Ц Ох, Бейли, ты меня прямо-таки подбиваешь креститься! А застрелился-то Б
ейли из-за одной девушки Ц Кандес Миллер. Он никак не мог добиться от нее
ответа, любит ли она его, хотя казалось, что любит, и он питал надежду женит
ься на ней. Судьбу его решила записка, в которой Кандес призналась ему, что
любит его как друга и хотела бы навсегда сохранить с ним добрые отношени
я, но сердце ее принадлежит другому. Рассказывая нам это, бедняга Бейли не
выдержал и заплакал. И ведь вот как иногда бывает! Внезапно мы заметили по
зади голубоватый свет, мы его окликнули, и, когда он приблизился к нам, Бей
ли вскричал:
Ц Господи, Том Уилсон! Вот так сюрприз! А ты каким образом очутился здесь,
приятель?
Уилсон так умоляюще поглядел на него, что у меня сердце защемило. Он сказа
л:
Ц Не радуйся мне, Джордж. Я этого не стою! Я подлый негодяй, мне не место ср
еди добрых людей.
Ц Полно вздор молоть! С чего это ты так? Ц удивился Бейли.
Ц Джордж, я поступил как предатель! Ты был мой самый лучший друг, мы с тобо
й дружили с детства, а я причинил тебе такое страшное зло! Но мне и в голову
не приходило, что моя дурацкая шутка может иметь такие роковые последств
ия! Это я написал тебе письмо, будто от ее имени. Она ведь любила тебя, Джорд
ж!
Ц Не может быть!
Ц Да, любила! Она первая вбежала к тебе в дом, увидела тебя мертвого, в луже
крови, и рядом Ц письмо, подписанное ее именем, и поняла все. Она упала на т
вое бездыханное тело, осыпала поцелуями твое лицо, глаза, клялась тебе в л
юбви, рыдала и сокрушалась. И выходит, что это я тебя убил, и я же разбил ее с
ердце. Я не мог этого пережить, и Ц как видишь Ц я здесь!
Ну-ну, еще один самоубийца! Бейли понимал, что назад дороги нет. На него был
о жалко смотреть. Он сгоряча решил убить себя, поддавшись отчаянию и даже
не проверив, правда ли, что письмо написала та девушка. Он все повторял, чт
о не может простить себе такую поспешность, и почему он не подождал, почем
у был глух к голосу разума, и все прикидывал, как ему следовало поступить,
и как он поступил бы теперь, если бы можно было вернуться. Но что толку! Как
ни жалко нам было его, мы знали, что возврата нет. Ужасная история! Люди дум
ают, что смерть приносит покой. Ничего, умрут Ц тогда узнают!
Соломон оттянул Бейли в сторонку, чтобы успокоить его. Это он правильно с
делал: те, у кого свое горе, умеют утешить других.
Примерно через неделю мы нагнали еще одного путешественника. На сей раз
это оказался негр. Ему было лет тридцать восемь Ц сорок, почти половину с
воей жизни он провел в рабстве. Звали его Сэм. Симпатичный малый, добродуш
ный и жизнерадостный. Уже позднее я понял, что каждый вновь прибывший спе
рва производит на остальных гнетущее впечатление: он только и думает, чт
о о своих родных, о том, как они его оплакивают, и ни о чем другом он не спосо
бен говорить, и требует от всех внимания и сочувствия, и со слезами расска
зывает, что за славная, добрая у него жена или бедная старушка мать, сестре
нка или братья, и, конечно, все это надо выслушивать с подобающей кротость
ю, и настроение у всех портится на несколько дней: каждый начинает вспоми
нать свое горе Ц свою семью и своих близких. Но самое тяжкое, когда новичо
к Ц молодой человек, у которого осталась на земле возлюбленная. Тут уж не
т конца слезам, и сетованиям, и разговорам. И Ц в который раз Ц этот осточ
ертевший вопрос: «Как вы думаете, она скоро откажется жить, скоро придет с
юда?» Что можно ответить? Только одно: «Будем надеяться». Но когда ты повто
рил это несколько тысяч раз, то уже терпение лопается и думаешь: лучше бы м
не не умирать! А покойник Ц он что, он тот же человек и, естественно, принос
ит с собой свои привычки. Ведь вот, приезжая в какой-нибудь город, в любой г
ород на свете, слышим же мы вечно одни и те же вопросы: «Вы у нас впервые?», «
Как вам здесь нравится?», «Когда вы приехали?», «Сколько намерены здесь пр
обыть?».
Иной раз удираешь на следующий же день, лишь бы скрыться от этих вопросов.
Но со скорбящими влюбленными мы придумали лучше: мы соединили их в одну г
руппу, предоставив им утешать друг друга. Им это не повредило, напротив Ц
даже понравилось: сочувствия и соболезнований хоть отбавляй, а больше им
ничего и не нужно.
У Сэма оказались в кармане трубка, табак и спички. Не могу передать, как я о
брадовался. Но радость моя быстро померкла Ц спички не загорались. Бейл
и объяснил нам причину: мы летим в безвоздушном пространстве, а для огня н
еобходим кислород. Все-таки я посоветовал Сэму не бросать курительные п
ринадлежности Ц авось мы еще влетим в атмосферу какого-нибудь светила
или планеты и, если позволят ее размеры, быть может, успеем прикурить и сде
лать одну-две затяжки. Но Бейли сказал, что это маловероятно.
Ц Наши тела и одежда утратили свои земные свойства, Ц пояснил он, Ц ина
че мы мигом сгорели бы, когда прорывались сквозь слои атмосферы, окружаю
щей Землю. И табак тоже утратил свои земные свойства: он теперь несгораем
ый.
Вот какая штука! Все же я предложил сохранить табачок Ц уж в аду-то он заг
орится!
Когда негр услыхал, куда я лечу, он очень расстроился, не хотел верить и пр
инялся спорить со мной и доказывать, что я ошибаюсь, но я нисколько не сомн
евался и сумел его убедить. Он жалел меня, как самый близкий друг, и все уте
шал, что, возможно, там не так уж жарко, как говорят, и успокаивал, что я прив
ыкну, а привычка ведь все облегчает. Его добрые слова расположили меня к н
ему, а когда он предложил мне на память свой табак и трубку, я совсем раста
ял. Славный человек Ц ну как все негры. Чтобы у негра было злое сердце, это
го я почти никогда не встречал.
Мелькали недели; время от времени к нам присоединялись новые спутники, и
к концу первого года нас уже было тридцать шесть человек. Мы были похожи н
а рой светляков Ц прелестное зрелище! Нас мог бы набраться целый полк, ес
ли бы все мы летели вместе, но, к сожалению, не у всех была одинаковая скоро
сть. Правда, эскадра обычно равняется по тихоходам, и я еще подтянул их нем
ного, установив норму двести тысяч миль, в секунду, но все же те, кто спешил
поскорее встретиться с друзьями, умчались вперед, и мы не стали их удержи
вать. Лично я не торопился. Мои дела подождут! Позади остались чахоточные
и прочие больные Ц они ползли, как черепахи, и мы потеряли их из виду. Наха
лов и скандалистов, которые поднимают шум из-за всякой чепухи, я прогнал с
дороги, отчитав как следует и предупредив, чтобы держались подальше. С на
ми оставался разный народ Ц и помоложе и постарше, в общем ничего, не плох
ие люди, хотя надо признать, что кое-кто из них не вполне соответствовал т
ребованиям.

ГЛАВА III

Так вот, когда я пробыл покойником лет тридцать, меня начала разбирать тр
евога. Ведь все это время я несся в пространстве вроде кометы. Я сказал «вр
оде»! Но поверьте, Питере, я все кометы оставил позади! Правда, ни одна из ни
х не следовала в точности по моему курсу Ц кометы движутся по вытянутом
у кругу, наподобие лассо; я же мчался в загробный мир прямо, как стрела; но и
зредка я замечал такую комету, которая час-другой шла моим курсом, и тогда
у нас затевались гонки. Только гонки эти бывали обычно односторонние: я п
роносился мимо кометы, а она как будто стояла на месте. Обыкновенные коме
ты делают не более двухсот тысяч миль в минуту. Так что когда мне попадала
сь одна из них, ну, например, комета Энке или Галлея, я едва успевал крикнут
ь: «Здравствуй!» и «Прощай!» Разве же это гонки? Такую комету можно сравнит
ь с товарным поездом, а меня Ц с телеграммой. Впрочем, выбравшись за преде
лы нашей астрономической системы, я начал натыкаться и на кометы иного р
ода, в некоторой мере мне под стать. У нас таких нет и в помине. Однажды ночь
ю я шел ровным ходом, под всеми парусами, попутным ветром, считая, что дела
ю не менее миллиона миль в минуту, если не больше, и вдруг заметил удивител
ьно крупную комету на три румба к носу от моего правого борта. По ее кормов
ым огням я определил ее направление Ц норд-ост-тэн-ост. Она летела так бл
изко от моего курса, что я не мог упустить этот случай, и вот я отклонился н
а румб, закрепил штурвал и бросился догонять ее. Вы бы слышали, с каким сви
стом я разрезал пространство, поглядели бы, какую я поднял электрическую
бурю! Через полторы минуты я был весь охвачен электрическим сиянием, до т
ого ярким, что на много миль вокруг сделалось светло, как днем. Издали коме
та светилась синеватым огоньком, точно потухающий факел, но чем ближе я п
одлетал, тем яснее было видно, какая она огромная. Я нагонял ее так быстро,
что через сто пятьдесят миллионов миль уже попал в ее фосфоресцирующий к
ильватер и чуть не ослеп от страшного блеска. Ну, думаю, этак в нее и врезат
ься недолго, и, подавшись в сторону, стал набирать скорость. Мало-помалу я
приблизился к ее хвосту. Знаете, что это напоминало? Точно комар приблизи
лся к континенту Америки! Я все не сбавлял ходу. Постепенно я прошел вдоль
корпуса кометы более ста пятидесяти миллионов миль, но убедился по ее оч
ертаниям, что не достиг даже талии. Эх, Питере, разве на земле мы знаем толк
в кометах?! Если хочешь увидеть комету, достойную внимания, надо выбратьс
я за пределы нашей солнечной системы, туда, где они могут развернуться.
Я, друг мой, повидал там такие экземпляры, которые не могли бы влезть даже
в орбиту наших самых известных комет Ц хвосты у них обязательно свисали
бы наружу!
Ну, я пронесся еще сто пятьдесят миллионов миль и наконец поравнялся с пл
ечом кометы, если позволительно так выразиться. Я был собою весьма довол
ен, право слово, пока вдруг не заметил, что к борту кометы подходит вахтенн
ый офицер и наставляет подзорную трубу в мою сторону. И сразу же раздаетс
я его команда:
Ц Эй, там, внизу! Наддать жару, наддать жару! Подбросить еще сто миллионов
миллиардов тонн серы!
Ц Есть, сэр!
Ц Свисти вахту со штирборта! Всех наверх!
Ц Есть, сэр!
Ц Послать двести тысяч миллионов человек поднять бом-брамсели и трюмс
ели!
Ц Есть, сэр!
Ц Поднять лисели! Поднять все до последней тряпки! Затянуть парусами от
носа до кормы!
Ц Есть, сэр!
Я сразу понял, Питерс, что с такий соперником шутки плохи. Не прошло и деся
ти секунд, как комета превратилась в сплошную тучу огненно-красной пару
сины; она уходила в невидимую высь, она точно раздулась и заполнила все пр
остранство; серый дым валом повалил из топок Ц нельзя описать, что это бы
ло, а уж про запах и говорить нечего. И как понеслась эта махина! И что за шум
на ней поднялся! Свистали тысячи боцманских дудок, и команда, которой хва
тило бы, чтобы населить сто тысяч таких миров, как наш, ругалась хором. Нич
его похожего я в своей жизни не слыхал.
С ревом и грохотом мы мчались рядом изо всех сил, Ц ведь в моей практике е
ще не бывало, чтобы какая-нибудь комета обогнала меня, и я решил: хоть лопн
у, а добьюсь победы Я знал, что заслужил определенную репутацию в мировом
пространстве, и не собирался ее терять. Я заметил, что обхожу ко мету медле
ннее, чем вначале, но все же обхожу. На комете царило страшное волнение. Бо
лее ста миллиардов пассажирок высыпало на палубу, все они сгрудились у л
евого борта и стали держать пари, кто победит в наших гонках. Естественно,
это вызвало крен кометы и уменьшило ее скорость. Ух, как рассвирепел помо
щник капитана! Он бросился в толпу со своим рупором в руках и заорал:
Ц Отойти от борта! От борта, вы!…
Капитан Стормфилд не мог вспомнить это сло
во. По его мнению оно было па каком-то иностранном языке.
Не то всем вам, идиотам, черепа раскрою!
Ну, а я потихоньку обгонял и обгонял, пока не подпорхнул к самому носу этог
о огненного чудища. Теперь уже и капитана вытащили из постели, и он стоял н
а передней палубе, освещенный багровым заревом, рядом со своим помощнико
м, без сюртука, в ночных туфлях, волосы торчат во все стороны, как воронье г
нездо, подтяжки с одного боку свисают. Вид у него и у помощника был порядко
м расстроенный. Пролетая мимо них, я просто не в силах был удержаться, пока
зал им нос и крикнул:
Ц Счастливо оставаться! Прикажете передать привет вашим родственника
м?
Это была ошибка, Питере! Я не раз потом пожалел о своим словах. Да, это была о
шибка! Понимаете, капитан уже готов был сдаться, но такой насмешки он стер
петь не мог. Он повернулся к помощнику и спрашивает:
Ц Хватит у нас серы на весь рейс?
Ц Да, сэр.
Ц Это точно?
Ц Да, сэр. Хватит с избытком.
Ц Сколько у нас тут груза для Сатаны?
Ц Миллион восемьсот тысяч миллиардов казарков.
Ц Прекрасно, тогда пусть его квартиранты померзнут до прибытия следующ
ей кометы. Облегчить судно! Живо, живо, ребята! Весь груз за борт! Питере, пос
мотрите мне в глаза и не пугайтесь. На небесах я выяснил, что каждый казарк
Ц это сто шестьдесят девять таких миров, как наш. Вот какой груз они выва
лили за борт. При падении он смел начисто кучу звезд, точно это были свечки
и их задули. Что касается гонок, то на этом все кончилось. Освободившись о
т балласта, комета пронеслась мимо меня так, словно я стоял на якоре. С кор
мы капитан показал мне нос и прокричал:
Ц Счастливо оставаться! Теперь, может быть, вы пожелаете пере
дать привет вашим близким в Вечных Тропиках?
Потом он натянул на плечо болтавшийся конец подтяжек и пошел прочь, а чер
ез каких-нибудь три четверти часа комета уже опять лишь мелькала вдали с
лабым огоньком. Да, Питере, я совершил ошибку Ц дернуло же меня такое сказ
ать! Я, наверно, никогда не перестану жалеть об этом. Я выиграл бы гонки у не
бесного нахала, если бы только придержал язык.

Но я несколько отвлекся; возвращаюсь к своему рассказу. Теперь вы можете
себе представить мою скорость. И вот после тридцати лет такого путешеств
ия, повторяю, я забеспокоился. Не скажу, что я не получал удовольствия, Ц н
ет, я повидал много нового, интересного;
1 2 3 4 5 6 7 8