- Немного работы он за нас сделал, - неуверенно сказала тетя Ядя.
- Ага! - со скрываемым удовлетворением ответил Ендрек. - Хорошо
поработал!
- В чем дело? - спросил отец. - Больше я не успел, но завтра
продолжу...
На мгновение воцарилась тишина. Все ошеломленно смотрели на отца,
который заглянул в колодец.
- Чем глубже, тем труднее, - озабоченно объяснил он. - За один день я
не справлюсь, но послезавтра закончу.
- Спросите, о чем он - у меня сил нет, - слабо прошептала моя мамуся.
- Папа, это ты копал? - громко крикнула я.
- Конечно я, - ответил отец. - Больше никого не было.
У меня отнялась речь. Марек и Люцина смотрели на меня голодными
взглядами. Отец сиял удовлетворением.
- Ты же пошел на рыбалку! - простонала Тереза. - Как ты мог
одновременно рыбачить и копать?..
- Что? - спросил отец.
Тереза набрала воздуха.
- Ты же пошел на рыбалку!!! - страшно зарычала она.
- Да, я был на рыбалке, но клева не было. Сегодня для рыбалки день
неподходящий. Я вернулся и подумал, что смогу вам немного помочь...
К моей мамусе вдруг вернулись силы:
- Так почему ты не пришел на поле? Помогать надо было там!
- А я знаю, где это? А здесь я знаю - это надо выкопать...
- Что ты наговорила отцу? - набросилась на меня Люцина.
- Богом клянусь, ничего! - поклялась я. - То есть, то что надо! Я
говорила, что этого трогать нельзя, но он мог не расслышать. Я вообще не
знаю, чего он слышал, а чего нет!
- Боже мой, что же делать?! - застонал Михал заламывая руки.
Франек задумчиво чесал голову, склонившись над колодцем. Моя мамуся,
при помощи Терезы, воспитывала отца:
- Кто тебя просил раскапывать колодец! Что тебе в голову стукнуло?!
Это мы раскапываем колодцы, а не ты!
- Если бы я знал, что это вам так нравится, - оправдывался отец, -
надо было мне сказать...
- Нет, я больше не могу, - застонала Тереза и схватилась за голову.
Люцина начала хихикать. Тетя Ядя попробовала сгладить напряжение,
отметив тот факт, что отца бандит не убил. Михал спустился в колодец и
ощупывал камни под ногами. Марек тяжело вздохнул:
- Дурацкое положение, - озабоченно произнес он. - Все устали. Надо бы
это сторожить...
- Зачем? - сердито возмутилась Тереза. - Самое большее, что он может
сделать - придет и засыплет, и пусть засыпает, раскопаем обратно, мой
шурин любит поработать.
Марек покачал головой:
- Хуже. На этот раз он может не засыпать, а привести помощника и
докопаться до дна. Одной ночи может хватить.
- Упаси бог! - выкрикнул Михал, поднимаясь в колодце.
- Ты что-нибудь знаешь? - неуверенно спросила я.
- У меня есть подозрения. Мы и сами можем это завалить, но жаль
тратить силы.
- Раскопаем до конца! - предложила моя мамуся.
- Чтобы ему было легче? А кто копать будет? Я не смогу. А если мы
что-нибудь найдем, придется охранять, до утра мы не успеем. А как же
уборка?
- Еще два дня, и мы бы закончили, - грустно вставил Франек.
Михал Ольшевский высунул из колодца голову и плечи:
- Я могу посторожить, - решительно сказал он. - Я устал меньше всех.
Как нам стало ясно, его достаточно просто вспугнуть и он ничего не
сделает. В этом же все дело?
- Вы знаете, что это опасно? - заботливо поинтересовался Марек.
- Конечно, знаю. То есть, смотря что. Я не буду к нему приближаться,
где-нибудь спрячусь и в случае чего подниму шум. Кроме того, я возьму
что-нибудь для защиты...
Приближалась ночь, работа на уборке отразилась и на наших умственных
способностях. Решили, что Михал затаится среди камней у колодца,
постарается не спать, а заметив преступника, с криком выскочит и убежит.
Пробуждение всей семьи вынудит врага отступить, чего нам будет вполне
достаточно. А завтра мы примем решение о дальнейших действиях.
Выход понравился всем. Марек, после раздумий, разрешил мне
подключиться к действию. Было ясно, что я пойду спать последней, поэтому
мне предстояло продержаться до одиннадцати.
- В одиннадцать ты меня разбудишь, - попросил Марек. - Михал будет
сидеть у колодца, а я пройдусь по окрестностям. Так будет безопаснее.
- Но он может убить вас! - запротестовал Михал.
- Скорее всего, нет. Для начала он попробует убить вас. Я знаю, что
делаю, мне ничто не угрожает. Вы должны спрятаться как можно раньше...
- И возьмите с собой что-нибудь поесть, - посоветовала я. - Я думаю,
что сейчас вы ужинать не сможете...

И все же половину ужина Михал Ольшевский съел, вторую, по моему
совету, он захватил с собой. Взяв фонарик и алебарду, он спрятался между
камней. За плечами его прикрывала куча, а впереди открывался вид на
колодец, дерево и тропинку. Наполнившись высокими мыслями, он замер...
Время шло. Зашла луна. Сделалось совсем темно. Михал, в страшном
напряжении, сидел неподвижно. Примерно через год, а может два, он решился
посмотреть на часы, светящиеся стрелки показали, что он сидит так уже
целых сорок пять минут.
Он вдруг вспомнил, что для охранников время течет по-другому. Он
пошевелился, вздохнул, напряжение прошло. Он почувствовал голод и
прикончил остатки ужина, бросив на камни салфетку с куриными костями и
хлебными крошками. Нервный зевок разжал его челюсти.
Время вообще перестало идти и стояло на месте. Михал почувствовал как
деревенеет тело и засомневался, выдержит ли до утра. В тот день он
проснулся в половине четвертого, до восьми работал на уборке, с девяти до
трех просидел в музее, с четырех до восьми принимал участие в полевых
работах. Возможно, что он не так уж и выспался...
Он шестнадцать раз изменил позу, когда, наконец, пришла полночь.
Теперь он мог быть уверен, что союзник кружит поблизости. Темнота
сгущалась, тишина была почти абсолютной, издали доносилось только кваканье
лягушек и, время от времени, лай собак. Ничего не происходило и Михал
почти полностью расслабил напряженное внимание, когда ему показалось, что
он услышал что-то поблизости. Будто бы шелест травы и хриплый вздох.
Впечатление было страшным. Михал никогда в жизни не играл в
разведчиков или индейцев, был городским ребенком, о ночных дежурствах он
только читал. Он до слез вытаращил глаза и ему показалось, что темнота под
дубом пошевелилась. Пошевелилась и застыла. Больше ничего увидеть не
удалось, только это короткое движение в темноте. Несомненно, оттуда
подбирается убийца... Эта дьявольская, преступная личность прокралась под
дуб и теперь пытается приглядеться к территории. Сидит там и ждет, пока
кто-нибудь не покажется...
Медленно, осторожно, плавными движениями Михал сменил позу. Он присел
и крепко ухватил алебарду, совсем забыв о фонарике. Он подумал, что в
случае чего сможет защититься, а для криков и бегства еще рановато...
Так долго ничего не происходило и так долго темнота под дубом не
двигалась, что Михал не выдержал. Не выпуская из рук алебарды, он
повалился на бок и оперся локтем о камни. Он подумал, что ему показалось,
а потом, что из-за какого-то паршивого бандита ему приходиться здесь
сидеть и обливаться холодным потом. Это же последнее свинство: убивать
людей, покушаться на чужое добро, продавать и уничтожать памятники
искусства...
Он вырывал шедевры из ненасытных свиных рыл. Рыла, довольно хрюкая и
чавкая, жрали чашки из мейсенского фарфора. Одно рыло принялось за
серебряный подсвечник, разозленный Михал схватил подсвечник и потянул на
себя. Рыло не отпускало, а подсвечник растянулся как резиновый, рыло
толкалось и жрало почти из его рук. Михал откинулся назад...
В лопатки уперлось что-то твердое, он открыл глаза. Вокруг царила
темнота, за спиной были камни. Он почувствовал себя не в своей тарелке -
откуда взялись эти свиные рыла, он же не спал?..
Под дубом ничего не двигалось, зато ближе, среди камней, что-то
зашелестело. Михалу стало жарко. Он опять вытаращился в темноту и ему
показалось, что у подножия кучи камней находится какая-то темная масса,
которой раньше здесь не было. Черная масса, сконцентрированная, низкая,
неподвижная...
Весь следующий год, он ожидал инициативы со стороны черной массы,
которая, несомненно, была подкрадывающимся врагом. Враг замер на
четвереньках, Михал тоже...
Враг взбирался на стены, которые защищал Михал. Михал взбирался на
стены, которые защищало множество врагов. Они бросали в ров и об стены
кубки из венецианского стекла, кубки со звоном рассыпались, необходимо
было отобрать их, пока они все не разбили. Михал рванулся в бой. Со стуком
камней враг скатился с обратной стороны стены...
Михал опять открыл глаза, хотя мог бы поклясться, что не закрывал их
ни на минуту. Стены, ров и кубки исчезли, враг - нет. Враг взбирался на
кучу камней с обратной стороны. У Михала мелькнула мысль, что он, должно
быть, хорошо замаскировался, если тот о нем не знает и лезет с таким
шумом, не соблюдая никакой осторожности. Сейчас он покажется...
Ему даже и в голову не пришло, что он должен не рисковать, а убегать
и кричать. Вырванный из дремы атакой врага, он слегка поглупел, поэтому
напряг мышцы и покрепче сжал алебарду.
И тут над его головой выросло что-то черное. Это черное рухнуло прямо
на него с каким-то ужасным, неразборчивым хрипом. Времени на размышление у
Михала уже не оставалось, подействовал инстинкт самосохранения. Ведомый
этим инстинктом, Михал стал на ноги и со всей силы пихнул алебардой.
Алебарда во что-то попала, черный враг скатился с камней и рухнул прямо в
колодец, издав тонкий короткий крик...
Через неопределенный, очень долгий момент времени Михал Ольшевский
превратился из камня в человеческое существо. В существо настолько
испуганное, что размер испуга превышал все. Произошло нечто ужасное - он
убил человека!!!..
Мы с Люциной были вырваны из сна способом, несовместимым с хорошим
воспитанием. Михал Ольшевский тыкал в нас левой рукой, сжимая в правой
алебарду с испачканным чем-то темным острием.
- Я убил его!.. - громко стонал он. - Я убил его!.. Он подкрался!
Бросился на меня! В черной кольчуге!.. Я убил человека!..
Взгляд на алебарду убедил нас, что он не бредит.
- Ну и слава богу, - нервно произнесла Люцина, пытаясь отобрать у
него свой халат. - Сынок, не вытирай это оружие об мой халат... Убил, и
хорошо, наконец-то все успокоится...
- Я убил человека... - душераздирающе стонал Михал в бессознательном
состоянии. - В черной кольчуге!.. Он бросился на меня!..
В спешке я никак не могла найти под кроватью тапочек. У меня
мелькнула мысль - откуда взялась кольчуга, но ответ пришел сам собой.
Наверное, опять какая-то историческая личность. Нам еще не хватало, начать
самим всех убивать, очень плохо, что Михалу пришлось это сделать...
Люцина была ужасно бледной, но старалась держаться:
- Где он, - твердо спросила она. - Возле колодца?
- Что?.. Нет... Упал... Упал в колодец...
- А кто это был? Кто-то знакомый?
- Не знаю... Я убил его... Он на меня бросился...
Наконец Люцине удалось надеть халат. Стеная и стуча зубами, Михал
Ольшевский отвел нас на место своего преступления. По пути я пыталась
утешить его, объясняя, что он убил для самообороны, но и сама чувствовала
себя неловко. Из-за коровника донесся лай собаки.
- Лает над трупом, - прошептал Михал голосом покойника.
- Он знает, что делать, - равнодушно сказала Люцина. - А раньше он не
лаял?
- Не знаю. Не слышал...
В сером свете нарождающегося утра было кое-что видно. Мы выглянули
из-за угла коровника. Пистолет стоял над колодцем и лаял вниз. О его
присутствии мы скорее догадались, чем увидели его.
- Удивительно, - забеспокоилась Люцина. - Пистолет, вместо того чтобы
выть - лает. Может он еще жив?
- Лучше бы живой... - неуверенно пробормотал Михал.
Мне бы этого тоже хотелось. Единственным утешением было то, что убит
преступник. Мы осторожно заглянули в колодец, таращась в темноту. После
долгих усилий мы увидели внизу какую-то черную, абсолютно неподвижную
массу.
- Вроде бы есть, - подтвердила Люцина. - Действительно, в черной
кольчуге...
- Может, и в кольчуге, не видно, - недовольно сказала я. - Надо было
взять фонарик. У вас был фонарик...
Михал беспомощно оглянулся. Фонарик у него был, но куда-то подевался.
Должен был лежать здесь. В спешке, торопясь, мы забыли про фонарик, хотя в
комнате их было целых два. Некоторое время мы бестолково шарили между
камнями, после чего опять заглянули в колодец. На дне точно лежала черная
масса, не известно - живая или мертвая. Ситуация было отчаянной.
- Матерь божья, что же теперь будет?.. - прошептал сломленный Михал.
- А, собственно говоря, зачем ты его убивал, сынок? - вдруг
поинтересовалась Люцина. - Тебе надо было только испугать его и с криком
убежать.
- Не знаю, - нервно ответил Михал. - Он на меня вдруг набросился.
Сверху, с этих камней. Я забыл, что должен убежать. Потому что... Не
знаю... Возможно, я вздремнул...
Со всей искренностью он рассказал нам о своих переживаниях на посту.
Мы проявили понимание. Пистолет перестал лаять в колодец и загавкал в
сторону дороги. Мы втроем стояли над ямой и не знали, что делать.
К счастью, в этот момент из мрака появился Марек.
- Ради бога, что вы здесь делаете? - раздраженно спросил он. - Чем вы
тут занимаетесь?
Перебивая друг друга мы объяснили ему, что Михал убил человека в
черной кольчуге, причем убил его для самообороны. Описание обстоятельств
получилось у нас немного расплывчатым. Марек молча выслушал нас, заглянул
в колодец, после чего опять посмотрел на нас.
- Здесь не было никакого человека, - холодно уведомил он.
- Он же лежит там! - обиделась Люцина.
Марек опять заглянул в колодец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33