У подножия больного дерева она возлила воду и молоко.
Потом подошел царь и притронулся к стволу золотом, прибывшим из Коптской пустыни. Никакой реакции, никакой теплоты не побежало по жилам акации.
Та же неудача постигла и другие образцы золота, присланные генералом Сепи.
Когда собравшимися овладело уныние, Бега испытал радость, хотя и сохранял расстроенное выражение лица.
— Великий Царь, — напомнил Безволосый, — золото нам нужно не только как лекарство для Древа Жизни, но и для производства ритуальных предметов, без которых таинства Осириса не могут быть совершены правильно.
— Изыскания золота в Нубии только начались. И найти необходимый металл может лишь Сепи. А сейчас посвятим двух новых последователей Маат в Золотой Круг Абидоса. Пусть Хнум-Хотеп и Джехути уединятся в молельне храма Осириса и размышляют там.
Уже давно Золотой Круг Абидоса не собирался в полном составе вокруг четырех жертвенных столов, что символизировало неколебимую волю его членов посвятить жизнь передаче духовности. Сесострис подумал о Секари, которому поручил обеспечивать безопасность своего приемного сына, о генерале Несмонту, занятом упрочением мира в Сирийской Палестине, и о генерале Сепи, чья миссия, должно быть, была еще более сложной, чем казалось вначале.
Тоскуя об отсутствующих, царь знал, что все безоговорочно поддержали бы посвящение Хнум-Хотепа и Джехути, двух бывших врагов, а нынче верных слуг царства, а также фараону, единственному гаранту удержания справедливости Маат на земле.
Несмотря на угрожавшие стране опасности и глубокое разочарование от сегодняшней неудачи, обе церемонии прошли достойно, словно участники находились вне времени. Хнум-Хотеп вместе с Сенанкхом сели на северной стороне, а Джехути — на западной, рядом с Безволосым.
Пир подходил к концу. И тут один из стражников объявил о прибытии из Нубии помощника генерала Сепи. Монарх принял его тотчас же.
Офицер предпочел бы лучше сражаться с жестоким противником, чем оказаться перед лицом этого гиганта, взгляда которого он не мог выдержать.
— Великий Царь, я привез плохие новости.
— Тем более не скрывай от меня ничего.
— Золотые копи Нубии либо недостижимы, либо в них устроены западни. И еще страшнее: генерал Сепи мертв.
По обыкновению царь ничем не выдал своих чувств. Сегодня впервые ему предстоит горевать об утрате одного из членов Золотого Круга Абидоса. Никогда больше кресло генерала Сепи не будет занято, его никто не заменит. Он до конца исполнил свой священный долг, подготовил Икера, открыв его разум множеству направлений профессии писца. Он был одарен исключительным умом, храбр до самозабвения! Он показал себя решительным в деле объединения Египта, помешав Джехути совершить непоправимые ошибки.
— Каковы обстоятельства его гибели?
— Великий Царь, генерал проводил разведку в направлении крайнего юга в сопровождении одного добровольца. Этот несчастный погиб от солнечного удара, но перед смертью дал нам самые смутные объяснения. По его словам, Сепи стал жертвой чудовищ пустыни. На мой взгляд, речь скорее идет о нубийских грабителях, разрушивших рудники. В этом районе неспокойно, и нет никаких шансов найти эти рудники.
— Ты ошибаешься, — сказал царь. — Я арестую убийц генерала Сепи, и я их покараю. Правильно ли ты спрятал от хищников останки генерала?
— Конечно, Великий Царь. Мы похоронили его тело у входа в Уади Аллаки.
— Отправляйся назад вместе со специалистом по мумификации и привези Сепи в провинцию Тота.
39
Бина была разъярена, но все же вынуждена слушаться приказов. Она считала, что принесла бы больше пользы в Файюме, чем укрываясь в Мемфисе. Но никто, даже она, не осмеливался высказываться против решений Провозвестника.
После панического бегства путешествие на корабле стало для Бины приятным отдыхом. Благодаря скорости, с какой она действовала в момент опасности, ей удалось спасти лучших воинов своего отряда, оставив менее опытных на верную смерть. Упрекая себя в том, что недооценила Икера, она дала себе слово, что больше никогда не совершит такого промаха. Считая Икера смелым и решительным, она ошиблась в том, что сочла его человеком податливым и управляемым.
Серьезная ошибка.
Став Царским Сыном, Икер стал и непримиримым врагом. Юный писец, вовсе не изгнанный Сесострисом и не отправленный им в родную деревню, являлся разящей рукой, которой фараон поручил задачу уничтожения бандитской сети в Кахуне.
И надо же, чтобы Икер вмешался буквально за несколько часов до взятия города азиатами! Провозвестник, разумеется, обвинит в этом Бину! И в этом случае дни ее сочтены...
Впрочем, хорошенькая брюнетка не боялась ни встречи с ним, ни объяснений. Она сама сможет обвинить своих союзников из Мемфиса в недальновидности.
В порту Вину встретил рыжий верзила со злым взглядом. Прибыв в столицу, азиаты тут же рассредоточились по всему городу, потому что стража определенно будет искать одну или две группировки иностранцев.
— Ты похожа на то, как мне тебя описали, девочка.
— Я вовсе тебе не девочка. Ты бы лучше подальше спрятал кремневый короткий меч. Опытный взгляд заметит его без труда.
Кривая улыбка сошла с губ Бешеного.
— Ступай за мной, — прошипел он, — и не теряй меня из виду. Сейчас не время вертеть хвостом перед мужчинами.
На улицах Мемфиса было полно народу, поэтому пройти незамеченными было нетрудно. Бина нырнула в толпу и быстрым шагом двинулась за провожатым.
Когда она вошла в лавку, дверь тут же захлопнулась.
— Мне нужно тебя обыскать, девочка.
— Не смей! Только тронь меня!
— Вынужденная предосторожность. Никаких исключений мы не делаем.
Не опуская глаза, Бина сняла свою тунику и нательное белье. Обнаженная, она с вызовом смотрела на Бешеного.
— Как можешь убедиться сам, никакого оружия на мне не спрятано. Отдай-ка лучше мне мою одежду.
Рыжий бросил ее Бине прямо в лицо.
— Поднимайся по лестнице, — зло приказал он.
Тут Бине стало не до смеха. Ее будущий собеседник будет куда опаснее этого обозленного соглядатая...
Комната была погружена в почти полную тьму.
Молодая женщина, нервничая, застыла у порога. Она почувствовала, что в комнате кто-то есть. Из тьмы, ярко вспыхнув, на нее глянули две красные точки.
— Приветствую тебя, — сказал мягкий голос Провозвестника. — Ты видишь только мои глаза, зато я вижу тебя отлично. Ты красива, хитра и смела, но твои способности еще не расцвели.
— Я не виновата за провал в Кахуне, господин. Меня не предупредили о возвращении Икера и о его действительной миссии. Овладеть городом по прежнему плану было невозможно. Я предпочла сохранить наших лучших людей, а не погибнуть всем в борьбе, заранее обреченной на поражение.
Последовало долгое молчание.
Бина, дрожа и сжав кулаки, ожидала приговора.
— Я ни в чем не упрекаю тебя, девушка. В таких трудных обстоятельствах ты доказала, что владеешь инициативой. Ты спасла большую часть изготовленного в Кахуне оружия и людей. Наша мемфисская сеть сейчас хорошо вооружена, и мы сможем лучше помочь нашим братьям в Ханаанской земле.
Бине стало легче дышать, но этого одобрения ей было мало.
— Господин! Мое место не здесь. Я была бы гораздо полезней там, в храме, возле большого озера. Это время будет суровым, и я не уверена, что Ибша, как бы решителен он ни был, сумеет довести дело до победы.
Красные глаза вспыхнули зловещим огнем.
— Как бы твой талант не довел тебя до непослушания! Командую я, Бина, и только я, потому что никто из вас никогда не слышал голоса бога. Это он дал мне размах и видение, необходимые, чтобы вести всех согласно его воле. Ты, как и остальные последователи, должна подчиняться ей без ослушания.
Никогда Бина не подчинялась мужской власти. С Провозвестником же было по-другому. Он утверждался как истинный господин, вдохновленный свыше. И после Египта он распространит свою власть по всему миру. Убивать, разрушать, пытать — ничто не смущало юную азиатку, раз не было другого средства победить. Только борьба имела право на существование. Так она отомстит за унижение своего народа.
— Именно здесь ты будешь мне полезнее всего, — снова заговорил Провозвестник. — Потому что я хочу снабдить тебя новыми полномочиями. До этого момента ты сражалась своими собственными силами. Но их будет мало, чтобы бороться с нашими опасными врагами. Подойди сюда, Бина.
На какой-то миг девушку охватил ужас, и ей захотелось сбежать. Но... Быть рядом с верховным наставником и бежать! Какой стыд уступить такой панике!
Она подошла.
Огонь в глазах Провозвестника изменился и вспыхнул еще ярче. Вдруг Бине показалось, что клюв сокола вонзился в ее лоб, а в руки — его когти. Нападение было сильным, но никакой боли молодая женщина не чувствовала.
Она могла бы поклясться, что горячая кровь струилась по всему ее телу, с головы до ног.
— Теперь мое тело — в твоем теле, моя кровь — в твоей крови. И ты становишься царицей тьмы.
Все еще не опомнившись, Медес и Жергу рассматривали свои клейма с головой Сета, выжженные на их ладонях.
— Кто бы мог подумать! — сказал, наконец, Жергу, опрокидывая в себя кубок крепкого зелья. — Вы думаете, что Провозвестник — просто человек? Это демон, возникший из глубин ночи!
— Гораздо больше, мой друг, гораздо больше! Он — зло! То самое зло, которое завораживало меня, сколько я себя помню. То самое зло, которое Маат пытается задушить. Мы вместе с тобой уже прошли немалый путь, а союз с Бегой открывал нам прекрасные перспективы. Но Провозвестник — это другое измерение! С ним мы осуществим невероятные вещи!
— Ему бы, пожалуй, трудно было победить одному!
— Мы ему нужны. Как бы он ни был могущественен, ему нужно опираться на верных людей, хорошо знающих страну и ее правление. Поэтому наша роль будет ведущей. Провозвестник выбрал нас не случайно, и мы займем первые посты в будущем правительстве Египта. Ему — максимум риска в уничтожении Сесостриса, нам — плоды победы!
Жергу был гораздо менее оптимистичен, чем Медес. Он настолько боялся Провозвестника, что понимал — отныне будет вынужден служить ему душой и телом.
— Отправляйся в порт, — приказал Медес. — Постарайся узнать, не прибудет ли в скором времени корабль фараона.
Медес никак не мог понять, почему царская чета, визирь и главные чиновники государства покинули Мемфис. В их отсутствие он продолжал исполнять обычные дела, а Собек-Защитник следил за безопасностью в столице. Этот-то, конечно, знал о цели поездки фараона и ее продолжительности, но расспрашивать его означало бы вызвать недоверие. Медес продолжал вести себя как отличный секретарь Дома Царя — работящий, знающий и скромный.
Внезапно во дворце все ожило, и все служащие словно очнулись после долгого сна.
Из окна своего кабинета Медес увидел, как возвращаются Сесострис и его министры. Дом Царя тут же ожил, а его секретарь должен был дать подробнейший отчет о своей деятельности. Визирь задал ему множество вопросов. Упреков не последовало.
У всех были серьезные проникнутые глубокой печалью лица.
— Что тебе удалось выведать? — спросил у Жергу Медес.
— Забавно, но у моряков просто потребность рассказывать о своих путешествиях! Фараон вернулся с Абидоса.
— Поезжай навести Бегу. Он расскажет нам, что там произошло.
— Я уже знаю, что царь делал остановку в Кхемену, столице провинции Зайца. Там происходили похороны генерала Сепи, чье тело доставили на корабле с юга.
— Это замечательно: Сесострис потерял драгоценного помощника! Известны причины его смерти?
— Он стал жертвой нубийцев. На церемонии присутствовали рудокопы и искатели, а у Сепи был особый саркофаг.
— Нубия, рудокопы, искатели... А-а, понял: Сепи искал целительное золото! Значит, только Бега скажет нам, нашел ли он его.
По своему заведенному обычаю, Жергу отправился в Абидос, чтобы доставить постоянным жрецам продукты высшего качества и получить новый заказ Беги. Жрец предпочел дождаться, пока все войдет в нормальный ритм, и только тогда он решится приступить к поставке стел. Во время посещения царя и его министров меры безопасности и численность стражи были так усилены, что любые попытки были просто невозможны.
От Беги поступила обнадеживающая информация: ни один образец, доставленный от генерала Сепи, Древо Жизни не исцелил.
К этой неудаче фараона добавлялась еще смерть генерала. Все это ослабляло монарха, который, не имея средств спасти акацию Осириса, должен был, по словам Беги, довольствоваться пассивной магической его защитой.
Египет все более походил на колосса с больным сердцем. Заставляя фараона предпринимать невероятные усилия, Провозвестник тем самым провоцировал наступление — рано или поздно — неизбежного и фатального кризиса. Тогда дверь храма широко откроется, и Медес — наконец-то! — завладеет его таинствами.
Медес снова взглянул на свою ладонь...
Теперь он — союзник Сета! Он победит Осириса!
— Никаких происшествий?
— Никаких, Великий Царь, — ответил Собек-Защитник. — И мне это не нравится.
— Почему же ты недоволен собственными успехами?
— Через правителя Кахуна Царский Сын Икер сообщил нам, что бандиты двинулись в сторону Мемфиса. Но мои люди никого не задержали. Это объясняется тремя причинами: либо азиаты очень ловки и благодаря наличию отлично налаженной сети в столице рассредоточились, ничем себя не выдав; либо они ушли в другую сторону; либо Икер солгал.
— Твое последнее объяснение — это тяжелое обвинение.
— Извините меня, Великий Царь, но я не могу забыть, что этот парень пытался вас убить!
— Ты ошибаешься, Собек! Икер хотел убить не меня, а преступного кровавого тирана, решившего отнять у него жизнь и потопить египетский народ в потоках крови и отчаяния. Царь тьмы, действуя через своих посредников, манипулировал этим молодым человеком. И в ту ночь я знал, что Икер придет. Встретив его однажды на сельском празднике, я знал и то, что его сердце большое и справедливое. Благодаря Секари мне было известно обо всех перипетиях, потрясавших его жизнь и приведших во дворец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43