Он понял, что сделает в ближайшие минуты. Но он ещё не представлял масштаба и последствий своей ослепительной догадки.
Мало никому не покажется, это точно.
Гусев торопливо вытер голову полотенцем, причесался, вошёл в комнату и уверенно сел за клавиши. Прибавил громкость, собрался и вдарил.
Стоя по стойке смирно, танцуя в душе break-dance,
Мечтая, что ты генерал, мечтая, что ты экстрасенс,
Зная, что ты - воплощенье вековечной мечты,
Весь мир - это декорация, и тут появляешься ты!
Козлы, козлы!
Мои слова не слишком добры но и не слишком злы,
Я констатирую факт
Козлы!
Слов второго куплета он не помнил, но уже в первом гитара и бас с готовностью подхватили инструментальный запил. Получилось мощно, с хорошим драйвом.
- Что-то новое из "Аквариума"? - поинтересовался Крюк.
- Нет, - спокойно ответил Гусев. - Это я сам.
Крюк переглянулся с Бассом. Тот пожал плечами.
- Да ладно, гонишь.
Гусев презрительно фыркнул, убавил громкость, закурил и стал пиликать одной рукой проигрыш.
- Что, серьёзно?..
Гусев молча сделал жест "зуб даю". Гитара и бас снова переглянулись.
- А ещё куплет? - Крюк прикурил заботливо свёрнутую "пятку" и, состроив предельно деловое лицо, глубоко затянулся. - Слова ещё есть?
- Будут, - спокойно ответил Гусев.
- Круто. Кирюха, скажи, что круто.
- Если не гонит... то круто, - согласился Кирюха.
- Похоже, что не гонит. Слышь, Гусь, у тебя какие-нибудь ещё есть задумки?
Задумки были. Гусев что-то для себя напиликал, потушил сигарету и прибавил громкость. Квартиру заполнило мелодичное регги.
Сестра, здравствуй сестра-а
Нам не так уж долго
Осталось быть здесь вместе
Здравствуй сестра-а-а...
Песни ещё не написаны, они существуют только в памяти Гусева. Их много, десятки, сотни... Ночные сессии записи с "Аквариумом" и другими группами, магнитофонные записи... "Козлы", кажется, года 93-го. "Сестра" ещё позднее. Мелодия простенькая, комфортная. На ходу вспомнились слова ещё одного куплета или фразы, надёрганные из всех сразу, поэтому на "Сестре" отрывались минут сорок.
В это время до него постепенно начал доходить смысл происходящего. Смутное мелькание прекратилось. Перспектива лёгкой славы нахлынула долгожданной радостью от свершившихся перемен. Состав можно сохранить. Если, конечно, Крюк не будет сильно выпендриваться. Кирюха в любом случае идеально подходит...
Когда закончили, Крюк, смущённо улыбаясь, пробормотал: "Бони-эм какой-то...". Будто его, серьёзного человека, застали за чтением женского детектива. Басс, как человек более универсальный и приспособленный, не скрывал радости. Он заговорил о новой группе, которая будет играть песни Гусева.
- Интересная мысль. Надо подумать. Соберу все наброски, посмотрю, поработаю. Через пару дней соберёмся снова и будет видно.
Крюков и Басс, ошарашенные внезапной переменой, уходили возбуждённые и растерянные. Это была победа. Если в новые меха ему не удалось залить новое молодое вино, он использует силу и крепость старого. То, что хранит его память, дороже любых сокровищ. Если у него не получается талантливая импровизация, он будет сочинять гениальные песни. Для этого вообще не нужно быть музыкантом, а он всё-таки мастер... Ресторанного разлива. Но кто об этом узнает?
7
Весь вечер Гусев провалялся на диване под лампой с тетрадью и карандашом, мучительно вспоминая тексты. С музыкой проблем не возникало, но слова растерялись во время многолетнего пути, словно зерно из дырявого мешка. На дне - сотня-другая зёрнышек. И все, как назло, из разных колосков. Строчка из одной песни, две из другой, полторы из третьей... Нормальная память не может хранить столько ненужной информации. И кто мог знать, что нужной окажется именно эта... Нормальная, нормальная память...
Гусев хлопнул себя по лбу и подскочил с дивана. Схватил телефонный аппарат и накрутил номер Телегина.
- Алло! Теля? Как дела?
Телегин зевнул в трубку и пробормотал:
- Чего орёшь?
- Спишь, что ли?
- Нет. Работаю. Набиваю "Генерального секретаря". Достало, скука страшная, графомания. Раньше казалось интересней. Ты понимаешь, это же всё не по вдохновению было написано, так, надёргано ото всюду, из старых фильмов, из...
Гусев перебил:
- Ну, вообще, как оно, память не подводит?
- Ты что, выпил?
- Нет. Я тебя по делу, между прочим, спрашиваю: память не подводит? Твоя феноменальная память?
- Нормально, вроде.
- "Аквариум" помнишь?
- Какой аквариум...
- Песни, песни!
- А, в этом смысле... Помню, наверное. То есть, аккордов я не знаю.
- Слова, слова!..
- То, что слышал хотя бы раз, должен помнить.
- Слышал, слышал! У тебя весь БГ был на CD... То есть, будет.
- Гусев, тебе чего надо?
- Надо, Теля, позарез надо! У меня тоже свой проект, свой "Генеральный секретарь". Нужны слова песен.
- Ах ты жулик.
- А ты кто?
- Тебе что, весь "Аквариум" нужен?
- Нет, не весь, конечно. Я тебе скажу, что нужно. Пока нужно четырнадцать песен для программы.
- Ну...
- После слов "Я видел, как реки идут на юг / И как боги глядят на восток"...
- "Я видел в небе стальные ветра, / Я зарыл свои стрелы в песок. / И я был бы рад остаться здесь, / Но твои, как всегда, правы, / Так не плачь обо мне, когда я уйду / Стучаться в двери травы", - ответил Телегин без запинки.
- Гениально! Блин, какой смысл! Теля, это я написал, я гений. Теперь эту... "Мне не нужно победы, не нужно венца..." - "Кострома мон амур". Только помедленней. Я же, блин, пишу, записываю!..
8
Через два месяца, в конце апреля, первая программа из четырнадцати песен была готова. Следовало зафиксировать достигнутое на студийной записи и попытаться пристроить группу в Ленинградскую филармонию. Сделать это можно было через Берёзкину, то есть, через её жениха Лужина. На крайний случай была ещё мамаша Телегина, очень влиятельная в партийных кругах дама. В случае легализации группы открывался путь широкой гастрольной деятельности, полуофициальная слава, какие-то небольшие первые деньги. А также толпящиеся у парадной поклонники, провокации, скандальные ругательные статьи в молодёжных изданиях, беседы в КГБ и прочие захватывающие дух составляющие.
Сделать студийную запись удалось через месяц, после того, как Тропилло сам побывал на репетиции и послушал материал. Потом он долго в волнении прохаживался по квартире и сопел. Потом сказал:
- Э, как тебя нахлобучило Гребенщиковым. Честно говоря, круто. Боб, конечно, застрелится. В любом случае, будем писать.
Материал записали за три ночи продолжительностью на три пластинки. Обрезали часть десятиминутных проигрышей. Всё равно оставалось на две, но резать дальше рука не поднималась. Уж очень хорошо играл Крюк, да и все остальные. Даже Гусев вроде как помолодел и загорелся. Басс выдавал чудеса гармонии. За барабанами сидел Петя Трощенков, объяснять которому ничего не приходилось.
Группа называлась "Нирвана". Первый альбом назывался эпатажно, чтобы сразу заметили, - "Козлы". Он включал в себя следующие композиции.
СТОРОНА "А"
1. Жажда
2. Сны О Чём-то Большем
3. Она Может Двигать Собой
4. Танцы На Грани Весны
5. Я Змея
6. Партизаны Полной Луны
7. Аделаида
СТОРОНА "Б"
1. Сестра
2. Альтернатива
3. Козлы
4. Не Стой На Пути У Высоких Чувств
5. Навигатор
6. Пятнадцать Голых Баб
7. Платан
Виктор Гусев - клавиши, вокал.
Крюк "Лохматый Чёрт" - гитара, вокал.
Кирилл Басс - бас.
Пётр Трощенков - ударные.
Музыка и тексты - Виктор Гусев.
"Антроп-студия"
Запись распространялась незаконно на пятисотметровых бобинах. Оригинал стоил 25 рублей (сумма немыслимая, но справедливая); первая перезапись - за пятнашку. На лицевой стороне наклеенной фотообложки значилось название группы (готическим шрифтом), название альбома, а также красовались четверо хмурых, волосатых молодых людей богемной внешности - под аркой, на фоне темноты проходного двора.
Час пятнадцать чистого времени - формат ещё несуществующих CD. Виниловый диск - сорок, сорок пять минут. Но Гусев привык слушать музыку на CD, да и девяностые, в общем, были уже не за горами. Записанное сегодня будет работать на него всю оставшуюся жизнь. Если только опять какая-нибудь глупость не вернёт их в 2004-й.
Итак, задача номер один состояла в легализации группы. Официальные гастроли означали, во-первых, нормальное трудоустройство и стабильный заработок - по десятке на нос за концерт (10 рублей на 30 дней = 300). Конечно, выступать придётся не каждый день, но часто по два, а то и по три концерта за раз. В среднем - триста официальных рублей, зарплата доцента. А при наличии ловкого администратора и готовности к определённому риску, в курортный сезон каждый из четверых может заработать себе на "Запорожец".
Во-вторых, совсем скоро, с началом перестройки, за несколько гастрольных лет, на стадионах, можно будет хапать так, что хватит на всю оставшуюся жизнь.
9
Разговора с Кирой Берёзкиной не получилось. Неделю родители врали, что её нет дома, потом она всё-таки подошла и произнесла ледяным тоном:
- Очень коротко.
- Кира, красотка, любовь моя...
- Ещё короче.
Гусев понял, что Кира положит трубку и затороторил:
- Слушай, радость моя, твой Лужин, он может нас пристроить в Филармонию... ну, чтобы группа могла работать легально?
- Нет.
- Не может или ты не хочешь?
- Я больше не встречаюсь с Лужиным. Если у вас к нему дело, запишитесь на приём. Кажется, вторник и четверг с одиннадцати до часу.
Удар, гудки.
Она больше не встречается.
Это не есть хорошо. Это очень, очень не есть хорошо.
Гусев прошёл в кухню, прикурил беломорину, вдохнул и выпустил облако густого дыма. Оставалась мамахен Телегина. У неё каких только нет связей. И она как раз может быть дома. А Телегин вечерами работает в "Трудовой смене". Ага... Так и так, Тамара Леонардовна... Как вы хорошо выглядите...
Накрутил номер.
- Тамара Леонардовна? Здравствуйте! Это Гусев.
- Неужели. А я бы не узнала.
- Саша дома?
- Саша в редакции... как ты знаешь. Ты у меня что-нибудь спросить хотел?
- Да... Тамара Леонардовна... У меня группа... то есть, вокально-инструментальный ансамбль. Хочу зарегистрироваться в Филармонии, только не знаю, с какого бока... нет знакомых.
- Потуши папиросу.
- Что?.. А, понял.
Гусев затолкал в пепельницу окурок.
- Я сама тоже никаким боком. Но я знаю одного энергичного молодого человека с опытом работы в Филармонии... очень интересным опытом... В отделе кадров остались на него данные. Запиши телефон... Алла Константиновна, от меня. Попробуй с ним поговорить.
- Как его фамилия?
- Э-э... Гоша Кварцхава.
- Спасибо, записал!
- И никаких пьянок с моим сыном, он занят серьёзной работой. Понял, гусь лапчатый?
- Понял! До свидания!
Гусев опустил глаза на свои каракули. Гоша Кварцхава. Уж не Георгий ли Семёнович? Неужели в мире настолько тесно?!
10
С первого взгляда Гусев понял, что это он. "Молодой человек" - сильно сказано, лет тридцати пяти, не меньше. Заметно потасканный, с лицом пьющего человека, седыми волосками в коротких бакенбардах. Дымчатые очки, маленькое брюшко выпирает из-под синего клубного пиджака. Яркий широкий галстук. Обезоруживающая улыбка. Двадцать лет спустя он будет холёным и гладким, очень разборчиво питающимся, одетым в шмотки от кутюр. Дымчатые очки обретут золотую оправу. Сейчас за стёклами в глазах огонь, потом будет глянец.
При случае Тамара Леонардовна обрисовала вехи его сознательной жизни.
Году примерно в семидесятом, закончив на Украине десятилетку, откосив армию и поработав где-то на посылках, Гоша приехал в Ленинград. Он поступил в институт Культуры и благополучно закончил, если не считать эпизода на третьем курсе, когда его едва не отчислили за неуспеваемость. (Фарсовка отнимала у него слишком много времени.) По распределению работал заведующим клубом в далёком посёлке у чёрта на куличиках. Сразу проявил себя как инициативный общественник, организовал детский хор, о котором, его стараниями, был снят десятиминутный документальный фильм "Архангельские соловьи". В областной центр полетели документы на членство в Партии.
Но тут претензии на кандидата внезапно предъявила сельский библиотекарь Нежданова, заявившая о своей беременности. Она поняла, что перед Гошей открываются светлые перспективы, в которых ей нет места. Что, оттолкнувшись об архангельскую землю, он полетит куда-то высоко, а она останется на здесь, где нет ни одного интеллигентного человека, матерью-одиночкой. Она решила доказать отцовство хотя бы для того, чтобы если н выйти замуж, то по крайней мере получать потом приличные алименты.
Гоша категорически отвернулся от будущего ребёнка; Партия, учитывая потоки писем Неждановой во все инстанции, отвернулась от него. В его личном деле появилась какая-то пакость, из-за которой в Партию его не брали и после.
Тем временем Гоша, продолжая руководить хором, открыл среди сельской ребятни гения-самородка. Мальчишка обладал абсолютным слухом и трубным голосом немыслимого диапазона. Состряпав программу из русских и итальянских народных песен, Кварцхава приодел мальчишку и повёз его на гастроли.
Концертная деятельность началась в середине июля и закончилась в декабре 72-го. За это время семья мальчика и его импресарио заработали деньги, вскружившие им головы. В выходные и праздничные дни мальчика заставляли выходить на сцену три-четыре раза за сутки. Пожилой аккомпаниатор (аккордеон или пианино) запил, мальчик выступал а капелла.
Особенную изюминку репертуара, носящую оттенок запретности, представляли несколько песен о Сталине. Композитор Александров, что уж говорить, имел большой талант. Народ, собиравшийся в прокуренных "красных уголках" или возле импровизированной полевой эстрады-кузова, тепло подхватывал.
Обкатав "советского Робертино Лоретти" по деревням, 7 ноября Кварцхава показал его орденоносцам в областном Доме ветеранов. По реакции генералов и партийных товарищей было понятно, что "Робертино" обречён на успех в столицах.
После прослушивания коллектив был принят в штат ленинградской Филармонии, научпоп снял документальный фильм "Архангельский феномен", велись переговоры об участии мальчика в прямом телевизионном эфире новогоднего "Огонька".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29