Задача была трудной, так как экипаж предпочитал размещать девушек отдельно от юношей. Беван снова взглянул на Рэнда, пожал плечами и заметил:
– Мы постараемся, миледи.
На лице девушки промелькнуло облегчение. Она была между двумя высокими юношами, – так они и подошли под наклонно стоящий корабль. Экипаж пересчитал их, протягивая бумажные стаканчики с крохотными пилюлями.
– Примите транквилизатор и занимайте места. Пристегивайте ремни – мы вылетаем немедленно.
Их не успели разделить. Рэндолл подумал и на этот раз принял все пилюли. Ему хотелось быть в полном порядке к моменту их появления в школе, а не мучаться тошнотой.
Алекса легла в кресло с низко опущенной спинкой, пристегнула ремень и протянула руки юношам. Беван сразу подал ей свою, и Рэнд после секундного замешательства последовал его примеру. Рука девушки оказалась теплой и сухой. Засыпая, Рэнд гадал, как долго они будут держаться за руки, и смутился, подумав, что его ладонь может покрыться потом. Корабль завибрировал, их вдавило в кресла. Прежде, чем полностью потерять сознание, Рэнд услышал, как девушка сказала:
– Я хочу, чтобы вы оба были моими любовниками.
Он проснулся один, в ушах звенело, перед глазами все расплывалось. Рэнд испытал острое разочарование, пропустив полет, необычное чувство вывернутой наизнанку реальности, ужас прохождения по коридору, который может и не может существовать в одном и том же времени – все эти чувства, которые были способны лишить человека присутствия духа. Больше всего он пожалел о том, что не участвовал в пилотировании и не понял, что же такое тезарианское устройство, помогающее пилоту. Рэнд представил себя самого, сидящим в кабине и проникающим в Хаос, ведущим космический корабль невообразимым путем. Он продолжал лежать, погруженный в сладкие мысли.
Мимо прошел грузный мужчина.
– Просыпайтесь, сони. Завтрак готов, скоро приземляемся.
Мысль о еде заставила его выпутаться из ремней и подняться на ноги. Снаружи, за стенами корабля его ждал новый мир, и Рэнд поспешил встретиться с ним.
Зариты в порту напомнили ему расхаживающих на задних лапах хомяков, хотя были более гладкими; их большие, круглые, прозрачные уши поблескивали, наливались краской от возбуждения, пушистые хвосты помогали сохранять равновесие. Они работали в порту, разгружая корабль, выказывая при этом полное равнодушие и к людям, и к чоя. Их меховые щеки равномерно раздувались, шестипалые, ловкие руки непрестанно двигались.
Рэнд заметил, как один из заритов исподтишка взглянул на него. Он усмехнулся и увидел, как его – или ее? – уши налились краской, и пятнистое существо тут же отвернулось.
Он вновь заметил, что за ним наблюдают, забираясь в машину, которой предстояло отвезти их в школу. За ним следили и другие существа – остромордые, любопытные. Алекса рассмеялась, прижавшись носом к стеклу, когда Рэнд указал ей на них.
Она резко повернулась, и они чуть не стукнулись головами. Рэнд отпрянул. Девушка снова засмеялась; ее дыхание было сладким от аромата овоща кассерола, который они ели на завтрак.
– Они прелесть, – она опустила ресницы и поднесла изящно выгнутую руку к шее, чтобы почесать небольшой шрам.
Грузный пилот как раз проходил мимо. Он остановился, склонился к окну и увидел, куда они смотрят. Он гулко расхохотался.
– Эти? Зариты – ловкие, расторопные работники. Но они способны стащить с вас одежду и убежать так быстро, что вы и глазом моргнуть не успеете. Будьте осторожны. А теперь усаживайтесь, а то наставница Грасет оторвет мне голову за опоздание, – и он торопливо отошел.
Беван опустился на сидение и потянул за собой Алексу. Рэнд испытал облегчение, как, впрочем, и раздражение, обнаружив пустое сидение неподалеку от них. Он почти достиг своей цели – цели, ради которой он и его отец работали годами, не покладая рук.
Он еще продолжал строить планы, а капсула уже вылетела из порта Аризара к горам, где располагались верхнее и нижнее отделения школы Братьев. Дикая местность оказалась такой же разнообразной и непредсказуемой, какой раньше была Северная Америка, разве что здесь чаще попадались леса и реки. Всем раздали кружки с жидкостью, называемой «брен» – горячей, густой и чуть горьковатой, по вкусу напоминающей кофе и еще что-то – Рэнд так и не вспомнил, что именно. Окончательно проснувшись, он ощущал, как жидкость расплавленным янтарем заливает его желудок.
Внизу показались горы и холмы, окружающие школу. Выше полосы растительности горы оказались пурпурными, неровно обломанными, как будто целые скалы стекались в попытке добраться до неба. Это удалось только самым острым и ровным из них. Белые облака были рассеяны по пронзительно синему небу. Рэнд разглядел верхушку холма, выровненную и застроенную зданиями школы, и биосферную зону рядом с ней. Рэнд затаил дыхание – мечта становилась реальностью.
Чоя, которую называли наставницей Грасет, встретила их у ворот. Позади нее Рэнд разглядел лица других курсантов, юношей и девушек. Кто-то был постарше, кто-то помоложе, но все приближались к порогу взрослой жизни, а пока неистребимое любопытство заставляло их пристально наблюдать за новичками, будущими питомцами Грасет. Грасет держалась с большим достоинством, возвышаясь над людьми. Она оглянулась через плечо. Любопытные лица исчезли, но как только она отвернулась, появились вновь. Они напомнили Рэнду заритов.
Большинство зданий школы были построены из синего камня и кирпича, кроме массивных куполообразных помещений над биосферными садами, прудами и птичниками. Казалось, что они были вырублены в скалах. Рэндолл вспомнил о Непале и Гималаях – Крыше мира. Его мира. А это, как он решил, Крыша Аризара.
Грасет заговорила на общепринятом языке трейде – языке, которым ему приходилось пользоваться постоянно после отъезда из дома, однако Рэндолл понимал ее с трудом.
– Двенадцать курсантов, – произнесла она. – Надеетесь стать Братьями? В первые несколько недель нам придется расстаться по крайней мере с четырьмя из вас. Еще через некоторое время – с двумя, которые захотят уйти сами. Значит, остается шесть. Шесть выпускников. Посмотрите друг на друга, запомните лица своих друзей. Кто-нибудь из стоящих слева или справа от вас не достигнет цели.
Беван стоял слева от Рэнда, а Алекса – справа. Оба посмотрели на Рэнда. Беван покачал головой и округлил глаза. Его было нелегко запугать.
– Только самые достойные узнают, что означает стать Братом. – Грасет взмахнула руками, гибкими и грациозными благодаря двойным локтям, приглашая их войти в ворота.
Рэнд разыскал свой рюкзак в куче у ворот и перекинул через плечо. Он вошел одним из последних. Ворота захлопнулись за ним с хриплым скрежетом, отрезая его от остального мира. Засовы скользнули в узкие петли.
Рэнд вспомнил, что в каждом, даже самом лучшем сне есть частичка кошмара.
Клео возвышалась над ними, как гора – она была массивной, широкой в плечах и плотной. Она заплела свои каштановые волосы сзади, серый шрам над правой бровью выглядел так, как будто ее поразило молнией. Несмотря на внушительный вес, она двигалась грациозно, обнимая четырех детей, вверенных ее попечению Грасет. Рэнд немедленно испытал теплые чувства к воспитательнице, хотя не знал, отчего именно – она была совсем не похожа на его мать, облик которой почти стерся в памяти Рэнда.
Клео поманила к себе Алексу.
– Для тебя готова чудесная комната, с широким подоконником, на котором можно сидеть по ночам, читать и писать стихи.
Девушка вспыхнула, приоткрыла рот, желая что-то возразить, но тут же опустила голову, и мягкие локоны упали на ее лоб.
Клео продолжала:
– И отдельная комната для тебя, Беван. Шалуна я узнаю с первого взгляда и думаю, тебя надо отделить от остальных – для их же блага.
Беван пробормотал какое-то возражение, но торопливо оборвал себя и пожал плечами.
– Как вам угодно, миледи.
Рэнд боялся, что сейчас она скажет что-то про него, но лицо Клео тут же смягчилось.
– А, чистые глаза, стремящегося к истине! Я поселю тебя с Ахмадом… нет, с Зейном. Да, вот так будет лучше.
Четвертой с ними была девушка – убийственно худая, веснушчатая, с ярко-рыжими волосами. На ее шее виднелась родинка в форме полумесяца. Меган оживилась, когда Клео назвала ее по имени.
– Я бы поселила тебя к Стелле, но там тебе может не понравиться – видишь ли, Стелла драчлива и любит командовать…
– Я не сдамся, – отозвалась Меган.
Ее голос, в отличие от хрупкой фигуры, оказался густым и хрипловатым.
– Отлично. Вот ваша и малиновая форма. Ее носят в первых двух классах для начинающих, а те курсанты, которые вскоре станут Братьями, носят голубую. Со временем и вы ее получите, надо только очень захотеть. Есть какие-нибудь вопросы? – Клео принялась раздавать форменную одежду с молниями и застежками, позволяющими подогнать ее почти под любой рост и фигуру.
Беван взял свою форму и приложил к себе – штанины были ему явно коротковаты. Он рассмеялся, когда Рэнд поднял свою форму.
– Кто ее носил? Слон? Клео прищурилась.
– Что за манеры! Ее носила я, когда училась здесь.
Беван мигом заткнулся. Он озадаченно моргал, не зная, верить ли этому заявлению, затем коротко хохотнул, но замолчал под строгим взглядом глаз Клео.
Остальные курсанты уже разошлись. Рэнд набрался смелости.
– У меня есть вопрос, – несмело проговорил он.
– Спрашивай, – Клео остановилась, перебирая пальцами, как будто ей было трудно держать руки на весу.
– Когда я встречусь… с пилотом?
– С тезаром? Может быть, и никогда, мой мальчик. Те, которые появляются здесь, останавливаются в верхней школе. Но твое желание заслуживает похвалы, – ее глаза слегка затуманились.
– Вы знали тезара?
– О, да. Я была близко знакома с ним… много лет, – у Клео побелели губы. – Прошу тебя, удержись от дальнейших расспросов – сейчас я не смогу тебе ответить. Может быть, позднее.
– Когда?
Клео дотронулась до перекинутого через его руку костюма.
– Когда заслужишь голубую форму, – она подняла голову, увидела старшего курсанта на лестнице. – Зейн, спускайся и забери своего нового подопечного.
Зейн оказался смуглым юношей с кофейными глазами и смешливыми морщинками вокруг них. Он был высоким, с длинными и гибкими руками, которые напомнили Рэнду пилота-чоя. Зейн был одет в голубую форму. Комната на третьем этаже показалась Рэнду просторной – ее занимали только две кровати, два платяных и книжных шкафа. Зейн, по-видимому, был аккуратным юношей, – порядок в комнате нарушали только учебники, разбросанные на столе. Половина комнаты, предназначенная для Рэнда, выглядела так, как будто тут некоторое время никто не жил.
Зейн уселся на кровать Рэнда.
– Влезай в свою малиновую форму. Здесь часто проводят проверки. Потеряешь очки, если не переоденешься вовремя.
Рэнд поспешно выбрался из своей одежды. Он запутался бы в молниях и карманах формы, если бы смуглый паренек не пришел к нему на помощь.
– Что это за проверки?
Зейн округлил глаза.
– Скоро узнаешь. – Он отступил. – И будь поласковее с нашей Клео, понял? Она здесь недавно, вернулась в школу после долгого отсутствия, но мы ее очень любим.
Зейн говорил со своеобразным акцентом. Глубокие густые звуки его голоса, казалось, наполняют комнату. Рэнд невольно усмехнулся. Зейн потрепал его по подбородку.
– Ты всего лишь новичок, – сказал он. – Скоро привыкнешь, – его голос дрогнул. – Ты хочешь увидеть тезара? Я знаю, где он. Он сейчас болен, лечится у доктора Л иго. Сегодня мы туда не пойдем, но если ты станешь хорошо себя вести и прилежно заниматься… – Зейн многообещающе прищурился.
Стук в дверь помешал им. Толпа юношей и девушек всех цветов кожи ворвалась в комнату и окружила Рэнда, вынеся его в коридор, несмотря на то, что он успел обуть всего один ботинок, а второй еще держал в руке. В этом водовороте Рэнд успел заметить Бевана, который еще не застегнул форму и не успел снять свою белую рубашку. Алекса оказалась полностью одетой и даже успела причесаться. Она помахала юношам рукой.
Весенний вечер был прохладным и тихим, воздух наполнился сотнями запахов, которые Рэнд не смог различить. Некоторые, должно быть, доносились из столовой, но большинство прилетало из Аризара. Посвистывание птиц затихло, когда толпа курсантов высыпала на большую, залитую бетоном площадку, окруженную строениями и биосферной башней. Уже стемнело, но площадку освещали сенсорные лампы. Рэнд удивился, но тут же понял, что курсанты в голубых формах специально принесли их с собой.
Оказавшись на площадке, все запели. Рэнд узнал старинную песню из какого-то фильма: «Мы – бедные заблудшие овечки!»
Рэнд пытался запеть, прыгая на одной ноге и надевая ботинок. Певцы силой молодых голосов полностью компенсировали недостаток вокальных способностей. В массивном здании вспыхнули огни, и из дверей вышел огромный, сурового вида чоя.
Он окинул курсантов взглядом, и толпа тут же притихла. Зейн протолкался поближе к Рэнду и тронул его за локоть.
– Это рив. Он здесь самый главный.
Он поднял руку. Тишина была такой мертвой, что было слышно, как прорастает трава в трещины бетона, подумал Рэнд. Его собственное сердце, казалось, грохочет в груди, как гром.
– Прибыл новый класс. Сейчас можете веселиться, потому что чуть позже будут сделаны объявления.
Рэнд почувствовал, как вздрогнул стоящий с ним рядом Зейн.
– Поздоровайтесь и попрощайтесь со своими однокашниками. Следующие курсанты будут переведены в верхнюю школу завтра утром…
Зейн напрягся, толкнув плечом Рэнда. Будь они заряжены, между ними проскочила бы искра. Рэнд оторвал взгляд от рива и взглянул на своего соседа.
– В чем дело?
Зейн шикнул на него, не спуская глаз с рива.
Верхняя школа означала встречу с пилотами, насколько понимал Рэнд. Он тоже затаил дыхание.
– Слушайте: Дарси Фонтьен, Гектор Дельрио, Ува Люзерн и Митцу Токагава, – рив помедлил. – Могу поздравить их с успехами в учебе.
Он повернулся и ушел с грацией, присущей его народу.
Толпа разразилась криками и свистом – шумели все, кроме Зейна, который застыл в потрясенном молчании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35