Посредине двора
хлобыстал источник прямо из пасти большой черно-гранитной змеи. Вода
поступала на клумбы, где вместе с обычными цветами росли и "золотые". На
золотых цветах сидели и золотые бабочки. У некоторых идолов на шее
гирлянадами висели кишки, толстые и тонкие. Такой вот натюрморт.
У входа в само святилище стояли две позолоченные пумы с бирюзовыми глазами.
Чушь, конечно, но впечатление такое было, что они готовы попробовать меня.
Да и "сивильник", на который я украдкой глянул, показал близкую опасность в
виде червяков - дескать, что-то угрожает моей психике. Две каменные твари
так и гудели от переполняющей их ярости. Если до этого я ощущал разве что
опасность или тошнотворное омерзение, то теперь испытал ужас с большой
буквы "Уууу", даже все замерло внутри. Причем, из-за какой-то ерунды. Что
же дальше будет?
На входе в святилище жрецы приложили руки к своим волосам и сделали вид,
что вырывают прядку и сдувают ее в сторону ближайшего идола. Тоже самое на
всякий случай проделал и я. Мы не сразу попали внутрь святилища, вначале
надо было пройти на полусогнутых ногах через узкий тоннель с давящей сверху
каменной кладкой, которая отсекала внутреннее пространство от наружного.
Первое время я не мог определить в сумраке храма источник освещения, потом
глаз, повращавшись, нашел смутно мерцающую золотую пластину с изображением
кого-то, заросшего множеством змеящихся волос. Да и вдобавок прилагалась к
нему двуглавая змея, изгибавшаяся сверху дугой - на манер хомута.
Снизу от фриза была парочка масляных ароматизаторов-светильников, осыпанных
ониксами. В центре зала имелся небольшой бассейн неясной глубины, ближе к
фризу - алтарь из матово-черного почти незаметного камня в виде черепахи с
человеческой головой. Там и сям были установлены идолы - изваяния
двухголовых, или кошкоголовых, или птицеголовых демонов с широко
раззявленными ртами, с клыками, со странными жестами рук, с провалами
глазниц. Ощущения были крайне давящие, но я мигом успокоил себя - дескать,
вся эта театральная примитивщина неспособна на меня, тертого-жеванного,
повоздействовать.
Жрец подвел меня к бассейну и, брызнув в мое умное лицо затхлой водой,
гавкнул резко-вопросительно: "Уку пача?" Я отрицательно повертел головой.
Ведь стоит мне признаться, что я пришелец из нижнего мира или, что одержим
его темными духами, как палица с шестигранным навершием опустится на мою
содержательную голову. Недаром же это грозное оружие держит в своих
широченных ручищах помощник жреца - нешуточного вида мужик с пуком смоляных
волос, стянутых веревкой на затылке.
Запахло чем-то невкусным, другой помощник жреца поднес ко мне чашу с тем
содержимым, которое называлось "айя уакак". К сожалению, чаша представляла
собой череп. Я закочевряжился, тут мне вывернули руки и, схватив за
челюсти, разжали рот. После чего в него полилась гнусная густая с комками
слизи жижа, которую приходилось торопливо глотать, чтобы не захлебнуться.
Помощники жреца по ходу пития беззлобно посмеивались - видимо над моей
неприязнью к чудесному напитку. Через полминуты я, икая, расположился на
краю бассейна, в то время как остальные граждане покинули святилище и
затворили мощные двери.
10.
Даже через полчаса ничего особенного не случилось. Хотя "сивильник"
показывал, что "червячки" сплошь меня облепили. Опять надувательство. Как
жаль, что я не захватил в этот прекрасный светлый периферийный мир
что-нибудь вроде автомата с подствольным гранатометом. Все этот Крейн со
своим проклятым компьютером. Сдается мне, что Сашок не прыгнул следом и
предпочел задержаться в родном мире-метрополии. Не знаю, чем здесь
занимаются остальные наши удальцы, они может и растерялись, а я, имейся
автоматик, сколотил бы банду и на второй день оказался у ворот Куско. А еще
через день сидел бы в Кориканче на стуле Верховного Инки и потягивал бы
пивко из золотого жбана, а вокруг бы кружились отборные девочки из Дома
Избранниц. Пиво и девочки - примитивные вкусы, конечно, сознаю, но ведь
какие верные! Это совершенно правильный ответ на вопросы "быть или не
быть", "иметь или чтоб тебя имели".
И тут я поплыл, кажется. Вернее, взгляд поплыл внутрь мозга и глазницы
предстали все уменьшающимися окнами не слишком правильной четырехугольной
формы. Окна располагались в зале, похожем на то самое святилище, в котором
пребывало сейчас мое бренное тело. В этом подчерепном отражении тоже имелся
бассейн с темным зеркалом воды, матово-черный алтарь в виде черепахи с
человеческой головой, фриз с изображением солнечного бога, обросшего как
хипан змеящимися волосами. А также были смонтированы те же самые идолы -
изваяния двухголовых, или кошкоголовых, или птицеголовых демонов с широко
раззявленными ртами, с гирляндами из ушей, с поясами, сшитыми из членов
побежденных врагов.
Все идолы находились внутри меня, я сам находился внутри себя. Вернее, я
просто терялся в догадках насчет своего местонахождения. То ли я в
настоящем святилище, то ли в его отражении. И вдруг началась художественная
самодеятельность. Проявив гражданскую активность, идолы запели хором,
загудели утробными голосами, задрожали и даже запульсировали.
Вообще-то немного жарко стало. А бассейн на что? Я макнул руку в воду,
желая ополоснуть лицо.
Вода потянулась следом за кистью пучком сверкающих нитей. Ну вот, начались
все-таки неслабые фокусы. Сверкающие нити прошли сквозь ладонь и повисли на
руке метелкой. Стринги это что ли? Или, как они там, по-мистически кличутся
- эктоплазма? Одним словом, гадость.
Тот, что был изображен на центральном фризе, пустил пучок ослепительных
лучей, которые вдобавок облачились в ореолы, и от них тоже исходили лучи.
Лучи касались идолов, отчего те воспламенялись, но не сгорали, а лишь
приобретали подвижность. Насытившись светом, и головы, и лапы, ноги, и
прочие органы начинали шевелиться и двигаться, царапаться, скрестись и
лягаться.
Храм раскололся будто орех, демоны устремились по сияющей тропе и я полетел
вместе с ними, не просто вместе, но и ощущая совмещенность с ними.
Наружнего пространства вначале словно бы и не существовало, но когда мы
двигались по тропе-лучу, оно разворачивалось и раздувалось. И у каждого
демона было свое занятие, свое министерство-ведомство.
Внизу разошлись словно гармошка серые горные хребты, они сжимали бурые
мертвые долины. Здесь обязано было поработать "аграрное министерство". И
вот безголовая демоница со звериными лапами выблевала из глубины своего
чрева пузырчатую пену, которая чавкала и плевалась. Струйки застывали,
вытягивались в деревья, что мгновенно покрывались плодами. Плоды падали и
превращались в червеобразные и огурцевидные существа с усиками и
ресничками. Кто из них колыхался на месте, кто слипался, из живых куч
лепились все более знакомые по облику твари, ползающие и бегающие.
Здесь подключилось "министерство водного хозяйства". Демоница со змеиной
головой, присев, пустила шумную струю теплой мочи, от которой почва
полопалась, как кожура перезревшего помидора. Жидкость быстро стекалась в
ручейки, а те - в быстрые потоки. В них заплескались и забултыхались
студневидные существа с иглами и щупальцами, весьма недолговечные твари,
которых вспучивали, разрывали и выходили наружу более привычные создания,
рыбы и моллюски.
Демон с круглыми птичьими глазами командовал авиацией. Он с трубными
звуками пустил из-под хвоста весьма насыщенные ветры, в которых затрепетали
мясистые цветы с лиловыми и фиолетовыми лепестками; пестики, напоминающие
собачьи языки, свешивались набок. Но вот все бутоны взорвались,
разлетевшиеся лепестки стали бабочками, пестики оперились в мелкокалиберных
птичек.
И я тоже был вместе с этим хороводом, лопался, становился пеной, прорастал,
расползался, вспучивался, бултыхался, летал. Если я исчезал в каком-то
конкретном обличии, это меня нисколько не волновало, потому что я продолжал
существовать в других видах. Исчезновение одного было толчком для появления
другого.
Наконец, я подобрал формулировку всему присходящему.
Жизнь - это мощный поток, а конкретные организмы и личности - это всего
лишь сосуды, через которые она течет и продолжается. Нет распада и конца, а
есть только ее круговорот в природе. И это все благодаря некрасивым, но
трудолюбивым товарищам демонам.
Как смешны были мои страхи перед отрубленными головами и выпотрошенными
грудными клетками. Все это - тоже хоровод жизни.
Какой же я дурень был в том кичливом мире-метрополии - смешной обитатель
маленькой тесной ракушки.
Я с демонами поднялся еще выше и светлый наш путь обернулся
змеей-громадиной, которая пронзала мглу. Сквозь мглу виднелось тело другой
змеи, еще более величественной. Мы сближались, чтобы сплестись...
Довольно неожиданно внизу открылся зев мрачной трубы. Как не старался я
полетать еще, она, срывая кайф, втянула меня. Я падал и падал в никуда.
Очнулся снова на каменном полу в святилище. Нездорово мне было после такого
путешествия. В каждой клеточке словно сидел маленький демон и жевал, грыз
ее. Но я был спокоен, ведь меня приобщили к кругу верховных. Мы - вместе, я
им брат или по-крайней мере кузен, они это ясно дали понять. А тот якобы
базовый мир-метрополия, из которого я пришел, поблек и побледнел,
превратился в неясные страницы ветхой и скучной книги.
Дверь святилища распахнулась и, гулко ступая по камню, ко мне приблизился
человек. Тот самый здоровяк с пучком смоляных волос и палицей. Сейчас,
впрочем, он был без палицы, но сквозь его глаза смотрел дух Повелителя.
Мужик сказал пару слов, я их сразу понял и двинул следом.
Мы прошли через боковой коридор и попали в низкую каморку без окон. Там на
циновке сидел тощий незнакомец в набедренной повязке и с одиноким пером,
воткнутым в повязку, стягивающую сальные волосы. Но и в его глазах
проглядывался дух Повелителя, а над макушкой мерцал птицеголовый демон
Мудрости, ведающий счетом и знаниями.
- Стало ясно, что зовут тебя Ягуар-Скиталец,- худосочный человек быстро
сделал узелок на одном из желтых шнурков, привязанных к палочке.- Признано,
что духи нижнего мира не населяют сосуд твоей головы, однако лучи
всевышнего Солнца коснулись твоей телесной души, вызвав небольшой
умственный жар... Явился ты незнамо откуда, делать ничего по-нашему не
умеешь. На землю сажать тебя рано, потому что навредишь - значит, пойдешь
на простую работу. Однако и там будешь служить Правителю верой и правдой.
Сейчас на радость богам сооружается дамба через великое озеро Титикака к
святому острову, что посреди. Туда тебя и направим.
Человек завязал еще один узелок, но уже на другом шнурке, синем. И я
осознал, что ведь понимаю этого тщедушного, хотя нигде никогда не обучался
древнекечуанскому.
- Жить тебе не меньше года на стройке, предпринятой Его Величием - да
укрепит Его дух нашу немощь - тело будешь питать маисом, коего положено
получать две меры в день, если без провинностей. Работать станешь как все,
от зари до зари. Угождай благим богам - всякому жертву приноси, как
положено - угождай и трудом своим, и початками, и другими плодами. Это ведь
благодаря высшим творцам и хранителям мира все твои телесные члены живут и
существуют. Нравься начальникам. Ведь и на стройке можешь стать десятником.
Коли проявишь рвение и смирность, вернем тебя обратно в селение, а может
попадешь и в мастерские Правителя. Сейчас же раздевайся, оденем тебя как
остальных.
У меня ведь что-то важное в поясной сумочке. "Колеса", то есть антибиотики
в таблетках. Если заболею, они, возможно, меня спасут. А еще там
"сивильник","пшик", карты и компас. На ноге же, между прочим, нож, тоже
важная штука.
- Насчет переодевания не согласен, начальник. Не привык я без штанов
гулять.
- Тебя никто и не спрашивает. Всякое мое слово выражает волю божественных
владык и Правителя, хозяина твоей судьбы.- предупредил тщедушный бюрократ.-
Так что живо.
Ну, это чересчур. Быстро командир нашелся, да еще стал волю всех богов
выражать. Мне такое дело уже знакомо по прежней жизни, особенно той, когда
я еще комсомольцем был. Хоровод жизни - это хорошо, да только мне неохота
играть роль пыли под ногами хороводящих. Кое-кто собирается поставить надо
мной тьму естественных и сверхъестественных начальников, и каждому надо
угождать, потому что без них якобы ни один мой член существовать не может.
А вот хрен вам, еще как может!
- Ты назвал меня Ягуаром-Скитальцем, товарищ чинуша. Да, я - скиталец,
поэтому сейчас усвистываю отсюда. Считай, что меня здесь и не было. И
узелки свои развяжи.
- У нас никто просто так не ходит. Кто ходит просто так, того обуревает
злой дух, посланный Супайпой.- спешно возразил бюрократ.
- Да пошел ты со своим Супайпой.
Я решительно обернулся и тут же столкнулся с пузом верзилы. Ну, зря ты мне
попался, недоразвитый. Я вытащил свой нож и посулил:
- Сейчас тебя поковыряю. Сейчас узнаю, что ты хавал на завтрак, жлоб.
Я успел сделать всего один выпад, когда над головой "недоразвитого"
замаячил клыкастый демон войны и на меня обрушился забивающий удар. Я вошел
в землю по самую шляпку и отрубился. Последнее, что услышал от чинуши,
было:
- Без этих самых штанов, между прочим, полезнее. Ибо тело должно не только
верхними, но и нижними устами дышать...
По-настоящему пришел в себя только в отряде, который топал на стройку в
край Пуно, к серебристому озеру Титикака. Первый день я шел в колодках,
куда были продеты моя голова и шея. А потом стражники сняли эти мучилки,
оценив мой унылый вид, но находились неподалеку, чтобы "помочь" мне
топором, если потребуется. Ни своей поясной сумчонки, ни ножа с зубчиками я
у себя естественно не обнаружил. Как ни странно, я быстро примирился со
своим новым положением. Даже успокоительную формулу выработал - приобщение
через повиновение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36