Ей показалось, что он сейчас взорвется, но Джонас ошеломил ее тем, что принял это замечание всерьез.
— Ты и впрямь считаешь, что я странный, Верити? — резко выдохнул он — Об этом ты все время думаешь в последнее время? Полагаешь, я ненормальный?
Верити уже пожалела о нечаянно вырвавшихся словах.
— Джонас, не глупи, — сердито сказала она. — Я вовсе не считаю тебя ненормальным, напротив, воспринимаю как воплощение сексуальности — разумеется, после кружевного черного белья. А теперь перестань молоть чепуху и одевайся Пора ужинать, я отыскала в путеводителе отличное местечко.
По лицу Джонаса скользнула легкая улыбка, но взгляд его оставался пристальным и серьезным.
— Такое же уютное и старомодное?
— По-моему, это ресторанчик с морским антуражем, — безмятежно заметила Верити.
— Неудивительно.
Она протянула ему шелковый галстук:
— На, возьми.
— А это еще зачем?
— Очень остроумно! Ты прекрасно знаешь, зачем носят галстук.
— Если я правильно понял, мне предстоит в него сегодня обрядиться?
— Именно. — Она вынула из шкафа свое зеленое шелковое платье. — С галстуком джинсы не носят, так что надень брюки.
— Слушаюсь, босс.
Час спустя Верити с Джонасом сидели за ресторанным столиком. На этот раз путеводитель не обманул: здесь все напоминало о море — на стенах были развешаны чучела рыб и снасти, а навигационные приборы расставлены с претензией на художественный беспорядок. В меню преобладала рыба во всех видах. К счастью, можно было заказать равиоли без мяса.
— Уютное местечко, правда? — без тени сомнения спросила Верити.
— Здесь при галстуке только я один — погляди по сторонам.
— Значит, у местных это не принято — что ж, это их проблемы. А смотришься ты потрясающе. — При этих словах у Верити екнуло сердце. Впрочем, Джонас всегда оставался для нее привлекательным — стройный, высокий, сильный, с той неосознанной мужской грацией, которая всегда так чаровала ее. Его черные как смоль волосы приковывали взгляд приятным отливом — на улице моросил мелкий дождик, — а глаза мягко поблескивали в сумраке ресторанчика.
Джонас посмотрел на нее странным оценивающим взглядом:
— Знаешь, ты чудо как хороша. — Он потянулся к ней, взял ее руки в свои и негромко продекламировал:
Моя любимая в свете свечей —
Ее красота меня сводит с ума.
Огонь волос и блеск очей,
В ее улыбке — сиянье дня.
— Еще один образчик вольного перевода итальянского сонета, который ты только что сочинил? — небрежно заметила Верити. Но по правде говоря, она была тронута до глубины души.
— Что тебе ответить? Ты вдохновляешь меня на экспромты, — честно признался он.
Сердце Верити сладко заныло, и она уже собиралась сообщить ему о ребенке, но вовремя сообразила, что ресторан — не совсем подходящее место для этого. Вот вернутся в гостиницу, тогда и скажет ему. Неизвестно ведь, как он отнесется к этой новости.
— Сперва поговорим о деле, — выпалила Верити, потянувшись за салатом.
Джонас, прищурившись, посмотрел на нее, потом пожал плечами и принялся вяло ковырять салат, отыскивая в нем грибы.
— Хорошо, сначала о деле. А о чем потом?
— О нас.
Он резко вскинул голову, сверкнув янтарными глазами.
— О нас? — тихо переспросил он.
— Да, но потом, — сказала Верити. Она нервничала куда больше, чем предполагала.
— Верити…
— Прошу тебя, — промолвила она умоляюще. Джонас хотел было возразить, но что-то в выражении лица любимой остановило его.
— Хорошо, — согласился он. — Потом так потом. Верити благодарно улыбнулась в ответ.
— Скажи мне свое профессиональное мнение — что в действительности случилось на том острове?
— Как профессионал, могу с уверенностью заявить, что дело это темное.
— Вы, ученые, всегда так туманно выражаетесь?
— Этого требует наша специфика. Я уже несколько лет не занимался профессиональной деятельностью, но коль скоро мне вновь пришлось выступать в этом амплуа, я с тем же успехом, что и прежде, могу болтать всякую чепуху и пудрить всем мозги. Разве ты не заметила?
— Заметила, — сухо сказала Верити. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты можешь произвести впечатление, когда захочешь. Стоило тебе прочитать за завтраком эту маленькую лекцию о различиях в архитектуре миланских и флорентийских палаццо, как все пришли в неописуемый восторг от твоей эрудиции. А ведь ты даже не специализировался по архитектуре, когда преподавал историю Возрождения. Откуда же у тебя такие глубокие познания в этой области?
— Да как-то само собой получилось, — ответил он. — Когда изучаешь различные военные машины эпохи Возрождения, призванные разрушать здания, то поневоле начинаешь интересоваться тем, как возводились эти здания. Но ты и думать не смей о том, чтобы заставить меня написать статью об «Ужасе Хейзелхерста»и послать ее в какой-нибудь захудалый исторический журнальчик. Я ограничусь лишь отчетом для Дага, и точка.
— Но, Джонас, если ты собираешься делать карьеру историка-консультанта, твое имя должно как можно чаще появляться в печати. Это же отличная реклама! Раз уж ты заговорил об «Ужасе Хейзелхерста», перейдем к делу.
— Хорошее ты подобрала название нашему предприятию — «дело». Мы с тобой прямо как доморощенные детективы.
— А может, так оно и есть. Ведь мы обнаружили труп, ты не забыл? Бедняга Хейзелхерст! Как ты думаешь, что произошло?
— Как профессионал профессионалу заявляю, что он получил удар стилетом в спину, — сказал Джонас, пережевывая салат.
— Для эпохи Возрождения вполне прозаично, — заметила Верити. — Джонас, то рубиновое кольцо появлялось и во время первого видения. Я помню его, я уверена — оно было либо на пальце у сидевшего за столом, либо в сундуке.
— Очень может быть.
— Никаких «может быть»! Я точно его видела!
— Но тот неизвестный из первого видения никак не мог ожить и наброситься на Хейзелхерста, — продолжал убеждать ее Джонас. — Забудь об этом!
— Ладно, если это невозможно, то что же остается?
Джонас дожевал последний гриб.
— Остается предположить, — медленно промолвил он, — что Хейзелхерст и его неизвестный помощник нашли сокровища или всего лишь рубиновое кольцо, и тот, кто схватил стилет, по всей видимости, не хотел делиться с напарником.
Верити отложила вилку и уставилась на Джонаса.
— А ведь это вполне правдоподобное объяснение! Хейзелхерста могли убить только за одно это кольцо. Следовательно, два года назад Дигби действительно привлек к поискам клада помощника. Но ведь Мэгги утверждала, что ему ни разу не удалось заинтересовать своих старых университетских друзей.
— Она упоминала еще одного парня, который выдавал себя за студента, изучающего историю Ренессанса. Он появился за несколько месяцев до исчезновения Хейзелхерста.
Верити кивнула:
— Но она же сказала, что Дигби работал с ним совсем недолго. Парень оказался обыкновенным кладоискателем, а отнюдь не студентом.
— Возможно, этот лжестудент тайком пробрался обратно на виллу. Соблюдая осторожность, он мог бродить незамеченным в переходах этого каменного мешка в течение довольно долгого времени.
— Но однажды Хейзелхерст наткнулся на него в тайном переходе, и кто-то из них нашел этот рубиновый перстень вместе с кинжалом.
— И тут разгорелась ссора. Или даже драка, — задумчиво кивнул Джонас. — Да, вероятно, все так и было.
— Значит, тот, кто убил Дигби, забрал сокровища и скрылся.
— Да, и такое возможно. Почти наверняка.
— А потому мы попусту тратим здесь время на бесплодные поиски, — со вздохом заключила Верити. — Сокровища давно уплыли.
— Вовсе не обязательно.
Она удивленно взглянула на него:
— То есть?
Джонас покачал головой и заметил:
— Не думаю, что клад нашли. А если и нашли, то вору вряд ли удалось ускользнуть со своей добычей.
— Почему?
Джонас встретился с ней взглядом, но по выражению его глаз ничего нельзя было разгадать.
— Потому что сокровища превосходно охраняются, Верити. Их не удастся похитить случайному воришке — против этого предприняты все меры. И я чувствую отголоски этой защиты.
— Ты имеешь в виду ловушки? Но ведь они все проржавели, как тот кинжал, что охранял тайник с кристаллом.
— Не уверен, что все ловушки там механические, — загадочно обронил Джонас и сделал вид, что всецело поглощен бутербродом с маслом.
— Джонас, ради Бога, на что ты намекаешь? Он немного помолчал, потом тихо ответил:
— Не знаю. Но я чувствовал предупреждение, почти угрозу, в той комнате, где был найден кристалл. А видение сидящего за столом старика излучало еще более зловещее предостережение. Я многое повидал, скитаясь по разным временным туннелям, но на сей раз все оказалось из ряда вон. И если бы я мог объяснить, в чем дело, то считал бы загадку решенной. — Джонас откусил кусок булки. — Мне чудился слабый намек на неминуемое зло, которое вот-вот должно случиться — Не нравится мне все это. — Верити за день проголодалась, но теперь кусок не лез ей в горло. — Может, бросим все, пока не поздно?
— Ты что, смеешься? Да я ни за что сейчас не отступлю, хоть озолоти!
— Но, черт возьми, Джонас, ты только что сказал, что это опасно!
— Я буду осторожен. — Он задумался, потом добавил:
— И могу самостоятельно обследовать тот коридор. Ты останешься в спальне и будешь меня ждать. Связь между нами стала настолько прочной, что сохранится и на таком расстоянии. Если мне понадобится твоя помощь, я мысленно позову тебя.
— А теперь послушай меня, Джонас Куаррел. Никуда ты один не пойдешь. Неужели я буду сидеть и ждать в спальне, пока ты в одиночку бродишь по этому жуткому переходу? Ты возьмешь меня с собой, иначе и быть не может.
— Но, Верити… — попытался возразить он.
— И нечего меня отговаривать. Неизвестно, что тебя ждет. Ты не знаешь, так ли уж прочна наша связь на таком расстоянии в момент реальной опасности. Я все это затеяла, я убедила тебя согласиться на работу консультанта, я твой менеджер и по уговору везде должна тебя сопровождать.
— Какая же ты упрямица, Верити Эймс.
— Это придает мне еще больше очарования.
— Постараюсь запомнить.
— Джонас, — угрожающе промолвила Верити, — не смей даже и думать о том, чтобы пробраться в коридор, пока я сплю. Только попробуй выкинуть такой номер, и я тебя никогда не прощу. Запомни это, слышишь?
— Слышу.
Верити очень хотелось прочесть его мысли, но, к несчастью, связывающие их узы не включали в себя телепатию.
Глава 9
— Интересно, найдет ли Кейтлин что-нибудь об Уорвиках и их гостях? Держу пари, что нет, — по пути в гостиницу вновь вернулась к разговору Верити.
На улице моросил мелкий дождик, но Джонас предупредительно раскрыл зонтик. Они пересекали небольшой торговый райончик со множеством маленьких магазинов. Все уже было закрыто, но витрины ярко освещались. Среди обычных для маленьких городков старомодных мастерских, агентств по страхованию и фирм по продаже имущества там и сям виднелись антикварные магазинчики и картинные галереи.
— Попытаться стоит, — в ответ заметил Джонас.
— Конечно. Что ты думаешь о каждом из них, Джонас?
— Я думаю, что Даг Уорвик — просто преуспевающий и трудолюбивый брокер, который хочет как можно скорее продать этого белого слона, доставшегося ему в наследство. Он согласился на поиски сокровищ только в угоду своей сестре.
— А Элисса?
— Элисса относится к тем восторженным и легковерным натурам, которые могут увлечься чем угодно и при всем том совершенно безобидны. Престон Ярвуд — обыкновенный жулик, наживающийся на сумасшедшей популярности экстрасенсов. Оливер Крамп — честный, вдумчивый малый, который попал в это окружение только благодаря своему интересу ко всяким диковинкам. Он вроде бы парень неплохой.
— А Слэйд Спенсер?
— Такие, как Спенсер, присоединятся к какому угодно движению или модному течению, которое сулит им свободный секс и наркотики. Лет двадцать назад он наверняка был бы хиппи или битником.
Верити закусила губу.
— Слэйд обмолвился, что у них с Элиссой была мимолетная интрижка. Во всяком случае, он утверждает, что переспал с ней раз или два. Спенсер также поведал мне, что сейчас у нее роман с Ярвудом. Говорил, что она пробовала поразвлечься и с Оливером, но тот ее быстро отшил. Молодец парень! Очевидно, Элисса без ума от экстрасенсов.
— А экстрасенсы от нее. Я вижу, ты многое успела узнать о мисс Солнышко.
— Если только все это правда, а то ведь Спенсер соврет — недорого возьмет.
Джонас обнял ее одной рукой за плечи.
— Как знать. Я склонен ему верить.
— Что Элисса спит с экстрасенсами?
— Одни женщины обожают мотогонщиков, другие — полицейских, третьи — гуру. Элиссе же нравятся экстрасенсы.
— Интересно, что в них хорошего? — невинно спросила Верити.
— Ты меня обижаешь.
— Ничего, переживешь. — Мысли Верити были заняты другим. — Значит, ты уверен, что на вилле спрятан клад, и теперь хочешь его отыскать.
— Можешь считать это безумием, Верити, но я воспринял сие как вызов. Мне наплевать на клад — я хочу разгадать загадку того видения, узнать, почему оно так не похоже на все, что мы видели до сих пор. Я чувствую, что здесь скрыта какая-то страшная тайна.
— И эта тайна важнее, чем сундук, полный золота и драгоценностей?
— Да. — Он помолчал, потом еле слышно добавил:
— Я не успокоюсь, пока не узнаю, что за всем этим кроется.
Верити поплотнее запахнула парку: ночь выдалась холодная.
— Нужно действовать очень осторожно, Джонас.
— Согласен.
— И что бы ни случилось, будем держаться вместе. Ты понял?
— Раз уж мы об этом заговорили, — осторожно ввернул Джонас, — скажи, что ты хотела мне сообщить? Еще за ужином намекала.
— Подожди, вернемся в гостиницу… Ой, Джонас, посмотри! — Верити остановилась у витрины и как зачарованная стала рассматривать красно-оранжевые сережки. В полупрозрачных камешках отражался сумеречный свет и танцевали огненные всполохи. Верити влюбилась в них с первого взгляда. — Какие хорошенькие, правда?
Джонас мельком взглянул на витрину:
— Да, ничего. Такого же цвета как твои волосы. Тебе больше пойдут украшения под цвет твоих глаз, а не волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40