он использовал косметику жертв, чтобы размалевывать их лица наподобие кукольных. В моей следственной бригаде работало восемнадцать детективов, которые были разбиты на две группы: А и Б. Группа А работала днем, группа в – по ночам. Мы расследовали убийства по мере того, как они совершались, а также проверяли телефонные сообщения на этот счет. После того, как в прессе стали появляться материалы о преступлениях Кукольника, мы начали получать до ста звонков в неделю – люди звонили и называли Кукольником то одного, то другого. Каждый такой звонок надо было проверить.
– Работа следственной бригады – неважно, как она называлась – была не слишком успешной, не так ли?
– Нет, мэм, это неверно. Мы достигли успеха и нашли убийцу.
– Кто же им оказался?
– Убийцей был Норман Черч.
– Это было установлено до его смерти или уже после?
– После. Он подходил под все убийства.
– И полицейскому управлению он тоже подходил?
– Я не понимаю.
– Он подходил для полицейского управления, поскольку вы смогли повесить на него все убийства. Иначе вы бы не…
– Задавайте вопросы, мисс Чэндлер, – прервал ее судья.
– Простите, ваша честь. Лейтенант Ллойд, человек, который, по вашим словам, являлся убийцей – Норман Черч – сам был застрелен спустя шесть убийств после того, как была создана ваша следственная бригада. Это так?
– Так.
– То есть вы позволили случиться еще шести убийствам. С точки зрения вашего управления, может ли быть такой результат назван удачным?
– Мы ничему не позволили случиться. Мы делали все, что могли, чтобы остановить предполагаемого преступника. И в итоге нам это удалось. Это мы и называем успехом. Большим успехом, я бы сказал.
– Вы бы сказали… Скажите мне, лейтенант Ллойд, всплывало ли хоть раз имя Нормана Черча за все время вашего расследования, вплоть до той ночи, когда он, безоружный, был застрелен детективом Босхом? Был ли хоть какой-то намек на то, что он и есть убийца?
– Нет, не было. Но мы соединили…
– Просто ответьте на заданный мною вопрос, лейтенант.
Получив отрицательный ответ, Чэндлер заглянула в желтый блокнот, лежавший перед ней на стойке. Босх заметил, что Белк непрерывно делает пометки в одном из своих блокнотов, а в другом записывает вопросы.
– Хорошо, лейтенант, – сказала Чэндлер, – вашей следственной бригаде не удалось остановить предполагаемого преступника, как вы его называете, пока он не совершил еще шесть убийств уже после создания бригады. Справедливо ли будет сказать, что вы и подчиненные вам детективы находились под мощным давлением – от вас требовали поймать его и закрыть дело?
– Да, на нас оказывалось давление.
– Со стороны кого? Кто на вас давил, лейтенант Ллойд?
– Ну, как кто? Газеты, телевидение. Да и управление на меня нажимало.
– Каким образом? Я спрашиваю об управлении. Вы встречались со своим руководством?
– Я ежедневно встречался с капитаном – начальником отдела по борьбе с грабежами и убийствами и еженедельно – каждый понедельник – с начальником управления.
– Что они вам говорили по поводу окончания дела?
– Они требовали, чтобы дело было поскорее закончено. Ведь люди продолжали умирать. Я и без них знал, что это необходимо, но они продолжали напоминать.
– А вы передавали их требования детективам из вашей следственной бригады?
– Конечно. Но им тоже не было нужды о том говорить. Всякий раз, когда обнаруживалось новое тело, мои ребята видели его. Им не надо было читать газеты или слушать об этом деле от начальства – даже от меня.
Ллойд, похоже, оседлал своего любимого конька: тему об «одиноком-полицейском-охотнике-за-убийцей». Босх видел: он не понимает, что угодил прямиком в ловушку, расставленную Чэндлер. В конце процесса она заявит, что полицейские находились под таким прессингом, что Босх застрелил невиновного человека и факты его причастности к убийствам были сфабрикованы. Босху хотелось подать голос и крикнуть Ллойду, чтобы тот заткнулся.
– Таким образом, все члены следственной бригады находились под давлением и их всячески понукали поскорее найти какого-нибудь убийцу?
– Не «какого-нибудь», а вполне определенного убийцу. Да, давление было. Это – часть нашей работы.
– Какова была роль детектива Босха в следственной бригаде?
– Он возглавлял группу Б, работавшую по ночам. Босх являлся детективом третьего класса, поэтому он руководил группой во время моего отсутствия, что случалось довольно часто. Вообще-то я выходил и в дневные смены, и в ночные, но обычно все же работал днем с группой А.
– Вспомните, не говорили ли вы детективу Босху примерно такой фразы: «Мы должны достать этого парня». Или что-то в этом роде.
– Такой фразы я не произносил. Но я говорил примерно то же самое во время бесед с членами ночной группы. Босх при этом присутствовал. Это являлось нашей целью, так что не вижу тут ничего дурного. Мы были обязаны достать этого парня. Сложись подобная ситуация еще раз, я сказал бы то же самое.
Босху стало казаться, что Ллойд сводит с ним счеты за то, что он лишил лейтенанта интересного зрелища, в одиночку расправившись с Кукольником. Теперь в его ответах Гарри усматривал уже не просто сверхъестественную глупость, но некий злой умысел. Нагнувшись поближе к Белку, Босх прошептал:
– Этот козел топит меня, потому что я лишил его возможности самолично пристрелить Черча.
Прижав палец к губам, Белк велел ему молчать и продолжал что-то строчить в своем блокноте.
– Приходилось ли вам когда-нибудь слышать о научном подразделении ФБР, занимающимся поведенческими проблемами? – спросила Чэндлер.
– Да, конечно.
– Что входит в его функции?
– Помимо всего прочего, они изучают убийц-маньяков, составляют их психологические портреты, психологические портреты жертв, консультируют и так далее.
– В деле, которое вы расследовали, насчитывалось одиннадцать убийств. Какой совет дало вам поведенческое подразделение ФБР?
– Никакого.
– Почему же? Они не сумели ничего подсказать?
– Нет, просто мы к ним не обращались.
– Ага, и почему же вы к ним не обращались?
– Ну, мэм, мы думали, что сможем управиться собственными силами. Мы сами составили психологический портрет и считали, что никакой особой помощи от ФБР нам не требуется. Нам помогал полицейский психолог доктор Лок, который в свое время являлся консультантом ФБР по преступлениям на сексуальной почве. Помимо него с нами работал и штатный психолог управления. Мы считали, что у нас все в порядке.
– Может быть, ФБР само предлагало вам помощь.
Тут Ллойд заколебался. Похоже, он наконец сообразил, к чему она клонит.
– Да, кто-то оттуда звонил после того, как пресса подняла шумиху вокруг дела. Они захотели подключиться. Но я сказал, что у нас все в порядке и помощь не нужна.
– Жалеете ли вы сейчас об этом решении?
– Нет. Не думаю, что у ФБР могло бы получиться лучше, чем у нас. Они обычно подключаются к делам, которые расследуют небольшие полицейские управления, или к тем, о которых много пишет пресса.
– Вы же считаете, что это нечестно, так?
– Что?
– «Мы – маленькие, но гордые» – по-моему, это именно так называется. Не любите, когда приходит ФБР и начинает командовать, верно?
– Нет. Все было так, как я сказал: мы и без них могли справиться.
– Разве не правда то, что на протяжении долгого времени между полицейским управлением Лос-Анджелеса и ФБР существует конкуренция и взаимная зависть, приведшие к тому, что две эти организации редко общаются или работают друг с другом.
– Со мной этот номер не пройдет.
Пройдет с ним этот номер или нет, не имело никакого значения. Босх видел, что Чэндлер набирает очки у жюри присяжных. Значение имело лишь одно: пройдет ли этот номер с ними.
– Ваша следственная бригада разработала психологический портрет преступника, не так ли?
– Да. По-моему, я только что сказал об этом.
Она спросила у судьи Кейса разрешения подойти к свидетелю и ознакомить его с документом, названным ею как вещественное доказательство 1А со стороны истца. Она вручила документ клерку, а тот передал его Ллойду.
– Что это, лейтенант?
– Изображение предполагаемого преступника и его психологический портрет, сделанные нами, кажется, после седьмого убийства.
– Каким образом вам удалось сделать этот рисунок?
– Между седьмым и восьмым убийством к нам обратилась женщина, которую преступник также пытался убить, но ей удалось уцелеть. Она сумела вырваться от этого человека и позвонить в полицию. С ее слов наш художник и нарисовал портрет.
– О'кей. Вам известно, как выглядел Норман Черч?
– Не очень хорошо. Я видел лишь его труп.
Чэндлер еще раз спросила разрешения подойти к свидетелю и вручила ему вещественное доказательство 2А – коллаж из нескольких фотографий Черча, наклеенных на картонку. После этого она дала ему несколько секунд, чтобы рассмотреть снимки.
– Находите ли вы хоть какое-то сходство между вашим портретом и фотографиями мистера Черча?
После колебаний Ллойд ответил:
– Нам было известно, что убийца часто меняет внешность, а свидетельница – та, которой удалось от него сбежать – была наркоманкой. Она снималась в порнографических фильмах. Ненадежный человек.
– Ваша честь, не могли бы вы потребовать свидетеля отвечать на те вопросы, которые ему задают?
Судья так и сделал.
– Нет, – ответил Ллойд, поникнув головой после взбучки, полученной от судьи. – Никакого сходства.
– О'кей, – сказала Чэндлер, – теперь вернемся к психологическому портрету, который вы изготовили. Как он появился на свет?
– В основном благодаря усилиям доктора Лока и доктора Шафера, штатного психолога полицейского управления Лос-Анджелеса. Думаю, при его составлении они консультировались с кем-то еще.
– Не могли бы вы зачитать первый параграф?
– Пожалуйста. В нем говорится: «Преступник, видимо, является белым мужчиной в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет с начальным образованием. Силен, но необязательно производит впечатление такового. Живет один, отдалился от семьи и друзей. Испытывает глубоко скрытую ненависть к женщинам, возможно, в результате того, что в детстве его подавляла агрессивная мать или нянька. Разрисовывая лица убитых косметикой, он пытается придать им выражение, которое бы ему нравилось, хочет, чтобы они ему улыбались. После этого женщины как бы превращаются в кукол, и он перестает видеть в них угрозу». Желаете, чтобы я прочел о чертах, характерных для всех убийств?
– Нет, это необязательно. Вы участвовали в изучении фактов, связанных с мистером Черчем после того, как он был убит Босхом, не так ли?
– Совершенно верно.
– Перечислите присяжным те черты составленного вами психологического портрета, которые подходили бы к мистеру Черчу.
Ллойд посмотрел в бумагу, которую держал в руках, и надолго умолк.
– Я помогу вам начать, лейтенант, – сказала Чэндлер. – Он был белым мужчиной, правильно?
– Да.
– Что еще совпадает? Он жил один?
– Нет.
– На самом деле у него была жена и две дочери, правильно?
– Да.
– Было ли ему «от двадцати пяти до тридцати пяти лет»?
– Нет.
– На самом деле ему было тридцать девять, правильно?
– Да.
– У него было только начальное образование?
– Нет.
– На самом деле у него был диплом инженера-механика, не так ли?
– Что же он там делал, в этой комнате? – зло огрызнулся Ллойд. – Почему там находилась косметика, принадлежавшая убитым? Почему…
– Отвечайте на заданный вам вопрос, лейтенант, – оборвал его судья Кейс. – Не надо самому задавать вопросы. В данный момент это не входит в ваши обязанности.
– Извините, ваша честь, – сказал Ллойд. – Да, у него был диплом. Не знаю точно, какой именно.
– Минуту назад вы упомянули о косметике, – сказала Чэндлер. – Что вы имели в виду?
– В квартире над гаражом, где был убит Черч, в ящике над раковиной была найдена косметика, принадлежавшая девяти убитым женщинам. Она накрепко привязала его к этим преступлениям. Девять из одиннадцати – это убеждает.
– Кто обнаружил там косметику?
– Гарри Босх.
– Обнаружил, когда пришел туда один и убил его?
– Это вопрос?
– Нет, лейтенант. Будем считать, что я ничего не спрашивала.
Листая страницы блокнота, она помолчала, чтобы присяжные успели переварить услышанное.
– Лейтенант Ллойд, расскажите нам о той ночи. Что конкретно произошло?
Ллойд рассказал то, что было рассказано уже десятки раз: по телевидению, в газетах, в книге Бреммера. Была полночь. Группа в заканчивала дежурство. Внезапно зазвонил телефон «горячей линии» следственной бригады. Звонок – последний за эту ночь – принял детектив Босх. Уличная проститутка по имени Дикси Маккуин заявила, что она только что сбежала от Кукольника. Босх отправился на место один, поскольку все остальные члены группы уже разошлись по домам, а он решил, что это, возможно, обычный ложный вызов. Подобрав женщину на перекрестке Голливуд – Вестерн, он, руководствуясь ее указаниями, поехал в Сильверлейк. К тому времени, как они приехали на улицу Гиперион, женщина успела убедить детектива Босха в том, что ей действительно удалось спастись от Кукольника. Она указала ему на освещенные окна квартиры, расположенной над гаражом. Босх поднялся наверх один. Через несколько секунд Норман Черч был мертв.
– Он вышиб дверь ногой? – спросила Чэндлер.
– Да. Босх подумал, что преступник мог еще раз выйти из дома и взять другую проститутку взамен сбежавшей.
– Крикнул ли Босх, что он – из полиции?
– Да.
– Откуда вам это известно?
– Он сам так сказал.
– Слышал ли это кто-нибудь еще?
– Нет.
– А мисс Маккуин, проститутка?
– Нет. Не желая подвергать ее риску, Босх велел ей оставаться в машине, припаркованной на улице.
– Из всего сказанного вами следует, что у нас есть только утверждения детектива Босха, который говорит, что боялся за жизнь еще одной возможной жертвы, что он представился как полицейский и что мистер Черч сделал угрожающее движение в сторону подушки.
– Да, – неохотно подтвердил Ллойд.
– Я вижу, лейтенант Ллойд, что вы и сами носите парик.
Кто-то на заднем ряду громко фыркнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56