Она осмотрела его, затем взглянула на Гленду.
— С ним все будет в порядке? — спросила она.
— Да, миледи, — ответила Гленда. — Все кости целы, и никаких признаков внутренних повреждений. Сильно избит, много ушибов, но больше ничего.
— Кровь на голове… — начала Илза, нежно поглаживая его чистые волосы.
— Небольшой порез. Такие раны сильно кровоточат и всегда выглядят ужасно, Я не обнаружила под ней повреждения кости. Вы можете остаться с ним, если хотите.
— Ты уверена? — спросила Илза, но без колебаний уселась на стул, придвинутый к кровати. — Я не лекарь.
— И не нужно. Только смотрите, чтобы не началась лихорадка, или сильные боли, или что-то еще, вызывающее ваше беспокойство. Меня поселили в хорошей маленькой комнатке здесь, в замке, я поживу тут несколько дней, пока он не придет в себя и не пойдет на поправку. Если я понадоблюсь, без колебаний зовите меня, хорошо?
Едва Гленда вышла, как дверь вновь распахнулась, и в комнату вошел Сигимор. Усевшись в ногах кровати, он неодобрительно посмотрел на Илзу, чем привел ее в немалое смущение.
«Если он когда-нибудь надумает жениться, ему придется сделать что-то с этим своим взглядом, — сердито подумала она, — потому что ни одна женщина не согласится терпеть его всю жизнь».
— Тебе бы следовало отдохнуть, девочка, — произнес он. — Этот глупец еще долго будет валяться в постели.
— Сигимор, — недовольно проговорила она, — возможно, Дэрмот сильно ранен.
— Нет, не похоже. Гленда тоже так не думает. Однако если ты хочешь о нем беспокоиться, я разрешаю тебе делать это здесь.
— Очень мило с твоей стороны. Тейт вернулся?
— Да. Он проследил этих людей до маленькой деревушки. Я зашел узнать, хорошо ли ты разглядела подонков.
— Да. Я долго и пристально изучала их и их лошадей. И Илза обстоятельно рассказала Сигимору все, что она смогла запомнить об этих людях и их лошадях.
— Ты думаешь, если мы поймаем их, нам это чем-то поможет?
— Может, да, а может, и нет. Нам так и не удалось узнать за время поисков, что мы начали думать, что нет никакого врага, а все это только неблагоприятное стечение обстоятельств, череда несчастных случаев, а напали на него в тот раз, чтобы ограбить. Но сегодня — это была попытка убийства, вне всякого сомнения. Однако тот, кто сделал это, очень умен, иначе нам не пришлось бы бегать кругами, как мы это делаем, и сомневаться, существует ли этот враг на самом деле.
— Эти люди могут ничего не знать, кроме того, кто им платит за работу.
— Очень может быть, но этот «кто-то» может привести нас еще к кому-то и так далее. — Он поднялся, поцеловал Илзу в макушку и направился к двери. — По правде говоря, меня не столько беспокоит, кто этот человек, а совсем другое.
— Что именно?
— Откуда этот проклятый враг так точно знает, где будешь находиться ты или твой лэрд.
Илза на мгновение замерла, глядя на закрывшуюся за Сигимором дверь, затем тяжело опустилась на стул и чертыхнулась. Сигимор совершенно прав, беспокоясь об этом. Тревожные мысли возникали в ее мозгу раз или два, но, к ее стыду, она ни разу не придала им значения. Даже теперь она боялась раздумывать над этим вопросом, но все же заставила себя сделать это. В Клачтроме поселился предатель. Действительно, враг Дэрмота вполне мог жить в замке, и это означало, что теперь им нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.
— Илза! Бандиты! Берегись!
— Тише, дорогой. — Илза пересела на край кровати и положила руку ему на лоб. — Тише, теперь ты в безопасности, — начала она, увидев, что он открыл глаза и смотрит на нее, но взгляд его, затуманенный и безжизненный, говорил о том, что он еще не очнулся. — Ты спасен.
— Нет, бандиты, — произнес он, затем вздохнул и закрыл глаза. — Остерегайся бандитов… Четверо ублюдков…
— Да, они были, но теперь их нет. Ты в безопасности, в своей постели в замке.
Дэрмот еще несколько минут продолжал бормотать об этих бандитах, но Илза в конце концов его успокоила. Она видела, что он еще не совсем пришел в себя, но обнадеживало то, что он называл ее по имени и помнил об этой последней атаке. Хорошо бы к нему полностью вернулась память, подумала она, но пока об этом нельзя даже мечтать.
В комнату проскользнула Гейл с Финли и Сирнаком на руках. Следом за ней вошла Фрейзер с подносом, полным еды и питья. Илза вместе с ними расположилась у камина и стала кормить Финли, а Гейл кормила Сирнака. Затем они разделили трапезу и поели сами. Илза чувствовала, как ее одолевает зевота.
— Вы не отдохнули как следует, миледи, — покачала головой Фрейзер, взяв на, руки Финли.
— Пока этого вполне достаточно, — ответила Илза. — Мне нужно присматривать за ним всю ночь или хотя бы до тех пор, пока он не очнется и не придет в себя.
— Черт бы побрал все его недомогания и боли и необходимость оставаться в постели.
— Да уж… — Илза улыбнулась и поцеловала сынишек в щечки. — Как бы то ни было, из случившегося можно извлечь кое-что полезное. Теперь мы совершенно точно знаем, что кто-то желает смерти Дэрмоту, и еще мы знаем четверых мужчин, которые только что пытались его убить. В этом наше преимущество. Фрейзер кивнула:
— Вы сумели их выследить, вместо того чтобы только пытаться отыскать окаянные следы.
— Правильно. Я знаю, что могу доверять вам обеим и вы сохраните это в тайне, но мне кажется, вы должны об этом знать. Кто-то в Клачтроме работает на врага. Как недавно сказал Сигимор, его беспокоит, каким образом этот враг узнает, куда направляемся я или мой муж. Этому может быть только одно объяснение.
— Шпион, — промолвила Гейл. — Проклятый предатель! И мы должны держать все в секрете, не из страха, а потому, что он может предупредить этого ублюдка — врага Дэрмота. Как бы то ни было, мы будем держать уши востро.
— Спасибо. — Илза вернулась к постели, осмотрела Дэрмота и нежно убрала волосы с его лица.
— Не беспокойтесь, милая, — ласково проговорила Фрейзер, когда они с Гейл подошли к кровати. — Он поправится.
— Надеюсь, что так. И еще я надеюсь, что, когда очнется, он снова меня не забудет.
Глава 12
Дэрмот медленно открыл глаза. Он чувствовал себя так, словно побывал под копытами боевого коня. Ощущение было почти такое же, как тогда, год назад, когда он очнулся после рокового нападения. Однако на этот раз было одно существенное отличие. Он помнил все!
Очень осторожно он повернул голову и посмотрел на женщину, спящую рядом с ним. Она лежала одетая поверх одеяла. Ссадины И синяки покрывали ее светлую кожу, тени под глазами свидетельствовали о крайнем утомлении. Он взглянул на нежную руку, простертую поверх его руки, и увидел ссадины и порезы, следы ее героической борьбы за его спасение. Значит, то, что он видел ее на уступе скалы рядом с собой, не было сном, пришел он к выводу. Когда она нашла его там, ей следовало просто отправиться за помощью. Почему же она этого не сделала? Почему решила тащить его на себе?
«Моя жена», — подумал он, снова взглянув на ее лицо и любуясь крутым изгибом темных ресниц.
Пылкая маленькая Илза Камерон, ныне Макенрой. Дэрмот теперь вспомнил многое из того, что произошло между ними, прежде чем тяжелый кулак загнал эти воспоминания в некую черную дыру в его мозгу.
Он пытался устоять перед очарованием ее пылкой натуры, но, однажды насладившись этой самой натурой, он потерпел поражение в стараниях держать ее на расстоянии и самому держаться от нее подальше. В его памяти всплыло их прощание, их любовь, его обещание скоро вернуться, к ней.
Как, должно быть, ей было больно, когда он не вернулся, не прислал даже весточки. Он содрогнулся при мысли о тех издевательствах, которыми так ранил Илзу с первой минуты ее появления в церкви. Дэрмот подумал, что лучше бы он и дальше ничего не помнил, тогда ему не было бы сейчас так мучительно больно и стыдно за свои поступки, но ничего изменить он уже не мог. Не было ничего странного в том, что со времени их женитьбы она не проронила ни слова о любви. Он бы не удивился, узнав, что убил всю любовь в ее сердце. Дэрмот пошевелил рукой, чтобы положить свою ладонь поверх ее маленькой ручки. Несмотря на боль и страдания, которые он испытывал, то, что он мог двигаться, принесло ему облегчение. Это значило, что он был избит, но не выведен из строя. А следовательно, недолго он будет беспомощным. Скоро он сможет возобновить поиски этого призрачного врага, который пытался так жестоко его убить. И Илзу тоже.
«Но как быть с Илзой?» — подумал он, заметив, что она вот-вот проснется. Дэрмот теперь понимал, почему она волновала его кровь, почему ему так часто приходилось напоминать себе, что этой женщине не следует доверять, и почему, несмотря на все усилия держать ее в самом потаенном уголке своего сердца, он все больше и больше привязывался к ней. Его рассудок, возможно, и забыл ее, но сердце ее помнило. Неудивительно, что он так долго не знал, как себя вести. Когда Илза наконец открыла глаза, Дэрмот улыбнулся. Настороженность в ее глазах вызвала в нем почти физическую боль, но Дэрмот подавил это чувство — ведь раз она рядом, значит, еще не все потеряно.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Илза, не зная, что прячется за нежным выражением его липа.
— Так, словно некто пригвоздил меня к земле и десятка два парней сплясали на моей спине, — ответил он.
Илза сдержанно улыбнулась:
— Нам показалось, что все твои кости целы.
— Конечно, я совершенно уверен, что все еще цел, хотя избили меня весьма основательно. А как себя чувствуешь ты?
Прежде чем Илза успела ответить, послышался легкий стук в дверь. Она быстро встала, чтобы открыть ее. Когда вошел Джорди, Илза испытала облегчение и легкое разочарование. Без сомнения, Дэрмот с удовольствием примет помощь мужчины. С одной стороны, Илзе очень хотелось остаться и воспользоваться той положительной переменой, что произошла в поведении Дэрмота, но с другой — она боялась, что возлагает на это маленькое событие слишком много надежд и в конце концов снова останется в дураках. Она решила прислушаться к своей трусливой половине и, пробормотав что-то о необходимости умыться и поесть, выскочила из комнаты. Нежность во взгляде Дэрмота пробудила в ней надежду, но прежний опыт говорил, что всякий раз, как у нее зарождались надежды, Дэрмот неизменно их разбивал. С каждым днем Илза становилась все осторожнее и подозрительнее.
— Удивительно, как много могут значить для мужчины чистое тело, чистая одежда и набитое брюхо, — вздохнул Дэрмот, облокотившись на пышные подушки, в то время как Джорди прибирал в комнате.
Вассал кивнул, остановился, глядя на Дэрмота, и почесал свою темную с проседью бородку, щетинившуюся на его слегка выдающемся подбородке.
— Поразительно, как это удар по голове может вернуть воспоминания, пропавшие из-за другого удара по голове?
— Да, — скривился Дэрмот. — Некоторые, но не все, еще не все. Тем не менее я должен кое с кем объясниться, особенно с моей женой.
— Да уж, — согласился Джорди, поднимая поднос, на котором принес Дэрмоту завтрак, и направляясь к двери. — Обидно, что сразу же после того, как вы подписали все бумаги, вас чуть не убили, и из-за этого вы потеряли целый год.
За Джорди закрылась дверь, но Дэрмот еще некоторое время продолжал смотреть на нее. Хотя Джорди не выдвинул никаких обвинений, его слова разом разрушили умиротворенность, которую Дэрмот начал уже ощущать. Он тяжело опустился на подушки, внезапно почувствовав, как болит каждая рана на его теле. Все его страхи и сомнения вернулись к нему с новой силой. Ему не хотелось относиться к Илзе с недоверием, и от этого волнение Дэрмота все больше росло. Однажды Дэрмот слепо доверился человеку, и это дорого ему обошлось. Эту ошибку он больше не повторит.
Проснувшись, Илза тихо застонала, ощутив вдруг, что все ее тело болит и ноет. Она была не так избита, как Дэрмот, но, спасая его, очень напрягалась и вот теперь расплачивается за это. Открыв один глаз и взглянув на окно, она поняла, что уже утро. Накануне, убедившись, что Дэрмот полностью пришел в себя и не слишком тяжело ранен, она помылась, поела и замертво свалилась на свою кровать. Этот трудный день так измотал Илзу, что она проспала очень долго, вплоть до сегодняшнего утра, и теперь чувствовала себя виноватой. Помимо всего прочего, дети скоро захотят знать, где она. А когда увидят, что их отец сильно ранен, им потребуются поддержка и утешение, которые только она сможет им дать.
Очень осторожно она села в постели. Судя по той боли, которую она испытывала при каждом движении, следующие несколько дней ей предстоит перемещаться как древней старухе. Если бы она могла предвидеть, что одной из ее обязанностей как жены будет затаскивание мужа на утес, она вышла бы замуж за человека маленького роста. Как только ей удалось наконец повернуться и сесть на краю кровати, вошла Гейл, и Илза вздохнула с облегчением. Хотя ей не хотелось это признавать, но без посторонней помощи она не смогла бы даже одеться.
— Ну и ну, вы выглядите так, словно вас протащили сквозь колючие заросли ежевики, да и не один раз, — удивилась Гейл, поставив поднос с хлебом, сыром и сидром на столик возле кровати. — Больно?
— Да. — Гейл помогла ей встать, и Илза поморщилась: — С трудом заставляю себе двигаться.
— Неудивительно. Вы что, возомнили себя Сигимором, когда думали, что с легкостью сможете таскать туда-сюда своего огромного мужа и при этом чувствовать себя великолепно?
— Не могла же я оставить его умирать!
— Нет, конечно, но если принять во внимание, как он с вами обращался, сомневаюсь, что кто-нибудь осмелился бы вас осудить.
Илза слабо улыбнулась. Гейл помогла ей подойти к чану с водой, стоявшему возле очага, чтобы она смогла умыться. — Есть по крайней мере одна причина держать этого вечно раздраженного болвана рядом с собой.
Она заметила, что Гейл пристально смотрит на нее, пока она чистит зубы лоскутком влажной ткани.
— Тебя что-то беспокоит?
— Он вам нравится в постели, так ведь?
— О да. Он заставляет меня пылать. Страсть, которая нас соединила, с которой все началось, пока еще жива, и она так же сильна, как и прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43