Я потрачу на нее не более получаса.— Ты, может быть, хочешь, чтобы я пошла в кино в это время? — спросила она холодно.— Вовсе нет, — запротестовал я, — даже наоборот, хотел бы, чтобы ты мне помогла.— Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я была здесь, когда ты будешь принимать свою подружку.— Да, но спрятавшись… в спальне или в кухне. Это ненадолго. Обещаешь?— Эл Уилер, — сказала она сладко, — я тебе гарантирую, что долго спрятанной не останусь. Можешь мне поверить! Глава 13 Без пяти восемь раздался звонок. Я открыл дверь, Это была она: рыжая чаровница, — в черном шелковом платье и с пелериной из серебристой лисицы на плечах.— Войдите скорей, волшебное создание, — сказал я, — пока я не успел проснуться, а вы вернуться на небеса.Мы прошли в гостиную. Играла тихая, приятная музыка. Она сняла пелерину и повесила ее на спинку стула. Ее платье, казалось, лопнет от малейшего движения. Было от чего разыграться воображению…Я подвел великолепное создание к дивану, действуя очень осторожно, словно она была хрустальным фужером и могла разбиться в моих пальцах. Она села, я подал ей закурить.— А сейчас мы чего-нибудь выпьем, — сказал я. — Что вы предпочитаете?— Я выпила бы чего-нибудь со льдом, лейтенант.Скотч, может быть?— Конечно, скотч. Извините меня, я выйду на минутку.Я вышел на кухню и предусмотрительно закрыл дверь.На своем затылке я почувствовал горячее дыхание.— Я ее видела! — яростно зашептала Джо. — Только пять минут, не больше!— Ты мне не доверяешь, — шепнул я. — Я разочарован.Я налил скотч в два стакана, добавил лед, вытащил из кармана пакетик и очень осторожно высыпал его содержимое в один из стаканов.— Это «микки финн»? — спросила Джо.— Точно.— Умопомрачительно!По каким-то непонятным причинам она была в восхищении.Размешав смесь, я понес стаканы в гостиную. Один протянул Друзилле и поднял свой:— За нас! До дна!— За нас!Я выпил свой стакан, не спуская с нее глаз. Она опустошила свой.— Хорошо, — сказала она, — но слишком быстро.Если вы позволите, следующий я буду пить медленно и со вкусом.— Сейчас принесу, и вы будете пить, как вам нравится. — Я понес стаканы на кухню.— Все? — тревожно спросила Джо.— Все. Подождем пару минут, потом посмотрим.Как всегда великодушный, я дал Друзилле две минуты и тридцать секунд, потом вернулся в гостиную. Она была полностью расслаблена, голова мягко откинута на спинку дивана. Слышалось тихое похрапывание.Джо шла за мной по пятам.— Забавно! — сказала она. Глаза ее заблестели. — Что теперь делать?— Я отнесу ее в ванную, — сказал я. — На умывальнике ты найдешь восстановитель цвета волос.При своей хрупкости Друзилла весила порядочно, и когда я втащил ее в ванную, то вздохнул с облегчением. Я усадил ее на табурет перед умывальником. Джо уже разводила краску.— А теперь? — спросила она.— Надо вымыть ей этим голову, — сказал я. — Если все пойдет хорошо, рыжая станет пепельной блондинкой. Но если это промах, у меня только-только хватит времени купить билет в Южную Америку, пока она не придет в себя!Джо принялась обрабатывать голову Друзиллы, через пять минут я увидел, как исчезают последние следы рыжего со светлых пепельных волос, и свободно вздохнул.— Теперь высуши ей голову, — сказал я. — Все о'кей.— Да? — спросила Джо. — Почему?— Потому что все прошло успешно! Две ложки восстановителя — и Друзилла Пайс стала Ольгой Кельнер!— О! Хорошо, а теперь?— Мне нужно отвезти ее в одно место.— Хочешь сказать, нам надо ее отвезти?Я энергично затряс головой.— Нет. Конечно, если ты не хочешь провести ночь в морге.Она вздрогнула.— Меня и так мучают кошмары, когда я вспоминаю о погребе Кауфмана. Ты говоришь серьезно?Я открыл сумочку Друзиллы и высыпал ее содержимое на стол. Там была связка ключей, которые я положил в карман в надежде открыть ими дверь «Тихой гавани».— Я никогда не был более серьезным, — сказал я. — Поедем со мной, и ты сможешь выбрать себе гроб по росту.Она задрожала.— Я решила остаться здесь. Ты надолго?— Трудно сказать… Надеюсь, нет.Я подвесил кобуру и сунул в нее свой «специальный полицейский». Достал из ящика стола карандаш-фонарик и спрятал в карман, после чего вошел в гостиную и поднял Друзиллу.— Ее нужно спустить вниз и посадить в «остин», — объяснил я Джо. — Я бы хотел, чтобы ты мне помогла.Если мы встретим кого-то, ты скажешь что-нибудь вроде: «Как глупо, что эта бедная девочка совсем не умеет пить!»— Всегда и до самой смерти с Элом Уилером! — покорно сказала Джо.На лестнице мы, к счастью, никого не встретили.«Остин» стоял у тротуара, прямо перед дверью. Я положил Друзиллу на заднее сиденье и сел за руль.— До свидания, Эл, — сказала Джо. — Если ты встретишь кого-нибудь в упомянутом заведении, сейчас же заговори!— Зачем? — удивленно спросил я.— Чтобы они знали, что ты живой.Через двадцать минут я был возле «Тихой гавани».Я вышел из машины и стал подбирать ключи из связки Друзиллы. Четвертый подошел. Я быстро огляделся и, увидев, что улица пуста, вытащил Друзиллу из машины и внес ее внутрь помещения.С ней на руках я поднялся в «Комнату покоя».К счастью, она была пуста. Я осторожно уложил красавицу на софу, скрестил ей руки на груди и вытянул ноги.Она больше не храпела, дыхание стало спокойным.Нужно было очень внимательно приглядеться, чтобы не счесть ее клиенткой заведения.Для полной картины я взял из вазы букет тубероз и вложил ей в руки. Потом закурил и снял телефонную трубку. Набрал номер и закрыл микрофон носовым платком — широко известный способ изменить голос.Через полминуты на конце провода сняли трубку.— Да? — сказал голос.— Снэк? — спросил я.— Кто?— Вы Снэк Ленниган?Секунд десять линия слабо жужжала, доказывая этим, что трубку не повесили.— Вы ошиблись номером, — наконец сказал голос.— Нет, я не ошибся. Послушайте, Снэк… Это вас заинтересует. Кто-то сегодня вечером рассчитался с Ольгой Кельнер. И этот кто-то не без юмора: он принес тело к вам в… «Комнату покоя». Кажется, она так называется?— Кто говорит?— Санта-Клаус… Я принесу вам к празднику новую куклу вместо Ольги!Я повесил трубку и положил платок в карман.Стояла тишина. Во всем доме было тихо, как в могиле. Так и полагалось, ведь «Гавань»— перевалочный пункт по дороге на кладбище.Я взглянул на Ольгу, по-прежнему спавшую глубоким сном, погасил свет, вышел в коридор и повернул ручку соседней комнаты. Она открылась без труда, и я вошел. Когда я переступил порог, то услышал, как хлопнула входная дверь.Я стоял в темноте, напряженно прислушиваясь, и ждал. Через некоторое время услышал шаги по коридору. Ночной посетитель прошел мимо моей двери и остановился перед «Комнатой покоя». Я насторожился, ловя каждый звук.Наконец соседняя дверь открылась, я услышал щелканье выключателя и шаги, пересекающие комнату. Я достал свой тридцать восьмой, зажал его в правой руке, а левую положил на ручку двери.Я не мог предвидеть того, что случилось. Двойной выстрел загрохотал в моих ушах. Оружие большого калибра.Ругаясь, я толкнул дверь и выскочил в коридор. Как я мог не подумать об этом! Пинком открыл дверь в «Комнату покоя».Ольга Кельнер все так же лежала на софе со скрещенными руками и букетом тубероз. Она была точно такой, какой я ее оставил, только уже не дышала и на лбу зияли две ровные дырки, обожженные по краям.Друзилла была убита выстрелом в упор.Меня поразила другая деталь. Кроме трупа Ольги, в комнате никого не было. Непостижимо. Убийца должен быть здесь. Я отказывался верить, что Снэк Ленниган имел способность становиться невидимым, даже если, насколько я знал, никто его никогда не встречал.В эту роковую секунду я почувствовал упершееся в ребро дуло пистолета, и голос произнес:— Бросайте оружие, лейтенант!Труп Ольги доказывал, что голос не шутит. Я бросил револьвер.— А теперь, лейтенант, оттолкните его ногой.Я повиновался. Пистолет пересек комнату и исчез под софой.— Это вопрос элементарной психологии, — сказал он. — Я знал, что вы где-то прячетесь. Знал, что вы не убили Ольгу. Полицейский, тем более лейтенант, не станет просто так убивать, даже для продвижения по службе. Вот я и исправил ваше упущение, зная, что вы обязательно прибежите на выстрел.— Вы прижались за дверью, — сказал я. — Когда я ее толкнул, она вас скрыла. А я кинулся, как бык на арену.— Нельзя сказать лучше, — согласился он.Это был антракт между двумя действиями. В первом потеряла жизнь Ольга Кельнер, она же Друзилла Пайс.У меня были все основания бояться второго действия.— Вы были очень любезны, что привезли Ольгу сюда. Это все упрощает, не так ли?— В самом деле, Снэк.— Вы хитро дознались до всего, — продолжал он спокойно. — Это, бесспорно, дало бы вам повышение по службе. Какая удача для меня, что вы работаете в одиночку. Иначе вы пригнали бы сюда целую вереницу полицейских машин. А так как вы обычно храните ваши проекты про себя, моя задача упрощается.Я пожал плечами. Или, по крайней мере, попытался, потому что с холодным дулом под ребрами я мог сделать только жалкое движение… такое же жалкое, каким был сам.— Я намереваюсь быстро закончить, лейтенант, — сказал Снэк. — Будьте любезны лечь на софу рядом с Ольгой. Тут хватит места.— Это диктует ваша любовь к мизансценам, Снэк?— Нет, здравый смысл. Таким образом вы не потеряете много крови и легче будет убирать. Конечно, как хотите, но пуля в голову значительно менее болезненна, чем в позвоночник… И результат наступает быстрее.— Аргумент весомый, — согласился я, — и достоин'«торговца гробами.— Значит, выбираете софу, лейтенант?Я подошел к софе и остановился взглянуть на Ольгу. У нее было спокойное и светлое лицо, как у живой.— Сожалею, что не могу украсить вас цветами, — сказал Снэк, — как вы галантно сделали это для Ольги. Очень красивый жест! Я вполне оценил его!— Ни цветов, ни венков! — заявил я. — Но скажите моей маме, что я умер с улыбкой…— Ложитесь на софу, лейтенант!— Ну… раз вы считаете…Это была поистине дурацкая смерть. Вас кладут рядом с трупом, дуло пистолета прикладывают к вашему виску, и остается только ждать выстрела… Отнюдь не в героических традициях, и, несмотря на мой нонконформизм, мне совсем не улыбалось стать зачинателем какой-либо новой традиции в этой области. Я откровенно не хотел умирать. Я откровенно хотел жить.— Возможно, вы посчитаете меня придирчивым, Снэк, но, если позволите, я бы немного подвинул Ольгу, прежде чем лечь. Тут явно не хватает жизненного пространства.— Ладно, — сказал он, — но поторопитесь!Я наклонился, подсунул одну руку под плечи мертвой, другую под ее колени, и поднял. Одна ее рука упала, болтаясь в воздухе, и цветы рассыпались по софе.Я выпрямился и одновременно повернулся вокруг себя, понимая, что у него будет время спустить курок, прежде чем я сделаю полный оборот, но я рассчитывал на другое.Другое — это была Ольга.Когда я повернулся, голова и плечо трупа толкнули руку Снэка, и он покачнулся. Раздался выстрел, и острая боль обожгла мне бок. Продолжая поворот, я заставил Снэка отступить еще больше, не давая ему опомниться, и наконец встал лицом к нему. Он еще покачивался, стараясь установить равновесие и направить на меня пистолет.Изо всех сил я бросил Ольгу на него. Под грузом мертвого тела он упал, уронив оружие. Он распластался под телом Ольги, которое как будто обнимало его, лежа с ним лицом к лицу. С криком Снэк оттолкнул труп и перевернул его на спину.Я мог бы наклониться и взять его оружие. Но не сделал этого. Есть границы человеческих злодеяний.Снэк Ленниган их переступил.Я ударил его каблуком в живот, и Снэк согнулся вдвое.Я сделал так еще два раза, а на третий он уже не реагировал. Он лежал неподвижно и издавал неопределенное бульканье.Только тогда я подобрал пистолет и сунул его в карман.Потом осторожно поднял Ольгу и положил на софу, скрестив ей руки. После этого ухватил Снэка и положил рядом с ней.Когда я вынул пистолет, его глаза встретились с моими, и он понял. Собрав все силы, он прошептал хрипло и жалобно:— Нет! Вы этого не сделаете!— Почему нет, Снэк? — спросил я. — Вы убили кучу людей: Анжелу Маркон, Лейлу Кросс, Ольгу Кельнер.Всего минуту назад предполагали быстренько отправить меня в мир иной…— Вы этого не сделаете!Его глаза были готовы вылезти из орбит от страха.— Прощайте, Родинов!Я приложил дуло к его виску и спустил курок. Потом, достав платок, вытер оружие и вложил его в руку Родинова, прижав его пальцы к рукоятке. Но рука упала в пустоту, и пистолет покатился на пол.Я достал из-под софы свой пистолет и вложил его в кобуру. Только тогда я осознал две вещи: жгучую боль в боку и страшную жажду. Глава 14 Открылась дверь, и показалась миссис Лейверс в шерстяном халате и с ощетинившейся бигуди головой.— Я так и знала… — мирно сказала она. — В такой час может прийти только один человек — лейтенант Уилер.— Вас не затруднит разбудить шерифа и сообщить ему, что я здесь?— Попробую, — сказала она скептически, — но я не уверена, что смогу это сделать, даже если архангел Гавриил одолжит мне свою трубу!— Можно сделать другое, — сказал я, — вы снимете ваши бигуди, и я вас украду.Она коснулась своих седых волос и сказала с состраданием:— Вы требуете от меня слишком многого, лейтенант.Это разобьет сердце поставщика льда!— Как могло случиться, что я так же люблю вас, как ненавижу вашего мужа? — спросил я.— Очень просто. Я женщина, а он всего лишь ваш патрон. — Она повернулась ко мне спиной. — Идите в гостиную, а я постараюсь разбудить его величество, а потом поставлю кофе. Но, если меня спросят, зачем я утруждаю себя, готовя вам кофе среди ночи, мне будет трудно ответить.— Потому что вы меня любите, — сказал я. — Признайтесь!Через пять минут в комнату вошел Лейверс.— У вас такой вид, будто вы видели призрак! — заворчал он.— А я и видел — Снэка Леннигана.— Вы говорите о Кауфмане?— Я говорю о хозяине» Тихой гавани «, некоем Алексе Родинове, который в настоящее время мирно покоится в собственном заведении.— Не надо загадок, Уилер!Я ему все описал: мое свидание с Друзиллой, действие восстановителя цвета волос. Рассказал, как, против ожидания, Родинов убил Друзиллу. Лишь в конце своего рассказа я слегка исказил истину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15