Но зато она опрокинула супротивника. А украшавшие
ее пластинчатые когти элегантным движением рассекли брюхо поверженного,
выпустив на коврик кучу кишок.
А потом я почувствовал, что кусаю другого неприятеля за горло. То есть,
перевернулся я на живот, прыгнул с четверенек, одновременно выгибая шею, и
впился в мясо. Вроде дело малоприятное, а вкусно. Я странно водил
челюстями, вверх-вниз, влево-вправо, отрывал куски и старался сразу их
заглотить. Особенно заботился о том, чтобы не упустить ни один из ручейков
крови, которая при поглощении вызывала у меня сладкий трепет в жилах.
Наконец действие закончилось. Я сидел возле двух околевших гадов, которые
после смерти не стали симпатичнее, из одного ползли кишки как живые, из
другого хлестала зеленая кровь. Я, шатаясь и падая, добрался до включателя
света. Стало ясно, что неприятели проникли сюда не поймешь как. Не через
по-прежнему запертую дверь, не через окно, где все было, как и раньше на
щеколадах и заколочено фанеркой. Возникли гады и все тут.
Я заправил кишки одному посетителю - уже почти без тошнотных позывов -
затем схватил его за хвост и потащил на лестничную площадку, оставляя
зеленую дорожку. Потом разжал створки лифтовой двери, зафиксировал их ломом
и сбросил жуткую падаль в шахту. Туда же вскоре последовало и второе
невероятное существо.
Потом я затворил створки и своей тряпкой протер лестничную площадку от
зеленой пакости. Это осталось повторить и в комнате, послужившей полем боя.
Кстати, действия-то мои все являлись машинальными, но в общем-то
правильными. Когда кое-какой марафет был наведен, я вернулся в свою
спаленку и тут вспомнил о Вере.
Потому что она лежала, зарывшись с головой, в моей кровати.
- Вылезай, Вера, там полный ажур. Я даже глянец навел.
- Нет, нет и нет!
С одной стороны понятно, что ей не хочется возвращаться в постель, всю
забрызганную "зеленкой" - а у меня нет даже запасных простынок. С другой,
черт его знает, что у этой девицы на уме. Действительно, черт вроде
Супайпы, наверное, знает... Да и со мной неясно, откуда берутся чешуйчатые
лапы с когтями "давай зарежу"? Впрочем, почему я должен с этим разбираться?
Я что, Академия Наук или Генеральная Прокуратура? И к тому же, если меня
все-таки посадят, то демонические когти мне очень пригодятся в зоне. Буду
ими бриться и щекотать вредных людей.
Я, допустим, благодаря Супайпе начинен демонами. Ну, а кому какое дело? Я
никому ничего не должен. Такая фраза хорошо звучит. Да и вряд ли инкские
демоны сумеют навредить всему цивилизованному миру с его компьютерами,
стратегическими бомбардировщиками и баллистическими ракетами.
- Ладно, Вера, тогда я отвалил в ту комнату. Спи спокойно, дорогой товарищ.
Она тут заскулила, горестно-горестно. Такой жалостный писк с подвываниями.
Ну, просто, Муму в человеческом обличии.
И я решил задержаться на пять минут для успокоения разволновавшейся
родственницы. Сидеть в трусах было зябко и я посчитал, что если ненадолго
заберусь под одеяло, ничего особого не случится. Ведь после всей этой драки
никаких сексуальных позывов у меня не осталось, а человека Веру
по-человечески жалко. Она, к тому же, и не дергается, лежит себе и лежит.
Но через пять минут меня сморил сон. Когда проснулся, в окно уже проникли
серые сумерки. Она лежала рядом, наполовину раскрывшись, похожая на
серебристую тень, в декольте виднелся бутончик всем известной женской
детали, а в разрезе рубашки - точеная ножка аж до...
Чуть ли не до нее, любезной, до самой интимной принадлежности. Вид
эстетически законченных гениталий и намек на прочие интересные штуки
заинтересовал меня так, что я не удержался и провел ладонью по гладкой
кожице. Тут ручка девушки, понимаешь, ожила и пощекотала меня. То есть,
скользнула ласковая ладошка умело и там, где надо. Причем шла от нее теплая
и будоражащая волна. Естественно, я "взъерошился" больше, чем требуется для
спокойного отдыха. Попробовал улепетнуть с кровати, привстал, оказался в
неустойчивом положении, тут бодрая разгоряченная самка меня схватила,
оголила и приложив кратковременную, но серьезную силу воткнула мой "прибор"
в себя. Она была подготовлена: и позой, и физиологией, поэтому я сразу
оказался в ней. Можно сказать, с головой она меня втянула - все было
неожиданно, пронзительно и сильно. В общем, не очень-то даже похоже на
предыдущие мои "достижения". Был задействован и позвоночник, по которому
словно скользнула сладкая змейка. На мгновение лицо девицы показалось
красиво-монструозным - желтые глаза, удлиненные клыки, вытянутые вперед
челюсти. Короче, промелькнул образ бабы-ягуара. Страх и кайф так
соединились, что я быстро разрядился.
Совершив гнусный грех, я сбежал в другую комнату. Там рассыпался по грязной
постели, словно из меня были высосаны все соки. А затем погрузился в
обморочный тошнотворный сон-падение.
С утра, не отворяя дверь в другую комнату, я решил послушать радио.
Наверное, оттого, что не знал с какой физиономией и с какими словами надо
выйти к Вере.
И надо же, выпуски всех новостей всех радиостанций начинались с сообщения
насчет урожая зерновых, вернее, насчет неурожая. Оказывается, во всех
странах свирепствует болезнь. Вирус, неудержимо распространяясь, поражает
пшеницу, рожь, ячмень, кукурузу, прочие зерновые и даже бобовые.
Человечество, как всегда, оказалось неготовым к появлению нового
патогенного-злогенного микроорганизма. Поиски противоядия ведутся методом
случайного тыка и потребуют десятков милиардов баксов в ближайшие пять лет.
Болезнь начинается в период роста полезных злаков, но продолжается даже
после жатвы, превращая все запасы в серую труху. А что и останется целым,
то не годится для сева, поскольку заражено. Естественно, все это привело в
разных странах, или к социальным потрясениям, или к политическому
тряхомудию, или к межпартийным разборкам, или к военным заморочкам, или к
мятежам и бунтам. У нас же - к введению карточек, к росту всяких
экстремистских группировок с усатыми-полосатыми вождями, и особенно к
распространению мощных сект, сочетающих религиозную мешанину и нападки на
начальство, которое объявляется сатанинским отродьем, исчадием греха и
погубителем еды...
Тут прослушиванию радиопередач помешал звонок - и крепко же засела в нас
холуйская черта бежать к двери в таких случаях. Короче, хочешь не хочешь, а
надо сейчас повстречаться глазами с Верой.
По счастью, встречаться глазами не пришлось, она плескалась в ванной. А вот
пришлось пересечься взглядами с капитаном Буераковым и его оперативниками.
- Когда ты, Хвостов, уехал незнамо куда, один труп был найден в твоей
квартире, второй жмурик валялся на твоей лестнице. Едва ты приехал и снова
два трупа, на этот раз в лифте. Два стопроцентных человеческих трупа. Плюс
еще какие-то дохлые пресмыкающиеся на крыше кабины.- напустился
милиционер.- А ведь ты давал подписку о невыезде.
- Ну и что?- дерзновенно отвечал я.- Из-за чего сыр-бор? Во-первых, я тут
не при чем. Во-вторых, никто меня в прямую ни в чем не обвинял. В-третьих,
волка ноги кормят.
Буераков уселся на стул, а невоспитанные оперативники на кровать.
- Ну и где же ты был, Хвостов?
- В Перу... Жаль, не могу показать загранпаспорт. Потерял.
- Мы знаем, что ты улетал в Лиму, но у нас нет никаких сведений от
аэропорта о твоем прибытии.
- Все выяснится, товарищ капитан. В Перу я работал, в частности на стройке
(а ведь чистая правда). Озеро Титикаку знаете? Там и проливал свой пот.
- Это тебе на стройке шкуру проштамповали? Чтобы веселее было трудиться?
Я посмотрел туда, куда был направлен милицейский взгляд, на предплечье, где
был изображен демон, держащий в руках свою голову. Мне эту татуировку
действительно накололи у инков, так сказать, на счастье, в братстве
Полуденного Солнца.
- Если без подвоха спросили, товарищ капитан, то признаюсь чистосердечно -
на руке, можно выразиться, нарисован мой ангел-хранитель.
- Ладно, хранимый безголовым ангелом, какие у тебя счеты с группировкой
Аслана Фархадова?
- Ну, какие у меня могут быть счеты? Бизнесмен из меня, как из говна пуля.
Так что я никому ничего не должен.- опять же правдиво ответил я.
- Брось, Хвостов, все убитые были из бандформирования Фархадова. Причем,
всех их уничтожили профессионально и изобретательно.- Буераков подчеркнул
интонацией последние слова.- Ты воевал на Кавказе, в то же время и в том
месте, где орудовал Фархадов со своими людьми. Мы знаем также, что ты
служил именно на той железнодорожной станции, где он лежал в госпитале.
Твой приятель доктор Крылов лечил Фархадова, а потом был зарезан каким-то
южанином. Если точнее, убит по особому ритуалу. Тебя же в тот день и час
крепко помяли.
Оперативники стали двигаться по комнатам, аккуратно разглядывая то и се,
отодвигая и отколупывая, разрушая с трудом наведенный порядок.
- Вы, товарищ капитан, почти все знаете, в отличие от меня. Разберитесь до
конца и расскажите мне. Я к тому времени диктофон куплю. Вдвоем сделаем на
этом сочном материале книгу-бестселлер.
- Ну ты обнаглел.- незлобно подытожил Буераков.- И почему ты так обнаглел?
- Просто вам не привязать меня к этим мокрым делам.
Один из оперативников притащил простыню, измазанную зеленой кровью.
- Что это за дерьмо?- решил выяснить капитан.
- Последствия медицинских экспериментов. Вот если бы эта краска была
голубой, вы могли бы обвинить меня в том, что я пришил аристократа.
- Где находился вчера с трех до четырех вечера, Хвостов?
- Дома, начальник.
- Кроме тебя кто-нибудь еще был в твоей квартире? То есть, находился тогда
внутри жилища, входил или выходил?
- Тогда нет.
Какая-то новая догадка прорастала в голове Буеракова. И он, сделав глаза
мудрыми и проницательными, произнес:
- Я ведь в курсе того, что Крылов сотрудничал с госбезопасностью. Ты тоже
ОТТУДА?
Ага, товарищ капитан меня, кажется, зауважал. Не будем товарища капитана
разочаровывать в его умозаключениях.
- Ну, как вам сказать.
И тут из ванной вышла к народу Вера. В халатике, где сверху и снизу много
интересного открывалось пытливому взору.
Народ обомлел. Наверное, именно в тот самый момент Буераков решил, что я
точно связан с госбезопасностью. А то откуда же взялась в моей обделанной,
убогой квартирке секс-бомба?
- О, мальчики, да еще в форме,- проворковала Вера.- Кофе будете?
- Я-а?- Буераков застенчиво проглотил слюну, но попытался восстановить
статус.- Вы когда здесь появились?
- Вчера, в пять, по-московскому времени. Вы, наверное, документики хотите
посмотреть.
- Я бы не возражал,- промямлил Буераков. А потом принял в руки паспорт с
заграничными письменами.
- Гражданка Судана, выходит. Я думал, там негры живут. Вера... аль...
аль-Василла. Извините, гражданка аль-Василла.
Буераков, щелкнув каблуками, вернул паспорт девушке. Потом, несколько
покраснев, отвел взгляд от девушкиного бедра, выглядывающего из халатика, и
обратился ко мне.
- Мы, Хвостов, пошли. Я буду связываться с твоим начальством. Ну, в самом
деле, не можете, что ли, поаккуратнее?.. Завтра вообще весь дом взорвете, а
на мне это дело опять повиснет.
После такого риторического призыва к умеренности и аккуратности милиционеры
как-то робко вышли за дверь, и теперь мы действительно встретились
взглядами с Верой.
- Егор, да не думай ты об этом. Просто минутная слабость.- легко утешила
меня суданская сестра. Было заметно, что она не переживает.- Больше ничего
такого не повторится. Ладно, я пошла натягивать кожуру.
Похоже, она куда-то намыливалось и это было хорошо. Мне повесело, отчего я
водрузил на голову черный берет, подаренный на войне одним морпехом. Я
всегда напяливал этот убор, когда хотел казаться крутым, решительным и
начинающим новую жизнь.
Тут в дверь снова зазвонили. Надо, бля, отворять.
Возле порога стояло двое сектантов. Квадратная баба и мужик типа "кабан".
Коротко стриженые волосы с белыми повязками, почти нормальная одежка
пятьдесят четвертого размера, только напялены ожерелья из камушков,
ракушек, зубов, когтей. Плюс, на цепи довольно крупная
пятиконечная-пятилучевая звезда-свастика.
- Вообще-то, друзья-товарищи, меня поздно обращать в какую-либо веру или
выводить из нее.- обратился я с предостережением к вновьприбывшим.
- Брат, мы пришли тебе напомнить о скором Изменении. Все признаки указывают
на то, что Оно близко. Мир созрел для него.- внушительным толстым голосом
произнесла проповедница. Ясно, что мужик только сопровождает, на тот
случай, если кто-нибудь из заблудших овечек, расвирепев, ринется на бабу с
кулаками. Однако, на мой взгляд, она сама способна дать сокрушительный
отпор,. потому что смахивает на каменную глыбу.
- Изменение, может, ко мне близко, да только я от него далек. Что это за
штука-дрюка? Только в двух словах.
- Ну, если ты желаешь, брат. Ведь мы многое говорили об этом по телевизору.
Подходит к концу эпоха Второго Солнца, при котором в мире царят случай и
беспорядок, наступает время для очищения и прихода Третьего Солнца, когда
снова восторжествуют порядок и целесообразность.
- Третье Солнце?
- Ну да. Христиане называют это время Вторым пришествием Мессии, иудеи -
приходом Машиаха, хотя, конечно, и те, и другие, не понимают в чем суть
Изменения.
- Ну и в чем суть, братие-сестрие?
Баба стала послушно отвечать, не мигая глазами.
- Я тебя обрадую, брат. Мир перестает быть бездушным механизмом, ржавой
полуиспорченной машиной, ибо скоро воцарятся в нем сверъестественные
разумные силы.
- А человек что при этом поделывает?
- А человек, если он умен, перестает тщеславно претендовать на вечную славу
и бессмертие души, корчить из себя царя вселенной и венец творения, человек
становится тем, чем ему положено быть - скромным, но довольным слугой.
И баба, и мужик по ходу разъяснений старательно улыбались, изображая
радость всеведения - с таким же успехом могли бы лыбиться гиппопотамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36