— Мир перевернулся!— Ужасные времена, — подхватил дядя Яки, седой человек, много повидавший на своем веку.Яке такой поворот тоже казался ужасным, но совсем по другой причине. И он на самом деле не понимал, почему мать и дядю так расстроило это известие, и его замешательство ясно отражалось у него на лице.— У каждого — свое место, — веско сказал дядя. — Существуют четкие границы, и преступать их нельзя.— Лорд Ферингал опозорит свой род, — добавила мать.— Но Меральда — чудесная девушка, — возразил Яка, прежде чем подумал о том, что стоило бы придержать язык.— Она — крестьянка, как и все мы, — оборвала его мать. — У нас свое место, а у лорда Ферингала — свое. Хотя, конечно, народ-то обрадуется, когда узнает об этом. Они думают, раз Меральде повезло, это и для них обернется чем-то хорошим, но не понимают, что будет на самом деле.— А что на самом деле?— Ничего хорошего, — уверенно заявила мать. — Выставит себя дураком и девчонке жизнь испортит.— Да, в конце концов, он ее затиранит, когда лишится уважения своего круга, — поддакнул дядя. — Ужасные времена.— А почему вы решили, что она ему уступит? — спросил юноша, стараясь не выдать своего подавленного состояния.Мать и дядя только рассмеялись. Яка слишком хорошо понял, что это значит. Ведь Ферингал — хозяин Аукни. Разве Меральда сможет отказать ему?Чувствительный юноша не мог этого вынести. Он стукнул кулаком по столу и отшвырнул стул. Вскочив, он гневно взглянул на изумленно воззрившихся на него родных. Потом повернулся и выскочил из дома, хлопнув дверью.Не отдавая себе отчета в том, что делает, он бросился бежать, мысли в голове путались. Вскоре он оказался на возвышенности: небольшие скалы громоздились над грязным полем, где он сегодня работал, и отсюда можно было любоваться восхитительным закатом. Кроме того, отсюда ясно был виден дом Меральды. Вдалеке на юго-западе можно было различить замок, и юноша представил себе роскошную карету, едущую к нему с Меральдой внутри.Тяжесть сдавила грудь Яки, словно бы все ограничения его жалкого существования превратились в каменные стены и давили, давили его. Последние несколько лет Яка потратил на то, чтобы выработать тот отстраненный вид и безразличную манеру держаться, разбивавшие сердца девушкам. И вдруг появился этот сумасбродный, господин, расфуфыренный петух, пахнущий духами, которому не нужно ни чего добиваться, который имеет все благодаря положению, полученному с рождением, и может с легкостью забрать все, что стоило Яке таких усилий.Яка, конечно же, не представлял себе все это так четко. Но одно было ему предельно ясно: чудовищная несправедливость. Он родился тем, кто он есть, и у него нет положения и богатства. Потому что жалкие крестьяне из Аукни не способны понять, кто он на самом деле. Живущие среди деревенских полей и грязных торфяных болот, они никогда не разглядят величия, скрывающегося в душе юноши.Чувствуя себя совершенно разбитым. Яка запустил руку в густые вьющиеся волосы и тяжело вздохнул.
* * * — Надо вымыть все как следует, ты же не знаешь, на что захочет взглянуть лорд Ферингал, — издевалась Тори, оттирая грубой тряпкой спину Меральды, свернувшейся, как котенок, в лохани с горячей водой.Меральда развернулась и брызнула в лицо Тори. Девчонка тут же перестала хихикать, заметив мрачное выражение на лице сестры.— Я точно знаю, что увидит лорд Ферингал, ясно? — осадила ее старшая сестра. — Если он захочет забрать платье назад, я вернусь сюда, чтобы переодеться.— Ты ему откажешь?— Мне даже целоваться с ним не хочется, — угрожающе подняв мокрый кулачок, сказала старшая. — Если он попытается меня поцеловать, то я…— То ты будешь вести себя как дама, — раздался голос отца. Обе девушки обернулись к занавеси у входа в комнату и увидели его. — Выйди, — велел он Тори. Девочка хорошо знала, что, когда он говорит таким тоном, слушаться надо беспрекословно.Дони Гандерлей еще немного постоял в проеме, дожидаясь, когда любопытная Тори отойдет на достаточное расстояние, потом подошел к лохани и протянул дочери большой кусок ткани, чтобы вытереться. Их жилище было таким маленьким, что скромность просто не имела смысла, поэтому Меральда без малейшего стеснения вылезла из лохани, обмоталась лоскутом и села на табурет.— Тебе не слишком-то все это нравится, — заметил Дони.Меральда сжала губы и поплескала рукой в остывающей воде.— Лорд Ферингал тебе не нравится?— Я его не знаю, — с жаром ответила девушка, — и он меня не знает. Совсем не знает!— Но он хочет узнать, — возразил Дони. — Считай это за лучший комплимент.— А принять комплимент разве значит уступить тому, кто его сделал? — язвительно спросила Меральда. — И выбора у меня не остается? Тебя хочет лорд Ферингал, ступай, так, что ли?Теперь она плескалась в воде не взволнованно, а ожесточенно, и случайно обрызгала Дони. Отец рассердился, но девушка поняла, что не из-за воды, а из-за ее отношения к происходящему. Отец схватил ее за руку и с силой повернул лицом к себе.— Нет, — резко ответил он. — Ферингал — хозяин Аукни, человек больших возможностей, человек, который может вытащить нас из грязи.— Лучше уж я буду грязной, — огрызнулась Меральда, но отец оборвал ее:— Он может вылечить твою мать.Эффект был такой, как если бы он со всей силы ударил ее кулаком в лица Она смотрела на отца, едва его узнавая, — обычно сдержанное лицо исказилось болью и отчаянием, и девушка всерьез испугалась.— У тебя нет выбора, — снова сказал он нарочито бесцветным голосом. — Мама совсем слаба, скорее всего, она не доживет до весны. Ты пойдешь к лорду Ферингалу и будешь вести себя как дама. Смеяться над его шутками, восхвалять его щедрость. Ты это сделаешь ради мамы, — закончил он упавшим голосом. Он встал, повернулся к выходу, и Меральда заметила, как влажно блеснули глаза отца. Ей все стало ясно.Поняв, насколько сейчас тяжело ее отцу, Меральда постаралась настроиться на то, что ее ожидало, справилась с собой и смогла спокойнее воспринять жестокий поворот судьбы.
* * * Солнце садилось, и небо приобрело глубокий синий цвет. По дороге внизу проехала карета и остановилась возле жалкого домика Меральды. Девушка вышла из дому, и даже с такого расстояния было видно, какая она красивая, — она была похожа на сияющий бриллиант, блеск которого не затмевала даже подступавшая мгла.Его бриллиант. Достойная награда за красоту его души, а не игрушка капризного хозяина Аукни.Он представил себе, как она садится в карету, а лорд Ферингал тянет к ней руку, гладит и ласкает. Представив себе эту картину, юноша чуть не закричал. Карета покатила обратно, к далекому замку Аук, увозя с собой Меральду, в точности как он нарисовал себе чуть раньше. Это было все равно как если бы лорд Ферингал влез к нему в карман и украл последнюю монету.Яка еще долго в тоске сидел на покрытом торфяной пылью холме, беспрерывно теребя волосы и проклиная свой несчастный жребий. Он был настолько поглощен самим собой, что чуть. не подскочил, услышав девчоночий голос:— Я знала, что ты будешь неподалеку.Яка открыл затуманенные слезами глаза и увидел уставившуюся на него Тори Гандерлей.— Так и знала, — поддразнила она его.— О чем ты?— Ты слышал, что сестру позвали на ужин, и пришел убедиться, — рассудила Тори. — И все сидишь и смотришь.— Твою сестру? — с деланным недоумением переспросил Яка. — Да я каждый вечер сюда прихожу.Тори отвела от него глаза и посмотрел на дома, на свое жилище, окно которого было ярко освещено изнутри огнем очага.— Надеешься увидеть через окно голую Меральду? — хихикнула она.— Я прихожу сюда с наступлением темноты, чтобы быть подальше от света и огней, — с достоинством ответил юноша, — И подальше от докучливых людей, которые не способны понять.— Что понять?— Истину, — загадочно ответил юноша, надеясь, что его слова прозвучат весомо.— Какую истину?— Истину жизни, — отозвался Яка.Тори долго не сводила с него глаз, и на ее личике появилась озадаченная гримаса. Потом она снова взглянула на свой дом.— Да ну, я думаю, ты просто хочешь увидеть голую Меральду. — повторила она и весело помчалась по тропинке вниз.«Она всласть посмеется над ним вместе с Меральдой», — подумал Яка. Он снова испустил тяжелый вздох, а потом направился вверх по склону холма, где было еще темнее.— Будь проклята эта жизнь! — выкрикнул он, воздев руки к выходящей на небо полной луне. — Проклята, проклята, и прочь от меня, мирские соблазны! О, жестокая мука: жить, когда недостойный собирает мои плоды. Когда справедливость низринута в волчью яму! Когда достоинство определяет случайность рождения! О, лорд Ферингал припал к груди Меральды! Будь проклята эта жизнь, прочь!И он завершил свой импровизированный стих, упав на колени и закрыв ладонями мокрое от слез лицо, и стоял так долго-долго.Но постепенно гнев вытеснил жалость к самому себе, и Яка решил немного переделать окончание:— Если справедливость низринута в волчью яму, — снова произнес он, и голос его задрожал от гнева:— Если достоинство определяет случайность рождения. — Теперь на его красивом лице появилась улыбка. — Негодный Ферингал припал к груди Меральды, но этот цветок ему не сорвать!Юноша неуверенно встал и снова посмотрел на полную луну.— Клянусь, — решительно проговорил он и еще раз с пафосом добавил: ~ Будь проклята эта жизнь! — и пошел домой.
* * * Меральда все терпеливо сносила, вежливо отвечала на вопросы и избегала смотреть в глаза явно недовольной леди Присциллы Аук. Темигаст же понравился девушке, в основном потому, что развлекал всех рассказами о своем прошлом и прежнем хозяине замка, отце Ферингала, благодаря чему разговор не умолкал. Темигаст даже незаметно подсказывал Меральде, какой из серебряных приборов на столе для какого блюда предназначен.Сам молодой хозяин Аукни, сидевший напротив и не сводивший с нее глаз, не произвел на девушку никакого впечатления, но зато ее очень интересовали все изысканные яства, что предлагали ей слуги. Неужели в замке Аук каждый день так едят? Цыплята и рыба, картофель и какие-то особые приправы — лакомства, которых Меральда даже не пробовала прежде.По настоянию лорда Ферингала после ужина все переместились в гостиную — удобную квадратную комнату без окон, расположенную на первом этаже замка, в самой середине строения. Толстые стены защищали от пронизывающего ветра с моря, а в громадном камине, наполняя комнату уютом и теплом, пылал огонь, почти такой же большой и жаркий, как костер во время праздников на площади.— Может, вы хотите поесть еще, — предложила Присцилла тоном, в котором не было даже намека на радушие. — Я прикажу служанке подать.— О нет, миледи, — ответила Меральда. — В меня больше ни кусочка не влезет.— В самом деле, — отозвалась Присцилла. — Вы несколько перестарались за ужином, не правда ли? — спросила она, напустив на некрасивое лицо приторную улыбку. По сравнению с сестрой лорд Ферингал казался Меральде почти очаровательным. Но только почти.Вошел слуга, неся на подносе бокалы, наполненные какой-то коричневатой жидкостью. Меральда, побоявшись отказаться, тоже взяла бокал и после произнесенного Темигастом тоста подняла его вместе со всеми и смело отхлебнула. И сразу же закашлялась, потому что горло словно огнем обожгло.— Бренди не пьют такими глотками, — сухо заметила Присцилла. — Так делают только крестьяне.Меральда готова была провалиться сквозь пол. Правда, физиономия лорда Ферингала скривилась в некоем подобии улыбки, но это ее ничуть не ободрило.— Скорее, так делают люди, не знакомые с горячительными напитками, — вступился за девушку Темигаст. — Пейте по капельке, душенька. Вы научитесь, хотя, быть может, так и не приобретете вкуса к этой влаге. Я, например, до сих пор не привык.Меральда улыбнулась и благодарно кивнула старику, снова разрядившему обстановку. Голова слегка закружилась, и Меральда перестала следить за разговором, обращать внимание на двусмысленные замечания Присциллы и настойчивые взоры лорда Ферингала. Она унеслась мыслями далеко и представила себя вместе с Якой Скули посреди залитого лунным светом поля, а может, и в этой самой комнате. Какой чудесной она казалась бы, если бы к этому пушистому ковру, жаркому огню в камине и согревающему напитку прибавить общество возлюбленного Яки, а не смотреть вместо этого на несносных Ауков.Словно издалека донесся голос Темигаста, напоминавшего лорду Ферингалу, что они пообещали вернуть девушку домой к определенному часу и этот час близок.— Тогда оставьте нас ненадолго наедине, — ответил Ферингал.Меральда постаралась не паниковать.— Вряд ли это уместно, — вмешалась Присцилла. Взглянув на Меральду, она усмехнулась: — Хотя, пожалуй, вреда не будет?Сестра Ферингала вышла, а вслед за ней и старый управляющий, мимоходом успокаивающе похлопав девушку по плечу.— Надеюсь, вы будете вести себя как джентльмен, мой господин, — обратился он к Ферингалу, — как того и требует ваше положение. Во всем мире не много женщин, кто красотой мог бы сравниться с госпожой Меральдой. — Он улыбнулся девушке. — Я распоряжусь подать карету к главному входу.Меральда чувствовала, что этот дружелюбный старик на ее стороне.— Ужин был чудесным, не правда ли? — обратился к Ней Ферингал, быстро переместившись в кресло рядом с ней.— О да, мой господин, — ответила Меральда, опуская глаза.— Нет-нет, — живо возразил Ферингал. — Зовите меня лорд Ферингал, а не «мой господин».— Да, мой… лорд Ферингал, — поправилась Меральда, стараясь не поднимать на него глаз, но он сидел слишком близко. Она взглянула на него, и, к его чести надо признать, он поспешно отвел взор от ее груди и посмотрел девушке в глаза.— Я увидел тебя на дороге, — пояснил он. — Я просто не мог не познакомиться с тобой. Никогда еще не видел такой красивой женщины, как ты.— Ах, мой… лорд Ферингал, — смутилась Меральда и снова опустила глаза, потому что он придвинулся еще ближе, пожалуй, слишком.— Я должен был увидеть тебя, — едва слышно пробормотал он, но Меральда расслышала, чувствуя, как он дышит прямо ей в ухо.Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и она изо всех сил постаралась держать себя в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42