— Да, в нескольких милях отсюда, но я не оставляю тебя одну. Здесь слишком пустынно.— Лука…— Спокойной ночи. И, Бекки…— Да?— Запри переднюю дверь.— Я думала, ты будешь охранять меня.— Закрой от меня.— Ты хочешь зайти в дом?— Нет.— Тогда я не буду запирать. В любом случае есть большая дыра в крыше, если ты не заметил.— Бекки, забудь об этом и просто запри дверь.— Хорошо, хорошо, — согласилась наконец она, добавив:— По-моему, это глупо.Свернувшись на кровати калачиком, Бекки думала, как странно, что она верит его словам. Он сказал, что не вторгнется к ней, и она поверила.Проснулась она рано утром. Лука уже был на ногах.Движения его были одеревеневшими, что немудрено для человека, который провел холодную ночь на твердом полу.Пока он пил кофе, она нагрела немного воды для него, затем приготовила бекон и яйца, в то время как он умылся. После завтрака Лука сразу отправился работать.Немного погодя Бекки позвала его перекусить.— У тебя хорошо получается, — сказала она, показывая на крышу, которая выглядела явно лучше.— Я же так начинал свой бизнес: забивая гвозди и иногда нанимая кого-нибудь, когда не мог справиться сам. Раньше я мог сделать этими руками все, что угодно, но давно уже не брался за честную работу. — Лука вдруг усмехнулся:— С тех пор я не был таким грязным.Он показал свои руки с наманикюренными ногтями — они были все в царапинах.— Держу пари, что ты давно уже не забивал гвоздей, — сказала Бекки. — Как ты смог из простого строителя стать тем, кто ты сейчас?— Я купил участок земли для строительства дома. Неожиданно цена на нее возросла, и я перепродал участок. Продавать здания оказалось более выгодно, чем строить их, так что я занялся этим бизнесом. Начал делать деньги и уже не мог остановиться.— Ты не мог думать только о деньгах, — возразила Бекки. — А как же твоя жена?— Друсилла вышла за меня замуж именно из-за денег.— Зачем же ты женился?Он задумался и наконец сказал:— Она была символом положения в обществе.Ее родители из старинного рода, и до того, как у меня появились деньги, Друсилла и не посмотрела бы на меня. Наш брак удовлетворял мое самолюбие. — Лука скорчил гримасу. — Нехорошо, не так ли? Но я нехороший человек, Бекки. И никогда не был хорошим. Ты делала меня лучше, но без твоего влияния все вернулось вспять, я снова стал таким, каким был.— Нет! — яростно сказала она. — Ты судишь о себе поверхностно и несерьезно.— Но это правда. И не так давно ты сама сказала бы мне об этом. Если я могу признать это теперь, почему ты не можешь?— Я не верю, что это правда. Трудно сказать словами. Лука, ты хочешь заставить меня почувствовать, что я ошибалась, говоря о твоих недостатках?— Нет. Ты не понимаешь силы денег.— Какой силы? Кто знает, у кого какая сила?Здесь нет правил, и все зависит от человека и его поступков.— Хорошо, когда меня защищают…— Я не защищаю тебя, — раздраженно сказала она. — Ты сумасшедший идиот.— Я только сказал, что знаю себя…— У тебя больше не было детей?— Нет, — сказал он спокойно.Увлеченная разговором, Бекки не заметила, как подошла к краю пропасти и чуть не упала в нее. Она забыла о причине их ссоры. Опомнившись, она резко замолчала.— Ты хочешь обсудить это? — спросил он.— Нет, — торопливо сказала она. — Я не хочу.— Я тоже, — горько сказал он. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Бекки собрала остатки еды и хотела выйти, когда услышала позади тихий голос.— Прости, Бекки, за все.— Что? — Она резко обернулась, не уверенная, что на самом деле слышит эти слова, но Лука уже полез на крышу.— Самое время работать, — сказал он, потянувшись. — Посмотрим, сколько мы успеем сделать с этой крышей сегодня.Лука установил несколько перекрытий. Когда уже порядочно стемнело и трудно было что-либо разглядеть, он продолжал ремонтировать кровлю при свете автомобильных фар.— Сегодня доделаю эту дыру, чтобы над тобой не светило небо, — прокомментировал он. — В любом случае завтра крыша должна быть готова.Когда Лука прибил последнюю доску, было время ужина, который Бекки приготовила довольно быстро. Они поели, и Бекки надеялась, что они поговорят еще, но Лука сказал «Спокойной ночи» и уехал.Он сделал ремонт как раз вовремя. Ночью пошел ливень. Лето закончилось, и первое наступление осенней непогоды было внушительным, особенно для женщины, с беспокойством смотрящей на ненадежную крышу. Но на Бекки не упало ни капли. Как строитель Лука знал свое дело.Бекки уже погружалась в дремоту, когда услышала странный шум снаружи. Она резко села на кровати, прислушиваясь. Но звук дождя все заглушал.Наконец она встала, набросила на себя одежду и вышла из дома. Ветер сбил бы ее с ног, заталкивая обратно в дом, если бы она не уцепилась за дверной косяк. С трудом переведя дыхание, она обрела равновесие и попыталась рассмотреть что-нибудь сквозь дождь.Бекки не увидела ничего подозрительного, но снова услышала шум, доносившийся от угла дома. Она отправилась туда и, к своему ужасу, увидела, что от скопившейся воды прогнулся навес, где хранились доски.— О боже! — в испуге вскричала она. — Сейчас дрова промокнут, и ими нельзя будет топить печь.Боже! Боже! Боже!Был только один выход. Собрав охапку дров, Бекки побежала к передней двери. По пути халат распахнулся, и она', наступив на пояс, упала в грязь вместе с дровами.Неистово проклиная грозу и пожар, она встала на ноги, ища дрова при вспышке молнии, которая осветила их.— Проклятье! — сказала она небесам; Взрыв грома заглушал ее.— Вот именно! — раздался возле нее голос Луки. — Бекки, что ты делаешь здесь?— А как ты думаешь, что я делаю? — запричитала она. — Танцую фанданго? Навес прогнулся, и дрова стали мокрыми, что ты скажешь на это?— Ладно, я сам перенесу их! — закричал он в ответ. — Иди в дом и переоденься.— Нет, нужно перенести дрова.— Я займусь этим.— В одиночку ты быстро не справишься. Дрова промокнут.— Я сказал, что справлюсь сам.— Лука, клянусь, говори что хочешь, я поступлю по-своему.— Ты не будешь этого делать! — Лука чертыхнулся. — Пока мы спорим, они промокают.— Тогда давай быстрее, — сказала она сквозь зубы и подхватила охапку дров прежде, чем он стал спорить снова.Когда они перетащили четверть поленницы внутрь. Лука приказал:— Хватит, этих дров тебе хватит на несколько дней, остальные мы сможем перенести и высушить позднее.— Хорошо, — согласилась Бекки, довольная результатом. — Пойдем, тебе надо обсохнуть.Хлюпая по воде, они пошли в дом. Проходя мимо фургона, Лука хлопнул открытой дверцей изо всех сил — он был разозлен.Оказавшись в доме, Ребекка разожгла свечи, затем полезла в буфет, довольная, что припасла мягкие полотенца и два просторных халата. Она купила специально большие размеры, но Лука еле влез в один из них.— Почему ты не позвонила мне? — спросил он, силясь запахнуться в халат.— Я не беспомощная маленькая девочка.— Только совсем неуклюжая, — проворчал он.— О, перестань! — Она заставила его замолчать, накинув полотенце ему на голову.Он появился из-под полотенца, взъерошенный и мокрый, похожий на мальчишку, посмотрел на нее осторожно.— Ты не сердишься на меня?— Нет, как я могу рассердиться на человека, который чинит мою крышу, — шутя сказала она. Найти хорошего строителя трудно.Он усмехнулся.— Мое единственное честное ремесло.— Не будь так строг к себе, — сказала она спокойно.Она думала, что он снова заведется, но он только взял полотенце и продолжил вытирать голову.Она заварила чай и сделала бутерброды, и они поели в тишине. Лука казался утомленным и отстраненным, и она задумалась, не жалеет ли он, что затеял все это.— Что с тобой случилось? — внезапно спросил он.— О чем ты?— Куда ты исчезла?— Разве твои сыщики не сказали тебе?— Они проследили тебя до Швейцарии, потом ты исчезла. Я предполагаю, ты так и планировала.— Правильно. Я знала, что ты наймешь лучших, и они будут проверять авиалинии и паромы, все, где существует паспортный контроль. Так что я перешла швейцарско-итальянскую границу «неофициально».Он удивился.— Как?Она улыбнулась.— Не имеет значения.— Так просто?— Так просто. Затем я передвигалась только поездом или автобусом, потому что если бы взяла машину, то оставила бы след.— Значит, вот откуда у тебя тот невероятный велосипед, стоящий на заднем дворе?— Правильно. Я купила его за наличные. Никаких вопросов.— Я должен был подумать об этом. Прежние хозяева этой рухляди, наверное, довольны, что избавились от нее до того, как она развалилась. Из чего сделана та штука, которая прикрепляется сзади?— Ты имеешь в виду мой прицеп?— То, что ты называешь прицепом.— Я очень горжусь им, — сказала она с достоинством. — У меня было несколько коробок, которые я соединила. В небольшом сарае позади дома я нашла старую детскую коляску и сняла колеса.Сожалею, что нанесла материальный ущерб.— Не волнуйся, та детская коляска уже никому не нужна. Но зачем тебе прицеп?— Я езжу в деревню за всем необходимым продукты, дрова и все такое.— Ты возишь дрова в этой коробке?— Однажды я нагрузила слишком много, и все развалилось. Мне пришлось вернуться домой за молотком и гвоздями, потом поехать обратно, соединить прицеп и привезти все, что осталось.Увы, только дрова лежали там, где я оставила их.— Конечно. Здесь честные люди. Но почему ты не попросила привозить тебе дрова?— Тогда все бы наверняка знали, где я живу.— А как же гостиницы, в которых ты останавливалась? Там требуют паспорт?Она пожала плечами.— У меня есть итальянское гражданство. Я ездила по всей стране, нигде не оставаясь надолго.Лука глубоко вздохнул.— Само коварство, ускользнула даже от меня.— Неплохо, да? — дерзко улыбаясь, сказала она.— Ты могла бы научить меня кое-чему, — усмехаясь, сказал он.— Иногда я раздумывала, не остановиться ли на какое-то время на одном месте, — продолжала Ребекка. — Но я нигде не чувствовала себя как дома.Поэтому все ехала и ехала…— Пока не прибыла сюда… — Он не договорил, слова повисли в воздухе, но Бекки ничего не сказала.Наконец он проговорил спокойно:— Ты очень хотела убежать от меня, не так ли?— Да, — сказала она просто.Лука молчал, и она взглянула на него. Его лицо дрожало при свете свечи. Возможно, так казалось от тусклого освещения, но Бекки подумала, что никогда не видела такой невыносимой печали.Он не отворачивался и не пробовал скрыть свои чувства. Просто молча сидел перед ней — такой беззащитный, каким не был никогда. Бекки не могла не заговорить с ним.— Лука… — Она не хотела звать его по имени, но оно вырвалось помимо воли.Эмоции переполнили ее, и, закрыв глаза, Бекки почувствовала, как слезы стекают по ее руке.Она не знала, как их остановить. Слезы не могли ей помочь, она ощущала горечь потерянных лет, возможностей, которые уже никогда не реализуются, любви, которая, кажется, умерла, оставив только опустошение. У нее будет ребенок Луки, но он не сможет уже стать счастьем для них слишком поздно.Ей показалось, что свет коснулся ее волос и ее имя нежно прошептали, но ей не хотелось открывать глаза. Бекки боялась встретиться с ним взглядом, боялась, что он увидит, как она плачет.Она слышала, что он подошел к печи и подбросил несколько поленьев, затем снова сел.— Теперь тебе будет тепло до утра, — сказал он. Ложись в кровать и согревайся.Она открыла глаза, он стоял около двери.— Куда ты идешь?— Назад в фургон. Надену там сухую одежду, и верну тебе полотенце завтра.— Нет, подожди!Ребекке показалось чудовищным оставлять его в холоде, в то время как ей будет тепло.— Ты не можешь вернуться в фургон, — сказала она.— Конечно, могу. Мне там вполне сносно.Бекки вскочила, потянулась рукой, чтобы задержать его, но резко остановилась, почувствовав сильную слабость. На мгновение у нее потемнело в глазах, потом перед глазами все поплыло.Она не была уверена, подхватил ли он ее или она уцепилась за него, но они обняли друг друга, и Бекки разозлилась на себя. Теперь он все узнает.Она ждала его восклицаний, вопросов: почему она не сказала ему? Бекки чувствовала себя загнанной в угол.— Ты, видимо, плохо поела, — сказал он. — Таскала дрова на пустой желудок. Чем тебе помочь?— Ничем, спасибо, — медленно сказала она.— Тогда иди прямо в кровать.Лука поддерживал ее, помогая дойти до спальни и устроиться на кровати, затем укрыл ее.— Хорошо?— Да. Спасибо, Лука.— Тебе сейчас лучше поспать — уже поздняя ночь. Завтра снова тяжелый день.Он тихо закрыл за собой дверь, потом Бекки услышала, как Лука запирает переднюю дверь.Бекки окружили темнота и тишина. Она пробовала вызвать в воображении его глаза в тот миг, когда Лука подхватил ее, и прочесть в них его чувства.Но его взгляд был закрыт для нее. Словно Лука отстранился, давая ей полную свободу, как она того и желала.Она думала, что знает его насквозь. Теперь же спрашивала себя, знала ли она его когда-нибудь вообще.В течение следующих дней Ребекка поняла, что его отстраненность не была иллюзорной. Лука вел себя так с момента своего появления. Он спал в фургоне при любой погоде, не был назойлив и не произносил ни слова о своих чувствах.Однако его поведение говорило о том, что ему нужен этот дом. Возможно, думала она, он строит его ради собственного спокойствия. Лука отремонтирует дом, чтобы она могла в нем жить, и уедет, так и не догадавшись о ребенке. Поскольку теперь он стал безразличней к ней, ко всему, что касалось их чувств. Бекки словно жила рядом с призраком. Но сосуществование было мирным, что она особенно ценила.Дом постепенно возрождался. Восстановление крыши означало, что вторая комната, над которой раньше светило солнце, станет пригодной для жилья. Ребекка взяла на себя обязанность очищать от сажи полы и стены.Лука отсутствовал целый день, а вечером привез маленький портативный генератор и пылесос.— Мне пришлось съездить во Флоренцию, чтобы купить их, — рассказал он. — Генератор не очень большой, но его мощности хватит, чтобы пылесос работал. Так что ты сможешь быстрее справиться с сажей и не будешь похожа на трубочиста.Бекки заправила за ухо непослушную прядь волос, но она снова упала на лоб. Лука усмехнулся и поправил ее.— А как насчет ужина?— Я не знала, когда ты вернешься, и ничего не приготовила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15