"Нет, конечно, нет" – поспешно согласилась Карина, довольная уже тем, что не ей надо выбирать одежду для Дипы. Однако сейчас она пожалела, что не надела на него другой костюм.
– Скорее, скорее, – увидев Карину, позвал Дипа. – Мы опоздать на поезд.
– Этот ребенок азиат, – сказала няня шепотом, чтобы Дипа не слышал.
– Все в порядке, няня, – торопливо проговорила Карина. – Не волнуйся за меня.
Настало время прощаться. Няня обняла Карину – по щекам старушки текли слезы.
– Моя детка, моя дорогая, – говорила она. – Я буду думать о вас и молить Господа, чтобы все было хорошо. Вы напишете мне? Обещаете, что напишете? Бумажку с адресом моего брата я положила в вашу сумку.
– Обязательно напишу, няня, – ответила Карина. – Глаза ее тоже были полны слез. Я в неоплатном долгу перед тобой за все, что ты для нас сделала, и никогда не забуду, что ты значила в моей жизни.
И оттого, что говорить больше не было сил, Карина бросилась к кэбу, по дороге сунув Роберту фунтовую бумажку.
Извозчик стегнул лошадь, Дипа торопливо замахал из окна, а Карина поднесла платок к глазам, чтобы больше ничего не видеть. О чем бы она теперь ни подумала, к горлу подкатывал комок. Как она будет жить без няни? Няня всегда была с ними и значила очень много для всех. Она не только заботилась о Карине с самого ее детства, но позже стала горничной у ее матери. А потом, когда настали тяжёлые времена, няня была и кухаркой, и экономкой, и дворецким, и горничной, и бог знает еще кем. С трудом ковыляя по лестнице, она не жаловалась, хотя в доме, требовавшем когда-то неусыпной заботы двенадцати слуг, их оставалось всего двое: она и старый Роберт, который был слишком простодушен, чтобы беспокоиться о жалованье.
Единственное, о чем Карина просила кузена Герберта, это взять Роберта.
"Роберт был с нами всю свою жизнь, – писала она кузену. – Он сын конюха моего деда, но сам недостаточно смышлен, чтобы ухаживать за лошадьми. Поэтому с самого детства он выполнял всякую работу по дому".
В своем письме кузен ответил, что отцу Карины следовало бы позаботиться о Роберте, и она поняла – это еще один повод для постоянных упреков в ее адрес: он должен кормить не только ее саму, но и заботиться об оставшихся без средств иждивенцах ее отца!
Интересно, как прореагирует кузен Герберт, когда завтра обнаружится, что она уехала, оставив только письмо. Это письмо она написала сегодня утром, отправляясь на поиски работы, полная неукротимого оптимизма и юношеской уверенности, что непременно найдет ее.
– Что бы теперь ни случилось, – сказала она себе, – я никогда не приползу обратно… никогда… никогда… никогда…
Стук лошадиных копыт, казалось, вбивал эти слова в мозг, и в этот момент Карина поняла, что сожгла за собой все мосты и больше ни от кого не зависит. Наконец-то она должна отвечать только за саму себя. Няня уедет к своему брату не с пустыми руками, а для Роберта кров и еда найдутся у кузена Герберта, даже если он будет жалеть каждый кусок.
– Когда-нибудь, – прошептала Карина, – когда-нибудь у меня будет мой собственный дом, и тогда я возьму няню и Роберта к себе.
В этот момент ей показалось, что она возносит молитву и небеса отвечают ей. Меж облаков неожиданно показалась луна и залила все вокруг молочным светом. Деревья подъездной аллеи расступились, и Карина увидела замок – его величественный, внушающий благоговейный трепет силуэт вырисовывался на фоне неба. В лунном свете раскинувшееся перед замком озеро напоминало жидкое серебро.
Они проезжали мост. Подавшись вперед, Карина, не отрываясь, смотрела, как перед ней вырастает величественное сооружение, увенчанное зубчатой башней с флагштоком. С замиранием сердца она заметила, что в окнах не было ни огонька. Предпринимать что-либо было уже слишком поздно. Оставалось только надеяться, что удастся разбудить кого-нибудь из слуг.
Карина почувствовала легкое движение и услышала, как Дипа пробормотал несколько слов на незнакомом ей языке. Потом потер глаза маленькими кулачками и зевнул. Пролепетав что-то, мальчик окончательно проснулся и сказал уже по-английски:
– Где я? Еще ночь? Очень темно.
– Мы уже приехали, – ответила Карина. – Посмотри, вот замок. В нем живет твой отец.
В поезде она рассказывала о том, куда они едут, и Дипа проявлял интерес, хотя, по-видимому, и не понимал английского слова "отец".
"Кто есть этот человек – лорд Линч?" – спросил он, повторив вслед за Кариной это имя несколько раз.
"Он твой отец, – объяснила Карина. – Его имя Линч, как и твое".
"Я есть Дипа", – широко улыбнувшись, сказал мальчик, и Карина решила отказаться от бесплодных попыток что-либо объяснить ему.
Она поняла, что Дипа только недавно начал учить английский. Он рассказал ей о некой мадам, которая в Париже каждый день приходила заниматься с ним и учила его даже во время прогулок. У Карины сложилось впечатление, что мать общалась с Дипой только на родном языке. В любом случае познания мальчика в английском языке были весьма ограниченны. Иногда он употреблял правильное слово, но не имел представления о его значении. А порой мог объясниться только на родном языке, которого Карина, увы, не понимала.
Теперь под впечатлением всего рассказанного Кариной Дипа был очень взволнован.
– Мы здесь, мы здесь! – повторял он, как маленький попугай, то подпрыгивая на сиденье, то стоя у окна кэба.
Наконец кэб остановился у высокой каменной лестницы, которая вела к огромной обитой гвоздями двери. Извозчик не спеша слез с козел и поднялся по ступеням. Он дернул за колокольчик, и Карина высунулась из окна, в надежде услышать, как он зазвонит. Какое-то мгновение стояла тишина, а потом неожиданно парадная дверь распахнулась, и на каменные ступени полился яркий свет.
На пороге стоял лакей в ливрее с серебряными пуговицами, за ним второй и третий.
Извозчик открыл дверь кэба. Сначала Карина вышла сама, затем спустила так и рвавшегося вперед Дипу.
– Подожди меня, – сказала она, удерживая мальчика за руку. – Когда мы войдем, сними свою шапочку.
Они поднялись по лестнице и вошли в большой роскошный зал с черно-белым мраморным полом и величественными мраморными колоннами, поддерживающими сводчатый потолок. Зал освещался десятками свечей в серебряных подсвечниках. Когда Карина вышла на свет, навстречу ей двинулся пожилой седовласый дворецкий.
– Лорд Линч дома? – Карина даже удивилась так ясно и четко звучал ее голос.
– Его светлость ожидают вас?
– Нет, но мне крайне важно увидеть его немедленно. Будьте любезны, передайте ему, что я прибыла издалека, иначе я не стала бы беспокоить его в столь поздний час.
– Я сообщу его светлости о вас. Прошу сюда, мадам.
Дворецкий даже не повернул головы в сторону Дипы, но Карина чувствовала, что он удивлен и заинтригован, и только профессиональная выучка не позволяла ему показать это.
Вслед за дворецким они проследовали в зал поменьше, который очень украшала находившаяся в центре винтовая лестница с резными перилами. Мгновение дворецкий, казалось, колебался, потом направился к двери справа от лестницы. В этот момент прямо перед Кариной и Дипой открылась другая дверь. Послышался шум голосов, хохот, и в зал вошел мужчина. Через приоткрывшуюся дверь Карина мельком увидела сидевших за покрытыми зеленым сукном столами мужчин. В комнате было накурено, на столах стояли стаканы с вином. Слишком хорошо знакомое зрелище, с болью в сердце успела подумать Карина, и дверь закрылась.
Девушка подняла глаза на стоявшего перед ней человека. Сначала ей показалось, что перед ней самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Но потом она разглядела морщины у глаз, говорившие о беспутном образе жизни, а в кривившей рот усмешке было что-то безжалостное и циничное.
– Что такое, Ньюмен? – резко спросил он.
– Дама, милорд. Она только прибыла и говорит, что ей необходимо вас видеть.
– Так поздно? – Мужчина бросил на Карину взгляд, полный такой враждебности, что она вздрогнула. Потом он перевел взгляд на стоявшего рядом с ней ребенка.
– Кто вы и что вам угодно? – Голос мужчины звучал недружелюбно.
Карина глубоко вздохнула.
– Может, нам лучше поговорить наедине? – предложила она, немного нервничая.
– Зачем? Сейчас я занят. Заходите утром, если вам надо, договоритесь о встрече – Ньюмен будет знать, когда я свободен.
Он повернулся и хотел уйти, но Карина остановила его.
– Извините, – сказала она. – Я понимаю, мы приехали не вовремя, но с этим ничего нельзя было поделать. Мне необходимо поговорить с вами – это касается вас лично.
– Меня? Какого черта!.. – огрызнулся лорд Линч.
Карина поняла, что лорд Линч выпил вина, хотя и не был пьян. Слегка неуверенная походка и чуть растянутые гласные ясно говорили о том, что он не совсем трезв.
– Послушайте, – продолжал он, не дожидаясь ответа, – если вы пришли просить подаяния, я все устрою прямо сейчас, только оставьте меня в покое. Какая сумма вас устроит? Пяти фунтов хватит?
– Нет, нет… Я не нищенка. Позвольте мне поговорить с вами наедине, и я все объясню.
– Послушайте, моя дорогая юная леди. Я принимаю гостей, и у меня нет времени выслушать вашу историю, какой бы жалостной и заслуживающей внимания она ни была. К тому же подобные вещи раздражают меня. Возьмите то, что я вам предлагаю, а не хотите – отправляйтесь так. Вы не можете сказать, что я не был щедр к вам.
Глаза лорда Линча внимательно исследовали лицо Карины, и она чувствовала, что, если бы не ее привлекательность, вряд ли он потратил бы на нее столько своего драгоценного времени.
Уголки его рта изогнулись в улыбке. Карина чувствовала в его взгляде что-то оскорбительное, но не могла найти этому названия.
– Так вы не поговорите со мной с глазу на глаз? – тихо спросила Карина. Голос ее звучал спокойно и ровно, хотя бледные щеки заливал жаркий румянец.
– Нет, – ответил лорд Линч и протянул пятифунтовую банкноту, имея совершенно явное намерение подразнить девушку.
– Ну, хорошо. Видит бог, я изо всех сил старалась проявить сдержанность, но я приехала сюда… по просьбе вашей жены.
– Моей жены! Черт возьми! Что это значит?
– Это значит, – Карина запнулась, с трудом подбирая нужные слова, – что ваша жена прислала к вам вашего ребенка. Она смертельно больна и не могла приехать сама. Но перед вами ваш сын, и у меня есть все документы, доказывающие это.
Мгновение лорд Линч смотрел на Карину так, словно она лишилась рассудка, а потом сдавленным голосом только и смог произнести:
– Мой сын?!
– Да, – ответила Карина, открывая сумочку. – Здесь у меня его свидетельство о рождении. Он родился на Яве через семь месяцев после вашего отъезда, но здесь в свидетельстве записаны имена и его матери и ваше собственное.
Она протянула лорду Линчу документ, и он с недоверием стал разглядывать бумагу.
– Мой сын! – повторил лорд Линч еще раз и вдруг, запрокинув голову, рассмеялся. Раскаты его смеха эхом отзывались по всему залу. Карина, не отрываясь, смотрела на него широко раскрытыми глазами, а Дипа, не понимая, в чем дело, начал смеяться тоже!
Глава третья
Карина уставилась на лорда Линча, как на сумасшедшего, и, потрясенная его поведением, резко произнесла:
– Мне кажется, вы не поняли: ваша жена при смерти.
Ее тон стер улыбку с лица лорда Линча, и он пристально посмотрел на девушку. Выражение его лица при этом было каким-то странным.
– Пойдемте наверх, – сказал он.
Приглашение так удивило Карину, что она на мгновение потеряла дар речи и только вопросительно смотрела на лорда Линча, сознавая, что он внимательно, деталь за деталью, оценивает ее внешность. И прежде, чем она смогла что-либо выдавить, дверь снова открылась и мужской голос позвал:
– Джастин, черт возьми, где ты? Мы ждем тебя!
Произнося эти слова, мужчина не видел, что лорд Линч находится в зале, и, заметив его, воскликнул:
– Ах, вот ты где! Что ты здесь делаешь?
– Пришли посетители, Перси, – сказал лорд Линч и, помолчав, добавил: – К матери.
– В это время суток?!
Мужчина по имени Перси ленивой походкой подошел к ним. Это был человек средних лет с седеющими висками. Он был элегантно одет, но все впечатление портила сгорбленная спина, из-за которой в его облике чудилось что-то зловещее. Глядя на него, Карина подумала, что никогда в жизни не видела такого беспутного выражения лица и – когда он заметил ее – масляных глаз.
Сэр Перси подошел к ним, и она поймала себя на том, что смотрит на его жемчужную с бриллиантами булавку для галстука и сияющие в белоснежных манжетах запонки, не в силах поднять глаза. Ошеломленная откровенностью, с которой он разглядывал ее, девушка почувствовала, как краска заливает ее лицо.
– Не представишь меня?
Голос, звучавший хрипло и как-то неприятно, показался ей отвратительным.
– Нет, Перси, – холодно ответил лорд Линч. – Возвращайся к картам. Я присоединюсь к вам через минуту.
Он повернулся спиной к приятелю и жестом пригласил Карину следовать за ним. И она, в каком-то необъяснимом желании как можно быстрее уйти от мужчины с тяжелыми мешками под взирающими на нее с вожделением глазами, заспешила к лестнице, таща за руку Дипу.
– Куда мы идти? Осень большой лестница, – щебетал мальчик.
Карина молчала. Лорд Линч, сначала пропустив их вперед, теперь снова оказался впереди и, перешагивая через две-три ступеньки, добрался доверху.
"Мы идем к его матери", – думала Карина, пытаясь успокоиться. Мысль о том, что в доме есть еще одна женщина, принесла ей некоторое облегчение. Только сейчас она начала осознавать, какие опасности могли подстерегать ее в этом странном доме, куда она приехала в столь поздний час в поисках мужчины, который жил холостяком.
Поднимаясь по лестнице, Карина неотрывно смотрела в спину шедшему впереди лорду Линчу, но когда оказалась наверху, не удержавшись, оглянулась.
Предчувствие не обмануло ее: человек, мгновенно вызвавший у нее неприязнь, продолжал стоять в центре зала и наблюдать за ними. Беглый взгляд – и Карина сразу же отвернулась, но и этого ей было достаточно, чтобы понять, что он видел ее лицо, и рассердиться на себя за то, что оглянулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26