- Кин был пьян до того, что почти ничего и не помнил. Помнил, что вызвал на дуэль де Лаватера, стрелял в него, но считал, что промахнулся. Помнил, как Низам хлопнул его по спине, сообщил, что де Лаватер застрелен, и велел отправляться домой, так как дело плохо. И все.
- Низам все отрицал. Заявил, что слышал, как Кин грозил де Лаватеру; наверно, просто завел его в Булонский лес и застрелил. Обещал предъявить доказательства, что не выходил из дому весь вечер. Сослался на меня, потому что все прочие были пьяны, и я подтвердила...
- И это была правда?
Она задумчиво взглянула на меня, скривила губы в легкой улыбке, пожала пухлыми плечами:
- Откуда мне знать? Я на него вообще никакого внимания не обращала. А он подарил мне прелестное авто "испано-сюиза", так чего вы от меня хотите?
Колетт Лаверн продемонстрировала столь искреннее недоумение, что я только кивнул:
- Понятно. Продолжайте, пожалуйста.
- Хорошо. Приятно, что вы такой милый мужчина и все понимаете... Ну, Кина судили за убийство, Низам был свидетелем, и я тоже. Кин сказал, плевать ему на приговор, он хочет только доказать, что была дуэль, и он не такой подлец, чтоб стрелять в безоружного человека. Са, c'est rigolo, hem? Ces anglais, ils sont tres, tres droles! Смешно, правда? Англичане такие забавные! (фр.) - Она рассмеялась, выпила, задумалась и опять рассмеялась над очень смешным заявлением. Потом вдруг стала серьезной.- Кина приговорили к пожизненному заключению. Но он не стал его отбывать. Он повесился в камере.
Женщина откинулась на спинку кресла. Где-то далеко в большом доме часы пробили половину третьего.
- Я страшно нервничала, пока все не кончилось,- задумчиво призналась она.- Боялась одного человека, только одного. Вы его не знаете. Некий Банколен. Се chameau, ce sale fils de putain! Злыдень, ублюдок (фр.) выругалась она, стиснув руки.- Он все время смеялся, смеялся. Вообще ничему не поверил. Но ушел на войну и к суду не вернулся в Париж, ничего не смог сделать, все кончилось. А потом вдруг пришел, постучал ко мне в дверь, элегантный, в перчатках, в цилиндре, улыбается и говорит: "Добрый день, мадемуазель". А я говорю: "В чем дело? Я вас не знаю!" А он говорит: "Совершенно верно, мадемуазель,- и опять улыбается.- Но, возможно, узнаете. Просто хочу вам сказать, что, возможно, узнаете". И ушел. Я боюсь полицейских. Они не дураки. Каждый раз, как подумаю обратиться в полицию, вспоминаю его... и боюсь. Но вы... вы, дружочек, совсем другое дело.
Слепые божки плетут сеть! Смерть, случайность, безрассудство Шэрон все привело к тому, чтоб я выслушал рассказ женщины, не желавшей иметь дело с полицией! По чистой случайности я не открыл ей правду. И к чему все это?..
- Вам непонятно,- заключила она,- зачем я все это рассказываю. Слушайте. Уверяю вас, я никогда не знала настоящего имени Кина. Правда. Но его кто-то знает. Кто-то считает меня и Низама виновными в смерти Кина и собирается нас за это убить.
Она смотрела на меня пристально, напряженно, подавшись вперед.
- И кто же?- спросил я.
- Не знаю! Но хочу узнать! Это просто ужасно! Он так и кружит поблизости, я больше не могу!
Мне приходилось вести себя осторожно, не выдавая известных фактов: зловещая картина почти полностью прояснилась, и я с трудом сдержал триумфальное восклицание.
- По-вашему, некий знакомый или друг Кина запланировал изощренную месть?
- Да.
- Но все это случилось десять лет назад. Вы утверждаете, что вас кто-то преследует,- осторожнее!- все это время?
- Нет-нет-нет. Вовсе не десять лет. Только после нашего приезда в Лондон. Несколько месяцев. И в основном Низама преследует. Я его заметила только пару недель назад. И хочу вам рассказать. Наплевать на Низама, дело во мне, понимаете? Пускай он убивает Низама, обо мне есть кому позаботиться. Но если он хочет убить и меня...- Она всплеснула руками.
- Ясно,- сухо заключил я.- А почему вы решили, будто вас преследуют и что это связано с гибелью Кина?
- Ох, Низам точно знает. Он мне почти ничего не рассказывал, вел себя странно. Пришел в ярость. Сказал, что его смерть пришла, он точно знает.Она подчеркнула слова, стукнув по ручке кресла. В глазах горел суеверный ужас.- Сказал, полиции сообщать бесполезно, и еще говорил что-то странное, я не поняла. Только я вам не про него рассказываю, а про себя.- Она замолчала, собираясь с мыслями, допила свой бокал и поставила.- Низам мне давно говорил, что кто-то его постоянно запугивает, присылает посылки, понятно? А я только смеялась. А потом, боже мой, получила письмо! При себе у меня его нет, оно дома, но я помню, что там было сказано, каждое слово.- Колетт подняла палец и медленно процитировала: - "Дорогая мисс Лаверн! Недавно мне стало известно о вашей причастности к смерти в Париже юноши по имени Дж.Л. Кин. Я не убежден, что вы одна заслуживаете наказания, но, будьте уверены, оно вас настигнет. 17 ноября наступает десятая годовщина со дня его смерти, и, надеюсь, она станет памятным событием и для вас, и для господина аль-Мулька. Искренне ваш..."
Она замолчала, тяжело дыша.
- Кто же подписался?- спросил я.
- Джек Кетч,- ответила женщина.
Теперь тень, которая омрачала наш вечер, сгустилась в полную силу. Я мысленно увидел на спинке кресла Колетт Лаверн белые руки Джека Кетча, лежавшие на стойке телефонного коммутатора клуба "Бримстон".
Она сидела неподвижно в слабом свете камина, стиснув РУКИ.
- Я спросила Низама, кто это такой. Он сказал, что Джек Кетч символическое прозвище палача... Так звали человека, который в старину вешал в Лондоне осужденных. - И как вы поступили?
- Ну, сначала... Низам страшно нервничал... хотел, чтобы я помогла ему выяснить, кто за этим стоит. Только je m'en fiche! Мне было наплевать! (фр.) Какое мне дело? Потом, получив письмо, я, естественно, испугалась. И, естественно, согласилась помочь. Она прикурила новую сигарету от старого окурка.
- Низам сказал, есть у него одна ниточка... - Какая?
- Не знаю. Понимаете, Кин о себе никогда особенно не рассказывал, но однажды упоминал при Низаме имя какого-то своего друга. Низам его крепко запомнил: Доллингс. - А!
- Понимаете, Низам задумал выяснить у Доллингса, кто такой Кин. Ведь, если Кин о нем рассказывал, Доллингс его должен знать, правда? А если мы выясним, кто такой Кин, возможно, удастся узнать, кто решил за него отомстить. Только Доллингс оказался ужасно потешным,- неожиданно расхохоталась Колетт со вспыхнувшим от воспоминания взглядом.- Ха! Англичане такие смешные! По-моему, Доллингс просто дурак. Нет-нет, я сейчас расскажу. Низам заморочил ему голову, направил в ночной клуб, где мы с ним познакомились. Он был в стельку пьяный, собрался меня домой провожать. Зачем он мне нужен? Я от него улизнула, такси отослала, он не знал ни моего имени, ни адреса... Мы побоялись прямо спрашивать, знает ли он Кина; вели себя осторожно, чтоб он не догадался, чего нам от него надо, потому что... - Вы думали, что он и есть Джек Кетч? Она удивленно взглянула на меня:
- Он? Ха! Да это просто рыба! Нет-нет-нет! Вдобавок, неужели вы думаете, будто я села бы с Джеком Кетчем в такси? Ха! Разве я похожа на идиотку, проклятую богом, дружок? Ха! Нет-нет. Мы просто думали, что он знает Кина, и все.- Она нетерпеливо махнула рукой.- Но он ничего не знает! Я предупреждала Низама. Если Доллингс знал Кина только под вымышленным именем, откуда ему знать настоящее? Откуда ему знать, кто такой на самом деле Кин? Ба! У Кина была целая куча друзей. - У вас нет какой-нибудь его фотографии? - Нет. - И даже на суде не выяснилось, кто он такой? - Нет. Он сказал: "Если мне суждено умереть, зачем позориться?" И никто ничего не узнал, Кин уничтожил все свои документы. Сказал: "Я просто исчезну". - Ну а как он выглядел?
- Пф!- тряхнула она головой.- Не знаю. Высокий, волосы темные, глаза серые. Не знаю. Обыкновенный. Вроде вас. А теперь слушайте, что сегодня случилось. Шэрон, поежившись, встала с дивана, направилась к камину, пошевелила дрова. Поленья вспыхнули, но в комнате было очень холодно. У меня тяжело билось сердце.
- Мистер Марл, Джек Кетч схватил Низама! Сообщение не вызвало реакции, которую ожидала Колетт Лаверн. Я только кивнул и спросил:
- Откуда вам это известно?
- Низам в начале дня позвонил. Был простужен, взволнован, но обещал вечером заехать, мы вместе пообедаем. Я согласилась, потому что отпустила горничную и кухарку. Он собирался приехать около восьми. Ну, я вечером оделась, приготовилась, а Низам не явился. Я ждала, ждала, его не было. Осталась в доме совсем одна и вдруг думаю: "Боже мой, что-то, наверно, случилось!" Пошла, включила везде свет, каждый раз, услышав машину, выглядывала в окна, открывала дверь, а он не приезжал. Я к нему в клуб позвонила, мне ответили, он час назад вышел. Тогда я подумала, что его схватил Джек Кетч. И за мной придет! Я чуть с ума не сошла!- Губы ее задрожали. Она посмотрела на Шэрон.- Дорогая, где мое платье? Я кое-что в кармане оставила. Поскорее!
- На стуле позади вас,- ответила Шэрон. Женщина встала, оказавшись даже выше, чем я думал. Напрягшиеся мышцы подчеркивали чувственные линии тела, великолепную грудь, бедра под тонким синим халатом, ноги в черных шелковых чулках, натянутых выше колен. Но никакой скованности и неловкости не было в этой высокой фигуре (рядом с которой аль-Мульк казался карликом!), двигавшейся в тени. Я видел; как она что-то вытащила из кармана скомканного платья на стуле; наклонившись, стрельнула на нас глазами, сверкнула кудрявыми рыжими волосами. Потом вернулась в кресло, держа что-то в руке.
- Прошел еще час, тогда я поняла: что-то произошло. Села у окна, заметила проходившего полисмена и была так испугана, что позвала его зайти поговорить, а он не захотел. Просто не захотел!- прорычала она. Я боялась и выходить, и оставаться дома. Потом разглядела здесь свет, вспомнила, что днем встретила мисс Грей, позвонила и говорю: "Ради бога, дорогая, придите, посидите немного со мной, мне страшно". Она пробовала дозвониться до вас, а вас не было. Мы сидели наверху, выпивали, разговаривали, она мне рассказывала, как вы замечательно вели расследование прошлой весной в Париже... Я покосился на Шэрон с горевшими щеками, упорно прятавшую глаза.
- Время шло, шло, Низам не появлялся, мисс Грей надо было идти, я ее уговаривала остаться. Потом, через какое-то время, кто-то стукнул в дверь. При этих словах меня охватила холодная дрожь. Глаза Колетт неотрывно смотрели на меня с отчаянной мольбой.
- Тук-тук-тук, вот так, в парадную дверь. Тук-тук-тук.- Женщина медленно подняла руку, изображая стук.- Я подумала, может, это Низам? Но он всегда в звонок звонит. Сначала боялась спускаться. И попросила Шэрон пойти вместе со мной. Везде горел свет. Я шла по лестнице, едва дыша от страха, а он все стучал... тук-тук-тук. Открываю дверь: никого. Я вгляделась в туман и увидела на ступеньке визитную карточку. Наклонилась поднять, и вдруг кто-то дотронулся до моего плеча.- Она взмахнула рукой, всхлипнула, широко открыв губы, обнажив крепко стиснутые зубы.- Только ее взяла, рука сзади коснулась моего плеча. Больше я не могла вынести, закричала, побежала, а дальше ничего не помню. Очнулась здесь, на диване, с карточкой в руке. Колетт Лаверн протянула ее, и я знал, что увижу. В слабом огне камина разглядел зловещую надпись: "Мистер Джек Кетч" - и следы крови с краю. Долгое молчание... Никто на вас не нападал?- спросил я. - Нет. По-моему, это было... предупреждение. Он, наверно, еще не приготовился... - А кто стукнул вас по плечу?
- Я... никого не видела. Я оглянулся на Шэрон:
- А ты в тот момент где была?
- Рядом,- ответила Шэрон, с осунувшимся лицом, глядя прямо перед собой.- И тоже никого не видела.
- А потом что было?
- Она упала в обморок под фонарем. Я увидела прохожего, мы оба над ней наклонились, я сказала, врача надо вызвать, а он говорит, что сам врач. Мы ее сюда принесли, она не хочет уходить.
- Вернуться домой?- взвизгнула женщина.- Я, по-вашему, сумасшедшая?
- Успокойтесь, пожалуйста. Когда все это произошло?
- Могу точно сказать,- тяжело дыша, отвечала Колетт,- потому что всегда смотрю на часы. Было пятнадцать минут второго. Проблема поставлена. Перед нами лежали кусочки, составлявшие прихотливую дьявольскую картину. Я над ней нерешительно призадумался. Банколен не велел ничего говорить. О чем можно спрашивать?
- Я не могла больше этого вынести,- продолжала она,- вспомнила рассказ мисс Грей, попросила ее вам позвонить... Шэрон неплохо блефует, и я, кстати, тоже...
- Скажите, мистер Марл, как по-вашему, мне угрожает опасность? -Да.
- Думаете, он схватил Низама?
- Да.- Это я мог с уверенностью сказать. Забавно, до чего легко сидеть с рассудительным, умным видом, когда все уверены в твоей редкостной проницательности. Я почесывал подбородок и хмурился, чувствуя себя президентом Соединенных Штатов.- Мы должны в психологии разобраться,-. заявил я, тряхнув головой.
Подобное заявление всегда можно смело высказывать, если не имеешь понятия, что происходит.
- Но что мне делать, я вас спрашиваю?
- Что делать?- повторил я, решительно хлопнул себя по коленям, поднялся, подбирая соответствующие своей роли слова.- Славная небольшая загадка, мисс Лаверн. Мне надо немного подумать. Давайте завтра встретимся. Если не возражаете, я возьму карточку. И хотелось бы взглянуть на полученное вами письмо. Вы вернетесь домой?
- Нет! Здесь, у Шэрон, останусь. Мы закроемся вместе в комнате и возьмем пистолет.
Колетт все трезво продумала, разубеждать ее бесполезно. Мы еще о чем-то поговорили, ни к чему не пришли, так как мне приходилось расспрашивать с большой осторожностью. Несколько раз я испытывал искушение выложить правду, но в тот сонный утренний истерический час это не пошло бы на пользу. А какого можно было б нагнать страху на полную самообладания даму, небрежно упомянув имя Банколена!
- Не знаю,- бормотал я,- потолкую с коллегой. Например, с...
Я уже уходил, оглядываясь на нее из дверей, и спросил в заключение:
- Неужели никому не известно истинное имя Кина?
- Известно,- неожиданно объявила она.
- Что?
Колетт, рассеянно глядя на слабый огонь, подняла голову, и во вспышке пламени я хорошо разглядел ее взгляд. В нем читалось, что она допустила грубую ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24