.. врач, то что вы делаете на... э-э-э... этой конференции?..
Я поднял на него глаза и коротко, но увесисто ответил:
– Освещаю!..
После чего перевел взгляд на сцену.
– Что освещаете?..
Судя по тону вопроса, бедный дядька совсем со мной запутался! Однако помогать ему «распутаться» я не собирался.
– Вот эту самую конференцию и освещаю!..
– А! – догадался дядька. – Так вы этот... элек...
Договорить я ему не дал. Строго кивнув, я подтвердил:
– Да, я – акула!..
– Как – акула?! – Физиономия у дядьки побагровела, а сам он как-то странно вжался в свое кресло.
– Ну, может быть, еще не совсем акула, – поправился я, – но спрут – это уж точно!..
Дядька быстро выбрался из своего кресла и, наступая сидящим в ряду людям на ноги, поторопился к центральному проходу. Я с интересом наблюдал за ним. Оказавшись в проходе, он быстрым шагом направился к сцене и судорожными взмахами рук привлек к себе внимание той самой дамы, которая меняла графины на трибуне. Она подошла к рампе и наклонилась вперед, а дядька начал ей что-то возбужденно говорить, энергично тыча пальцем в направлении зала. Дама раза два перебивала его какими-то вопросами, а затем подняла голову и стала пристально вглядываться в зал. Дядька тоже повернулся лицом к присутствующим участникам конференции и пытался указать даме место моего нахождения.
Поскольку очкастая деловая мадам никак не могла меня разглядеть, я взял на себя смелость помахать ей рукой, после чего она наконец поняла, о ком идет речь. Укоризненно покачав головой, она склонилась к встревоженному дядьке и что-то ему объяснила, после чего тот гораздо спокойнее последовал обратно к своему столь стремительно покинутому креслу.
Когда он сопя и пофыркивая устроился в кресле, я дружески ему улыбнулся и спросил:
– Ну что, убедились, что я – спрут информационного бизнеса?..
– Вы, молодой человек, безответственный шутник!.. – обиженно буркнул дядька и демонстративно уставился на сцену.
Я опять улыбнулся, на этот раз неловко, поскольку почувствовал, что вел себя и в самом деле... несерьезно.
– Вы не обижайтесь, – примирительно проговорил я. – Ну что вы хотите от несерьезного молодого журналиста, которого направили на вашу конференцию, хотя он даже медицинской терминологии не понимает! Я ж с врачами уже лет двадцать не общался!
Дядька снова повернулся ко мне, и в его глазах зажегся интерес, я бы сказал, весьма похожий на профессиональный.
– Вы вот спросили, в каком районе я практикую, а мне и...
Тут я замолчал, уловив, что дядьке уже неинтересен наш прежний разговор, что у него появились ко мне новые вопросы. И я не ошибся, правда, начал он не с них.
– Позвольте представиться, – пророкотал он, чуть наклонив голову, – заведующий отделением острых респираторных заболеваний N-ской районной больницы Захаров Борис Ильич.
– Сорокин Владимир, журналист... – настороженно представился я, но врач местной больницы не обратил внимания на мою настороженность.
– Вот вы сказали, что лет двадцать не общались с врачами, так вы что же, совсем не болеете?..
– Бог миловал... – все так же настороженно ответил я.
– Что, и ни гриппа, ни простуды?..
Я отрицательно покачал головой.
– А позвольте спросить... – тут он сделал маленькую паузу, – в нашем районе в последние шесть-семь лет вам приходилось бывать?..
Я пожал плечами:
– Раз по пять-шесть в году...
– И вы после... э-э-э... этих посещений ни разу не заболели?! – На этот раз в его голосе прозвучало непонятное удивление, поэтому я вместо ответа задал неожиданный вопрос:
– А что, ваш район особо опасен в смысле... заболеваемости?!
Теперь уже удивление промелькнуло в его глазах, и он снова резко сменил тему разговора:
– Так вы, получается, не в курсе...
Борис Ильич замолчал, глядя на меня с некоторым сомнением.
– Не в курсе чего?.. – нетерпеливо поинтересовался я и тут же пояснил свое нетерпение: – Меня направили сюда в спешном порядке, взамен... специалиста, так что я действительно не успел ознакомиться с... проблематикой конференции.
Борис Ильич хмыкнул, покачал головой и чуть свысока произнес:
– В таком случае, молодой человек, вас ожидают преинтереснейшие сведения!..
– Но, может быть, вы могли бы... э-э-э... предварительно ввести меня в курс?.. – не свойственным мне заискивающим тоном попросил я. – Вы же сами сказали – я не в курсе, вдруг что-нибудь не так пойму... не так освещу в областной, а то, гляди, и в центральной прессе!..
Завотделением с некоторым сомнением оглядел меня, а затем неожиданно посмотрел на сцену. Там продолжалась все та же бестолковая суета. Борис Ильич вздохнул и... кивнул.
– Хорошо, тем более что начало, похоже, еще задержат... Так вот, молодой человек, конференция проходит в нашем районе совсем не случайно, – начал он с некоторой напряженной гордостью. – В течение последних десяти лет наш район является... э-э-э... источником, так сказать, эпидемий... весьма странных эпидемий. Как правило, в середине или конце лета из нашего района начинают... расползаться острые респираторные заболевания и различные вирусные инфекции, в основном разнообразные штаммы гриппа. И если чрезвычайной заразностью гриппа нас не удивишь, то заразное ОРЗ – это какой-то медицинский нонсенс!..
– Постойте, профессор, – чисто автоматически присвоив собеседнику академическое звание, перебил его я, – вы хотите сказать, что прошлогодний августовский грипп, который называли «Гонконгский-прим», пришел из... вашего района?!
– А!.. Вот видите, вы тоже наслышаны!.. – с радостным удовлетворением констатировал Борис Ильич.
– Да ничего я не наслышан, – довольно резко возразил я, – просто этот грипп в прошлом августе ополовинил нашу редакцию, и мне пришлось не только остаться без нормального отпуска, так еще и работать за троих!!! А теперь вдруг выясняется, что сие заморское заболевание вовсе и не заморское, а как раз местное!!!
– Вы выразились совершенно точно – это было местное, нашего района, заболевание... – покорно согласился Борис Ильич.
– Так что ж вы его «Гонконгский-прим» обозвали, а не какой-нибудь «N-ский сомнительный»?! И вообще – десять лет из вашего района расползается всякая заразная... зараза, а вы только сейчас решили... какую-то конференцию созвать?! Бить надо... во все колокола!!!
– Зачем?.. – спокойно и очень заинтересованно спросил Борис Ильич, и мне вдруг почудилось, что он попросту разыгрывает меня со всей этой историей об N-ских гонконгских гриппах и заразных ОРЗ. Потому я уже гораздо спокойнее ответил:
– Что значит, – зачем? Или вы считаете, что делать ничего не надо, и так кому на роду написано – тот и выживет, ну а кому не написано, тот...
Борис Ильич мило улыбнулся и покачал головой:
– Нет, до такой степени... э-э-э... пофигизма мы не дошли. Более того, семь лет назад в нашей районной больнице было создано отделение ОРЗ, которое и возглавил ваш покорный слуга. За это время коллектив, возглавляемый мной, проделал огромную работу. Нами были выявлены очаги возникновения инфекции, локализованы, так сказать, основные точки ее первичного проявления. Кроме того, нами определены временные рамки, в которые укладывается период прохождения инфекционных циклов, их начало, пик действия и окончательное исчезновение. Теперь мы уже во всеоружии и вовремя встречаем каждую новую атаку инфекционных эпидемий и стараемся не допустить их распространения за пределы района... ну, если не района, то хотя бы области!..
К концу своего выступления Борис Ильич как-то сник, пропала в его речи оптимистическая составляющая. Посему я взял на себя смелость задать нехороший вопрос:
– Но борьба... как я понял... идет с переменным успехом?..
Борис Ильич еще больше погрустнел, а потом вдруг зашептал зло, негодующе:
– Понимаете, мы не знаем, чего ожидать!.. Если в первое время грипп и ОРЗ были единственными... э-э-э... эпидемиологическими компонентами, то теперь... Вы знаете, нам в районе удалось снизить смертность от эпидемий гриппа и ОРЗ в шесть раз! Но...
Однако тут я его перебил:
– Как – смертность?!
– Так я ж вам говорю, – торопливо, все тем же шепотом пояснил Борис Ильич, – в первые годы этих эпидемий в районе от летнего гриппа и ОРЗ умирало до двухсот человек, а в прошлом году всего тридцать! Но теперь на фоне все тех же гриппов и ОРЗ, пусть и видоизменяющихся, возникают новые эпидемиологические составляющие... В прошлом году, например, это был энцефалит!..
– Как – энцефалит?! – оторопелым шепотом переспросил я. – Ведь энцефалита не может быть без... этого... без клеща?!
– Может... – горько произнес Борис Ильич. – В нашем районе все может быть!.. Даже энцефалит, передающийся воздушно-капельным путем!
И в этот момент кто-то очень энергично заколотил карандашом о горлышко графина. Мы с моим соседом подняли головы и увидели, что на сцене, за столом президиума уже расположились какие-то люди, что очень представительный мужчина в темно-сером костюме стоит в середине президиума и профессиональным движением звонит карандашом в графин, призывая разболтавшийся от безделья зал к порядку, что конференция наконец-то готова открыться!
Мы с Борисом Ильичем как-то сразу отодвинулись друг от друга и приняли деловой, серьезный вид.
Конференция открылась приветствием от... Министерства здравоохранения Российской Федерации, подписанным замминистра и зачитанным начальником департамента здравоохранения области. Затем все тот же начальник здравоохранения области взошел на трибуну и принялся убеждать присутствующих, что в подведомственной ему отрасли народного хозяйства все обстоит наилучшим образом...
Расположившиеся в президиуме люди кивали в такт словам докладчика, и было непонятно, то ли они соглашались со сказанным, то ли... кемарили с деловым видом. Минут через пятнадцать по залу снова пошел шелест, шепот, кашель и шуршание, показывавшие, что народ плохо понимает докладчика.
Но тут, на самом интересном месте доклада, когда докладчик начал приводить цифры, председательствующий, уже целую минуту перемигивавшийся с кем-то, стоящим за кулисами, вдруг снова энергично зазвонил в графин. Заведующий областным здравоохранением удивленно оглянулся, словно не понимая, кто же это мог решиться прервать само областное здравоохранение, и увидел, что председательствующий корчит ему ну совершенно неприличные рожи! Мимика председательствующего, однако, была настолько недвусмысленна и понятна завоблздраву, что тот быстренько закруглил свое выступление, заверив напоследок собравшихся, что в этом году цифры будут еще более обнадеживающими.
Не успел докладчик дотопать до своего места в президиуме, как председатель конференции самым торжественным тоном объявил:
– А сейчас, господа, слово предоставляется губернатору области, Герою Социалистического Труда, генерал-майору бронетанковых войск в отставке, заслуженному рационализатору России, почетному профессору нашего областного педагогического университета, господину... э-э-э... Захару Федоровичу!
Еще до конца не договорив, председатель уже начал аплодировать, чему, естественно, сразу же последовали все собравшиеся, так что губернатор, Герой, генерал-майор... ну и все остальное вышел на трибуну под бурные овации зала и президиума.
Захара Федоровича я довольно хорошо знал и потому с интересом ожидал его обращения к собравшимся медикам. Как правило, он очень «образно» очерчивал круг наиболее важных проблем и весьма «доходчиво» ставил очередные задачи. И Захар Федорович не обманул мои ожидания!
Начал он свое выступление очень просто:
– Что же нам с вами делать, господа медики?.. – Чем сразу же напомнил мне моего главного редактора... – Сразу вам бошки поотрывать или дать еще немного времени, чтобы вы попробовали все-таки исправить сложившееся положение?..
Тут губернатор сделал многозначительную паузу, словно ожидая из зала ответа на свой «прямой» вопрос. И он его дождался, кто-то, явно не медик, затесавшийся в один из последних, затемненных рядов зала, громко крикнул:
– Поотрывать немедля, к чертовой матери!!!
Председатель было привстал со своего места, чтобы урезонить крикуна, но Захар Федорович немедленно подхватил поданную с места реплику:
– Вот!!! Слышите мнение нашего народа?! Да, да, я не оговорился – это мнение нашего народа, который вправе потребовать... мать... вас... того, что он потребовал, поскольку уже наболело!! Народ, господа медики, поставил вам... этот... э-э-э... диагноз, и от имени этого исстрадавшегося народа я хочу у вас, господа... медики, спросить: доколе вы будете бездействовать?! На ваших глазах сотни, тысячи мирных жителей выкашиваются из стройных рядов строителей социа... э-э-э... рыночной экономики какими-то ОРЗ, гриппом, простудой, чирьями и прочей енхлюрен... – тут он быстренько заглянул в крошечную бумажку, зажатую в кулаке, и поправился, – энфлюренцией, а вы даже задницу не почешете!!! А вам известно, что этот ваш прошлогодичный ебн... едр... – он снова заглянул в свою бумажку, – енцифалинт до Москвы докатился?! Вы знаете, что весьма важные люди... и даже один член... правительства... попали под нашу местную эпидемию и четвертое управление Минздрава не знало, чего у них лечить надо?!
Физиономия у Захара Федоровича то ли от надрыва, то ли от жажды окрасилась в привычные багровые тона, и дальше он уже шпарил без пауз, прерываясь только на крошечные мгновения, чтобы хлебнуть водички. Я уже знал, что он не прекратит своего выступления, пока не выдует весь графин.
– Но вы, господа медики, фельдшеры и медицинские сестры, напрасно думаете, что вот так вам все и будет с рук долой из сердца вон! Я лично, под свой контроль, возьму это дело, которое вы совершенно уже развалили, и не позволю вам его разваливать и дальше!!! Я уже подключил к этому делу прокуратуру и наш доблестный ОМОН, а если надо, то тюрем у нас еще хватает и в них мы всегда сможем поставить пару-тройку новых нар со старыми клопами!!! Вы думаете, я и дальше буду терпеть, что наш сосед, Петр Николаевич, будет называть мою область рассадником эпидемий и зачумленным углом России?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10