— Не нравится мне все это, — сказал Тор. Они с Грейсоном стояли около шлюза, ведущего в транспортный док, где находились шаттлы и АКИ. «Фобос» и «Деймос» были стандартными грузовыми шаттлами, используемыми для перелетов внутри планетных систем. Внешне они напоминали боевые шаттлы класса «Сфера», стоящие на вооружении у Дома Куриты, но на этом сходство заканчивалось. По вооружению и бронезащите они намного уступали настоящим боевым шаттлам Синдиката Драконов.
На ходу привыкая к работе в условиях невесомости, легионеры, работая как одержимые, в считанные часы произвели перекраску обшивки шаттла, нанеся на нее изображения дракона и прочее, что отличало имперские боевые шаттлы класса «Сфера». Теперь на борту «Фобоса» красовалось иное название и стоял другой номер. Тем не менее сомнительно было, что этот фокус пройдет и что шаттл успешно достигнет планеты. Радары Дома Куриты определят наличие чужака в системе задолго до того, как к нему приблизятся патрули. А любой бой, навязанный Драконами, скорее всего, будет иметь для грейсоновского шаттла роковые последствия. Еще на Галатее Грейсона одолевали сомнения:
может быть, имеет смысл усилить вооружение «Фобоса»? Но вопрос был праздным. Все упиралось в деньги. А денег у Легиона не было. Деньги находились на Верзанди, но до нее еще надо добраться. А для этого следовало преодолеть блокаду планеты.
— Не могу сказать, что и я в восторге, — отозвался Грейсон. — Однако другого выхода, как попробовать проскользнуть мимо патруля, нет.
— Но они же не дураки.
— Мы будем выглядеть как куритские «Сферы». Они нас не ждут. В принципе они могут объяснить наше присутствие в системе сбоем их собственного графика межзвездных перевозок. Кроме того, лично я сомневаюсь, что они вообще предполагают чье-либо вторжение в планетную систему, принадлежащую Синдикату Драконов.
Тора, похоже, это не удовлетворило.
— У тебя есть направленный передатчик? — спросил Тор.
— Как же! Бережем как зеницу ока. Мы передадим закодированное сообщение ровно через девятьсот часов после высадки. Так что не беспокойся, хорошо?
— И он мне еще это говорит! Не беспокойся!.. Ладно. В общем, сделаем так. «Индивидуум» будет здесь, ровно через девятьсот восемьдесят часов, считая от настоящего момента. Передашь сообщение, если тебе будет что-то нужно, или же встретишь меня самолично, ежели на планете тебе будет делать больше нечего...
В глазах Тора явственно читалось то, что они оба с Грейсоном прекрасно понимали. Если у Легиона что-то не заладится, вряд ли Грейсон со своими людьми будет здесь ровно через девятьсот восемьдесят часов.
Они обменялись крепким рукопожатием, после чего Грейсон скрылся в люке шлюза, ведущего в отсек, где на причальном кольце был закреплен «Фобос». Дверь люка закрылась, раздалось шипение сжатого воздуха. Динамики на «Индивидууме» начали отсчет до расстыковки. И вот наконец удерживающие «Фобос» захваты разошлись, и шаттл отделился от веретенообразного корпуса «Индивидуума». Как только «Фобос» отошел достаточно далеко от грузовоза и его гигантского хрупкого паруса, шаттл включил собственные двигатели и взял курс на Верзанди с автоматическим ускорением десять метров в секунду. Позади «Индивидуум» начал сворачивать парус, готовясь к прыжку. Капитан Тор выждал еще три часа, после чего сообщил драконской администрации о своем вхождении в систему с зенитной Т-точки с торговыми целями.
Печальные пронзительные вопли живущих в джунглях орнитоидов хиримзим доносились даже сюда, до Университетских садов, расположенных на возвышенности. И городские шумы Региса не в силах были их заглушить. Отсюда, с высотных зданий административного комплекса, джунгли были видны в виде неровной темно-серой линии горизонта под зеленоватым небом на севере. Генерал-губернатор Масаеси Нагумо сделал еще один глоток и прикрыл глаза, вслушиваясь в отдаленные крики хиримзим.
— Амнистия. — Нагумо покатал это слово на языке, будто пробуя его на вкус. Масаеси Нагумо был невысок, щуплого на вид сложения, с выраженными азиатскими чертами лица. Виски его уже тронула седина. Строгая черная форма указывала, что обладатель ее — офицер высшего ранга в вооруженных силах Дома Куриты. Единственным украшением формы были вышитые золотом иероглифы на высоком стоячем воротнике, вокруг которых обвивались красные драконы. Иероглифы обозначали имена Куриты и герцога Ринола. На поясе генерал-губернатора висел смертоносный ручной лазер системы «Надзима».
Позади него Олаф Харалдсен изо всех сил пытался выглядеть спокойным. Его собственная красно-золотая униформа выглядела куда богаче по сравнению с формой Нагумо, однако не могло быть никакого сомнения в том, кто слуга, а кто хозяин на этой террасе. На груди у Харалдсена красовалась вышитая золотом эмблема Реганского университета. Он был безоружен — ни один верзандиец не мог приблизиться с оружием к особе генерал-губернатора. Все в Олафе — и то, как он стоял, и выражение его лица — недвусмысленно указывало на то, что Харалдсен буквально парализован страхом.
— Ваш Совет всерьез полагает даровать этим тварям амнистию?
— Мо... мой повелитель, мне кажется это наилучшим выходом. Мятежники никогда не пойдут на переговоры, на прекращение огня, если мы не дадим им обещание, что... что не все они будут уничтожены, как... как те...
Нагумо изменил свою позу, чтобы видеть лицо председателя Верзандийского Совета академиков. Глава всех верзандийцев тем временем продолжал говорить, торопясь и глотая окончания слов:
— Конечно, лидеры оппозиционеров будут схвачены и переданы вашему департаменту для... для проведения следствия... в общем, вы вправе делать с ними, что вам будет угодно...
— О да, мой ученейший друг. Лидеры, как ты выражаешься, оппозиции и в самом деле будут схвачены.
Но скажи, неужели ты всерьез полагаешь, что, пообещав амнистию, мы тем самым сможем выманить мятежников из джунглей? А?
— Мой повелитель, мы должны... мы должны по крайней мере попытаться умиротворить народ.
Нагумо был удивлен, сколь упрям этот человечек, несмотря на страх. Руки Харалдсена мяли складки одежды, язык то и дело облизывал пересохшие губы, но тем не менее он не отступал. Храбрая мышь перед драконом. Что, черт возьми, случилось? Этот человек первым поспешил приветствовать новых хозяев Верзанди, поэтому он и был выбран из числа многих. Может, он сошел с ума? Или же на него давит кто-то из университетских коллег? А может быть, революционное движение уже пустило свои корни и на университетской почве?
Реганский университет занимал северную часть верзандийской столицы. Управлялся же университет и вся планета отсюда, из центрального здания административного комплекса. Отсюда, с высоты центрального здания, с возвышенности Университетских садов, весь Регис был перед Нагумо как на ладони. Прямо у его ног колыхались кроны деревьев Учебной зоны — по существу, парка. Отсюда, с этой высоты, студенты и преподаватели, передвигавшиеся между разбросанными среди деревьев зданиями, казались генерал-губернатору ничтожными насекомыми.
В отношении управления планетой ситуация на Верзанди была сложной: общество почти вплотную приблизилось к черте, за которой царили анархия и хаос. И неудивительно. Верховный орган власти — Верзандийский Совет — вырос из Университетского совета. А задачей его была организация обучения, а не государства. Поэтому люди, стоящие у кормила власти, мыслили как люди науки и искусства, но не как истинные руководители, призванные править целой планетой. Впрочем, он, Нагумо, ничего не имеет против искусства. Напротив, наслаждаясь древними японскими хокку, он находил здешнюю архитектуру вполне отвечающей его медитативным настроениям. Более того, именно здесь, на Верзанди, он пополнил свою коллекцию еще одной жемчужиной — холстом, принадлежащим кисти самого Чесли Боунстелла. Но какое, скажите, отношение все это имеет к правлению? К власти?
Харалдсен неправильно истолковал молчание генерал-губернатора и снова заговорил:
— Граждане Верзанди испуганы и раздражены с того момента, как на этой планете высадились ваши войска. Жесткие меры лишь отвратят от нас тех, кто еще склонен сотрудничать. Если бы мы смогли им продемонстрировать наши благие намерения...
— Благие намерения? — Нагумо процедил, почти прошипел эти слова сквозь зубы. — Демонстрировать благие намерения? И кому? Варварам из джунглей? Этим псам, этим выродкам? Этим кровопийцам? Ха! Если ты, Харалдсен, думаешь, что жесткие меры отвратят их от нас, то ошибаешься. Ибо я дам им амнистию. И знаешь какую? Такую же, какую я дал Маунтин-Висте!
— Повелитель...
— Заткнись! — Маленький Нагумо, казалось, вырос и угрожающе навис над трясущимся от страха верзандийцем. — Наказанием за сопротивление Синдикату Драконов будет истребление их под корень! Ты слышишь меня? Ты, тварь бесхребетная, ты, правитель этого лучшего из миров, ты у меня в кулаке! Захочу — раздавлю. На твое место много найдется охотников. А теперь я приказываю тебе подавить бунт. Твоя задача — загнать мятежников в болота и уничтожить их там. Уничтожить! Не торговаться с ними, не предлагать амнистию, а убивать. Убивать! И их, и их семейства. Вырезать их род подчистую! Стирать с лица земли деревни, осмелившиеся предоставить мятежникам приют. И это сделаешь ты, академик. Слышишь? Ты! А если это не сделаешь ты, то сделаю я! Если мне понадобится выжечь до последнего дерева джунгли, я это сделаю. И мне плевать, что на этой паршивой планете будет уничтожена органическая жизнь.
— Д-да, мой повелитель!
— Нападения на наши гарнизоны и отряды, кражи оружия и продовольствия с армейских складов должны быть прекращены. Ты и твои люди — вы установите мне здесь порядок и мир, угодный Дому Куриты, иначе я сделаю это сам. И знаешь, как я это сделаю? Если будет нужно, я выжгу дотла твой ненаглядный Регис, а тебя заставлю на это смотреть. Мои боевые роботы разнесут по камешку твой драгоценный университет, после чего я расстреляю каждого третьего горожанина, а весь Совет академиков вместе с семьями, и тебя в том числе, отправлю в крепость на Лютецию в цепях. Как рабов. Я восстановлю тут порядок!!!
— Конечно, мой повелитель. Вам незачем вмешиваться. Я... я тотчас же отдам распоряжения. Мятежники будут уничтожены, мой повелитель.
— Тогда действуй, отдавай приказы. И ты сам проследишь за тем, как они выполняются. Теперь этот мир принадлежит герцогу Ринолу, который вверил его моему попечительству. Ты наведешь здесь порядок от имени герцога Ринола и моего имени. В противном случае за дело возьмусь я сам, понял? Ты наведешь здесь порядок, даже если для этого понадобится истребить все население и сжечь все деревни между Регисом и Лазурным морем. Заруби это себе на носу! Теперь убирайся!
Харалдсен выскочил с террасы с такой поспешностью, будто за ним гнались хиропы из джунглей.
Нагумо посмотрел вслед академику, а затем кивнул стражнику в черной униформе, который стоял за углом террасы в течение всего разговора с Харалдсеном. Стражник тоже мгновенно покинул террасу. Несколько секунд спустя распахнулась двустворчатая дверь, что была за спиной у генерал-губернатора, и оттуда появился полковник Валдис Кевлавич. Кевлавич замер и, когда Нагумо соизволил наконец обратить на него внимание, четко отдал честь.
— Этот человек — болван, — сказал Нагумо без всякой преамбулы. — Думал, что ему удастся остаться чистеньким перед своим народишком и одновременно наслаждаться высоким положением.
— Может быть, пора его заменить, мой повелитель? — Кевлавич был высок, светловолос. Багровый неровный шрам, что пересекал лицо воина от уголка правого глаза до подбородка, кривил рот карикатурной усмешкой, что не очень-то гармонировало с ледяным, тяжелым взглядом.
— И в самом деле, полковник... Но не сейчас, не сейчас.
Тонкие длинные пальцы генерал-губернатора водили по узорам и завитушкам чугунной, ручной ковки ограды, что тянулась по краю террасы. Из далеких джунглей доносились вопли хиримзим, солнце садилось за гряду бурых холмов на горизонте, окрашивая небо в оранжевые, зеленые и пурпурные тона. Нагумо любовался закатом, позволив вечернему покою потушить в нем огонь ярости. Ярость была необходима, это был кнут, чтобы подстегнуть Харалдсена.
— Как прошла кампания в Маунтин-Висте, полковник?
Вопрос был лишь поводом, чтобы приступить к разговору. О событиях в Маунтин-Висте Нагумо был уже информирован. Он читал рапорт Кевлавича. А то, что не сообщил Кевлавич, донесли его, Нагумо, агенты среди подчиненных полковника. Так уж было заведено в армии Дома Куриты: каждый следит за каждым.
— Отлично, мой повелитель. Город сожжен на восемьдесят процентов. Уцелевшее население разбежалось. Нами был обнаружен довольно обширный склад амуниции и боеприпасов в доме одного из городских начальников. Этот тип попытался было улизнуть вместе с семьей, но нам удалось их схватить. Я передал их своим молодцам, наказав им не торопиться и сделать все как надо. Парни образцово справились с заданием. То, что осталось от пленных, я приказал насадить на колья посреди городской площади, чтобы аборигенам не пришлось их долго искать, когда они вернутся. Местным жителям придется почти заново отстраивать свой городишко. Лично я не думаю, что мятежники снова станут вить себе гнездо в тамошних краях.
— Хорошо, — кратко отозвался Нагумо. «Ты такой же болван, как и Харалдсен, полковник. Пользы от твоего однократного рейда не больше, чем от харалдсеновской амнистии. С бунтом удастся покончить лишь тогда, когда все бунтовщики будут мертвы. Все!» — недовольно констатировал Нагумо.
— Мы должны и впредь придерживаться подобной тактики по отношению к бунтовщикам, полковник, — продолжал он. — Наш план о передоверии охраны порядка местным органам самоуправления ни к чему не привел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50