— Я что-то принимаю сейчас, господин капитан. Должно быть, они. Переключаю.Через мгновение, к его полному изумлению и с чистотой, возможной только на таком близком расстоянии, он ясно расслышал в наушниках голос Йоханна Штурма, говорящий:— «Дойчланд» вызывает Большого Черного Орла. Как слышите меня?— Большой Черный Орел? — с изумлением спросил Шмидт. — О чем он говорит?— Он не хочет обращаться к нам, дурак, на случай, если кто перехватит передачу — сказал Неккер. — Ну-ка, дайте мне поговорить с ним. *** Джин Синклер пила последнюю чашку чая перед тем, как пойти в церковь, когда появились Рив и Джанет.— Приятный сюрприз — сказала она. — Обычно я не добивалась заметного успеха, когда пыталась побудить его подняться в воскресенье утром.— Боюсь, причиной являются дела — сказала Джанет. — Тем не менее я убедила его надеть форму, так что хватайте его, если можете.Джин глядела озабоченно. Рив сказал:— Из Маллейга сообщили, что у лейтенанта Джего трудности с двигателем. Крайний срок для ремонта — вторая половина дня, иначе за Герике пришлют кого-то другого. Кто бы ни был, очевидно, он не прибудет до позднего вечера. Даже, наверное, до завтрашнего утра.— Понимаю. — Она посмотрела на часы — Служба, я должна напомнить вам, начнется через пятнадцать минут, и если мы не хотим получить от Мердока публичного выговора, во время которого придется горбиться за спинами прихожан, то лучше поторопиться.— Хорошо — скучно сказал он. — Я приду, только я вас догоню. Попрошу у Мэри масло и яйца. У меня все кончилось.Дверь за ним закрылась и Джин повернулась к Джанет:— А как вы?— Пожалуй, нет — не этим утром.— Что вы собираетесь делать?— Я кое-что придумаю.Джин улыбнулась:— Я так и знала. *** Герике хорошо позавтракал овсянкой и жареным беконом и, достаточно неожиданно, томатами, принесенными матерью Лаклана. Когда она ушла, Лаклан возвратился на свой пост у стены.Герике сказал:— Спи, Лаклан. Когда ты думаешь немного поспать?— О, я ужасно хочу спать. Страшная проблема, что для матери я остаюсь крошечным ребенком.Лаклан посмотрел на часы:— Не беспокойтесь, капитан. Мердок сменит меня в одиннадцать после утренней службы.— А, да — сказал Герике. — Он здесь что-то вроде пастора, не так ли?— Верно — и коксвейн на «Мораг Синклер».— «Мораг Синклер»?— Величайшая любовь в жизни Мердока. Это спасательное судно в сорок один фут с двигателем Ватсона. Станция находится в Южной Бухточке на другом конце острова. Мердок там живет.Герике сказал:— Не понимаю, почему не здесь?— Потому что в действительно плохую погоду море так сильно бьется в волнолом гавани, что из нее невозможно выйти. Гораздо легче из Южной Бухточки.— Всегда так?— Нет, раз или два в году невозможно отплыть из бухточки.— И что случается, если в это время получен сигнал?— Еще один спасатель находится на острове Барра.— А вы, Лаклан, вы были членом команды спасателя перед вступлением в армию?— Не с моим животом — ответил Лаклан. — Но мой отец был.Он перестал улыбаться и Герике, который не мог найти слов, стоял, сжимая прутья решетки. Внешняя дверь хлопнула и голос Джанет позвал:— Кто-нибудь дома?На ней был плащ из овечьей кожи, твидовая юбка, ботинки до колен:— Как он вел себя, Лаклан?— Выбора не было — ответил Герике. — Юный Лохинвар просидел у стены, глядя на меня всю ночь с винтовкой на коленях.Она передала через решетку пачку сигарет и пару журналов:— Поможет провести время.— Теперь уже не долго — сказал он. — Лейтенант Джего появится в полдень, чтобы забрать меня. Разве не так?— Поломка двигателя у Сторновея. К вечеру, как минимум, а может быть, даже завтра.Он стоял, глядя на нее сквозь решетку, словно ожидая чего-то. Внезапно она почувствовала смущение, наполовину злясь на себя за то, что вообще оказалась здесь.— Мне надо теперь идти. У меня дела.— Благодарю — мрачно сказал Герике и взял журналы. — За это — среди прочего.Она повернулась и быстро вышла. *** В разведотделе в Тронхейме Неккер в дурном настроении мерил шагами комнату, куря сигарету. Он все еще был в полетном комбинезоне, лицо в полосах грязи и пота, очевидных знаках защитной маски.Альтрогге за столом глядел на него поверх составляемого рапорта:— Это не поможет, Хорст. Почему бы тебе не сесть. Выпить кофе.Он потянулся к кофейнику на подносе и Неккер покачал головой:— Нет, спасибо.А потом взорвался:— Почему все эти оттяжки? Я хочу знать, что, к черту, происходит?— Командующий группой разбирается лично, ты знаешь, но с подобными вещами всегда связаны задержки в инстанциях. Тебе надо набраться терпения. — Он откинулся и осторожно добавил — Я подозреваю, мой друг, что тебе надо подготовиться к гораздо большей головомойке.Неккер перестал ходить:— О чем ты?— Ты не сделал, что тебе сказано, Хорст. Ты не следовал приказу.Неккер изумленно уставился на него:— Не следовал приказу? Ради бога, Ханс, чего ты ждал от меня?Дверь открылась и вошел Майер. Он нес несколько листочков сообщений и лицо его было мрачно:— Я связался со штабом Кригсмарине в Киле и новости пошли прямо к самому Деницу. Я получил подтверждение и благодарность нам за информацию.— И это все?— Нет, они также прислали другой сигнал с выражением чрезвычайного неудовольствия из-за отсутствия информации относительно местонахождения конвоя из Галифакса.— Не сомневался — сказал Неккер. — А что про «Дойчланд»?Майер сел на краешек стола и аккуратно выбрал сигарету:— Они все о ней знают из разведисточников в Аргентине. Покинули Бразилию несколько недель назад с командой разных типов из Кригсмарине под управлением фрегаттен-капитана Бергера. У них на борту также несколько гражданских пассажиров — монахини, мне кажется.— Фантастика — сказал Неккер. — Провести под парусом такую штуку с одного конца Атлантики до другого под носом у британского и американского флотов. Это воспламенит страну.— Нет, не воспламенит, мой друг, по той доброй и достаточной причине, что новость не будет опубликована. Для такого интеллигентного человека, Хорст, ты временами можешь быть до раздражения глупым. Ты свел свой радиоконтакт с «Дойчланд» к минимуму, разве не так? Ты сымпровизировал грубый код, не правда? Зачем ты делал все это?— На случай, если кто-то перехватит передачу и будет способен засечь судно.— Именно. Британский флот, Хорст, имел более чем преходящий интерес к активности ветхого старого парусника, пытающегося достичь Киля из Бразилии, главным образом потому, что никто не давал и кончика пальца за ее шансы пройти даже половину пути.— Ну и?— Но теперь ситуация изменилась. Наши друзья по другую сторону Северного моря так же убеждены в ценности хорошей пропаганды, как и мы. Позволь им только подозревать, что «Дойчланд» в этом районе и так близко к дому — и они немедленно что-нибудь сделают, мобилизуют каждое судно, которое имеют в этих водах, и не позволят ей прорваться.Наступила тишина, которую нарушил Альтрогге, заговорив с явной симпатией в голосе:— Так что видишь, Хорст, никто не должен знать. Любое публичное объявление на этой стадии стало бы фатальным.Неккер медленно кивнул, внезапно почувствовав сильную усталость и повалился в кресло.— «Дойчланд», Хорст, должна быть предоставлена собственной судьбе — сказал Мейер. — Ты это понимаешь? Мы можем молиться за нее, но не более.— Да, господин полковник.— И ты совершил ошибку, Хорст. Ты не имел права отвлекаться от поисков. Ты мог бы оставаться в этом районе по меньшей мере еще полтора часа. Ты мог бы прекрасно заметить конвой из Галифакса.Неккер устало кивнул и Майер положил руку на его плечо:— Мы все ошибаемся, но подобную ошибку дозволяется допустить только раз. Ты понимаешь?— Да, господин полковник.— Хорошо, теперь иди, поешь что-нибудь, а потом спи. Много спи. Где-то в течение следующих двадцати четырех часов ты вылетишь снова.Неккер встал:— В тот же район?— Тот же — кивнул Майер. — Но на сей раз конвой из Галифакса, Хорст.Неккер медленно вышел, шаркая ногами. Дверь за ним закрылась. Настала тишина, потом Майер тяжело вздохнул:— Забавная штука, Ханс — сказал он Альтрогге. — Но я, конечно, откажусь, что говорил такое.— Что именно, господин полковник?— О, просто будь я на его месте, у меня гнусное подозрение, что я сделал бы то же самое, что и он. *** В Сторновее туман рассеялся поднявшимся ветром, а с моря пришел дождь, когда Джего сошел по трапу с мостика и двинулся на корму. Он припал на колено у открытого люка и уставился в тесный отсек двигателя.— Как дела?Янсен сидел на корточках возле Астора и Чейни:— Еще час, сэр.— Вы уверены, что он заработает?Астор, слегка обиженный, поднял глаза:— Я с Чейни и с тем липовым офицером из мастерских ВВС сделали новые части сами. Хорошая медь. Будет как новенькая, лейтенант.Янсен поднялся по трапу:— Он прав, сэр, они выполнили превосходную работу.— Хорошо, — сказал Джего, направляясь к мостику. — Передай в Маллейг, что мы думаем выйти через час. — Он посмотрел на часы. — Что означает, что мы просрочили время Мюррея на десять-пятнадцать минут. Я, естественно, пошлю подтверждения реальному выходу.Он толкнул дверь, вошел и сел за стол для карт. Янсен помедлил и сказал:— За последний час барометр упал весьма существенно, лейтенант.— Ну и?— И общий прогноз, не слишком хорош в деталях, сэр, пованивает.Джего засмеялся:— Разве ты не тот парень, что когда-то пересек Атлантику в одиночку?— Море, лейтенант, нуждается во мне большую часть моей жизни — мрачно сказал Янсен. — Мы наслаждаемся с ним весьма особыми отношениями. Пару раз оно встряхнуло меня, но я всегда возвращаюсь для очередной встряски. Вот в такую игру мы и играем.Джего ощутил неожиданный озноб:— О чем ты говоришь, черт побери?— Бог знает — Янсен казался смущенным. — Наверное, старею — Он уставился в открытую дверь. — Острова выглядят совсем по-другому. Море другое.— О, дошло — насмешливо сказал Джего. — Ты имеешь в виду, что оно ждало тебя здесь всю твою жизнь?— Или я этого ждал — сказал Янсен. — Что, опять-таки, совсем иное. Тем не менее, мне лучше отправить сообщение, сэр.Он вышел. В окна мостика хлестал дождь и снаружи ветер стонал в стальной оснастке. Джего, под впечатлением сказанного Янсеном, сидел, слегка повернув голову, словно к чему-то прислушиваясь.На столе лежал прогноз погоды и он взял его. Морские районы Рокэлл, Бейли, Мэлин, Гебриды; картина была однородно черной. Глубокая депрессия быстро двигалась сюда с Атлантики. Сильный дождь, ветер четыре-пять баллов, усиливающийся до полного шторма к вечеру.Он скомкал бумагу и бросил в угол:— А, ладно — тихо сказал он. — Догадываюсь, что это просто не мой день. *** На «Дойчланд» Бергер сидел над картами в каюте, прокладывая курс на следующие несколько дней. Он различал снаружи монотонное бренчание помпы, звуки подымающегося ветра. Отто Прагер лежал на койке, читая книгу. Он сел и снял очки.— Похоже, проклятая штука будет работать вечно.— Ты так думаешь?Раздался стук в дверь и вошел Штурм:— Вызывали, господин капитан?— Как там?— Вчера два часа — сегодня два с половиной.— И все еще не сухо?— Почти.Штурм поколебался:— Мы постоянно забираем воду, капитан, что совсем не помогает нашим усилиям. Мне кажется, капитан, если бы мы убавили паруса…— Ни клочка, господин Штурм. — Бергер хлопнул ладонью по столу — Доже обрывка не трогайте без моего разрешения. Понятно?— Как прикажете, капитан.— Теперь возвращайтесь к обязанностям и пришлите сюда Рихтера.Штурм удалился, а Прагер встал и подошел к столу:— Он изменился, этот мальчик. Месяц назад он прыгал бы, чтобы привлечь внимание, и щелкал бы каблуками, заговори вы с ним подобным образом, а сейчас…— …он мужчина — оборвал Бергер. — И он должен благодарить за это «Дойчланд». Ничего и никогда не будет прежним.— Так он прав?— Только отчасти. Что мы забираем большое количество воды, это верно, как и то, что это не улучшает и так не простой ситуации ниже ватерлинии. То, что основной причиной является настойчивость в постановке всех наших парусов, тоже верно. Но плохая погода — наш лучший союзник, потому что нас труднее найти. Мы ее используем, Отто, чтобы выиграть время, в котором на этой стадии игры мы нуждаемся любой ценой. — Он обоими руками разгладил карту. — Я не должен провалиться. Не теперь. Не зайдя так далеко.Прагер положил руку на его плечо:— Мы сильно обязаны тебе, Эрих. Мы все.В дверь постучали и вошел Рихтер. Он был в клеенчатой куртке с руками в стокгольмском дегте:— Господин капитан?— А, Рихтер. Ты был наверху, я вижу.Боцман глянул на руки:— На топ-мачте развязался блок.— Ты уделил внимание солнечному фонарю в салоне?— Мы постоянно заняты, господин капитан. Сейчас для дам внизу темно, но лучше, чем все время хлещущая вода.— Хорошо — сказал Бергер. — А теперь я хочу услышать твое мнение о нашей общей ситуации.Рихтер, казалось, колебался:— Вы капитан, а не я.— Я знаю — нетерпеливо сказал Бергер. — Но, за исключением меня, ты провел больше времени на море под парусами, чем кто-либо. Ты, по крайней мере, понимаешь, о чем я говорю.Рихтер пожал плечами:— Как хотите, господин капитан.Бергер наполовину повернулся к карте Западного Пролива и постучал по ней пальцами:— Большинство прерывателей блокады в прошлом пыталось пройти Датским проходом между Гренландией и Исландией, а потом прямо к Норвегии. Ты согласен?— Именно здесь можно пройти, господин капитан.— Но это нам не годится, да? Почему?— Возможность свободно плавающего льда в районе Гренландии и мы потратили бы слишком много времени к северу от Полярного Круга.— Согласен. А теперь, выбрав Гебриды, где должны мы проложить курс? Оркнейским проходом?— Нет, капитан — ответил Рихтер. — По моему мнению нам лучше повернуть где-то севернее Шотландских островов, а потом срезать прямо на Берген.— Хорошо, Хельмут. Очень хорошо. Приятно, когда твое решение подтверждается. — Бергер свернул карту. — Еще одно. Штурм думает, что мы несем слишком много парусов. Ты согласен с ним?— Нет, если господин капитан хочет выиграть время — сказал Рихтер. — Тем не менее, я бы обратил внимание, что барометр падает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30