– Тэк, что у нас тут?.. Луна в упадке. Венера уже не видна… Ветер северо-западный девять сквозняков в секунду. На фиалке высох третий лист… Первая буква в имени прадедушки этого болвана "В"… Ну-ка, дружок, вырви у себя сколько хочешь волос! – вдруг потребовала она, повышая голос.
– Что, прямо так? – встревожился Эдя.
– Да ты еще и трус? Рви давай! Смелее!.. Магия требует жертв… Сколько вырвал? Считай! Что, девять? Точно девять? Ну тем хуже для тебя…
– Почему хуже? Не получилось? – забеспокоился Хаврон.
– Напротив, все получилось просто отлично! – заверила его Двухдюймовочка. – Слушай, глупый великанчик!.. Завтра из реставрационной мастерской при Пушкинском музее будет похищена картина «Мальчик с саблей» работы неизвестного художника. Она пропадет среди бела дня, из охраняемого помещения, и круглосуточно направленная на нее видеокамера ничего не зафиксирует. Кто-то наденет на нее – на видео камеру, то бишь! – носок с сохранившимся ценником.
Низко висящая лампа закачалась, задетая взвившимся затылком Эди.
– Когда ограбят мастерскую? – крикнул он.
Двухдюймовочка удивленно подняла брови.
– Ну я же, кажется, сказала, – завтра! И еще раз повторяю: не вздумай стать пажом моей сестры. Ты понял, великанчик? Только попробуй служить ей, а не мне, и я превращу твои уши в свиные!.. Эй ты куда? Я с кем разговариваю?
Но Эдя уже мчался к дверям, словно его пре следовал осиный рой.
– Ох уж эти великанчики! Убежал и даже руку не поцеловал!.. Выпить мне, что ли, коньяка! Пусть у сеструхи башка потом трещит! – мечтательно произнесла Двухдюймовочка.
Час спустя стеклянная дверь буфета главного корпуса «Стаканкино» отразила стремительно несущегося Эдю. Мимо милицейского поста на входе внизу он пробрался каким-то чудом, примазавшись к группе участников спортивного шоу «Тяни-Толкай». Едва прошмыгнув пищащий металлоискатель, усмотревший грозное оружие в обычных ключах, он нагло удрал от тянитолкаевского ассистента и моментально заблудился в одном из коридоров. Здесь, перейдя с кроссового бега на спортивную трусцу, он отловил за локоть молоденькую секретаршу, дожевывавшую на ходу песочное пирожное.
– Где «Пророк»? – крикнул Эдя ей в новенькое ухо.
– Шестой этаж. Три комнаты сразу у лифта, – пугливо роняя крошки, объяснила секретарша.
Вскоре бывший официант задумчиво созерцал одинаковые железные двери. На первой было: «НЕ БУХГАЛТЕРИЯ! ПОСТОРОННИМ НЕ ВХОДИТЬ!» На второй: «БУХГАЛТЕРИЯ! НЕ ВХОДИТЬ!» и на третьей: «ПРИЕМ ПРЕДСКАЗАНИЙ СТРОГО ПО ТЕЛЕФОНУ!»
Кроме упомянутых надписей, на одной из дверей красовался захватанный график съемок, на котором кто-то понаставил карандашом язвительных вопросительных знаков.
– Будем считать, что я не посторонний! Я курица, которая снесла для них сенсацию. Они примут меня с распростертыми объятиями, – сказал себе Эдя, с трепетом открывая первую дверь.
Бывший официант наивно ожидал оказаться в творческом пекле, где методом проб и ошибок, в бесконечных дублях и режиссерских криках куется массовое искусство, но, увы, загроможденная столами комната была почти пуста. Лишь у окна происходило какое-то подобие деятельности. За столом, к Эде затылком, сидел молодой мужчина в светлой майке и, страдальчески потея, топтал клавиатуру компьютера двумя пальцами.
– Добрый день! Моржуева не видели? Ведущего, в смысле? – крикнул Эдя, обращая свой вопрос к одинокому затылку.
Затылок не ответил. Эдя разглядел украшавшиe голову мужчины наушники.
– С этим все ясно. Он как три обезьянки сразу ничего не видит, ничего не слышит и ничего никому не говорит, – прокомментировал Эдя, толкаясь в следующую дверь. Но, увы, и эта комната его ничем не порадовала. В ней Хаврон нашел лишь одинокого электрика, который, стоя на стремянке, старался не уронить себе на голову пластиковый плафон. Несмотря на теплое время года, шея у электрика была обмотана длинным красным шарфом.
– Приветствую вас! Вы не знаете, где… – начал Эдя, созерцая эту картину.
– Закройте дверь! Сквозняк! Говорят вам, я простужен! – засипел электрик.
Он с такой яростью обернулся к Эде, что стремянка опасно покачнулась. С ее деревянной, заляпанной краской площадочки посыпались лампы дневного света. Не дожидаясь, пока его догонит яростный вопль, Эдя ретировался и, порядком озадаченный, сунулся в третью комнату. Навстречу ему, угрожающе размахивая руками, тотчас устремился курчавый молодой человек с очень красными губами.
– Дорогуша, вы что, читать не умеете? Не бухгалтерия! – простонал он плаксивым голосом, пытаясь выдавить Хаврона наружу.
Эдя осторожно отлепил от себя руки молодого человека и вытянул их по стойке смирно.
– Без паники! Где пожар? Нету пожара! Моржуев здесь? – сказал он строго.
Красногубый молодой человек озабоченно воззрился на Эдю.
– Андрей Рихардович занят. У него скоро запись. А вы ему, собственно, кем приходитесь? – спросил он с внезапным подозрением, косясь на крепкие плечи Эди.
– Я ему всем прихожусь! Другом, товарищем и братом, – с раздражением ответил Хаврон.
– В каком смысле «товарищем»? – забеспокоился курчавый церберенок.
– Не вибрируйте, юноша! В общечеловеческом. Я должен видеть его немедленно. Перед эфиром. У меня сенсация.
– Дорогуша, тут у каждого сенсация! И хоть бы что-нибудь стоящее! – с облегчением затараторил молодой человек. – Вам нужно было позвонить по телефону и оставить сообщение. Как вы, собственно говоря, сюда попали? Кто вам вы писал пропуск?
– Юлий Цезарь, – ляпнул Эдя.
– Юрий Цезаревич? В нашей редакции такой не числится! – заявил красногубый. – Из сего я заключаю, что пропуска у вас нет… Уходите, дорогуша, по-хорошему! Позвоните завтра секретарю строго с десяти до двух и сообщите ему свои предсказания. В другое время их у вас не примут.
– А кто секретарь? – спросил Эдя.
На щечках у курчавого церберенка появились злорадные ямочки.
– Я секретарь. Не мешайте работать! – сказал он.
Эдя почувствовал, что начинает злиться. За спиной у красногубого он внезапно углядел дверь, сиявшую золотой табличкой «А. Моржуев».
– Говорю вам, у меня сенсация! Мне нужен ваш шеф! – тихо повторил он, загипнотизировано глядя на заветное мерцание.
– А я утверждаю, что он вас не примет, дорогуша! Уходите!
Осознав, что переговоры зашли в тупик, Эдя решительно сдвинул со своего пути молодого человека и, как тигр, бросился к кабинету. Цербер в прыжке попытался вцепиться ему в штанину, но, промахнувшись, трепетно обнял ножку стула. Воспользовавшись этой внезапно вспыхнувшей страстью, Эдя прорвался за заветную дверь.
Служебное обиталище популярного телеведущего смахивало скорее на будуар престарелой красавицы. В углу нежился итальянский диванчик с выгнутой спинкой. На маленьком столике окруженный одеколонами и пудреницами гипсовый мальчик вынимал из подошвы занозу. Самым забавным, однако, был огромный телефон с трубкой в форме двух целующихся голубков.
Но, увы, это были лишь детали. В кабинете не доставало главного – его владельца. Сколько Эдя ни вглядывался в итальянский диванчик и вертящееся кожаное кресло, еще хранившее на себе отпечаток вельможного седалища, ему так и не удалось углядеть на них драгоценной плоти Андрея Рихардовича. Телеведущий отсутствовал. Красногубый бульдог охранял пустую будку,
Эдя покинул кабинет и, пройдя мимо церберенка, панически звонившего кому-то по мобильнику, вышел в коридор. Немного поразмыслив, он спустился на один этаж, подошел к самой солидной на вид двери и, воспользовавшись отлучкой секретарши, беспрепятственно толкнулся в начальственную цитадель.
Обставленный по-спартански кабинет был огромен, как футбольное поле. За столом, на котором можно было играть в бильярд, сидел свирепого вида лысый мужчина и просматривал бумаги.
– Вы кто? – спросил он, не поднимая головы.
– Просто человек, – затруднился Хаврон.
– Значит, никто, – утвердительно резюмировал лысый. – Второй вопрос. Вы знаете, сколь ко стоит мое время?
Эдя честно замотал головой.
– Тогда я вам отвечу. Я почесал нос – и это ваш месячный оклад. Вам все ясно?
– Я безработный. Выходит, вы почесали нос бесплатно, – парировал Хаврон.
Лысый пожевал губами и потянулся пальцем к какой-то кнопке, однако нажимать не стал, а вместо этого с внезапным интересом спросил:
– Кто вас прислал?
– Я сам пришел. Ногами.
Чиновник с раздражением оторвался от бумаг.
– Ответ на уровне бреда. Я спрашиваю: где вы были до того, как пришли ко мне?
– Ну… э-э… этажом выше. В комнатах «Пророка».
– Фамилия?
– Чья? Моя? Хаврон!
– Ваша меня не интересует. Того, кто направил!
– Не знаю фамилии. Красногубый. Шелковая белая рубашка в полоску. Он у них секретарь, – с наслаждением наябедничал Эдя.
Чиновник сделал на бумаге пометку.
– Ясно… От меня вам что нужно? Говорите быстро и уходите.
– Я ищу Моржуева.
Лысый пожевал губами.
– С какой целью?
– Я принес ему пророчество.
– И это все? И за такой ерундой вас прислали ко мне?
– Да, – подтвердил Эдя, зримо ощущая сгущающиеся над церберенком тучи.
Лысый терпеливо взглянул на часы, затем на одну из многочисленных бумажек у себя на столе.
– Подозреваю, что у «Пророка» сейчас запись. Поищите в гримерке. Второй этаж. Первая студия. Проваливайте! Надеюсь, больше никогда не увидимся! – сказал он почти дружелюбно.
Довольный своей предприимчивостью, Хаврон поспешил ретироваться.

Знаменитый телеведущий Андрей Рихардович Моржуев сидел перед трельяжем на стульчике, позволяя гримерше пудрить свой просиявший на всю Россию нос. В жизни Моржуев был маленького роста, слегка оплывший и не такой грозный, как на телеэкране. По его увеличившемуся за счет исчезнувших волос челу бродили скептические морщины, стрелы которых Моржуев готовился вскоре обрушить на зрителей с их нелепыми прогнозами.
– И вы тоже? Сколько можно говорить: оставьте меня в покое! Сценарий передачи уже написан! – капризно задребезжал он, когда Эдя втиснулся в гримерную. – Что у вас там? Парад говорящих скелетов? Завтра в Стаканкино вторгнутся легионы мух-бомбардировщиков? Нет?
Ведущий сорвал с плеч полотенце и изящно швырнул его в зеркало. Затем он торжественно поднялся со стула и метнул в Эдю свой козырный испепеляющий взгляд.
– О, небо, нет мне покоя! – воскликнул он трагическим голосом. – Вчера какой-то псих подстерег меня у входа и стал утверждать, что на лапках у муравьев зашифрован код Вселенной. А на той неделе другой псих пророчествовал, что прилетят инопланетяне и заберут всех, у кого открыты форточки. Вы случайно не из их команды? У вас-то форточка закрыта?
– Нет, – сказал Эдя, – но я точно знаю, что…
Моржуев оборвал его красивым движением руки.
– А вы кто, собственно, такой? – загромыхал он. – Современный Нострадамус? Почему я должен вам верить? И потом зарубите себе на носу, у меня передача еженедельная. Телезрители не будут ждать двести лет, чтобы проверить, перенесут ли столицу в Тынду. Если у вас есть близкие предсказания, выкладывайте. Если же нет, выход вон там!
«Пророк» простер палец, чтобы еще одним эффектным жестом указать Эде на дверь, но эффектный жест был испорчен появлением знакомой красногубой физиономии. За спиной секретаря маячил дежурный наряд милиции.
– Бот он, этот маньяк! Ворвался и напал на меня! Я едва спасся! – шипел секретарь.
Два сержанта и один старшина выдвинулись вперед. Гримерша испуганно выронила кисточку. Андрей Рихардович Моржуев величественно скрестил на груди руки. Выигрывая время, Эдя быстро загородился от милиционеров стулом и предусмотрительно повис на лацканах студийного костюма Моржуева. Оказалось, это была роковая ошибка.
– Мой костюм! Он порвет его! – неожиданно тонко завизжал Моржуев.
Два сержанта и один старшина, сопя от служебного рвения, насели и оторвали ноги Эди от пола. Хаврон благоразумно не сопротивлялся пред ставителям власти, но вельможного костюма не отпускал. Красногубый секретарь язвительно улыбался.
– Близкое предсказание – вот оно. Завтра из реставрационной мастерской при Пушкинском музее будет похищена картина «Мальчик с саблей»! Она пропадет среди бела дня, из охраняемого помещения. Видеокамера ничего не снимет. Кто-то наденет на нее носок, на носке будет ценник! – крикнул Хаврон.
Моржуев перестал поправлять костюм и с интересом взглянул на Эдю. Старшина и оба сержанта приостановились. Эдя воспрянул было, но взгляд Моржуева уже потух.
– Унесите мебель! – сказал он милиционерам, отворачиваясь.
– Не забудьте про мой гонорар! Адрес… Вы не записали адрес! Мне нужны деньги! – крикнул Хаврон, в меру бережно транспортируемый за дверь.
– Деньги всем нужны!.. Адрес будет в протоколе! – с материнской нежностью произнес старшина.

Глава 2. Пигмей духа


Евгеша Мошкин, Петруччо Чимоданов и Ната Вихрова сидели в каминном зале на Большой Дмитровке 13 и ждали возвращения Дафны и Мефодия, отлучившихся к таксидермисту за свежими кожами для деловых корреспонденции.
Им было скучно, и от нечего делать Ната стала спрашивать у Мошкина и Чимоданова, влюблялись ли они когда-нибудь.
– Любовь? Для меня это неактуально! Я еще ничего реального не достиг. Подчеркиваю! У меня на это просто времени нет, – фыркнул Петруччо.
– Сейчас доподчеркиваешься! – хмыкнула Ната и грозно шевельнула бровью.
– НО! Не очень-то я и боюсь… Если твоя магия и подействует на меня, то ненадолго! – заявил Чимоданов.
– Почему это?
– Я родился с тобой в один день. У меня изначальный иммунитет к твоей магии. Мне это Улита сказала… Рано или поздно я излечусь и отомщу. Подошлю к тебе целую кучу пластилиновых человечков-убийц! Их будут тысячи! Они полезут из всех щелей, из сточных труб, и у каждого будет в руке отравленная булавка! Ната поежилась.
– Хватит с меня одного твоего Зудуки! Вечно он спрячется в какой-нибудь угол и пакостит! Недавно напустил мне полный карман зубной пасты! – примирительно буркнула она.
Поняв, что выиграл этот раунд и магия Наты ему не грозит, Чимоданов довольно ухмыльнулся.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5