплекции.
– Конечно нет, – ответил я. – Но они более или менее одинакового роста и веса. Это существенно. Оба гладко выбриты и имеют примерно одинаковое количество волос на голове. Такого рода сходство распространено. Посмотри, например, на нас с тобой. Мы ведь примерно одного роста и телосложения, не правда ли?
– Разве? – удивился Джерри.
– Ты сколько ростом? – спросил я.
– Ровно шесть футов.
– А я пять футов одиннадцать дюймов, – сказал я. – Разница в один дюйм. А сколько ты весишь?
– Сто восемьдесят семь фунтов.
– А я сто восемьдесят четыре, – сказал я. – Что такое три фунта между друзьями?
Наступило молчание. Джерри смотрел на мою жену Мэри, стоявшую на веранде. Мэри по-прежнему беседовала с Бобом Суэйном, и заходящее солнце освещало ее волосы. Темноволосая красивая женщина с неплохой грудью. Я взглянул на Джерри и увидел, как он высунул язык и провел им по нижней губе.
– По-моему, ты прав, – сказал Джерри, не спуская глаз с Мэри. – Телосложения мы примерно одинакового.
Когда он снова повернулся ко мне лицом, на его щеках распустились розочки.
– Расскажи-ка еще что-нибудь про этих двух парней, – сказал он. – Чем-то ведь они отличаются друг от друга?
– Ты имеешь в виду их лица? – спросил я. – Но в темноте невозможно разглядеть лица.
– Я не о лицах говорю, – сказал Джерри.
– А о чем же?
– Я говорю об их членах, – сказал Джерри. – Вот в чем все дело, разве не понимаешь? Ты ведь не хочешь мне сказать, что...
– Как раз это я и хочу сказать, – сказал я. – Вопрос только в том, подвергались они обрезанию или нет. Все остальное не имеет значения.
– Ты что, серьезно думаешь, что у всех мужчин члены одинаковых размеров? – спросил Джерри. – Но ведь это же не так.
– Знаю, что не так, – согласился я.
– У некоторых огромные члены, – продолжал Джерри. – А у некоторых просто крошечные.
– Бывают исключения, – сказал я ему. – Но ты бы удивился, когда бы узнал, у скольких мужчин члены одинаковых размеров, разница всего-то на какой-нибудь сантиметр. По словам моего друга, у девяноста процентов мужчин члены нормальных размеров. И только десять процентов имеют члены чрезмерно большие или явно маленькие.
– Не верю, – сказал Джерри.
– Это нетрудно проверить, – сказал я. – Поинтересуйся у какой-нибудь опытной девицы.
Джерри сделал большой глоток виски, и взгляд его вновь устремился поверх стакана в сторону Мэри, стоявшей на веранде.
– Ну и чем все кончается? – спросил он.
– Дальше нет проблем, – сказал я.
– Скажешь тоже, нет проблем, – заявил он. – Знаешь, почему все это, по-моему, басни?
– Валяй.
– Всякому известно, что муж и жена, женатые несколько лет, привыкают друг к другу. Это неизбежно. Да черт побери, нового труженика тут же вычислят. Это и тебе понятно. Нельзя же вдруг наброситься на человека, применяя совершенно новые приемы, и при этом рассчитывать на то, что женщина этого не заметит, какая бы она ни была мегера. Да она в первую же минуту почует неладное!
– Приемы можно скопировать, – сказал я. – Если только заранее обменяться всеми секретами.
– Это несколько интимно, – заметил Джерри.
– Все мероприятие интимно, – сказал я. – И поэтому каждый выкладывает все. Говорит, что он обычно делает. Ничего не утаивая. Все. Все, что требуется. Рассказывает о том, как это у него заведено – от начала до конца.
– О Господи, – вымолвил Джерри.
– И каждый, – продолжал я, – должен выучить новую роль. По сути, нужно стать актером. Ибо приходится кого-то играть.
– Непростое дело, – сказал Джерри.
– Как считает мой друг, тут нет проблем. Единственное, чего нужно опасаться, – это чтобы не увлечься и не начать импровизировать. Нужно действовать строго в соответствии с авторскими ремарками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104


А-П

П-Я