- Не знаю, как у Мишеля, а у меня план следующий: во-первых, утром забери со своего геликоптера все вещи, которые могут пригодиться…
- Например, процессор бортового компьютера, - фыркнул Казаков. - Толкнем на рынке в Ватикане как святую реликвию. Не слабое ноу-хау для двенадцатого века!
- Ноу-хау? - не понял Гунтер странного выражения, однако продолжил: - Во-вторых, отбытие на юг откладывается на пару недель. Будет слишком подозрительно, если мы заявимся к королю Ричарду с сообщением наподобие: «Знаете, вашвеличество, мы тут три дня назад вашего канцлера в Англии повесили, а потом прилетели сюда на драконе - доложиться»… Юмор не оценят.
- Надо полагать, меня ждет усиленный курс адаптации? - вяло поинтересовался Сергей. - Что тут положено? Практическая куртуазия, теория религии, основы владения холодным оружием, верховая езда… Ни дать ни взять - отдых нового русского.
- Новый русский? - снова оторопел германец. - Что это за разделение такое? А старые кто? Впрочем, не важно. Полагаю, адаптацию ты пройдешь быстро. Здесь все то же самое, только язык другой и техники нет.
- У меня с деньгами туго, - вздохнул Казаков. - У вас все дорого. Я в деревне куриц покупал, пришлось выложить две тяжеленные серебряные монеты, которые у лоха в доспехах на дороге попятил. Да у нас в любом антикварном магазине каждая на сотню баксов потянула бы только из-за веса, не считая исторической ценности. Эй, а может, меня обсчитали? Уж больно рожи у этих вилланов хитрые были…
Гунтер, почитавший себя изрядным знатоком правил жизни и поведения раннего средневековья, тотчас пустился в расплывчатые описания, из коих следовала одна-единственная мысль: существование в двенадцатом веке складывается из таких вот мелочей - как и сколько заплатить в трактире, надо ли целовать руку всем священникам или только епископам с кардиналами, как к кому обращаться, как осознавать свой статус на местной социальной лестнице и вести себя соответственно занятой ступеньке.
- Ясно, - подвел итог Казаков. - Психология, менталитет, расстановка акциденций и определение дефиниций. В точности по Умберто Эко. Медиевистика и семиотика.
- Чего? - вытаращился Гунтер. - Ты откуда у нас такой умный? И кто такой Эко?
- Итальянский писатель. Он во время Второй мировой еще ребенком был, поэтому ты о нем не слышал. Мне бы сейчас томик «Имени Розы», тогда бы наверняка выкрутился… Замечательно человек о средневековье писал, только оно у него какое-то мрачноватое получилось, без всяких этих ваших чудес. Ну признайся, ты небось со шнапсом перебрал, когда черта видел?
- К тебе заявится - посмотрим, что тогда запоешь, - мстительно сказал Гунтер.
- Арию Фауста, - гыгыкнул Казаков. - Хотя я ее не помню. А «Люди гибнут за металл» - из другой оперы или из той же? И вообще ко мне, полнейшему «унтерменшу» с твоей немецко-фашистской точки зрения, дьявол являться не может. Кто я такой, в конце концов?
- Еще одна фигура на шахматной доске, - совершенно серьезно проворчал Гунтер. - Хочешь - верь, хочешь - не верь, но, по-моему, этот старый козлище попросту развлекается, наблюдая за нами. Ему интересно следить за новой ситуацией. Он мне сам признавался, что случай переноса во времени человеческой плоти с заключенной в ней бессмертной душой произошел впервые и больше не произойдет никогда. Понимаешь? Вселенная устроена по определенным законам.
- Постой, постой! - сдвинул брови Казаков. - Вот даже как?.. Допустим, я тебе верю. Герберта Уэллса читал? «Машину времени»? Я тоже. Он вроде бы жил в самом начале века… Не прав был старик. И его последователи тоже. За шестьдесят лет, которые нас с тобой разделяли в двадцатом веке, технический прогресс ушел вперед настолько, что ты и представить себе не можешь. Атомная бомба, прокладки «Оллдейз», компьютеры, американцы на Луну летали…
- Да ну? - ахнул Гунтер. - И что?
- Ни фига там нету, вот что… Пусто. Большой пыльный булыжник. Ты дальше слушай. Если путешествие в ограниченном пространстве, замкнутом, скажем так, нашей Солнечной системой, вполне возможно, а при желании можно лететь и дальше, то перебороть время, основной стержень, на котором держится Вселенная, не удалось пока никому, да и не удастся вообще. Научный факт. Никаких путешествий во времени - ни назад, ни вперед. Каждый живет там, где ему положено. Кроме нас с тобой, двух дебилов. Мораль ясна?
- Куда уж яснее. - Гунтер вытащил еще одну сигарету из зеленой пачки и прикурил от уголька. - И сам на эту тему думал, и все, кто только мог, подсказывали. Если произошел столь невероятный прецедент, если ради нас на какое-то время были изменены основополагающие законы мироздания, то это не случайно!
- Параноик. Клинический случай. Полбашки отстричь. - Сергей сощурил глаза и нехорошо заулыбался. - Мироздание ради него меняют. Гы! Твой глючный черт что говорил? Во-о!.. Случайность. Аномалия. Воздействие хаотического фактора. Два гы-гы! Мы просто потерялись. Ошибка в работе небесной канцелярии. Какой-то похмельный архангел, отвечавший за техническое обеспечение проекта, ткнул не ту клавишу. Три раза гы-гы-гы! Файлы вместо того, чтобы уйти в соответствующую директорию или в корзину, отправились в сеть и осели на каком-то захолустном сервере, никому не нужные и никому не понятные.
- Что за бред ты несешь?
- А, извини. Это не бред, а разбор ситуации с точки зрения ребенка компьютерного века. В общем, если приводить более понятные для тебя формулы, наши учетные карточки просто нечаянно смахнули со стола, они попали в корзину для бумаг, а потом на помойку. И никаких высоких дел тут для нас не предназначено. Есть, правда, один вопрос - почему именно мы? Опять можно свалить на фактор случайности - мы были в одной географической точке, когда случилась авария на небесах. Но если это не так и Господь Бог наметил конкретно тебя и меня? Просто не верю. Уж прости, но мы настолько разные… Ты вот всю жизнь повязку со свастикой на рукаве носил…
- Не носил! - искренне возмутился Гунтер. - Я не член партии Гитлера! А в войсках такие повязки носят только ребятки из СС, и то не все!
- Какая разница, чей конкретно ты не член… Извини. Я имею в виду, что потенциально ты для меня - враг. Хотя чхать я хотел на эту высокую политику, слишком давно было.
- То есть как - враг?
- Да очень просто, - поморщился Казаков и, подумав, тоже взялся за сигарету. - Тебе приказали бы бомбить Москву или Петербург, что бы ты стал делать?
- Выполнял бы приказ, - уверенно ответил Гунтер и вдруг осекся. - И вообще при чем здесь Петербург? Германия и Россия - союзники. Доктор Геббельс каждый день трубил по радио! Воевали против Польши вместе - в газетах было полно фотографий германских и русских офицеров, встретившихся на новой границе… Я в Россию ездил, с нашей военной делегацией. Все было очень хорошо, нас отлично принимали. На банкете за здоровье вашего фюрера, Иосифа Сталина, пили…
- А двадцать второго июня сорок первого года что случилось? - подался вперед Сергей, но мигом остыл: - А-а… ты ж не дожил. Тогда - пока что не враг. И вообще зачем говорить о прошлом, в смысле о будущем, когда мы с настоящим разобраться не можем? Вот скажи, ты определил свою стратегию жизни здесь?
- Определил, - не без вызова ответил германец. - Выполнять свой долг.
- Перед чем, вернее, перед кем? - несказанно поразился Казаков. - Перед своей страной? Богом? Перед… кто у вас, в Германии, сейчас правит, Барбаросса? Перед ним, что ли? Перед этим сопливым рыцаришкой пятнадцати лет?
- Ему семнадцать вообще-то, - мрачно заметил Гунтер. - Не забудь, они взрослеют гораздо раньше нас. Если тебе угодно - перед всеми. И перед собой.
- Клиника, - вздыхая, повторился Казаков. - Тут, наверное, какая-то зараза в воздухе. И от нее люди крышею едут, рыцарями становятся. Блин, тоже стану однажды рыцарем… С гербом. Золотой рыбий скелет в зеленом поле, усеянном кучками навоза, подойдет как нельзя лучше. Учитывая отпетое рабоче-крестьянское происхождение. Ладно, это лирика. Да пойми ты, немчура, наша стратегия, тактика, а также то, что именуется ученым словом «концепция», выражается в одном-единственном принципе: выживание. Повторить по слогам? По-английски, по-французски? На хинди? На идиш? Вы-жи-ва-ни-е!
- Угу. - Гунтер меланхолично рассматривал угольки костра и спросил почему-то: - У вас проказу научились лечить?
- Нет, в том-то все и дело, - помотал головой Сергей. - Я в медицине не очень секу, однако знаю, что сульфоновые препараты проказу только сдерживают, но не излечивают. Так что эта милая болячка и в двадцать первом веке вовсю существует. Здесь лепрозных бактерий не в пример больше. Добавим остальные прелести: чума, оспа - у нас с тобой, слава Богу, от оспы прививки? - любые виды дизентерии от грязной воды. Дифтерия, сибирская язва, сап. На югах - малярия, хотя мы в отличие от многих средневековцев знаем про кору хинного дерева. Одно хорошо - сифилис из Америки пока не завезли. Представь теперь, что ты попил пивка из кружки, только что использованной прокаженным! И это только один параметр угрозы выживанию. Дальше рассказывать?
- Вот дерьмо! - чуть раздраженно бросил Гунтер. - Я как-то об этом не задумывался. Ел, пил, жил. Как видишь, живой пока. И здоровый, если насморка не считать. Без сомнения, опасностей множество. Дело в другом. Мы о них знаем. Кто предупрежден - тот вооружен. И у нас гигантское преимущество перед жителями этого века.
- А шел бы ты! - возмутился Казаков. - Какое? Фантастики обчитался? Лекарств нет, современного оружия - кот наплакал. У тебя, любопытно, сколько патронов осталось? Во-во. Я потом интересу ради списочек составлю. У меня в вертолете есть обязательная аптечка, но, как думаешь, надолго ее хватит? Положим, мы знаем больше, чем все тутошние. Но знания наши, окромя уважаемого во все исторические эпохи зубодробительного искусства, абсолютно непригодны.
- И что ты предлагаешь? - насупился Гунтер. - Окопаться и сидеть? Пить только кипяченую воду и протирать каждую трактирную кружку спиртом, благо теперь его в достатке? Забуриться в какой-нибудь дальний замок на севере Германии и устроить научно-исследовательскую базу, привлекая лучших алхимиков и учёных этого века заради изобретения новых лекарств? Воплощать наши технические достижения? Полагаю, несчастный двенадцатый век отлично перебедует и без наших выдумок. Тогда, может, лучше продать душу козлоногому, а в обмен попросить, чтобы домой отправил?
-..! - эмоционально резюмировал Казаков на языке родных осин. - Все, концы обрублены! Нет дороги назад, я в точности чувствую… Знаешь, я не любитель высоких материй и философических выкладок. Ничего экстраординарного не надо предпринимать! Я не собираюсь становиться профессором и вооружать этого педика Ричарда Львиное Сердце водородной бомбой! К тому же ее сделать невероятно сложно, да я и не умею. Ты правильно сказал, хуже другое: мы с тобой можем за милую душу усовершенствовать арбалет, начать отливать пушки и, опередив на несколько веков Бертольда Шварца, состряпать порох! Да еще не какой-нибудь, а самый лучший. Ответь только - оно нам нужно?
- А черт его знает… - сказал Гунтер и понял, что изрек двусмысленность.
- Герр Райхерт, шер ами, а не проще ли понять, что дело - если, как ты полагаешь, мы к таковому предназначены - само нас найдет? А сейчас, как говорили у нас в подобных случаях, раздвинь пошире ноги, расслабься и получай удовольствие, ибо другая альтернатива отсутствует. Гм… Свежий воздух, натуральная пища, никаких тебе стрессов или начальства. Знаешь, терзания и самокопания никогда ни к чему хорошему не приводили. Просто живи - и все! Ты, истинный ариец, жалобу на тяжелую жизнь в европейскую комиссию по правам сверхчеловека все равно подать не сможешь. По причине банального отсутствия любых комиссий. Не дергайся. Просто не дергайся. А то и я дергаться начну.
Гунтер помедлил и решил сменить тему разговора:
- А что такое «компьютерный техник»?
- Это человек, который знает, что находится внутри у машины, наделенной определенной степенью интеллекта, и умеет с таковой машиной работать, - отбарабанил Казаков и как-то очень хитро взглянул на германца. - Хотя в нашем КБ под словом «техник» крылась до изумления широкая семантика. Поверь, я умею обращаться не только с машинами. Ну чего ты сидишь смурной как туча, эсэсовец?
- Я не эсэсовец, - вздохнул Гунтер. - Хотя после Гитлерюгенда мне предлагали вступить в СС. Как - ты верно заметил - стопроцентному арийцу. Отказался. Не люблю идеологию.
- И в тот же самый момент выглядишь как проснувшиеся с дикого бодунища Эммануил Кант, Фридрих Ницше и Артур Шопенгауэр в одном флаконе, - добродушно заключил Казаков. - Правильно я где-то слышал: немцы изобрели пьянство, фашизм и страдания молодого Вертера. Не страдай. Все пучком. Мир на месте. Смотри, какие ясные звездочки наверху горят! А в Крестовый поход, уж извини, вы меня арканом не затащите. Не хочу сдохнуть от дизентерии. Мерзко.
«Страдания молодого Вертера», как выразился в запале Сергей, разбирали не одного Гунтера, иногда любившего впадать в черновато-серую меланхолию. Терзания и самокопания, как это многократно подтверждал великий русский писатель Ф. М. Достоевский, были куда более свойственны нациям неарийским, а уж о такой вещи, как «загадочная русская душа» со всеми из нее вытекающими, и вовсе говорить не стоит. Казаков ничуть не боялся настоящего и будущего - весь страх давно прошел, сменившись спокойствием, но вот в удовольствии посидеть и подумать новый оруженосец сэра Мишеля отказать себе не мог.
«Ну дела… Ну влип! Мало мне было наших российских заморочек. Да наши доморощенные ревнители благочестия и возродители Святой Руси, сиречь Третьего Рима, по сравнению с энтими натуральными фанатиками - тьфу! Мелочь пузатая. Эти-то, видать, покруче будут. Ишь как этот рыцарь разошелся: «В Святую землю! В Святую землю»… Ишь неймется ему. На подвиги тянет. В родном феоде - или как там, лене - ему не сидится. Борец за идею, видите ли. Освобождать Гроб Господень он рвется за тридевять земель…
Это что же теоретически получается? Мы прямиком вляпываемся в самую безнадежную авантюру этого века.
1 2 3 4 5 6 7