Люк бросил на нее быстрый взгляд в темноте салона.
- Почему же? - спросил он хмуро. - Я тебе подготовил довольно плотную программу. Боюсь, как бы ты с ног не сбилась.
Интересно, что он хочет этим сказать?
- Не страшно. Я свою работу люблю. А принимая во внимание расходы, на которые ты пошел, чтобы организовать мою поездку, насыщенная программа это как раз то, что нужно. У меня просто руки чешутся!.. Ну, и что же надо будет делать?
Ответил он не сразу.
- Так вот, - начал он без всякого выражения. - Завтра тебе придется сильно потрудиться у бассейна, чтобы как можно быстрее загореть. Будешь потягивать "Рон Сауэр" и пробовать разные местные mariscos. (Съедобные морские моллюски (исп.). В последующие несколько дней, вернее, в последующие две недели - практически то же самое с небольшими вариациями, например, ныряние с трубкой и маской у кораллового рифа... Но это уже будет зависеть от свободного времени.
Верити резко повернулась к нему, не веря своим ушам.
- А как насчет обещанных банкетов? - поинтересовалась она, стараясь говорить спокойно. - Мне, видимо, все-таки придется нарушить это идиллическое времяпрепровождение и подготовить парочку для твоих друзей?
Люк съехал с дороги и остановил машину перед входом в длинное белое здание в испанском стиле с арками. Яркий свет, вырывавшийся из окон и дверей, выхватывал из темноты живописные купы кокосовых пальм, полумесяц серебряного пляжа и тихо набегающие волны.
- Боюсь, что банкетов будет немного, - сказал он серьезно, поворачиваясь к ней, и в глазах у него заплясала насмешка. - Моим друзьям пришлось неожиданно отказаться от своих планов. Поэтому мне бы хотелось, чтобы ты подготовила только один вечер. Под конец второй недели. Совсем небольшой...
- Что?! - вырвалось у нее. - Ты вытащил меня сюда сегодня, а работа будет только через две недели? Люк, ты шутишь... - сказала она недоверчиво.
Несколько секунд он бесстрастно ее рассматривал, точно просвечивал рентгеном ее мысли.
- Вовсе нет. За последний год у тебя не было ни минуты передышки, сказал он мягко. - Почему ты так боишься отдыха, Верити?
- Так уж случилось, что мне нравится работать! - произнесла Верити с неожиданной для себя самой резкостью. - Если ты думаешь, что я приму твою... твою благотворительность и буду разлеживаться на пляже целых две недели за твой счет... ты же шутишь, правда?
- Нет, не шучу. - В голосе Люка послышалась какая-то обеспокоившая ее неумолимость. Он выбрался из машины. - Эдвард умер почти год назад...
- Неужели ты думаешь, что я это забыла? - прервала она низким дрожащим голосом, сердито и бессильно сжимая кулаки.
- А завтра у тебя день рождения, - продолжал Люк, как бы не замечая ее состояния. - Я чувствую, что обязан Эдварду позаботиться о твоем состоянии двенадцать месяцев спустя после его смерти. Считай, что это долг чести, Верити. Желаю тебе хорошо провести эти две недели. И запиши это на мой счет.
Он замолчал. В горле у Верити пересохло, и, сглотнув, она с вызовом подняла кверху подбородок.
- Долг чести! - произнесла она раздельно и горько, чувствуя, как сердце бешено бьется у нее в груди. - Кого ты обманываешь, Люк?
- Какой мне смысл тебя обманывать? - Губы его скривились, хотя иронии в голосе не было. - Если быть откровенным, это тот минимум, что я обязан сделать для моего очень хорошего друга и для его оставшейся одной невесты, no es verdad? Не так ли?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Не дожидаясь ответа, Люк, как пушинку, вытащил чемодан из багажника и широким шагом направился к отелю, не обращая внимания на ее негодующий взгляд.
- Люк... Люк! - закричала она, выскакивая из "джипа" и бросаясь вдогонку, совершенно забыв об усталости. - Минутку, не так быстро...
От возмущения она даже покраснела, но Люк обернулся, лишь когда остановился у стойки администратора, из-за которой ему приветливо улыбалась кудрявая черноволосая девушка.
- Hola, (Привет (исп.) сеньор Гарсия!
Белозубая улыбка осветила смуглое лицо Люка:
- Hola, Мария. Верити, познакомься, это Мария. А это мисс Верити Лейси.
Верити, сбавив шаг, медленно пересекла мраморный холл, утопающий в буйной зелени, и без особого энтузиазма подала Марии руку. Они вежливо поздоровались.
- Ключи от виллы "Лагуна"? - поинтересовалась Мария.
Люк кивнул.
- У меня есть подозрение, что мисс Лейси хочет, чтобы ее не беспокоили по крайней мере до полудня завтрашнего дня, - добавил он.
- Ничего подобного, я встану с петухами! - решительно возразила Верити и, улыбнувшись Марии, проследовала за Люком во внутренний дворик. Они миновали фонтан, бассейн, бар и вышли к ресторану. Верити была настолько возбуждена, что лишь мельком отметила царившую здесь спокойную, без вызова роскошь: официанты во всем белом ловко скользили между освещенными свечами столиками, за которыми сидели элегантно одетые гости.
Завидев Люка, официанты приветствовали его легким поклоном:
- Buenas noches, (Добрый вечер (исп.) сеньор Гарсия.
Люк уверенно шагал меж благоухающих кустов и пальм, и, как ни старалась, Верити поравнялась с ним, только когда он остановился у белого, увитого бугенвиллеями домика возле освещенного луной пляжа.
Пока он вставлял ключ в замок и открывал деревянную дверь, она разглядывала его скрытое тенью лицо, постепенно проникаясь окружающей ее умиротворенностью - волны тихо набегали на белый песок, а легкий ветерок мягко шевелил листья пальм.
- Люк, мне это все вовсе не нравится! - начала она возмущенно.
Он щелкнул выключателем, и лампочка осветила просторную комнату, спланированную на разных уровнях и обставленную светлой мебелью из пальмового дерева. Казалось, он едва сдерживает улыбку, что только подлило масла в огонь.
- Я понимаю, тебе это, видимо, доставляет удовольствие! - начала она запальчиво, и он, не сдержавшись, открыто рассмеялся. - Но мне все это кажется... унизительным.
- Унизительным?! - Люк поставил чемодан посреди комнаты, небрежной походкой подошел к задней двери и распахнул ее настежь. Лунный пляж и тихо вздыхающий океан, точно прекрасная картина, завершали интерьер. - О чем ты говоришь, Вериги? Как это подарок к твоему дню рождения может быть для тебя "унизительным"?
С горящими глазами Вериги подошла к нему, отвернувшись от завораживающего шепота волн.
- Люк, мы же едва знакомы! - отчеканила она, чувствуя свое полное бессилие. - А ты с самого дня смерти Эдварда строишь из себя доброго дядюшку! То используешь свои связи, чтобы помочь моему делу, а теперь вытащил меня сюда под предлогом некоей работы в сочетании с отпуском. И что же? Я вдруг узнаю, что буду бездельничать здесь целых две недели... Люк, черт побери, что тебя так веселит?
- Ты.
Он вышел на широкую, выложенную плиткой террасу и облокотился на деревянные перила. Он уже не смеялся, но губы все еще кривились в улыбке.
- Большинство моих знакомых женщин просто прыгали бы от радости, если бы им вдруг выпало такое!
Щеки у Вериги зарделись.
- Зная женщин, с которыми ты имеешь обыкновение водить знакомство, я не нахожу в этом ничего удивительного! - выпалила она, но тут же прикусила губу: сверкающие глаза Люка сузились.
- Вот видишь, а говоришь, что мы едва знакомы, Верити, - задумчиво произнес он. - Откуда же тогда ты знаешь о моих женщинах?
- Тот круг, в котором ты вращаешься, не прочь порекламировать себя, разве не так?
Насмешливые глаза его вдруг потемнели. Но уже через секунду он смотрел на залив. Верити не могла оторвать взгляда от мощной линии его плеч и спины, от перекатывающихся под белой рубашкой атлетических мышц.
Она вдруг почувствовала угрызения совести. Люк не сделал ей ничего плохого, а только постоянно помогал вот уже целых двенадцать месяцев. Почему же она на него все время злится?
Но если она полна решимости забыть тот случай, то Люк, видимо, намерен вспомнить все до мелочей. Как иначе объяснить эту его сумасшедшую затею? Кто ему дал право так заботиться о ней? Ощущение было такое, будто он только что вскрыл ее недавно зажившую рану, чтобы посмотреть, как идет процесс заживления... Да он просто эгоист и садист! Она никогда в этом не сомневалась. А то, что между ними произошло во Флориде в марте прошлого года, только утверждало ее в этой мысли.
- Извини, Люк, - начала она натянуто, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. - Я вовсе не хочу показаться неблагодарной, но... я знаю, что тобой движет, и тебе вовсе не обязательно...
Он медленно обернулся и, повернувшись к перилам спиной, вновь на них облокотился, поигрывая мощными мускулами груди. В горле у нее пересохло, она с трудом оторвала взгляд от столь ярко выраженной мужественности и попыталась сконцентрироваться на его глазах, светившихся холодной усмешкой, но легче ей от этого не стало.
- А ведь ты едва со мной знакома, - мягко передразнил он, насмешливо скривив губы. - Откуда же тогда знаешь, что мною движет. Вериги?
- Ну, это ясно... Чувство вины... - пробормотала она нетвердо.
Наступило напряженное молчание. Даже стрекот сверчков стал каким-то угрожающим. Но вдруг Люк, пожав плечами, оторвался от перил, выпрямился и глубоко засунул руки в карманы брюк. Глаза его стали непроницаемыми.
- Вины? Ты действительно так думаешь?
Вот и пойми его, подумала она раздраженно.
- Да, конечно! Что же еще? Откуда в тебе такая покровительственная благосклонность? Ведь мы даже не подозревали о существовании друг друга до тех пор, пока не было объявлено о помолвке! И с тех самых пор ты окружил меня какой-то... какой-то отеческой заботой!
Люк еще более помрачнел.
- Отеческой? Тебе двадцать два года. А завтра будет двадцать три.
Откуда, черт побери, он знает, сколько мне лет? - подумала она возмущенно.
- А мне тридцать три. Действительно, я мог бы стать твоим папенькой, если допустить, что зачал тебя в... э-э-э - совсем зеленом возрасте, в десять лет.
- Не будь педантом. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю... - Верити в отчаянии зажала виски руками, чувствуя себя такой усталой и опустошенной после длительного перелета. - Этим своим дурацким чувством долга ты просто пытаешься загладить вину перед Эдвардом за то, что злоупотребил положением его друга и будущего шафера! Скажешь, не так?
И опять повисло напряженное молчание.
- И все из-за того, как я повел себя тогда в поло-клубе? - пробормотал Люк с кривой усмешкой.
- Да! Да!
- Интересно, кто же из нас испытывает большее чувство вины?
- Это несправедливо. Люк!
Щеки у Вериги горели. Зачем только она сюда приехала? Почему не последовала своему первому инстинктивному порыву и не послала его ко всем чертям?
- Ну ладно, - сказал Люк с неожиданно проступившим испанским акцентом, обычно почти не заметным. - Давай по крайней мере сойдемся на том, что я чувствую себя в долгу перед Эдвардом и считаю себя обязанным позаботиться, чтобы с тобой не произошло ничего плохого, Вериги.
- Да что ты?!
Подобное утверждение только подстегнуло ее обиды. Чего еще от него ожидать? - подумала она, сбитая с толку своими же собственными чувствами.
- Есть хочешь? - деловито осведомился Люк. - Прислать тебе что-нибудь из ресторана? Ловко сменил тему! - сердито подумала она. Люк неторопливо подошел к ней и, взяв за руку, повернул спиной к комнате. От его прикосновения по коже у нее побежали мурашки. Струсив, она непроизвольно дернулась, освободилась от его руки и покачала головой.
- Нет, не хочу. С твоего позволения я просто выпью сока и завалюсь спать.
- Конечно. Пойдем, покажу тебе кухню. Холодильник здесь хорошо укомплектован. Но ты можешь сделать заказ по телефону. Просто сними трубку, и все.
Они вошли в кухню, просторную и светлую, обставленную деревянной мебелью. Взглянув на него. Вериги сказала с деланным равнодушием:
- Похоже, у тебя неплохие отношения с персоналом отеля.
При этом она всячески избегала напряженного взгляда его синих с густыми черными ресницами глаз, выводившего ее из душевного равновесия.
- В этом нет ничего удивительного, - согласился он, - я им даю работу.
- Работу? - переспросила она, раскрыв от удивления рот. - Ты хочешь сказать, что это твой отель? Твоя собственность?
Темная прядь упала ему на лоб, и он поднял длинную смуглую руку, чтобы ее откинуть.
- Да, это моя собственность, - спокойно подтвердил он. - А еще у меня есть ранчо. Я развожу там лошадей.
Верити молча отвернулась, боясь выдать себя. Владелец отеля - и предложил ей работу по оформлению домашней вечеринки?
- Если ты не возражаешь, я хотела бы лечь спать.
Не получив ответа, она обернулась и столкнулась с ироничным взглядом его синих глаз.
- Что ты имеешь в ВИДУ, Верити? - поддразнил он. - Я все же думаю, что это скорее констатация, нежели приглашение.
Верити даже побагровела, что еще больше развеселило Люка.
- Спокойной ночи! - только и смогла она выдавить из себя, сама не понимая, как удержалась от пощечины.
Она просто физически ощущала приближение опасности - так сильно действовало на нее его присутствие. Люк Гарсия был, пожалуй, самым известным ей по прессе ловеласом, довольно бесцеремонно обращавшимся с женской половиной человечества. Взять хота бы его приключения за этот последний год... Неужто ему взбрело в голову окатить свое внимание на нее?
- Не будь такой свирепой, - спокойно сказал он и, приподняв ее разгоряченное лицо, принялся его рассматривать; это было для нее просто невыносимо. - Сегодня я ничего не буду тебе доказывать. Вериги. Hasta manana. Que duermas bien. (До завтра. Спокойной ночи (исп.)
Он ушел, а она еще долго стояла недвижно посреди кухни с пустым стаканом в руке, пытаясь разобраться в водовороте захлестнувших ее чувств. Злость, возмущение его холодной, вызывающей самонадеянностью плюс какое-то неопределенное волнение, никак не поддававшееся анализу. В конце концов она сдалась. Прохладный душ - и в постель. Именно этого ей сейчас и не хватает, очень не хватает. Она настолько измотана, что может проспать целые сутки, как и предполагал Люк.
Но, возбужденная разговором, она еще долго не могла уснуть, несмотря на успокаивающий душ и на ее любимый яблочно-миндальный лосьон, которым она протерла кожу, прежде чем с блаженством растянуться на постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19