Для питания использовались похожие
на цветную капусту, но имеющие форму тыквы фрукты. У них был вкус клюквы и
иногда эти фрукты росли прямо внутри закрытых жилищ.
Внутри каждого жилища были обгоревшие места, как и под пологом над
центральной площадью. Эти мелкие ожоги не вредили огромному растению. В
каждом жилище имелось также небольшое углубление, сделанное в самом
Дереве. Сюда обитатели Дерева несколько раз в день приносили ему свои
подношения в благодарность за кров и защиту. Эти пожертвования смешивались
с толченой мякотью мертвых растений, собранных специально для этой цели.
Мякоть использовалась также для того, чтобы убивать сильные запахи. Когда
углубления наполнялись, их чистили, сухие остатки выбрасывались за
Дерево-Дом в зеленую бездну, а углубления снова использовались. Дерево
принимало и поглощало приношения очень быстро и эффективно.
Дерево-Дом было самым великим открытием, сделанным предками Борна. О
его уникальных качествах узнали тогда, когда казалось, что вся колония до
последнего человека погибнет. В то время никто не задумался над тем,
почему растение, бесполезное в родной среде, здесь оказалось таким
удобным. Вскоре люди послали разведчиков на поиски других Деревьев-Домов,
и были основаны новые поселения. Но за годы, прошедшие с тех пор, как
пра-пра-пра-пра-пра-прадедушка Борна поселился на этом Дереве, контакты с
другими поселениями постепенно стали слабеть, а потом и вовсе
прекратились. Никто не позаботился возобновить связь с ними, да и не
хотел. У них было все необходимое для выживания в мире, который кишел
кошмарными созданиями, несущими смерть и разрушения.
- Борн вернулся.... Смотрите, Борн вернулся... Борн, Борн!
Вокруг Борна собралась небольшая толпа и радостно приветствовала его.
Но в ней были одни только дети. Один из мальчишек, забыв о том, что
встречать охотника надо с почестями, имел дерзость дернуть его за плащ.
Борн посмотрел вниз и узнал сироту по имени Дин, которого воспитывали все
жители сообща.
Его отца и мать кто-то похитил, когда они были в экспедиции по сбору
фруктов. Они исчезли в лесу вслед за раздавшимся страшным звуком.
Остальные члены группы в панике разбежались, а когда вернулись на прежнее
место, от супружеской пары остались одни орудия труда. С тех пор о них
никто никогда не слышал. Поэтому мальчика растили в поселке сообща. По
непонятным причинам паренек больше всех привязался к Борну. Охотник не мог
отмахнуться от подростка. Это был закон - и очень необходимый для
выживания, закон, по которому ребенок, лишившийся родителей, мог сам по
своему желанию выбирать себе новых. Но почему именно безумного Борна, вот
вопрос...
- Нет, я тебе не дам шкуру грейзера, - возразил Борн и мягко
отстранил мальчика. Тринадцатилетний Дин уже не считался ребенком. Его уже
нельзя толкать.
По пятам за сиротой катился толстый меховой шар, почти такой же
большой, как и подросток. Детеныш-фуркот по имени Маф через каждые три
шага спотыкался на своих толстых неуклюжих лапах. Споткнувшись в третий
раз, Маф разлегся посреди поселка и уснул, найдя таким образом подходящее
решение своей проблемы. Руума-Хум при виде детеныша ворчливо заурчал. Но
он не мог не сочувствовать ему. Он и сам был не прочь как следует поспать.
Борн не пошел к себе домой, он отправился на другой конец поселка.
- Брайтли Гоу!
В ответ сверкнули зеленые глаза, не уступающие яркостью самой густой
листве, а затем показалось лицо и фигура лесной нимфы, грациозной как
лань. Она вышла навстречу и взяла Борна за руки.
- Как хорошо, что ты вернулся, Борн. Все беспокоились. Я... очень
беспокоилась.
- Беспокоилась? - восторженно изумился охотник. - О ком? О маленьком
грейзере? - Величественным жестом он показал в сторону туши. Ее тяжесть
вывела из себя Руума-Хума. В его голове появились неприятные мысли о
некоторых людях, которые вместо того, чтобы позаботиться о своем фуркоте
кокетничают с девушками.
Брайтли Гоу уставилась на грейзера, и ее глаза стали большими, как
цветы рубинового дерева. Потом она неуверенно нахмурила брови.
- Но, как я съем все это, Борн?
В ответ Борн скованно рассмеялся.
- Возьми себе мяса столько, сколько надо тебе и твоим родителям,
конечно. А вот шкура - это только для тебя.
Брайтли Гоу была самой красивой девушкой в поселке, но других же
достоинств Борн в ней что-то не замечал. И иногда в сомнениях задумывался
над этим. Стоило ему посмотреть на девушку в тонкой одежде из кожицы
листьев, как Борн забывал обо всем на свете.
- Ты смеешься надо мной, - рассердилась Брайтли Гоу. - Не смейся!
Естественно, после этого Борн стал смеяться еще громче.
- А вот Лостинг, - сказала девушка с достоинством, - никогда не
смеется надо мной.
Это быстро отрезвило Борна.
- Какое имеет значение, что делает Лостинг? - с вызовом бросил он.
- Это имеет значение для меня.
- Гм... ладно. - Где-то что-то опять не сработало. Борн совсем не так
представлял их встречу. Всегда получалось не так, как он хотел.
Отважный охотник оглядел притихший поселок. Кое-кто из стариков
выглядывал из домов, когда он только вошел в него. Но теперь, когда жители
уже знали о том, что Борн жив и здоров, они вернулись к своим домашним
занятиям. Большинство взрослых, естественно, были или на охоте, или
собирали еду, или чистили Дом от паразитов. Мечты о восторгах по поводу
его возвращения никогда не становились явью. Значит он рисковал своей
жизнью только для того, чтобы его встретила компания детей и Брайтли Гоу.
От прежней эйфории не осталось и следа.
- Все равно, я обработаю для тебя шкуру, - проворчал Борн. - Пошли
Руума-Хум. - Он повернулся и сердито зашагал прочь. Он не видел, как на
лице Брайтли Гоу отразилась целая гамма разнообразных чувств. Потом она
повернулась и вошла внутрь своего жилища.
Когда тушу, наконец, отвязали и Руума-Хум сбросил ее со своей спины,
он издал вздох облегчения. После этого он пошел прямо в отведенную ему,
большую отдельную комнату, улегся и предался любимому занятию всех
фуркотов.
Бормоча что-то про себя, Борн развязал свой охотничий пояс, снял плащ
и приступил к разделке грейзера. Он так сердито махал костяным ножом, что
в нескольких местах чуть не испортил шкуру. Под шкурой лежал слой жира.
Поворачивать тушу было нелегкой работой, но Борн справился с ней сам. Ему
не пришлось будить Руума-Хума. Жир он побросал в деревянное корыто.
Позднее его перетопят и сделают из него свечи. Затем Борн принялся
разделывать мясо. Он отрубал огромные куски, которые затем высушит для
лучшей сохранности. Внутренние органы и другие несъедобные части
отправлялись в углубление в дальней стене комнаты. Борн прикрыл их
измельченной растительной смесью и добавил воды из деревянного бака. Дом
будет доволен.
Он отделил пустотелый прозрачный столб и огромные конусообразные
круглые ребра, вымыл, зачистил их и вынес наружу для просушки. Из толстой
кости сделают орудия труда и украшения. Зубы не годились ни на что, их не
стоило даже носить, как, например, зубы плотоядного бридера, которого убил
Лостинг. Борн не станет делать ожерелье для торжественных церемоний из
этих плоских зубов. Но поест хорошо.
Разделав грейзера, Борн вымыл руки. И откинув занавес из сплетенных
растительных волокон, стал рыться в углу и нашел запасное духовое ружье -
снаффлер. Надо бы сделать еще одно такое же. Он внимательно осмотрел
ружье, обдумывая эту проблему. Придется просить Джелума сделать новое
ружье. Он работал с зеленой древесиной куда лучше, чем Борн, его пальцы
были искуснее, ловчее. Борн печально улыбнулся. За новое духовое ружье
придется отдать почти всего грейзера, но все равно на какое-то время он
обеспечил себя хорошей едой. Джелум не был охотником, и он будет рад мясу,
ведь на его руках двое детей и жена.
- Руума-Хум, я пошел к Джелуму, резчику. Я...
Из угла, где спал фуркот, донесся долгий низкий свист. Борн сердито
выругался. Похоже на то, что всем все равно, жив он или мертв. Он резко
отодвинул занавес из кожицы листьев и направился к дому Джелума.
Остаток дня в основном прошел в выработке условий сделки. В конце
концов Джелум согласился сделать новое духовое ружье в обмен на три
четверти мяса грейзера и на его целый скелет. Обычно Борн никогда не
соглашался на такие условия. Для того чтобы добыть этого грейзера, он
потратил целую неделю, а его доставка связана с повышенным риском. Но Борн
устал, его огорчил равнодушный прием и разочаровала Брайтли Гоу. Да еще
Джелум показал ему великолепный экземпляр трубки из зеленого дерева,
местами почти синей, из которой получится прекрасный снаффлер, просто
замечательный. Обмануть его не удастся, но все-таки это была неравноценная
сделка.
Борн полез один в верхнюю часть поселка, где мелкие стволы начинали
соединяться в один большой ствол. Отсюда был виден весь поселок и лесная
стена.
Центр поселка представлял собой самое большое открытое пространство,
какое только Борну довелось видеть в своей жизни, за исключением,
естественно, Верхнего Ада. Здесь можно было расслабиться и изучать
окружающий мир, не боясь нападения. Пока он смотрел, стеклянный крылан
коснулся розового цветка лозы. Красные и синие крылья лениво подрагивали,
лучи солнца пронизывали прозрачные органические плоскости.
Это была еще одна особенность Борна, из-за которой некоторые жители
поселка считали его немного сумасшедшим. Только он один сидел и тратил зря
время, глядя на такие существа, как крыланы и цветы, которые не годились в
пищу, и не представляли собой никакой опасности. Борн и сам не мог
объяснить, почему он так поступал, но что-то внутри него, когда он так
сидел, начинало радостно шевелиться. Радовалось и теплело. Он познает все,
что можно познать об этом мире.
Ридер, шаман, много раз пытался изгнать демона, который побуждал
Борна бесполезно тратить время, но все было напрасно. Борн соглашался на
эту процедуру только под влиянием уговоров обеспокоенной четы вождей,
Сэнда и Джойлы. В конце концов Ридер смирился, объявив заблуждения Борна
неизлечимыми. Поскольку от этого никому не было вреда, все согласились
оставить Борна в покое. Все желали ему только добра.
Все, кроме Лостинга, естественно. Но неприязнь Лостинга объяснялась
не заблуждениями Борна, а проистекала из зависти к отважному охотнику.
Капля теплого дождя упала на лоб Борна, покатилась по его лицу. За
ней еще одна и еще. Настало время идти на совет.
Пробираясь между стволами, Борн вернулся в поселок. В центре площади
был зажжен огонь. Это место уже почернело и выгорело от многих подобных
костров. От дождя защищал широкий навес из сотканной кожицы листьев, под
ним нашлось место для всех жителей поселка. Их уже собралось там много, и
прежде всего Сэнд, Джойла и Ридер.
Ускорив шаг под уже сильным дождем, Борн разглядел Лостинга. Войдя в
круг, Борн, занял место среди мужчин напротив своего соперника. Очевидно,
Лостинг уже прослышал о возвращении Борна и его подношении в виде кожи
грейзера, потому что он с большей, чем обычно злобой, бросал на него
взгляды с другой стороны костра. В ответ Борн лишь приветливо улыбался.
Мерный шум теплого дождя, падающего на кожицу листьев и стекающего на
деревянную землю, аккомпанировал шуму голосов собравшихся людей. Иногда
раздавался детский смех, шиканье взрослых.
Сэнд поднял руку, призывая к молчанию. Джойла сделала то же самое.
Люди умолкли. Сэнд, который никогда не отличался высоким ростом - он был
примерно с Борна - теперь, усохший и согнутый временем, казался еще
меньше. Тем не менее он производил должное впечатление. Он напоминал
старые, изношенные часы, которые все время еле-еле тикали, но в нужный
момент били на удивление громко и чисто.
- Охота была хороша, - сказал кто-то.
- Охота была хороша, - одобрительно повторили собравшиеся.
- Сбор еды удачный, - в тон произнес Сэнд.
- Сбор удачный, - с готовностью подтвердил хор.
- Все, кто присутствовал на последнем собрании, и сейчас находятся
здесь, - отметил Сэнд, обводя глазами круг. - Живительные соки в Доме
сильны.
- Стручок готов к пище, - провозгласила одна из женщин в круге. -
Семя Моранна и Ога зреет. Оно созреет через месяц. - Сэнд и все остальные
закивали головами и пробормотали что-то одобрительное.
Где-то далеко наверху раздались раскаты грома, они эхом отозвались в
целлюлозных каньонах, прокатились по хлорофилловым холмам. Вечерний
разговор продолжался: сколько и каких собрано фруктов и орехов; сколько и
какого мяса высушено; какие у кого были приключения, достижения и ошибки
за этот уже прошедший день.
Когда Борн объявил о том, что он убил грейзера, в толпе одобрительно
зашумели, но не с таким воодушевлением, как хотелось бы Борну. Он не знал
того, что умы всех занимало нечто гораздо более важное. Сообщить об этом
взялся Ридер.
- Сегодня вечером, - начал он, подняв свой тотем - священный топор, -
в мир что-то упало из Верхнего Ада. Что-то гигантское, не поддающееся
воображению.
- Нет, оно поддается воображению, - перебила его Джойла. - Мы
считаем, что Колонны еще больше.
Собравшиеся одобрительно зашумели.
- Справедливое замечание, Джойла, - признал Ридер. - Что-то такого же
размера, но невообразимо тяжелое, - он победно посмотрел на Джойлу,
которая на этот раз промолчала. - Оно вошло в мир с северо-запада от
грозового дерева и упало в Нижний Ад. Возможно, это был обитатель этого
Ада, навестивший своих родственников в Верхнем и возвратившийся домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33