«Мы» - потому что мне конкретно от герра Райхерта и его сюзерена деваться некуда. Скопом выживать легче, чем одному. Я, конечно, могу сделать финт ушами, пожить обещанные пару недель у монаха, поднатаскаться в языке и сделать ноги. Только вопрос - куда? В Россию? А там что? Княжеская смута полным ходом, нашествие половцев, Ярославна на слезы исходит… Монголы через несколько лет заявятся и учинят летописное иго. И ехать ой как далеко. Впрочем, до Палестины, можно подумать, ближе.
Нет уж. Погорячился я, когда сказал, что в Крестовый поход не пойду. Пойду как миленький. Пропаду здесь один. Точнее, пропасть не пропаду - сдохну с тоски. Каково первое правило выживания? Действуй в паре. А если работаешь в одиночку, как можно быстрее выходи к людям. Человек - животное общественное и стадное. И так уж совсем за эти недели одичал. Натуральный разбойник с большой дороги, вполне в средневековом вкусе. Да, выживание в экстремальных условиях штука не из самых приятных. И это еще учесть, что я сюда попал, пока еще тепло было… Ну, допустим, относительно тепло, особенно по ночам. Я бы сказал, весьма и весьма относительно тепло в этой их Нормандии. Свежий воздух в столь неумеренных количествах… хм-м! Пожалуй, несколько вреден для здоровья. Да и сейчас-то не слишком здесь уютно, а дело к зиме идет. Как ни посмотри, лучше с этими крестоносцами в теплые края податься, чем здесь по норам прятаться и глухонемого кретина изображать. Чтоб они провались со своим норманно-французским!
Хотя… Ой! Погоди-ка, парень, что-то тут не так…»
Серж присвистнул и аж подпрыгнул на месте.
- Эй, Гунтер! - Он ткнул локтем в бок своего собрата по будущему. - Эй, Гунтер, слышь! - От ошарашенности внезапной догадкой он заговорил по-русски, но тут же себя одернул, выматерился и с видимым отвращением перешел на язык международного общения: - Я говорю, у них тут точно Третий Крестовый поход?! А, Гунтер? Ты уверен, что именно Третий?
Гунтер задумчиво, лениво борясь с обволакивающей дремотой, смотрел на огонь, на темные, подступившие вплотную силуэты сосен. Молчал, вслушиваясь в шорохи леса… Нехотя поднял голову, потянулся, разминая затекшую от неподвижного сидения спину. Поерзал на замшелом бревне, подхватил соскользнувший плащ, поплотнее запахнул, придерживая рукой у ворота, перекинул в другую руку увесистый сук, которым ворошил костер. Вздохнул. Говорить не хотелось. Ночь обволакивала, убаюкивала, нашептывала что-то… знакомое? Успокаивающее?.. Скорее тревожное. А, ерунда. Ему просто передалась тревога Сержа. Что его так напугало?
Серж не отводил напряженно-пытливого взгляда. Смотрел напряженно, вопрошающе, почти враждебно. Гунтер пожал плечами:
- Какой же еще? Третий, разумеется. Под водительством Ричарда, Филиппа-Августа и Фридриха Барбароссы. Вторым походом командовали Людовик Французский и германский кайзер Конрад. Что-нибудь не так?
- Ну ничего себе «что-нибудь»! Я вспомнил, это ж не поход, а хрен знает что! Совершенно провальная затея. Два года гнить под Аккой - если не больше - и все!!! Никакого Иерусалима, никакого освобождения Гроба Господня, никакого триумфа и оркестров! Эй, Гунтер, что ж это деется? - не унимался Казаков. Гунтер все это время тоскливо на него смотрел. - Ну они местные - понятно. Они ничего не знают, что их ждет, они вроде как первый раз живут. Но мы-то, мы-то знаем, что будет дальше!
- Нет, не знаем. - Голос Гунтера звучал сухо и бесстрастно.
- Что?! - Серж словно подавился на середине патетической тирады.
- Я говорю: нет, не знаем мы с тобой, что будет дальше. Это не тот 1189 год.
- Ну ты, брат, завираешь. Здесь, знаешь ли, не самое подходящее время для подобного рода завиральных идей. Ты только не начинай про пространственно-временной континуум и его таинственные свойства. Нам сейчас не до всей этой элитности.
- Нет, Серж. Нет тут ничего ни элитного, ни завирального. Это правда. Это не тот 1189 год. Уже не тот. Понимаешь - уже! Сколько можно талдычить, я, кажется, все объяснил! Здесь может быть все что угодно. С того дня, 13 августа… Разве ты не понял, что тогда произошло?
- А что произошло? То, что я оказался в этом - чтоб его! - 1189 году? Так тут думай не думай, такие аномальные явления понять невозможно. Полный бред, одним словом. - Серж хохотнул. - Доводилось мне иногда натыкаться на сообщения о необъяснимых явлениях - цирк да и только. То какую-нибудь дамочку инопланетяне похитят, высокие светловолосые красавцы шесть метров роста - истинные арийцы одним словом, то еще эти летающие тарелочки с зелеными человечками… Экстренное сообщение: у гражданки Н. из города М. на огороде приземлилась летающая тарелка, зеленые инопланетяне потоптали посевы клубники, ободрали крыжовник, нагадили на крыльце, а потом улетели. И что самое интересное - в это же самое время в штате Колорадо пронесся тайфун невиданной силы, а в небе видели диск размером шесть на восемь км, который медленно вращался и двигался в сторону канадской границы… - Серж глупо хихикнул и искоса посмотрел на Гунтера. - М-да-а… чтой-то я разговорился? Хм…
Гунтер усмехнулся и, прищурившись, разглядывал Сержа. Он начинал нести полнейшую, бессмысленную чушь.
- Так пойдешь с нами или нет? Или будешь здесь строить укрепрайон с дотами, траншеями и бункером? Отсиживаться?
- Я? Отсиживаться? - возмутился Казаков. - Двигай ты знаешь куда?..
- И двину. А ты - за мной. Самое главное, никуда не сворачивай. Ты уж меня извини, но, по-моему, тебе следует нормально отоспаться. Знаешь почему?
- Адаптационный стресс, - заявил Сергей со знанием дела. - Четвертую неделю маюсь. Ты психологию изучал? Ах нет? Смотри: я проторчал здесь почти месяц. Постоянное напряжение. Незнание обстановки.
- Как - незнание? - поднял бровь Гунтер. - Ходил по округе, разбойничал, понял, где можно достать еду. Окружил себя целой линией Мажино, маршал Петен позавидует. Интересно, а если бы на тебя танки поперли, что бы с ними случилось?
- К северу болота, юг и восток прикрыты лесом таежного типа, с запада овраги. Никакой танк не пройдет, - автоматически сообщил Казаков и тут же помотал головой, поняв, что сморозил глупость. Нету здесь танков. А эта фраза - остаточное явление испуга, действовавшего на подсознательном уровне. Засуньте белого медведя в Сахару или бенгальского тигра в амазонские леса. Помучаются и сдохнут. Обстановка чужая. Все, начиная от рельефа и заканчивая вцепляющимися в шкуру паразитами, - чужое. А человек - такая тварь, что если не помрет сразу, то выживет обязательно.
- Ты сейчас оказался среди своих, - медленно проговорил Гунтер, наблюдая за Казаковым. - Почти месяц ты только и делал, что выживал. Постоянно был в заботах. Еда, какая-никакая оборона своей берлоги. Боязнь, что тебя найдут. Непонимание, что случилось и где ты. Сейчас тебе все объяснили. Что бы ты там ни говорил, но я для тебя - свой. Ты расслабился. Такое расслабление…
- Такое расслабление заканчивается истерикой, потерей внимания и притуплением чувства опасности, - напряженно хихикнул Сергей. - Что ты сейчас и видишь. Правильно, надо отоспаться. Мир изменился. До тринадцатого августа он был одним, от тринадцатого до сегодняшнего дня - другим, а с этого вечера - третьим. Пойду-ка я спать, в самом деле. Переночую в кабине. Надеюсь, на мое имущество, жизнь и девственность никто не собирается покушаться?
- Иди, иди, - усмехнулся Гунтер. - Рассветет - разбужу. Только с кулаками спросонья не лезь.
Благополучно миновали две недели.
Никаких особенных чудес не происходило. Гунтер откровенно побаивался, что заявится Лорд - убеждать, растолковывать, искушать и совращать, однако представители инфернальных сил не высказывали интереса ни к сэру Мишелю, ни к его подозрительным оруженосцам. Один раз, правда, к отцу Колумбану прибыл странный ночной гость, невысокий толстячок с рыжей сарацинской бородкой, но святой, едва увидев в дверях пришедшего глубоко за полночь посетителя, посоветовал ему заглянуть через сутки или двое, чтобы спокойно поговорить. Гунтер спросонья уловил только необычное имя - Калькодис, но почему-то решил, что оно арабское или мавританское.
Сэр Мишель, оскорбленный в лучших чувствах посиделками в волчьей яме, дулся несколько дней подряд и наводил феодальные порядки - скорее из вредности, нежели по злости. Новому оруженосцу приходилось осваивать ремесло. Чистка лошади. Надраивание вооружения хозяина до лунного блеска. Практическое освоение хороших манер и языка. Если с норманно-французским положение дел обстояло более-менее сносно, то с манерами…
- Как обратиться к графу? - устало спрашивал сэр Мишель.
- А как я узнаю, что это граф? - вздымал брови оруженосец, выслушав перевод Гунтера. - И смотря в какой обстановке обращаться! Ежели в королевском дворце - это одно, а в борделе - совсем другое…
Этого Гунтер переводить не стал.
- Графа узнаем по гербу, - втолковывал рыцарь. - Ты как дворянин обязан знать гербы благородных семейств Нормандии, Аквитании и Франции…
- Ой, а можно я не буду дворянином? - глумливо застонал Серж. - Просто слугой? Как Планше у мсье д'Артаньяна?
- Д'Артаньяна? - почесал в загривке сэр Мишель. - Артаньян у нас в Гаскони, это Аквитания. Не помню такой семьи. А ты то их откуда знаешь, на дороге грабил?
Гунтер едва сдерживал смех. Адаптация шла полным ходом. Если рыцарь требовал пойти налево, Казаков из принципа шел направо, если ему задавали вопрос, отвечал десятью своими и вообще вел себя крайне непринужденно, заявив Гунтеру, что ему всегда был близок образ солдата Швейка, заветам какового он и будет следовать. А первым делом…
- Гунтер, мы взрослые люди. - Этот разговор завязался как-то вечером. Господа оруженосцы занимались грубым физическим трудом в виде порубки дров для отца Колумбана, сэр Мишель отсутствовал, отправившись с папенькой и приехавшими в гости к Фармерам соседями на охоту, а святой отшельник незадолго до заката отправился в деревню принимать роды.
- Взрослые, - подтвердил германец, пытаясь говорить на норманно-французском, - а также совершеннолетние и обладающие всей ответственностью перед законом и доказанной дееспособностью… И что?
- Взрослые люди не могут долго жить отшельниками, - без всяких обиняков выдал Казаков.
- Го-осподи. - Гунтер воткнул топор в колоду и вытер рукавом лоб. - И этот туда же, мало мне Мишеля. Какое счастье, что Дугал Мак-Лауд уехал, вот было бы веселье на всю округу! Успокойся, в радиусе ближайших пятидесяти километров публичные дома отсутствуют как данность. И потом, такая форма… э-э… обслуживания в нынешние времена категорически не приветствуется.
- В любом и каждом романе о средневековье, - Сергей ударил лезвием по полешку так, что только щепки полетели, - в несметных количествах наличествуют сговорчивые крестьянские девицы, любезные к скучающим господам служанки или, на худой конец, ждущие утешения вдовы.
- Ты читал неправильные романы, - буркнул германец, но вдруг его голову посетила до неожиданности оригинальная мысль. Зачем искать что-то на стороне, когда искомый объект находится буквально в нескольких минутах ходьбы от землянки отца Колумбана? Если уж мессир Казаков решил развлечься - будет ему развлечение. Надолго запомнит.
- Вот тебе… - Гунтер залез в плоский кожаный кошелечек, висевший на ремне, и вытащил серебряный полупенсовик с профилем короля Генриха II Английского. - Вот тебе два фартинга, или полпенса. Кстати, давно пора научиться разбираться в здешней денежной системе. Топай в замок, дрова я сам дорублю. Оденься поприличнее - вон, мой колет возьми. Придешь, скажешь на воротах, что новый оруженосец Мишеля, он о тебе уже там натрепался. Спросишь Сванхильд, она на кухне работает. Дашь ей монетку, а дальше сами договоритесь.
Радостно насвистывавший Казаков исчез между деревьев, взяв направление к возвышающемуся на холме темному кубу замка Фармер.
Гунтер прекрасно понимал, что сотворил злую шутку. Сванхильд, первая шлюха округи, представляла собой дородную высокорослую гром-бабу - нечто среднее между танком «Колоссаль» и медведицей в период течки. Ему посчастливилось пообщаться с ней месяц назад (между прочим, с подачи сюзерена, чтоб его…), и эта встреча до сих пор не выходила из памяти. Сванхильд была женщиной солидной, но слишком уж темпераментной.
Когда стемнело, явился отец Колумбан, радостно объявил, что у жены кузнеца в Антрене родилась крепенькая здоровая двойня, и это в добавление к еще четырнадцати детям. Германец мысленно посочувствовал кузнецу, но вскоре догадался, что если все дети живы и здоровы, значит, отец и мать могут обеспечить им пропитание и нормальную жизнь. В семьях вилланов новорожденные умирали часто (впрочем, так же, как и в семьях благородных), потому отцы с матерями и старались максимально приумножить свое потомство, дабы в будущем было кому передать дом, хозяйство и надел земли, арендованный у мессира де Фармера-старшего.
Казаков не возвращался.
После восхода луны заглянул Мишель - уставший, вспотевший, но довольный охотой. Рыцарь сгрузил на порог дома отца Колумбана небольшого кабанчика, собственноручно забитого пикой на охоте, какое-то время ушло на разделку тушки…
- Где это чудовище? - неприязненно поинтересовался рыцарь, быстро работая окровавленным ножом.
- Сын мой! - возмутился отец Колумбан, созерцавший, как трудятся его гости. - Как насчет того, чтобы возлюбить ближнего своего? Почему ты сердишься? Если наш новый друг не такой, как мы, то это не значит, что к нему нужно плохо относиться.
- Возлюбить ближнего, - хмуро проворчал сэр Мишель. - Где встречу, там и возлюблю… чем-нибудь тяжелым. Простите, святой отец. Так все-таки где он?
- Ушел с визитами, - ухмыляясь под нос, сообщил Гунтер.
- По бабам, что ли? - моментально догадался рыцарь и, глянув на хитрую физиономию Гунтера, вдруг прыснул. Рука пошла менее ловко, лезвие ножа задело пузырек крови в свиной туше, и выплеснулся маленький фонтанчик черной густой жидкости. - Ты куда его отправил? Я догадался?
- Догадался, - кивнул германец. - Ты надо мной однажды подшутил, теперь настала моя очередь.
1 2 3 4 5 6 7